Война света и тьмы

      Гурон сидел в одиночестве в тускло освещённой комнате штаба. Услышав, как открываются двери старого барака, он тревожно нахмурил брови, и, встав из-за круглого стола, направился ко входу. Спрятавшись в тени, откуда ему открывался обзор на входную дверь, воин положил руку на эфес меча и беззвучно вытащил клинок из ножен.       Майер, Таэнор, Гивон и Робен спали в одной из соседних комнат, что располагались дальше по коридору. Их гулянка прекратилась некоторое время назад, так что на данный момент он был единственным бодрствующим во всём здании.       Шаги раздавались в коридоре, ведущем к двери в сам штаб. Ключ скользнул в замочную скважину, отворяя щелчком дверь. Гурон был в боевой готовности, но, увидев вошедшего, опустил меч, вспыхивая праведным гневом.       - Где ты был? – спросил он, вставая на пути эльфа.       Амас поднял на него полный презрения взгляд. – Уйди с дороги! – Коротко ответил тот, пытаясь пройти мимо.       Гурон снова преградил ему путь, в его глазах пылала ярость. – Как ты смеешь говорить такие вещи Леголасу и просто уходить после этого! – Почти прорычал он. – Ты прекрасно знаешь, как и все мы, как много он работает! Говорить, что командир делает что-либо не в полную силу, – это оскорбление, которому я не позволю остаться безнаказанным.       - Ты не его псина, Гурон, – холодно ответил на выпад Амас, – нет нужды ни лизать ему пятки, ни защищать его честь. Леголас способен сам позаботиться о себе.       Он вновь предпринял попытку обойти Гурона, но тот схватил его за руку.       Пламенный гнев вспыхнул в серо-стальных глазах Амаса, загорелые черты лица застыли от силы хватки второго командира, а в тёмно-каштановых волосах отражался оранжевый свет светильников в зале.       - Отпусти меня, – потребовал сквозь зубы эльф.       - Где бы ты был без Леголаса? – Огрызнулся Гурон. – Когда он нашёл тебя, ты пропил и проиграл почти все свои деньги, в попытке заглушить горечь в своем сердце после того, как был оставлен здесь своей семьёй, решившей отплыть в Аман! Разве он не сделал всё, что в его силах, чтобы вытащить тебя из твоих страданий и наполнить твою жизнь смыслом?       Серые глаза Амаса опасно потемнели. – Это было низко даже для такого прихвостня, как ты, – выплюнул он. – Тебя не касаются мои взаимоотношения с твоим дорогим командиром, и уж тем более моё прошлое.       Амас вырвал руку из руки Гурона и, протиснувшись мимо него, направился к коридору в конце тренировочного зала, без сомнения, планируя провести эту ночь на одной из двухъярусных кроватей. Штаб редко пустовал, если отряд Леголаса не был на патрулировании.       - Где ты был сегодня вечером? – Потребовал ответа Гурон, когда Амас отступил от него.       - Это не твоё собачье дело. – Зарычал Амас и свернул в свободную комнату, захлопывая за собой дверь. Гурон свирепо смотрел ему вслед.       - Так-так, кто-то сегодня не в духе, – сказал Майер, тихонько насвистывая, прислонившись к дверному косяку комнаты, где спали он сам, Таэнор, Гивон и Робен.       Если бы Гурон присмотрелся, то мог бы заметить в глубине комнаты всё ещё спящих на двухъярусных кроватях воинов. Лучше всего было видно Таэнора, и, наблюдая, как тот в очередной раз превзошёл себя в поиске самой неудобной позы для сна, Гурон почувствовал, как его гнев постепенно утихает. Таэнор лежал по всей ширине кровати, свесив голову с края и упираясь одной ногой в стену.       Майер, усмехнувшись, с нежностью посмотрел на младшего брата, – завтра он будет чувствовать жуткий дискомфорт во всём теле. – Он, казалось, задумался на мгновение, но затем, качая головой, подошёл к брату, мягко перекладывая его в более удобное положение.       - Майер?.. – Сонно пробормотал Таэнор. – Что случилось?..       - Всё в порядке, братишка, – ласково сказала Майер, целуя его в лоб, – засыпай.       Таэнор что-то неразборчиво пробормотал в ответ, прежде чем снова не задремал, а его глубокое дыхание не присоединилось к мерному посапыванию Робена и Гивона. Майер ласково провёл рукой по волосам Таэнора, прежде чем повернуться к стоящему в дверях Гурону.       - Сколько ж они выпили? – Удивленно спросил тот. Таэнор никогда бы не заснул, зная, что его брат не спит, и все трое должны были, как минимум, проснуться также, как и Майер, от шумной перепалки с Амасом.       - Достаточно, чтобы быть завтра несносными от похмелья, – усмехнулся Майер.       - Да сохранят нас Валар! – Вздохнул Гурон, возводя глаза к небу, словно ища там помощи. Мгновение спустя его взгляд снова упал на дверь в комнату, за которой скрылся Амас. Выражение его лица сразу сменилось с доброго на ожесточённое.       - Тебе пора отдохнуть, – сказал Гурон. – А мне нужно поговорить с Леголасом. – И он направился к комнате в конце коридора.       - Наверняка, это может подождать до утра, – мягко возразил Майер. – Командир нуждается в отдыхе.       