Филатория

      Пасмурная погода как нельзя подходила ко дню всеобщего траура.       Аластор прислонился к одной из колон плечом, рассматривая белое здание, что представляло собой полу-шар, на котором восседал каменный дракон с открытой пастью и длинными острыми когтями, впивающимися в сферу. Священный храм дракона Ро, Бога созидания и умиротворения. Честно говоря, маг впервые в такой близости с божественным местом, он не был особо в ладах с религией, а всё то, во что он искренне верил, крутилось вокруг магии, ведь магия — самая мощная сила в мире. Она дала ему смысл жизни, и Аластор посчитал своим долгом отточить её до совершенства.       Он отвел взгляд от открытой пасти дракона, поправив капюшон плаща, и осмотрелся вокруг. Мелкий дождик неприятно моросил, заставляя морщиться. За спиной раздавался еле уловимый шепот, знатные дамы в пышных платья и в шляпах с широкими полами что-то активно обсуждали, бросая взгляды на фигуру возле жнецов, облаченных в белые рясы с колокольчиками на поясе, что готовили костер для кремации. Горка сухих веток образовывала пирамиду, внутри которой поместили тело, накрытое белой тканью, жрицы же бегали вокруг сего творения, а некоторые иногда с чем-то обращались к обсуждаемой дамами фигурке.       Самая тонкая маленькая фигурка стояла прямо напротив ещё не зажженного костра: плечи расправлены, осанка ровная, в манерах читается утонченность и сдержанность, и только во взгляде алых глаз виднеется усталость и некая отрешенность. На хрупких девичьи плечах была накинута изумрудная мантия с гербом страны, зеленоватым мехом по краям, явно мужского кроя. Девушка стояла одна, чуть дальше жнецов, держа в руках одну черную розу и веер такого же цвета из перьев сирина. Перья этой птицы использовались в некоторых зельях, так что не узнать их Аластор просто не мог. Маленькая аристократка не вызывала в нем интереса, хоть причину шепота за спиной он не мог понять до сих пор. Она толком ничего не делала, но была в центре удушающего внимания. Скандальная дочь какого-нибудь маркиза? Вполне возможно, учитывая, как в высших кругах любят сплетни и злословие, да и к тому же, она была одета в черное, когда на похороны принято было одевать белое.       Аластор хмыкнул. Как же здесь скучно. Он не любил тратить бесценное время в пустую, но, видимо, иногда оно стоило того. Из толпы к нему подлетел мальчишка, быстро сунув в руку небольшой кусок пергамента. Получив за него целый золотой филт, юный посыльный улыбнулся и скрылся в толпе, будто его и не было. В послание было лишь время и место, поэтому в чужой руке оно тут же обратилось в прах, как только было увидено. Аластор сам его уничтожил простеньким заклятием. Так было лучше.       Его утро началось с недовольного ворчания Фазера, с ответного письма леди Кэрролайн и с похмелья. Бывшая ученица мистера Брауни была согласна на встречу, но не могла решить со временем и сказала, что уточнит все позже. Магу было не принципиально, ведь главное согласие получено, а дело оставалось за малым. За окном нежными красками стелился рассвет по небу, но Аластор не был художником, чтобы тут же сорваться с места и попытаться запечатлеть всю красоту неба в эти короткие мгновения. Романтик из него был, как вервульф с бабочки, поэтому, мельком взглянув в окно, он прикинул приблизительный прогноз погоды и принялся за работу. Поставив на огонь котел с вчерашним недоваренным зельем, он спустился вниз, чтобы заказать завтрак Фазеру и взять себе кофе. Отвратительный, к сведению, кофе, но довольно бодрящий. Такая гадость, если не разбудит, то прикончит, третьего не дано. Голова после вчерашнего вечера всё ещё болела, и во рту неприятно саднило, а всё потому, что не увидеть в таверне в столь позднее время знакомое лицо верного пса Империи было просто невозможно, и Аластору пора было с этим мириться.       Кольт как всегда засел за столик у бара и прежде, чем подходить, Аластор взял более менее пристойное пойло. Откинуться с двух стаканов он не желал, да и органы ему ещё нужны. — Кольт? Приветствую… — Аластор приветливо улыбнулся, насколько вообще мог быть приветливым, белобрысому мужчине, чей меч лежал рядом, забытый хозяином, и в принципе, был не заметен, но маг привык цеплять взглядом каждую деталь и подмечать любое изменение. Издержки профессии.       