Гурон сжал челюсти, но тем не менее, покачав головой, продолжил движение в сторону выхода. Входя в комнату, ведущую к тоннелю, соединяющему старый барак с покоями Леголаса, он услышал, как тяжело вздохнул Майер. Сняв со стены светильник и отперев дверь ключом, он проскользнул внутрь тайного хода. Крепко заперев дверь, Гурон, двинулся дальше, освещая себе путь тусклым светом.       Внутри он всё ещё негодовал по поводу стычки с Амасом и надеялся по пути к покоям командира хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, успокоиться и подготовиться к встрече.       Возможно, было бы лучше дать возможность принцу отдохнуть и восстановиться после ранения, но он, беспорядочно перебирая возможные причины такого поведения Амаса, понял, что медлить нельзя.       Добравшись до лестницы, он прицепил светильник к свешивающемуся крюку на тросе, поднимая его на вершину обрыва, а затем сам начал подъём наверх. Добравшись до вершины, он снова взял светильник и поплёлся дальше.       Воспоминания о последнем переходе по тоннелю не давали ему покоя. Как же он ругал себя за то, что потерял командира из виду, а следы крови по всему пути от штаба до покоев принца заставляли сердце сжиматься от ужаса. Следуя по кровавым отпечаткам рук на стенах и находя явные доказательства того, что Леголас часто спотыкался и падал на колени, Гурон понимал, что с командиром произошло что-то очень нехорошее, и что его состояние сильно ухудшилось по мере продвижения к королевским покоям.       И когда Гурон, наконец, добрался до двери, ведущей в комнаты принца, он страстно желал оставить позади всю ту тьму и воспоминания, терзавшие его на всём пути по тоннелю. Он невозмутимо вскрыл блокирующий механизм и открыл дверь, бесшумно заходя в гостиную. Стояла глубокая ночь, и в покоях принца было темно и тихо. Гурон поставил светильник на стол, освещая комнату тусклым светом.       Теперь, когда он был здесь, ему не хотелось беспокоить командира, но несмотря на это он подошёл к спальне и, нажимая на ручку, открыл дверь ровно настолько, чтобы просунуть голову внутрь. Его взгляд остановился на двух сплетённых телах на широкой кровати.       Фанес, положив голову на плечо любимого, сладко спала в его объятиях. Их волосы перемешались в серебристо-каштановую смесь, серебристо-белые пряди тускло мерцали в бледном свете луны, льющемся из открытого окна. Гурон вдруг ясно осознал, что под тёмно-синими одеялами на этих двоих ничего не было.       Румянец стыда разлился по щекам Гурона от одной только мысли о том, что это бестактно беспокоить командира в такой момент своими подозрениями по поводу поведения Амаса. И он уже собирался уходить, как голова Леголаса внезапно оторвалась от подушки, и он обнаружил себя в плену голубых глаз.       Не говоря ни слова, принц осторожно высвободил руки из объятий жены, нежно целуя её в лоб и садясь на кровати, одновременно высвобождаясь из-под тёплых одеял. Леголас поднял со спинки стула светло-голубой атласный халат и быстро надел его, завязывая пояс вокруг талии. Затем он вернулся к кровати и осторожно укрыл жену одеялом, чтобы она не чувствовала холода.       - Леголас?.. – Устало прошептала Фанес и повернула голову, чтобы посмотреть на него. – Куда ты собрался?       Он улыбнулся и нежно поцеловал её в губы. – Гурон пришёл поговорить со мной. Спи, я скоро вернусь.       Фанес, мельком взглянув на очертания Гурона в дверном проёме, откинула голову на подушки, следя за мужем, пока тот шёл к своему верному воину, являвшемуся его правой рукой в отряде. Он жестом приказал тому покинуть комнату, следуя за ним в гостиную и закрывая за собой дверь.       - Садись, – мягко сказал Леголас, указывая на диван, сам же опустился на колени перед камином, умело разводя огонь.       Гурон некоторое время наблюдал за его действиями, а затем начал рассказывать о своей стычке с Амасом. Принц молча слушал, грея воду, чтобы заварить чай.       Заканчивая свой рассказ, он с беспокойством заметил, что его командир готовит два разных сорта, добавляя ромашку в чай для него и какую-то неизвестную смесь в собственный.       Увидев хмурый взгляд друга, Леголас с улыбкой протянул ему кружку, отвечая на его немой вопрос. – Голова болит. – Он сел на диван рядом с Гуроном и сделал первый глоток чая. Тотчас гримаса отвращения исказила лицо принца, означая, что эта смесь была одним из предписаний Эсфена для облегчения болей, однако сейчас совсем не это взволновало верного воина.       Гурон нахмурился, заметив, что даже в тёплом свете от огня в камине Леголас был бледен как снег, а его глаза выглядели темнее обычного. И должно быть, его состояние было значительно хуже, раз он, никогда не показывавший своей слабости, признался, что у него болит голова.       - Прости, я не должен был беспокоить тебя сейчас, – сказал воин, поднимаясь на ноги.       