Он поставил кувшин на столик и сел напротив, прикидывая, в какой стадии опьянения его знакомый, и есть ли вообще, что-то полезное в этой беседе. Хотя, тогда Аластору было плевать. Хотелось немного отдохнуть, совсем чуть-чуть. — А-а-а, это же ты! Ал… Алас… Как там тебя? — Кольт среагировал сразу, подняв голову на подошедшего юношу, и отсалютировал ему стаканом вина. — Аластор. — маг отодвинул стул и вытянул ноги, хмыкнув. — Плевать, будешь Алом. Слушай, а ты случайно не из падшей аристократии? У тебя такая же манера говора, как у петухов в светских кругах. — мужчина со стуком поставил пустую кружку и потянулся к кувшину, чтобы плеснуть себе алкоголя. — Корабль, на котором я нёс службу, был торговым. Основная масса клиентов были аристократы. — брюнет облокотился на спинку стула, усмехнувшись. — Мы возили в основном вино, чай и всякие ценные штучки, за которыми гонится аристократия. Хочешь - не хочешь, а говорить научишься не хуже князей и герцогов. Потом это уже станет привычкой. — П-ф-ф, да уж… Помотала тебя, корабельную крысу, жизнь по дальним берегам. — Ещё каким…       Аластор действительно мог смело сказать, что успел посетить каждый уголок мира. Он был везде, где была пристань или хотя бы возможность причалить. Множество стран, народов, культур — все это было интересно, но больше всего его интересовали знания. Особенно, если это касалось магии.        Аластор жил, дышал и существовал лишь ради искр волшбы. Неведомая сила, позволяющая нарушать законы природы, текла по венам вместе с кровью, обволакивала все тело, туманила разум. Хотелось узнать её пределы, нащупать границы и переступить их. Он готов был посвятить этому жизнь, стать великим и непревзойденным в своём дело. Но у него была ещё одна цель, к которой он неспешно делал небольшие шаги. — Завтра довольно важный день, а ты здесь… — Аластор сцепил руки в замок, наблюдая за белокурым собеседником. — Не люблю похороны. Блять, да кто их любит? — Кольт стукнул стаканом по столу, тяжело выдохнув. — Я ещё недостаточно пьян, чтобы откровенничать об этом. А ты здесь что делаешь? Приглашение на похоронную ц-ц-церемонию здесь забыл? Или тебе как приезжему такие мероприятия неинтересны? — Посещение похорон бывает весьма полезно. — он пожал плечами, слегка приподняв уголки губ. — Ха-ха-ха, у тебя никакого уважения к мёртвым! — Кольт засмеялся. Его смех был немного хриплым и довольно заразительным. Он вызвал что-то похожее на улыбку на лице мага. — Уважать надо живых. Это сугубо моё личное мнение. — Аластор чуть склонил голову, улыбаясь. — Хочешь подискутировать со мной на эту тему? — Не угрожай мне такими занудными вещами! — Кольт тут же изменился в лице, представляя этот спор. Кидаться заумными словами точно не его профиль. — Давай-ка, я лучше тебе расскажу о том, как в одиночку завалил трехголового барибала из лесочка тёмных эльфов! — Нет ничего лучше истории о подвигах. Особенно, если они рассказаны под вино. — официантка подаёт Аластору бутылочку белого эльфийского, и маг ей благодарно кивает, разливая напиток по деревянным стаканам. — Отлично, слушай тогда… — Кольт даже повеселее от такого. — Значит так…       Одной бутылкой дело не закончилось. Аластор не знает, как с бара уполз Кольт, но в данный момент он был свежее северного ветра. Вон, как резво пробирался к кому-то сквозь толпу. Сам же маг ушел после второй, сославшись на зелье, которое так и не доварил. Бедная настойка Мюррей на основе белладонны увидела свое завершение только сегодня утром под карканье вальравена, но от этого она точно не потеряла свои свойства.       Стойкий хор жрецов вырвал мага со своих дум, и он тут же столкнулся со взглядом алых глаз на другой стороне от костра. Девушка осматривала гостей быстрым, мимолетным взглядом, что-то подсчитывая про себя. Она взглянула на него на краткие две секунды и снова обратила внимание к другим фигурам, что сливались в одну черную тучу. Сзади привычно раздался шепот толпы, и кто-то восхищенно крикнул: «Император!». Аластору пришлось обернуться.

***

      Костер почти догорал, когда сильные теплые руки обняли её со спины, прижимая к груди. Черную вуаль стянули с её волос, как ненужную тряпку, и одарили нежным поцелуем в макушку. Императрица улыбнулась, поднимая голову, чтобы увидеть такое знакомое и родное лицо. — У тебя никакого уважения к мертвым. — Даже похороны должны быть праздником. — он одарил её ласковой улыбкой и опустил подбородок на её макушку. — Мерзкий повод нам собраться вместе, не находишь, Макси? — Не действуй мне на нервы. — вполне доходчивое предупреждение, но кровь от этого голоса в жилах стыла. — Ты вырядился, словно шут.       Императрица оборачивается, чтобы убедиться. Максимилиан Фан-Филицион, второй Император Филатории и, соответственно, один из её старших братьев собственной персоной. Темно-русые короткие волосы, схожие черты лица, зелёные под цвет малахита глаза, в которых читались лишь презрение ко всему живому и холод. Одежда сочетала в себе лишь два цвета: тёмный изумруд и белый, поэтому было не трудно догадаться чей именно меховой плащ был накинут на тонкие девичьи плечи. — Братишки, вы же не желаете моих слёз, так ведь? — а вот это действительно была угроза.       Двум любимым братцам пришлось переглянуться и смиренно умолкнуть под довольное хмыканье сестры. Девушка слегка поежилась, потеплее кутаясь в мантию близнеца. От меха пахло холодами Дрегон-Стоуна, брусничным чаем и глициниями, которыми зарос замок брата. Зиму они часто проводили в том месте, но это было давно, ещё в детстве. Тогда она носила смешные хвостики и все время ходила тенью за отцом, пряталась за его статной фигурой, Максимилиан протирал своей задницей дырку на коленях мужчины, читая очередной том по экономике, а их старший братец таскал с кухни туши уток и утверждал, что он сам их поймал. Было легко, свободно и весело.       Императрица неуверенно положила свою узенькую ладонь на руки Дантеса, что трепетно прижимал её к груди, наблюдая как тлеют дрова. — Твоя Псина снова опоздала… — как бы невзначай кинул Максим, и девушка дрогнула, осматриваясь.       И правда. Кольт спешил к ним с противоположной стороны костра, матеря про себя весь белый свет и пытаясь засунуть меч в ножны. Выглядел он при этом до ужаса нелепо и забавно, что сдержать легкую улыбку при виде растрепанных белых волос, хмурого лица и недовольных глаз цвета океана, было просто преступлением. — Брат, прекратите, Кольт все это время был здесь. Я отослала его на минутку за своими фрейлинами. — Динара скрыла улыбку за перьями сирина, не сводя взгляда с личного телохранителя. — Неужели? — близнец усмехнулся, наполовину оборачиваясь к сестре всем телом. — И где хоть одна ваша фрейлина, сестра? — он хмыкнул, сделав шаг вперед в сторону подошедшего мужчины. — Псина, ты опоздал. Знаешь, сколько раз за это время на мою сестру могли покуситься? Динара, нацепите на него поводок и ошейник, а то он и сбежит такими темпами. — Я учту, брат. — девушка выбралась из теплых объятий старшего Императора, грациозно поклонившись, и подошла ближе к своему личному рыцарю, вставая по левую сторону от его плеча. Она тихо прошептала, стараясь не размыкать губы: — Почему ты опоздал? — Я пил… — честно признался он, переводя взгляд на жнецов, что, как тараканы, бегали вокруг и мозолили глаза. — Ты… Кольт, мой брат тебя убьёт, если учует… — взволнованно произнесла девушка, чуть дернувшись вперёд, желая пересечься взглядом. — Твой брат называет меня псиной и держится подальше. Можешь сказать, что у меня блохи, и мы не увидим его ещё года три… Ауч, больно! — острый локоть девчонки ударил мужчину под ребра. — За что?       Девчонка насупилась, обиженно поджав губы, но выглядела при этом довольно забавно. Так и хотелось подразнить. — За тупые шуточки. У нас серьёзное мероприятие. — У тебя на этом мероприятии баба с мечом.— Кольт совершенно некультурно указал в сторону дочери покойного мага. — И пёс без поводка. — фыркнула девчонка, посильнее кутаясь в мантию брата. — Ещё слово, и мы быстро исправим последнее. И подберем тебе намордник! — Ты не посмеешь… — тут же среагировал беловолосый мужчина. — Не нарывайся. — она громко хмыкнула, задрав свой аккуратный носик, игнорируя тихое бурчание в свой адрес.       Жнецы заголосили громче, воспевая на божественном языке чужую жизнь. Было в их песни что-то, что заставляло сердце остановиться, а все нутро задрожать. Жнецы храма Ро, дракона Созидания, пели так чарующе, словно сами сошли с драконьих земель, будто они не несли слова своего Бога, а были ими. Их не зря почитали и превозносили, про их помыслы говорили, что они прозрачнее росы, но несколько лет назад распространился слух, что из храма Ро сбежала молодая жрица с опасным духовным артефактом Бога Демо, дракона Разрушения. Этот артефакт должны были передать в храм красного божества, но не успели. Жрицу так и не нашли, говорили, что она умерла, не выдержав влияние злого духа, что был заключен в артефакте, кто-то говорил, что она стала одержима этим существом и сошла с ума, повесившись на дороге к городу, но тела так и не нашли. Девушку заклеймили преступницей и предательницей, а затем признали мертвой. Маску духа, коим и являлся тот артефакт утвердили без вести пропавшим, а храм Бога Демо выдвинул огромные претензии к жрецам Ро. Шума тогда действительно было много.       