Леголас фыркнул и потянул друга вниз. – Пей чай, – сказал он и, подождав пока его приказ будет выполнен, продолжил, – ты же знаешь, что мои двери всегда открыты для тебя.       Так они и сидели какое-то время в дружеском молчании с чаем в руках. Гурон пытался оценить состояние Леголаса на данный момент, пока принц размышлял над тем, что только что услышал об Амасе. Даже одетый только в тонкий халат, принц обладал такой властью, в которой нельзя было ошибиться. Его серебристо-белые волосы отражали тёплый свет огня и сияли как тонкие нити золота. Он поистине был красивейшим эльфом Лихолесья.       - Значит, ты поспорил с Амасом. – Вздохнул, наконец, Леголас и перевёл свои голубые глаза на Гурона. – В целом ничего нового, вы просто очень сильно отличаетесь по характеру.       - Меня беспокоит не тот факт, что мы повздорили, – сказал Гурон, – а отсутствие тёплого отношения к тебе и отказ отвечать на вопрос, где он находился этим вечером. Я больше не доверяю ему, мой принц, и каждый раз, когда я вижу его, моё сердце предостерегает меня.       - Я доверяю ему, – мягко ответил Леголас. – Амас имеет право на личную жизнь. Возможно, за его вспыльчивым характером кроется другая причина, нежели предательство. Вы нашли время спокойно поговорить с ним о том, что беспокоит его?       - Он не станет разговаривать со мной, – фыркнул Гурон.       Леголас улыбнулся про себя, делая очередной глоток чая. Его друг не замечал небольших признаков боли на лице, и вскоре они вовсе исчезли от обезболивающих трав в чае.       Под халатом виднелись повязки вокруг груди, и Гурон вновь вспомнил, какая большая рана была нанесена принцу. Было очень страшно, когда он был с ним один в ту ночь, и кровь Леголаса текла сквозь его пальцы.       - Я не хочу, чтобы эта команда была сломлена, – сказал принц. – Если мы начнём подозревать друг друга, то некому уже будет доверять, а чтобы разрушить доверие достаточно простой трещины в отношениях. Надеюсь, ты ещё не говорил о своих подозрениях другим?       - Нет, – со вздохом ответил Гурон.       - Хорошо, – кивнул Леголас. – Приходи, если найдёшь доказательства своих обвинений, но не допрашивай Амаса и не влезай в его личное пространство. Если мы начнём вмешиваться в дела друг друга, доверие между нами рухнет.       - После всего, что я сказал, ты всё ещё ему доверяешь? – С подозрением спросил Гурон.       - Своей жизнью, – твёрдо ответил Леголас, отводя глаза от огня и пристально глядя на друга, – как и всем членам моей команды.       На мгновение Гурон был ошеломлён с какой пристальной ясностью во взгляде сейчас смотрел на него принц, как будто видел его насквозь. И в этот момент, понимая, что с такой способностью его командир отлично знает, можно ли доверять Амасу, он почувствовал, как часть его подозрений просто исчезает.       Этот пристальный взгляд длился не более нескольких секунд, прежде чем Леголас опять отвернулся. Гурон тяжело вздохнул и зажмурился в попытке избавиться от оставшегося неприятного осадка на душе. Слабая улыбка озарила его лицо, когда он увидел, как принц сдерживает беззвучный зевок, – без сомнения, травы в смеси Эсфена не только притупляли боль, но и успокаивали.       Гурон сделал последний глоток и поставил кружку на стол, поднимаясь на ноги. Леголас поднял на него расслабленный взгляд.       - Даже если твои двери всегда открыты для меня, я всё равно хочу принести свои извинения за то, что побеспокоил тебя этим вечером, мой принц. – Принеся извинения, воин склонил голову перед своим командиром. – Я знал, что ты нуждаешься в отдыхе, и я не должен был будить тебя на основании одних лишь подозрений. Прошу простить меня за это.       - Нечего прощать, – мягко ответил Леголас, вставая с дивана. Он положил пальцы под подбородок Гурона и поднял его голову, смотря на него своими бесконечно голубыми глазами. Внезапно его взгляд оживился. – Хотя ты прав, мне действительно нужен отдых, и последние минут десять Фанес будоражит мой разум, так что я полагаю, что её терпение на данный момент почти исчерпано. Тебе лучше уйти, пока это не произошло.       Из спальни послышалось возмущённое пыхтение, как подтверждение слов Леголаса, и он с улыбкой нежно посмотрел в сторону двери.       - Мой принц, я неизменно доверяю твоему суждению. – Гурон усмехнулся и поклонился Леголасу, направляясь к потайной двери. Он взял светильник, который оставил на столе, и, кивнув напоследок, скрылся за дверью, закрывая её за собой, так что она снова стала невидимой невооруженным глазом.       Леголас устало вздохнул и, допив остатки чая, тоже поставил кружку на стол. Он открыл дверь в свою спальню и проскользнул внутрь, вновь закрывая её за собой. Его взгляд тут же встретился с любящими глазами Фанес.       Чувствуя, как усталость давит на разум, Леголас подошёл к своей стороне кровати, снимая халат и снова бросая его на спинку стула. Он залез под одеяло, сохраняющее тепло тела жены.       