Императрица вдохнула морозный воздух полной грудью и медленно выдохнула. Легкие непривычно защипало от резкого вдоха, но вполне терпимо. Она заправила прядь волос за ухо, поправила вуаль и двинулась к дочери покойного мага, что стояла в стороне от храма Ро в компании мальчика лет двенадцати на вид, но так было только на вид. Его огненно-красные волосы были в беспорядке, в одной руке он держал зонтик с рюшами, другой сжимал мозолистую ладонь Софии Браун, что-то тихо ей рассказывая: — Когда-то миллиарды лет назад Демо и Ро поделили миры на свет и ночь. Ро создал звезды, солнце и планеты, а Демо тьму, что окутывала и уничтожала. Он сеял ужасы, страхи, разрушения и полнейший хаос там, где появлялся, его собственный брат не мог его остановить. Первые живые существа — Дети природы — научились усмирять Демо звоном монет, а Ро вознаграждать отдавая ему своих дочерей для новой жизни. Звон монет усмирил дикий характер Демо, и в награду он уничтожил планету Фатон ввергнув её в Хаос. — щебетал мальчишка, по детски кусая губы и рисуя на земле кончиком носа большого дракона с фанатизмом. — Представляешь? Демо так спрятал её от всей вселенной развеяв иллюзию метеоритного пояса на её месте. Её нет, но она есть. Никто не может её найти, никто не попадёт сюда без ключа. Планета полностью защищена от вторжения благодаря Хранительнице Врат, что сторожит и контролирует все ключи! Говорят… — он заговорщицки понизил голос, продолжая, — Ро и Демо осели на Фатоне в образах нам подобных…       Старая, но красивая легенда заставила улыбнуться Императрицу. Она так давно их не слышала, что даже не может вспомнить, кто именно рассказывал ей эту сказку. Ах, кажется, это был герцог Эйс О' Грейди, казначей Империи и секретарь её близнеца, он любитель подобных истории. Девушка подошла почти бесшумно, но всё же наследница дома Браун заметила её, тут же поклонившись. — Ваше Великолепие… — Моя Императрица! — тут же отреагировал мальчик, низко склонившись.       Это был никто иной, как Хакли Квинстон, верховный судья Империи. Красноволосый мальчишка с фиалковыми глазами, одетый в белые легкие пижамные вещи, был верным сторонником Императрицы и другом Софии.       Состояние Софии тревожило девушку. Ещё с самого раннего утра мисс Браун заявилась в «Алую Розу», попросив аудиенцию, а затем подала заявление на звание рыцаря при Империи. Хоть репутация дочери мага была не в лучшем свете, но статус дворянки за ней всё ещё сохранялся, и уйти на службу ей было позволено, несмотря на то, что она долгие годы бродила по миру в профессии егеря. Но всё же это заявление было неожиданным, как и просьба дать ей возможность служить Императрице. Личный рыцарь — это довольно неплохо и романтично, ведь он готов посвятить тебе всю жизнь и хранить обет молчания о всех твоих делах, и всё же разбитой горем дочери мага требовался сначала отдых, а потом уже и служба. Уходить с головой в работу в таком ужасном состоянии было несусветной глупостью. — Обряд прощания прошел достаточно спокойно. Много народу собралось. — Императрица встала рядом с мальчишкой, вновь обращая взор на жнецов. — Да, Ваше Великолепие, я бы хотела поблагодарить Вас… — Не стоит. В конце концов ни я одна приняла участие в организации. Сотни тысяч благодарных жителей Империи не остались в стороне, как и его ученики. Леди Керролайн выделила щедрую сумму храму Ро. Было бы неплохо, если бы Вы смогли с ней сегодня встретиться. — Она была лучшей ученицей отца? — София еле заметно выдохнула, нервно сжав рукоять меча. — Даже я не знаю, кто из всех был лучшим в глазах вашего отца. Он даже моих братьев критиковал. — Императрица улыбнулась, спрятав улыбку за веером из перьев сирина. — Но если Вы о посте придворного мага, то миледи Керролайн слишком занята, чтобы возлагать на себя ещё больше хлопот. Её муж в частых походах в освоение новых земель, и всё хозяйство держится на ней. — Эта женщина достойна восхищения. — мисс Брауни коротко кивнула, оглянувшись на толпу позади. — Они думают, что я займу пост отца — Ох, но каким образом? Вы же подали заявление на вступление в рыцари. Сначала пойдут экзамены, потом определение в дивизию, знакомство с командиром, наставник. Не могу сказать ничего более, так как военным делом больше ведает Его Величество. — девушку стрельнула глазами в сторону первого Императора и, поймав ответный взгляд, легонько улыбнулась. — И правда… — облегченно выдохнула собеседница. — Разве это не было вашим коварным планом, мисс Брауни? — Может совсем немного… — София нервно повела плечами, тяжело сглотнув.       Императрица лишь покачала головой, прикрыв глаза.

***

      Усыпальницы за храмом наводили тоску. Белый цвет бил в глаза и открыто раздражал, но всё же это было терпимо. Аластор поднял голову к небу, замечая вспышку молнии, за которой последовал раскат грома. Если сейчас пойдет ливень, то прятаться будет особо негде и придется колдовать, утопая в грязи. Он цокнул языком, а затем осмотрелся, не сразу замечая тонкую фигуру женщины, облаченную в черный наряд. Леди Керролайн была высокой, но худой с черными кудрями, что рассыпались по плечам, и ярким изумрудом глаз. В прошлом она была одной из учеников придворного мага и очень яркой личностью из рыцарского рода Керролайнов. С замужеством ей пришлось сменить фамилию на О’Коннор, но в высшем обществе все к ней обращались по девичьей. Она открыла черный зонтик, закрываясь им от мелкого дождя и поравнявшись с Аластором, и гордо выпрямила плечи. — Как я понимаю господин «В»? — Добрый вечер, леди. Моё имя Аластор Вильямс. — юноша поклонился, не желая опускать формальности. — Не дворянин, значит. — стало ему ответом на вежливость. — Простите? — У дворян всегда два имени. Негласный закон высшего общества. — Её холодные глаза прошлись по внешнему виду мага, взгляд был тяжелый, уверенным в себе, будто говоря: «знай свое место». — Так значит Вы тоже учились у Джереми? — Он настаивал на обращение «наставник», леди. Думаю, за такую фамильярность он бы не побрезговал взять в руки ветку плакучей ивы. — Аластор ухмыльнулся, наблюдая как взгляд зеленых глаза теплеет. — Тест пройден. Чем могу помочь ученику своего наставника и брату по знаниям?       Черты лица женщины тоже смягчились. Отстраненной холодности больше не было, и ничего о ней более не напоминало. — Мне дозволено обратиться к Вам, как к сестре по знаниям? — осторожно поинтересовался Аластор. — Да, ведь мы должны помогать друг другу. Нас довольно мало, особенно на землях империи. Я не видела Вас раньше. — женщина зашла под козырек усыпальницы, складывая зонт. — Я странствовал. Как Вы правильно заметили, то я не дворянин, я моряк. Был юнгой на имперском торговом судне, мы поставляли чай и шелка аристократии. — он постарался не дрогнуть при касании плеча к плечу женщины, хоть очень сильно хотелось отстраниться. — В таком случае Вы обязаны сегодня сопроводить меня на торжество во дворце «Алая роза». Я должна представить Вас остальным братьям и сестрам, ведь настали довольно тяжелые времена. Мы должны держаться вместе. — Аманда оперлась на зонт, как на трость, наблюдая, как дождь усиливается, и порывы ветра становятся сильнее.       Дождь лил сплошной стеной, но легкий взмах руки женщины оградил их от водного потока невидимым для глаз щитом, на тонких пальцах с мозолями блеснул перстень в виде драконы, открывшего свою пасть. Кажется, это был герб семьи женщины, ведь её род также считался наиболее близким к богам.       Аластор прикрыл глаза. Как мало он знал о высшем обществе Империи, хотя жажда знаний никогда его не покидала. Маг вслушивался в мелодию капель, опадающих на землю, вдыхая аромат влажной земли и понимая, что это лучшие секунды. Никогда ещё на душе не становилось так спокойно, никогда ещё её не баюкал стук воды об твердую поверхность. Хотелось остаться здесь навсегда, но только в полном уединение самим с собой. — Видимо, дождь — лучшее, что с Вами когда-либо случалось. — тихо прокомментировала леди Керролайн. — Да… — тихий шепот был ответом.       Аластор открыл глаза, делая ещё один вдох. Гости скорее всего уже разошлись, а прах развеяли, подобно звездной пыли. Жрицы должны были вернуться уже в храм вместе с Аннабель Милтон-Свон, если, конечно, она не пожелала остаться при Императоре, но она волновала его в меньшей степени. Аластор сделал шаг из-под козырька усыпальницы и обнаружил, что щит последовал за ним, укрывая его от дождя. — Я пришлю карету, только скажите, где вы остановились. — прозвучал голос за его спиной. — Отправьте её к площади. Я буду ждать у фонтана. — Аластор только кивнул, направляясь быстрым шагом к выходу.       Щит прицепился к его плащу и защищал его от воды, но парень все равно навесил сверху ещё одно заклятие, дабы точно не промокнуть. Он вышел на тропу, заворачивая к храму, а затем поднялся к вратам, останавливаясь у калитки.       Шлеп. Плеск. Шлеп. Плеск.       Брызги во все стороны, звонкий смех, легкий прыжок, будто несостоявшийся полет, вихрь черных кружев от платья.       Аластор замирает на месте.       Темно-русые волосы девушки уже совсем промокли, но все ещё развиваются на ветру, на круглом личике, что подставляется под капли дождь, легкая улыбка. Она наслаждается музыкой природы, кружась под необъятным небом и смеется так заразительно и так живо, ярко и оглушительно под раскаты грома, что Аластор думает: «Сумасшедшая… Она совершенно не дружит с головой… Она просто ненормальная…»       Где-то у подножья холма виднеется имперская карета, и тогда приходит осознание. В сумасшедшей танцорке он узнал, хоть и не сразу, девушку, что стояла возле императоров, и к которой с благоговейным шепотом обращались как Её Великолепие.       Аластор протер глаза большим и указательным пальцами, но девушка не исчезла магическим образом, только сильнее промокла, и юбка, что была вся в грязи, более не развивалась вихрем от легких поворотов.       От одного только вида магу становилось холодно, и в какой-то момент он осознает, что так и не смог сделать ни одного вдоха за всё это время. Так и стоял, не дыша, будто приросший к земле, в которой почти, что тонул.       Как именно он оказался в карете, отбитой алым шелком внутри, напротив Её Великолепия, Аластор не понял или не захотел понимать. Он просто в какой-то момент накинул плащ на тонкие плечи, а затем встретился со взглядом алых глаз, и дальше ему будто память отшибло. В себя он пришел, когда ему в руки в сунули чашку ароматного чая, но маг бы душу продал духам только за кофе и его крепкий горьковатый вкус. — Ну, и погодка, правда? Ох, я запачкала ваш плащ, но не волнуйтесь! Моя служанка его постирает, и я его верну. Мне так неловко… — яркая улыбка на лице не походила на «неловко», скорее девушку сейчас распирало счастье и дикий восторг. Она дышала глубоко, будто не могла надышаться ароматом дождя, и будь её воля, она бы так там и осталась в своем сумасшествие.       