Эльф лениво лёг в ту же позу, что и раньше, обняв руками супругу со спины, соединяя их тела друг с другом. Её тело так идеально подходило ему, и их ауры сливались в полной гармонии.       Чувствуя, как спокойствие и безмятежность опускаются на него, Леголас закрыл глаза и глубоко вздохнул. Фанес лениво проводила пальцем по руке, которой он обнимал её, успокаивая его и приближая ко сну.       - Гурон беспокоится о тебе, – тихо сказала она, слегка повернув голову, чтобы посмотреть на мужа. Леголас открыл глаза в ответ на её движение, и она обнаружила, что смотрит в красивые льдисто-голубые глаза, слегка затуманенные усталостью.       - Он чересчур заботлив, – прошептал Леголас и наклонил голову, чтобы запечатлеть на её губах долгий поцелуй, – но пусть это тебя не беспокоит.       В глазах Фанес появились одновременно мягкость и боль. – И всё же его беспокойство не беспочвенно, – всего три дня назад ты, спотыкаясь, вернулся ко мне, и твоя кровь текла ручьём, а боль… я чувствовала через нашу связь, как она кричит.       Леголас закрыл глаза и глубоко вздохнул. Она чувствовала, как он ругает себя за то, что показал ей свою боль. Мгновение спустя он, моргнув, обхватил её щёки ладонями, снова прижавшись губами к её губам, но на этот раз с ещё большим пылом, чем раньше. И когда его любовь и страсть охватили её разум, все чувства страха и гнева внезапно отступили на задний план.       Отпустив её губы, он прижался лбом к ее лбу и тихо сказал, – со мной всё будет в порядке. Я не могу тебе обещать, что не погибну, потому что это решать только судьбе... Но я могу обещать, быть осторожным, чтобы вернуться к тебе живым. Я слишком люблю тебя, чтобы разлучиться.       Фанес слабо улыбнулась и слегка приподняла голову, чтобы коснуться губами его губ. Леголас больше не нуждался в ободрении и снова нежно поцеловал её, передавая жене всю свою любовь, страсть и трепет. Фанес блуждала руками по его бедру лёгким, как пёрышко, прикосновением, заставляя его извиваться от её действий со стонами, едва заглушаемыми соединёнными губами в чувственном поцелуе, особенно когда она касалась его самого чувствительного места.       Несмотря на усталость, глаза Леголаса снова ожили страстью и любовью, и он ослепительно улыбнулся ей, вновь захватывая её губы в обжигающем поцелуе.

***

      Когда Фанеc проснулась, солнечные лучи, проникающие из открытого окна, заливали комнату мягким светом. Время явно близилось к полудню. Вспоминая прошедшую ночь, она усмехнулась про себя. Было совсем неудивительно, что они вдвоём проспали до обеда.       Её взгляд скользнул от открытого окна к мужу. Руки Леголаса безвольно обнимали её вокруг талии, будучи нетвёрдыми во сне. Они лежали лицом друг к другу, и она могла спокойно рассматривать его тело, не боясь разбудить.       Длинные серебристо-белые волосы Леголаса свободно рассыпались по тёмно-синей подушке, создавая резкий контраст с тёмным цветом белья. Красные губы были слегка приоткрыты, позволяя выходить медленному спокойному дыханию, а синие глаза полуприкрыты, застыв в эльфийском сне. Белоснежный цвет лица больше не имел нездорового оттенка, так что она могла только верить, что отдых и соединение их душ пошли ему на пользу, хотя, если бы его швы разошлись, Эсфен снёс бы ей голову за их ночную активность.       Фанес опустила глаза вниз, вновь останавливаясь взглядом на его мягких красных губах. Не в силах сдержать свой порыв, она протянула руку и нежно провела большим пальцем по нижней губе мужа, чувствуя движение воздуха при дыхании и заставляя его рот приоткрыться ещё больше. Едва не разбудив его, она убрала руку, продолжая изучать тело любимого.       Одеяло слегка спустилось и прикрывало принца теперь только до середины груди, так что Фанес могла видеть повязки вокруг его торса из-за раны на спине, а также часть груди и рук. Мускулы выдавали силу под его, казалось бы, стройным телом и свидетельствовали о бесчисленных годах тренировок и сражений. Она рассматривала его накаченные руки и плечи, характеризующие его как сильного лучника, но вскоре кое-что иное привлекло её внимание.       Под бинтами виднелся уголок блёклого, но всё же видимого, круглого шрама. Она протянула руку, отодвигая бинты в сторону, чтобы ещё раз с грустью взглянуть на клеймо, которое оставили на нём работорговцы в плену четыреста двадцать пять лет назад. Оно несколько побледнело, но буква «Т» внутри круга всё ещё была различима.       С тихим вздохом она нежно погладила шрам, сдвигая бинты на место. Его кожа была тёплой несмотря на то, что он не был укрыт одеялами, показывая тем самым, что его эльфийская устойчивость к холоду полностью вернулась после того, как он был несколько ослаблен ранением и истощением от нескончаемых атак Дол-Гулдура. Лишь вчера ночью его температура тела была немного ниже, чем у неё самой.       