Аластор моргнул пару раз и протер глаза, пытаясь избавиться от этого наваждения. ему ещё никогда не встречалась подобная знать, тем более такая. От этого рябило перед взором, и мысли путались. Он сделал глоток чая, ощущая на языке привкус шиповника и меда. Слишком сладко, и эта сладость липко оседает на губах. Неприятно. — Всё в порядке, Ваше Великолепие. — он слегка опустил голову, наблюдая, как девушке явно тяжело усидеть на месте.       Душа её так и рвалась на волю, но мужчина с пепельным цветом волос и голубыми глазами, что сидел рядом с кучером, красноречиво раннее загнал её в карету, будто птицу в клетку посадил. — Так значит Вы не здешний? — она обратила свой взор на него, снимая с волос заколки. Аластор на это слегка нахмурился, и Императрица поспешила добавить. — Вы раннее упомянули об этом. — Да? А…Точно… — Аластор попытался вспомнить ту бессмысленную чушь, что произнес при знакомстве, но так и не смог вспомнить. — Работал на торговом судне империи, прибыл совсем недавно, чтобы почтить память наставника. — О! Так Вы тоже ученик мистера Брауни? За сегодня я встретила почти пятерых, вы будете шестым. Не хотите ли сегодня почтить его память во дворце? Будет небольшое торжество среди знати и его протеже. — Да, я буду сопровождать леди Керролайн по этому поводу. — Аластор учтиво склонил голову, получив в ответ очередную улыбку.       Девушка убрала заколки в маленькую шкатулку на столе, взяв в руки чашку чая, и сделала глоток. — От вашего заклятия очень тепло. Мне кажется, я полностью просушусь к приезду во дворец. — Возможно… — Аластор снова учтиво кивнул, размышляя о том, как сделать жидкость в своей чашке менее сладкой, но идей совсем не было, если только возможно было бы добавит гвоздики.       Он не замечал лукавый блеск алых глаз на себе, пока рассматривал собственной отражение в янтарной жидкости. Императрица склонила голову на бок, все ещё держа в руках свою чашку чая, веер был отброшен куда-то в угол мягкого сидения также обитого алым бархатом. Любимым цветом императрицы была обделана вся карета, только внешне она была белоснежной с золотыми фигурами змей и с золотым гербом имперской семьи. Внутри было тепло, благодаря согревающим чарам, которые Аластор освоил ещё в детстве, как самые бытовые и необходимые. На столике стоял небольшой круглый чайничек, заварник, колода карт и пара игральных кубиков. В сторонке - сахарница, мед и травы в небольшой вазочке. — Вежлив, но отстранен… Вы пытаетесь быть загадочным, или это ваша черта характера? — Что? — Аластор недоуменно поднял голову, приподняв одну бровь, и девушка тут же прыснула. — Всё же черта характера. — она с улыбкой покачала головой, а затем кивнула в сторону трав. — Если с чаем что-то не так, то Вы можете исправить его вкус. — Да, гвоздика была бы кстати. Благодарю. — маг слегка придвинулся к вазочке, в которой виднелись бусинки шиповника, и взглянул на содержимое, отыскивая нужную ему пряность, что была очень даже необходима для перчинки этого чая. — Никогда не встречала кого-то со специфичным вкусом в чае. — Что же… Я тоже до сих пор не видел девушек, что предпочитали музыку дождя и ветер в партнеры по танцам. — он усмехнулся, помешивая свой напиток, стараясь изменить его вкус. — Думаю, что у нас ничья. — она легко отсалютировала ему чашкой чая, делая очередной глоток, а затем откинулась на спинку сидения.       За окном кареты прогремел очередной раскат грома, и небо, будто почернело полностью. Аластор малодушно подумал о том, что не хотел бы здесь увязнуть посреди безлюдной дороги, что вела к стенам города. Кто вообще придумал строить храмы Богу Ро за стенами? Храмы Демо стояли в людных, богатых и ухоженных местах, пока Ро ютились где-то на окраинах. Ужасно странная культура.       Аластор облокотился на спинку сидения. Усталость и легкий недосып давали о себе знать. Всё же тяжелый подъем не прошел бесследно для него. Аластор прикрыл глаза на какую-то секундочку, затем почувствовал, как с рук легко вытаскивают чашку, и на ноги падает мягкая ткань, но открыть глаза так и не смог. Темнота ласково опрокинула его в себя, убаюкивая колыбельной дождя.       Легкое прикосновение к плечу, заставило вздрогнуть и проснуться, приготовившись выпустить боевое заклятие, но перед глазами лишь с озорством в ответ глядели алые огоньки. — Господин моряк, мы сейчас в центре столицы. Не могли бы Вы подсказать, где живете?       Аластор пару раз моргнул, вспоминая, где он сейчас находиться, и кто перед ним. Девушка убрала руку с плеча юноши одновременно с тем, как маг отозвал заклятие и выпрямился. — Был бы признателен, если бы Вы высадили меня здесь. Дальше я уже сам. — голос со сна был хриплым, но во рту всё также было приторно сладко. — Да, конечно. — Императрица улыбнулась, и карета остановилась прямо возле фонтана двух змей, что сплелись друг с другом.       Маг снова кивнул, поспешив выйти с кареты, а затем скрылся сразу за первым поворотом. Дождь всё ещё лил, как из ведра. и пришлось наколдовать себе защиту, ведь его плащ так и остался на чужих девичьи плечах.       Карета так и не сдвинулась с места, будто дожидаясь, когда маг прибудет в таверну, хоть от того уже и след простыл. — Я дико извиняюсь, но когда мы уже поедим? Я жрать хочу… — прозвучал голос с места кучера. — Умокни, псина… — Девушка кинула ещё один взгляд на поворот, за которым скрылся брюнет, а затем непринужденно добавила: — Трогай.       Кони заржали, привстав на дыбы, и карета мирно продолжила свой путь к стенам дворца.