Во сне, когда Леголас был более уязвим, связь между ними всегда была более открытой и сильной, так как созданный им барьер, обычно не позволяющий ей чувствовать его боль и видеть ужасающие образы, опускался, ослабляя на время отдыха его контроль над разумом. Именно это позволило ей сейчас понять, что ему начинает сниться очередной кошмар, состоявший из тяжёлых воспоминаний прошлого.       Из леса хлынули целым потоком орки. Ужас охватил трёх воинов, втянутых мгновенно в битву. Леголас слегка отстал от Гурона и Анунира, встав на возвышении и поражая цель точными выстрелами из лука.       Первым обездвижили Анунира, затем Гурона и, наконец, Леголаса.       Орки, удерживавшие принца и Гурона, вцепились в их головы, насильно заставляя повернуться к их спутнику. И едва успев осознать, что происходит, они увидели, как орк, державший Анунира, выхватил из ножен свой меч и всадил в бок их друга. Три возгласа прорезали ночную тишину – один от боли и два от ужаса. Не дав им прийти в себя от происходящего кошмара, орк вновь выдернул клинок и пронзил свою жертву ещё раз.       Фанес вздрогнула и усилием воли вырвалась из воспоминаний, отчаянно пытаясь утешить Леголаса, выражение лица которого сменилось выражением боли. Всё его тело было напряжено. Она ничем не могла остановить поток воспоминаний, чувствуя, что вновь утягивается внутрь его сознания.       По щекам Гурона текли слёзы, и он отчаянно пытался вырваться из рук орков, переходя от выкрикиваемых проклятий к просто воплям. Леголас не сводил взгляда с Анунира на протяжении всех его мучений, посылая всю свою энергию и утешение, какие только мог передать ему всякий раз, когда тот с мертвенно-бледным лицом открывал свои глаза.       Меч вонзался в его тело снова и снова, пока свет эльфа не погас, и он не рухнул в орочьих тисках. Именно в этот момент Леголас выпустил свою энергию, чтобы дать им отпор. Гурон же, казалось, потерял всякую волю, уставившись на тело Анунира со всепоглощающим чувством вины и ужаса.       Она придвинулась ближе к Леголасу, обнимая его и пытаясь успокоить ощущением своей ауры, но образы в сознании мужа, были слишком сильны.       В отчаянии Леголас выпустил свою энергию, отшвырнув тем самым державших его орков. Но не умея контролировать использование своей энергии, он мгновенно почувствовал накатывающую внутри него слабость. И, прежде чем он успел что-либо сделать, четверо орков бросились на него, повалив на траву.       Избив принца, они подняли его с земли и поставили перед своим предводителем, всё ещё державшим окровавленный меч после убийства Анунира.       - Эта энергия… – Орк ухмыльнулся со злобным, скрипучим, глубоко врезающимся в слух звуком. Было ясно, что орк обычно говорил на чёрном наречии. – Ты прииинц...       От этих слов Леголас почувствовал, как внутренне его охватывает паника. Ситуация уже вышла из-под контроля в тот момент, когда орки появились на поляне, но сейчас…       Они потеряли друга, а орки поняли, что он принц Лихолесья. Гурон же выглядел так, будто его поглотили эмоции, он совершенно не замечал, что происходит вокруг, пока не услышал первый болезненный стон Леголаса.       Орочий вожак вновь поднял кнут. – Посмотрим, что скажет король об избиении своего сына. О, как бы мне хотелось увидеть выражение его лица, когда ты вернёшься к нему плачущим и сломленным. – Орк злобно рассмеялся, снова обрушивая грубое устройство на спину молодого принца.       -Ш-ш-ш... любовь моя, – успокаивающе шептала Фанес. – Это всего лишь сон, теперь всё кончено. Это просто сон…       Тело Леголаса повисло в орочьих руках, лицо исказилось от боли. Гурон снова начал ругаться и кричать, слёзы текли по его щекам. Это была полностью его вина! Это он убил своего друга, а теперь Леголаса истязали из-за него. Гурон продолжал кричать, надеясь, что патрульные услышат их и придут на помощь.       И они услышали.       В тот момент, когда Леголас уже думал, что сейчас потеряет сознание, из-за деревьев вылетела стрела и попала державшему кнут орку прямо в сердце. Эльфы хлынули на поляну, сражая тёмных тварей.       Затуманенным взглядом Леголас видел, как командир бежит к нему с перепуганным выражением на лице и отстреливает на ходу орков, держащих его за руки. Он подоспел вовремя, не дав принцу упасть, и аккуратно прижал его к себе, помня о ранах на спине.       - Принц Леголас! – Встревоженно крикнул он, увидев закрывающиеся глаза эльфа.       С трудом Леголас заставил себя открыть их снова. – Командир... – Слабо выдохнул он.       Следующие полчаса для Леголаса прошли в полном хаосе, он то терял сознание, то вновь приходил в себя, слыша отдалённо, как эльфы в ужасе кричат, увидев мёртвого Анунира, и слыша, как бормочет Гурон. – Это моя вина… Это всё моя вина… Это всё только моя вина…       Леголас внезапно дернулся в объятиях жены, его глаза распахнулись, и с губ сорвался рваный стон, – единственный звук с тех самых пор, как начался его кошмар. Он выглядел так, будто совсем не узнаёт её, вырываясь из крепких объятий, но продолжительное успокаивающее перешёптывание Фанес всё же сумело успокоить принца.       