***

      Старый особняк рода Хиггинс, что своими острыми копьями-флюгерами пробивал небо, выглядел мрачно и угрожающе, совсем не так, как запомнил его Ричард. Когда-то это был просто большой и уютный дом, в котором гремел смех его младшей сестры, жужжали пчелы, разводимые ей за конюшней, лаяли собаки, на ступеньках ревел младший брат с разбитыми локтями и коленками, вечно в бинтах и готовый в любой момент утопить в своих слезах всё живущее. Но не сейчас. Ричард легко запрыгнул на крыльцо, вытер ноги об старый затертый коврик и вошел внутрь. Тишина встретила его весенним холодом и презрением, казалось, дом был заброшен на долгие долгие годы, но он знал, что его младший брат здесь. Он должен быть всё ещё есть, ведь не может оставить дом без присмотра.       «Нет, Ричард, может.» — мысленно вздыхает герцог и входит внутрь, направляясь в гостиницу, — «Этот мерзавец всегда делал все, что хочет, а кодекс чести ему и вовсе не знаком. Надеюсь, слова проклятого О’Грейди, всего лишь пустые домыслы его женушки.»       Он ускорил шаг, вступая по ковровой коридорной дорожке, замечая свет от свеч из маленькой чайной комнаты. Мысли пришли в смятение на короткий миг. «Неужели, он ещё не до конца прогнил? Нет, скорее всего его просто что-то здесь держит.» — тут же навязчиво промелькнуло в голове, и герцог ускорил шаг, буквально влетая в помещение с уже давно высохшими цветами и запыленными полками с книгами. Намека на прислугу и вовсе не было, видимо, его брат её распустил, или те вовсе сбежали сами, только пятки сверкали.       В комнате горели свечи, мирно покачивались тени на изрисованных стенах, в этом полумраке были видны огромные рыбы багрового цвета, и в краске Ричард не сразу признал кровь. Он пробежался взглядом по комнате: подвесные полки забитые книгами, сервиз шахматной расцветки под кофе на столике, два кресла, укрытые пледом, широкий диван вдоль стены у подоконника, на котором сидел юноша в длинном кофейном свитере и в домашних штанах, с небольшим хвостиком смолянистых волос и кругами под глазами, что были закрыты. — Признаться, когда я услышал, что ты вернулся, я был растерян, но до безумия рад. — черный хвостик дернулся, когда брат открыл глаза, взглянув на герцога с улыбкой. — Признаться, когда я услышал, откуда ты вернулся, ублюдок, я хотел вывернуть твои кишки наизнанку. — Ричард сделал шаг вперед, кладя руку на ручку золотой шпаги.       Ответом на его выпад был чистый и звонкий смех, на миг напомнивший ему детство и их мирную, ласковую жизнь. Ричард выдохнул, он поднял взгляд на юношу, наталкиваясь на совершенно мертвый взгляд, как будто из них двоих с того света вернулся совсем не советник императорского двора, а именно его брат. — У тебя кровь… — Ричард улавливает тонкую струйку, что отчего-то слишком быстро пошла вниз с носа, падая на губы, растянутые в улыбке.       Юноша перед ним встает с подоконника, поднося руку к лицу, стирая дорожку, но пачкая только лицо сильнее. Он смотрит на свою руку всё с той же улыбкой, а затем прикрывает глаза. — И правда…        Ричарду кажется, что время потеряло себя, ибо его младший брат будто в замедленных кадрах резко поддается в бок и падает, прикрывая глаза. Чужое имя застывает на языке и горчит. Герцог нервно проводит языком по губам, желая избавиться от этой горечи, и срывается с места. Тело в его руках совсем холодное.       «Камин не растоплен» — почему-то мелькает в голове, когда он поднимает на руки не сопротивляющегося парня. — «И прислугу нужно будет нанять заново.»       Пыль, паутина, кровавые подтеки, сгоревшие свечи — коридор будто был воспроизведен из книги ужасов, но Ричарду даже знать не хочется почему так произошло. Он останавливается лишь на миг у одной из дверей, замечая следы от ногтей, и почему-то становится даже страшно представить как нужно впиваться в древесину, чтобы оставить на ней такие полосы. Мужчина тяжело выдыхает и проходит коридор, заходя в комнату у поворота в запустевший сад. Дверь легко подается, но Ричард не спешит заходить. Осколки ваз и хрусталя на ковре, перевернутая мебель, сорванные занавески и полностью угробленные картины не внушают доверия, но всё же это была комната его младшего брата.       Он бросает взгляд на кровать, простыни которой потоплены в пергаменте и в письменных принадлежностях и тяжело вздыхает. Остается нести хрупкое тело в свои покои, и Ричард очень надеется, что там всё относительно целое. Его надежды оправдываются. Комната завалена пылью, но цела и невредима. Он аккуратно устраивает тело на кровать, накрывает сверху одеялом, убирая с волос ленту. Черные локоны падают на подушку и разметаются по ней, красиво поблескивает от пламени свечей, которые приходится зажечь из-за недостатка света в окнах. На улице льет дождь, оплакивает чужую смерть, но юношу это не останавливает от того, чтобы подойти к зеркалу и, протерев его, произнести только одно имя. — Аманда.

***

—Как он? —Ричард облокачивался на стенку книжного шкафа, наблюдая за процессом ритуального целительства.       Женщина средних лет с ярко-зелёными глазами и с чернейшими локонами волос, что были завиты и убраны в бальную причёску эпохи ампир, рисовала рунические знаки на чужой руке собственной кровью, хмуря тонкие брови. —Я впервые в жизни вижу, чтобы ребёнок Солнца стал дитем Тьмы. На моей практике такое было невозможно. —Аманда, в девичье Кэрролайн, представительница самого древнего и темнейшего рода, жена Рыцаря долины Весты и мать его пятерых детей, лишь покачала головой, отпуская чужую руку. —Я думал, что мы рождаемся уже с одной сущностью. —Значит, он исключение. — женщина взяла в руки маленький кожаный блокнот и открыла его, пытаясь найти нужное ей заклинание. —Прости меня, ты так много сделал для моего сына, а я не смогла уследить за твоим братом. —Миледи, Вы были не обязаны. Тем более, если мой брат что-то захотел, то вы не смогли бы его остановить даже своей армией нежити. Он бы нашёл способ сделать то, что уже сделал. — Ричард покачал головой и подошёл к спинке кровати, наблюдая за безвольным телом на ней. —Миледи, не затруднит ли вас сейчас оставить меня наедине с моим братом?       Аманда подняла взгляд на герцога, а затем медленно закрыла блокнот, кивнув. — Конечно. Я пока похозяйничаю на твоей кухне. А то мне кажется в вашем погребе повесилась крыса. — она также медленно встала со стула и плавно походкой покинула небольшую комнату-кабинет. - Пришлю ещё сейчас к тебе пару своих рукастых горничных. Здесь так пыльно, будто дом сто лет пустовал.       Но Ричард уже этого не услышал, сев возле ног брата и скрестил руки на груди. — Долго будешь притворяться? — О, а ты развёл бурную деятельность по моему спасению. Необычно. — брюнет открыл глаза, рассматривая орнамент потолка, и слегка покачал головой, тихо хихикая. — Какая абсурдная ситуация. — Мори, мне не сказали, что ты вернулся с проклятых земель. С деревни Бесконечности, что проклята Богами. Ты идиот? — Да. — он не стал утаивать очевидное. Было бы слишком глупо лгать. — Почему ты оказался там? — Мне захотелось. — он пожал плечами и привстал на локтях, принимая сидячие положение. — Где был наш старший брат? До моего ухода он точно был здесь. Куда он делся за этот промежуток времени?       Мориарти Джозеф лишь ласково и нежно улыбнулся, смотря на Ричарда, как на глупого ребёнка. На секунду герцог снова увидел ту бездну, что грозилась утянуть его, и почувствовал пропасть, что образовалась между ними за неопределенный срок его не бытия. Всё в его брате изменилось и одновременно осталось прежним. — А его не было. — Мори засмеялся, говоря в слух простую истину, но смех этот был почти истеричный, надломленный. — И сейчас его тоже нет.       Он сел в позу лотоса, разведя руки в стороны, будто вся эта ситуация его веселила и поведение Ричарда тоже. —Братик, ты так много пропустил. Но все же… — Мориарти все ещё держал руки разведенными для объятий. — Добро пожаловать домой.       Он снова нежно и ласково улыбнулся, а затем его схватили за горло и притянули к себе. — Что произошло в деревни Бесконечности? — Я потерял себя. — усмехнулся брюнет, позволяя себя душить, откинув голову назад. Руку безвольно повисли по обе стороны, не пытаясь предпринять хоть какие-либо попытки отстраниться.       Жители этого мира по разному теряли себя. Кто-то продавал свои принципы и моральные убеждения, или обменивал их на что-то более ценное, кто-то уходил в себя настолько, что терялся и не мог вернуться обратно, отделяясь от своей личности, кто-то так путается, что уже не знает, кем является. Но сейчас слова Мориарти воспринимались в особенно буквальном смысле. — Я уже все равно, что мёртв… — эта фраза бьёт наотмашь, но очень точно по Ричарду. Он дёргается назад, отпуская шею брата, и встаёт. — Какую цель ты преследуешь? — Ричард отходит от него на несколько шагов, но юношу это не расстраивает.       Снова эта улыбка и лёгкий наклон головы в сторону. Молчание. Тяжёлое, давящее и осязаемое настолько, что Ричарду казалось, он может его потрогать стоит только протянуть руку. Минута, две, три… Ничего. Они молчат.       А Ричарду всё сильнее хочется его придушить.