Она слегка отстранилась в объятиях мужа, вглядываясь своим встревоженным янтарным взглядом в его широко раскрытые голубые глаза. Очнувшись от кошмара и осознав, где находится, Леголас отчаянно прижал к себе супругу, крепко сцепив руки на её талии, дрожа всем телом и рвано дыша.       - Я с тобой, – успокаивающе шептала Фанес, – это всего лишь сон.       Леголас ничего не ответил, только крепче обнял её, увлекая в горячий, полный отчаяния поцелуй. Чувствуя его непреходящий страх и потребность в утешении, Фанес переместилась так, чтобы лежать сверху, прижимаясь к нему всем своим телом. И Леголас отпустил все свои мысли, охотно позволяя жене контролировать глубину и чувственность их поцелуя.       Её руки скользнули вверх и сомкнулись на серебристо-белых локонах супруга по обе стороны от головы, удерживая его в глубоком поцелуе, пока силы не покинули их обоих, и они, отпустив губы друг друга, не начали судорожно хватать воздух ртом. Видя, как Леголас, вздрагивая, продолжает тяжело дышать, Фанес коснулась горячими губами его лица, оставляя ласковые невесомые поцелуи на коже, медленно подбираясь к губам и вновь увлекая в чувственный поцелуй.       Наконец дрожь полностью прекратилась, и она, отпуская его губы, почувствовала, как дыхание стало медленным и ровным, а остатки кошмара покинули разум супруга. Она положила подбородок ему на грудь и пристально посмотрела в глаза. Леголас нежно улыбался ей, но взгляд лучился лёгкой усталостью, несмотря на продолжительный сон.       Вскоре он отвёл взгляд от любимой и, оглядев комнату, в удивлении раскрыл глаза.       - Валар... Который час? – озадаченно посмотрел на неё Леголас.       Фанес усмехнулась и пожала плечами. – Я полагаю, что близится полдень, но откуда мне знать наверняка?       - И никто до сих пор не явился, чтобы потребовать от меня чего-нибудь? – В голосе принца слышалось удивление, тем не менее глаза были полны подозрительности.       - Я думаю, что Владыка освободил твой напряжённый график, а также удерживает советников и им подобных с их просьбами аудиенции, чтобы у тебя было время для всех сегодняшних уроков. – Сказала Фанес, чувствуя нетерпение дочери через их связь.       - Какие… уроки? – Растерянно спросил Леголас.       - Да-да, дорогой, – усмехнулся Фанес, слезая с Леголаса. – Ты и правда думаешь, что я испорчу сюрприз, всё рассказав тебе?       Леголас сел на кровати с подозрительным выражением лица, наблюдая, как любимая встаёт и, к его сожалению, надевает халат. Затем она подошла к шкафу и вытащила коробку с лечебными принадлежностями. Найдя рулон бинтов, она вернулась, садясь рядом с мужем и осторожно разматывая повязки с остатками засохшей крови, дабы заменить их новыми. Рана выглядела неплохо, будучи ещё отёчной вокруг красного рубца, хотя это было естественно для завершающего этапа её заживления. Оставалось только, чтобы шрам превратился в белую линию, идущую от левого плеча до самой середины спины.       Закончив с повязками, Фанес подошла к шкафу и быстро выбрала тёмно-синюю нижнюю рубашку, светло-серую тунику и тёмно-серые леггинсы. Затем она передала одежду Леголасу, чтобы он, несмотря на свой всё ещё подозрительный взгляд, начал одеваться. Расправившись с одеждой, принц наклонился и быстро натянул тёмные кожаные сапоги, привычными движениями рук завязывая шнурки.       Он встал, притягивая любимую к себе как раз в тот момент, когда она пыталась пристегнуть ему на пояс ремень с кинжалом. Фанес звонко рассмеялась со смесью раздражения и веселья в голосе в попытке уклониться от его поцелуев, дабы сосредоточиться на застёжке. Справившись с замком на пряжке, она потянулась к его губам, завлекая в нежный поцелуй.       - Я люблю тебя, – тихо сказал Леголас, когда она отпустила его губы.       - Я тоже люблю тебя. – Ответила она с лучезарной улыбкой и нежностью в глазах, снова целуя его и мягко усаживая на кровать. Фанес вскользь коснулась его мягких серебристо-белых локонов, переключая в следующее мгновение своё внимание на заплетение косичек по обе стороны лица, чтобы волосы не лезли в глаза. Косы были простыми, но, тем не менее, делали его волосы ещё более изящными и сияющими, как будто каждая прядь была выкована из чистейшего мифрила.       - Теперь ты готов. – Тихо сказала Фанес, глядя на него и теряясь в его нежных льдисто-голубых глазах, выделяющихся на фоне тёмных ресниц.       - Позволишь спросишь, к чему я готов? – Усмехнулся Леголас.       - Ммм… нет, – дразнила его Фанес с усмешкой на губах. Она взяла его за руку и повела к двери в гостиную, открывая её и толкая ничего не понимающего Леголаса к дочери, уже давно ожидавшей его.       - Доброе утро, Ада, – ласково сказала Малиэль, нетерпеливо сидя с книгой на диване. Как только они вошли в гостиную, она сразу отложила чтение, вставая и подходя к отцу, показывая тем самым, что ожидала их появления.       - Доброе утро, принцесса, – улыбнулся Леголас и обнял её, оставляя поцелуй на лбу дочери.       Малиэль улыбнулась в ответ, подходя к матери, чтобы поприветствовать её, прежде чем вновь повернуться к отцу, беря его за руку и с энтузиазмом утягивая за собой к двери. Леголас озадаченно посмотрел на жену, но Фанес лишь с ухмылкой помахала им рукой.       - Куда мы направляемся, Малиэль? – Спросил Леголас, пока они шли по коридорам, ведущим его в неизвестность. Он не сомневался в том, что что бы ни планировала его семья, это будет приятное времяпрепровождение, и с этой мыслью обнял дочь за плечи.       Малиэль улыбнулась в ответ. – Ада, мы идём в пещеру.       Леголас кивнул и перевёл свой взгляд на коридор, – он был пуст, не считая стражников, ибо они всё ещё не вышли из королевского крыла. Рядом с их покоями обычно не появлялись советники и лорды, если не было важных вопросов, так что эта часть Дворца стала для его семьи своего рода убежищем.       Они свернули в коридор налево, покинув королевское крыло, и некоторое время шли, поворачивая несколько раз, пока травяное покрытие на лужайке не сменилось каменным, и они не оказались в обширной пещере. Это было единственное место в скале, в которой был вырублен Дворец Лихолесья, где пещера открывала вид на небо, а её характер уступов позволял свободно бродить на свежем воздухе.       По середине пещеры стояло старое большое дерево, по стене стекала вода бурным потоком, переходя в тонкий ручеёк, текущий сквозь скалу под залы дворца, пока не соединялся с Лесной рекой. Сам воздух здесь пах свободой и покоем.       Когда они только вошли, Малиэль заметила, что её отец глубоко вдыхает чистый воздух, а его глаза полностью расслабились. Без сомнения, он слушал, как поёт природа. Его дочь унаследовала эту особенность соединения с окружающим миром, но могла лишь частично воспринимать его. От связи с аурой Леголаса через руку, которой он обнимал её за плечи, Малиэль почувствовала, как спокойствие наполняет её разум.       Счастливая, что помогла отцу достичь умиротворения в душе, она повела его к основанию дерева, где приготовила для них небольшой пикник, зная, что он сегодня ещё не завтракал. Леголас рассмеялся, когда дочь усадила его на одеяло и подала еду, по всей видимости, очень радостная, что позаботилась о нём.       - Чем же мы займёмся сегодня? – Спросил Леголас у дочери, когда они приступили к еде.       Малиэль внезапно покраснела, избегая встречаться с ним взглядом… – Я вспомнила, что, когда была маленькой, ты водил меня по садам и показывал разные растения и цветы. Дедушка сказал, что возьмёт на себя твои обязанности сегодня, так что я подумала, что, возможно, смогу… научить тебя сажать цветы, также как я научилась этому у садовников… Я даже прочитала несколько книг об этом…       Леголас усмехнулся, пока Малиэль продолжала болтать без умолку. Она всегда так делала, когда волновалась. Это была её особенность. Услышав, как смеётся отец, она остановилась, закатив глаза и смущённо улыбаясь, точно зная, что из её поведения вызвало такую реакцию.       - Я с удовольствием проведу с тобой время, – сказал Леголас, широко улыбаясь. – Сегодня я твой ученик.       Голубые глаза Малиэль загорелись облегчением и радостью. – Мне даже удалось достать семена ландышей, – сказала она. – Я вспомнила, что это твои любимые цветы. Думаю, что мы сможем посадить их здесь.       - Отличная идея, – сказал Леголас, тепло сжимая её плечо.       - Скажи… Ада, почему ландыш – твой любимый цветок? – спросила она с любопытством после недолгого молчания. – Помнится, я как-то читала, что они ядовиты.       - Да, это так, – тихо ответил Леголас. – Но если их использовать правильно, то они способны исцелять. А также это один из немногих цветов, способных произрастать в лесу, так как ландыши могут цвести даже в отсутствии солнечного света.       - А как там?.. В лесу… – Спросила Малиэль.       Леголас серьёзно посмотрел на дочь. Он хотел показать ей всё в их королевстве, чтобы она знала все маленькие чудеса, но это было слишком опасно, тьма плотно окутала лес. Поэтому Малиэль редко покидала защитный барьер, который он поддерживал своей магией. Единственное, что она видела в лесу за барьером, была тропа эльфов по пути в Ривенделл, но это было ничто по сравнению с необъятными просторами Лихолесья.       - Я не стану отрицать, что лес всё больше поражается тьмой, – сказал Леголас с нотками сожаления в голосе, а затем продолжил рассказ с отсутствующим взглядом, погружаясь в воспоминания, – но там, в дремучем лесу много чудес, от высоких гор до быстрых рек и безмолвных озер. Полог леса густой, однако, свет звёзд проникает сквозь него в темноте ночи, как будто деревья сами пропускают его. У тебя появляется ощущение, что ты можешь просто бродить по тропинкам, совершенно не беспокоясь ни о времени, ни о долге.       Леголас оторвался от своих мыслей и посмотрел на дочь с улыбкой на губах. – Я надеюсь, что смогу показать это тебе однажды, когда тьма, наконец, отступит.       - Я бы очень хотела этого, – улыбнулся Малиэль.       Остаток трапезы они провели в уютном молчании, лишь изредка переговариваясь. Однако, когда Малиэль поднесла к губам стакан с водой, Леголас не удержался и спросил, – так что же… я должен быть готов к тому, что у меня скоро появится зять?       Малиэль от неожиданности покраснела и поперхнулась водой, которую только что начала пить, в результате чего следующие несколько минут без остановки кашляла, в то время как Леголас похлопывал её по спине, подавляя собственный смех.       Придя в себя и отведя взгляд в сторону, раскрасневшаяся принцесса смущенно сказала, – Понятия не имею, о чём ты говоришь.       - Конечно, не имеешь, – весело усмехнулся Леголас, – твоё долгое пребывание в Ривенделле было только потому, что ты хотела навестить своих бабушку и дедушку...       - Ты знал? – пискнула Малиэль и посмотрела ему в глаза.       - Ну… Если у меня и были какие-то сомнения до…, то они окончательно пропали, – хихикнул Леголас. Малиэль же покраснела до кончиков ушей. Сжалившись над дочерью, он притянул её в свои объятия и поцеловал в лоб. – Элрохир – счастливый эльф, раз смог завоевать твоё чистое сердце.       Принцесса повернула свои глаза к нему, удивлённо спрашивая. – Ты одобряешь?       - Если он сделает тебя счастливой, – улыбнулся Леголас, – но не говори ему об этом, я хочу посмотреть, как он попотеет передо мной, когда будет просить разрешения ухаживать за тобой.       Малиэль только усмехнулась на это, – а Нана знает?       - Конечно, – ответил он, – Мы знаем это уже много лет, почти с тех самых пор, как ты была маленьким эльфёнком. – Малиэль снова покраснела, и Леголас, наконец, сжалился над ней. – Может, посадим цветы?       Благодарная за перемену темы его дочь поспешила пуститься в пространные объяснения о почве, свете, воде и всякой всячине, необходимой для хорошего роста семян. Они нашли место в углу пещеры и провели остаток времени, разрыхляя землю и сажая семена ландыша.       К полудню в пещеру пришла Хитель и утащила за собой Леголаса. Она накормила его обедом в своей комнате, после чего быстро перешла к деталям ремонта одежды и шитья. Принц откровенно скучал, забавляясь тем, как проходит его сегодняшний день.       Когда же Хитель, наконец, узнала, что он в самом деле умеет шить и вполне способен самостоятельно штопать свою одежду, она так сердито посмотрела на него, что Леголас начал убеждать принцессу в том, что после её работы одежда всегда выглядит намного лучше. Он так расхваливал мастерство любимой сестрёнки, что она просто не смогла отказать ему в помощи в следующий раз. Конечно, он скрыл тот факт, что умел хорошо шить из-за количества ран, на которые ему пришлось накладывать швы на протяжении всей своей жизни.       Вскоре в комнату вошёл Гваир, и Леголас получил урок стратегии и правил игры в шахматы, который продолжался совсем недолго, потому что через непродолжительное время пришёл Кирион и потащил его в «совершенно секретное» место, где он собирался научить брата чему-то «совершенно секретному». Леголас поклялся хранить тайну, как только оказался в тускло освещенной кладовой рядом с кухней.       Они наслаждались друг другом, пили вино, шутили и ели еду прямо со склада, пока Кирион учил его делать невидимые чернила, навык, который младший принц, очевидно, использовал в сомнительных целях в прошлом. Когда урок закончился, они написали друг другу послания отвратительного содержания и, используя тепло свечи, заставили проявиться написанному на бумаге.       Именно здесь Фанес нашла их около полуночи и попросила помочь ей с выпечкой медовых булочек на кухне. Это оказалось весьма увлекательным занятием, и к тому времени, как Трандуил закончил со своими обязанностями и спустился на кухню, они навеселе от выпитого вина вдвоём лежали на полу, изнемогая от смеха, в то время как помещение приобрело новый белый оттенок от разбросанной муки.       Два брата в одно мгновение схватили отца и повалили в муку, чтобы никто не смог узнать их величественного короля. Изящные проклятья вырывались из его уст, подкрепляемые тумаками сыновьям.       Когда, наконец, Фанес вытащила булочки из духовки и положила их на стол для еды, они замерли и посмотрели на неё. Трандуил поймал Леголаса и Кириона в захват, все трое были перепачканы мукой и всякой всячиной, выглядя под её пристальным взглядом совсем как эльфята, которых поймали за их озорными делами.