БЕЛЛА
Джоффри немного возвышался надо мной, когда прижал моё тело к огромному хвойному дереву. Тот час же в нос мой проник запах сосны, а руки измазались в липкой смоле. Прохладный воздух обдувал моё лицо, а тело требовало грубой мужской ласки. За эти дни принц Джоффри стал более смелым и требовательным, я бы сказала, что в отношениях полов Джоффри стал мужчиной решительным и довольно наглым самцом. Он уверенно и крепко держал меня за талию и мастерски, одним лишь невинным, а порой страстным поцелуем доводил нас обоих до такого состояния, что окружающий мир переставал восприниматься как что-то реальное и значимое. Моё длинное красное платье бесстыдно задралось вверх, я прижалась лицом к дереву и с нетерпением стала ждать, когда Джоффри расшнурует свои штаны и войдёт в мою попу. Такой вид секса нравился принцу в последнее время больше всего. Он также хотел освоить и обычный-классический-традиционный секс, но мы оба понимали, что удовлетворения на пять минут, а последствия в виде младенца удовольствие не из приятных. Поэтому кое-как сдерживались. Джоффри мастерски за доли секунды спустил штаны и достал свой член, он уже был твёрд и готов войти в меня. Один небольшой толчок и я почувствовала сладкую боль. Рык партнёра лишь усилил мои ощущения. Моя спина едва прогнулась, я двумя руками держалась за дерево и чувствовала, как член Джоффри вбивается в меня с яростью и желанием. Нам хватило нескольких минут, чтобы одновременно кончить. После Джоффри мастерски убрал сперму с моего тела и бросил платок на землю. Пошло, грязно, приземлённо, никакой романтики. Но нам хватало и простых плотских удовольствий без душевных трагедий о морали и любви. Мы отдохнули несколько минут, а после неспешно пошли выслеживать дичь, разговаривая на отвлечённые темы. С пустыми руками возвращаться в замок не хотелось, я уверена, что Пёс ходит где-то поблизости и присматривает за нами, но похабные шуточки придворных и тем более короля слушать не хочется. Хотя все уже знают, что в лес мы с принцем ездим не только за дичью. Мы вскоре нашли следы, и через двадцать минут Джоффри мастерски вогнал в нору болт от арбалета, раздался слабый писк. — Белла, не смотри так на меня, я туда, — принц указал пальцем на вход в логово, — руку не засуну! Хочешь избежать похабных шуточек — суй в нору свою белоснежную ручку и вытащи на свет нашу добычу! Я закатила глаза, цокнула и покачала головой: — Даже не надейся, Джоффри! Это по праву твоя добыча, я не смею даже прикасаться к ней! Ты её пристрелил, ты её и вытаскивай! Так мы спорили ещё час, пока не пришёл Пёс и не вытащил из норы красивую рыжую лису. — Подарю матери на воротник, или сестре на рукавички! — в бешенстве выпалил принц и отправился к своему коню. Я снова закатила глаза и побежала следом с криками: — Мне нужны рукавички! Мне! Джоффри, имей совесть! Скоро мы будем на севере, а мои перчатки из кожи ты утопил в колодце на прошлой стоянке! Ты обещал мне рукавички! И ты мне их подаришь! Или я раскрою твой тёплый меховой плащ и сошью их сама! — «Это по праву твоя добыча, я не смею даже прикасаться к ней!» — передразнил меня Джоффри, взбираясь на коня. Я замолчала, признавая поражение. Так в тишине мы и вернулись в замок. На следующий день где-то в полдень мы пересекли Рубиновый брод, а к вечеру добрались до гостиницы на перекрёстке, в который уместились человек сто двадцать от свиты короля, насчитывающей в общей сложности более четырёх сотен человек. Остальные как обычно встали лагерем неподалёку. За эту неделю семья Джоффри стала воспринимать меня как нечто обычное. Королева Серсея перестала врываться в покои старшего сына без предупреждения, и даже унижала моё достоинство не чаще трёх раз за день. Я уверена, что с ней поговорил её брат-любовник Джейме, хотя, что более вероятно, сам король Роберт уверил свою жену, что для молодого мужчины, открывшего для себя плотские утехи, нормально заниматься сексом по пять-семь раз за день. Серсея очевидно бесилась от того, что её сыночка ублажает какой-то бастард, а не дочь благородной семьи, или же просто королева ревновала, что сын стал уделять ей меньше времени, что больше не держался за её юбку. Я не обижалась, что окружающие воспринимают меня как подстилку для принца. Удовольствие от наших с Джоффри отношений получали мы оба. Но я не высасывала мозг принца и деньги из его кошелька, что возможно слегка остудило отношение королевы ко мне. У меня была своя качественная одежда и драгоценности, можно даже сказать, что в глазах окружающих я развлекала принца Джоффри за еду и компанию. Некоторые вообще были не уверены, кто из нас кого развлекал. Поэтому окружающие перестали осуждать наши с принцем отношения, хотя король Роберт совершенно не понимал, как с его избалованным и противным сыночком можно спать бесплатно. Так он мне однажды и сказал: — Если бы мне пришлось спать с Джоффри, я потребовал бы для себя минимум сто золотых драконов в день и молочко за вредность! С королём у меня были ровные отношения, но однажды, на очередном ужине, в пьяном бреду Роберт, по совместительству отец моего тела, чуть меня не раскрыл. Моя внешность показалась ему смутно знакомой, сходство с Марион было очевидно, но королева увидела в этом лишь похотливые намерения короля в мою сторону. Серсея назвала мужа кобелём и посоветовала Роберту держаться подальше от «подстилки» сына, пока сын пользуется этой «подстилкой» по назначению. В тот примечательный разговор плохо было только Тириону, брат королевы поперхнулся вином и смерил меня нечитаемым взглядом. Он уже давно хотел поговорить со мной и выпытать все мои тайны, секреты и планы в отношении его семьи, но я всё время убегала от него или уходила от разговора. Тирион действительно думал, что я осознанно сплю со своим сводным братом. Разубедить мужчину в обратном, за всё наше месячное путешествие, у меня не было никакой возможности. Правду ему открыть я не могла. Он — Ланнистер, и как бы не ненавидел свою сестру-королеву, никогда бы не раскрыл миру, то, что его любимые племянники — бастарды. Смерти Джоффри, Мирцелле, Томмену, сестре и брату Тирион не желал, и за свою семью избавился бы от меня, несмотря на всю свою порядочность и честность. Для каждого семья — это святое, она всегда на первом месте, тем более, если вопрос касается жизни и смерти.ДЖОФФРИ
Когда мы добрались до холодного и далёкого Винтерфелла, я уже и не помнил, что не хотел ехать и покидать Королевскую Гавань. Это длинное и изматывающее путешествие стало для меня открытием. Беллу Риверс я встретил случайно на вечерней охоте. Я просто гулял по лесу, в надежде подстрелить какую-то дичь, принести её отцу-королю и увидеть в его глазах гордость, услышать похвалу. Там в лесу я и встретил её. Высокая, почти с меня ростом, светлокожая молодая девушка с чёрными волосами и ярко-голубыми глазами. Она была одета как благородная дама, вступившая на тропу войны. Я видел её взгляд, когда незнакомка смотрела на зайца. Этот живодёрский взгляд я не забуду никогда. Как никогда не забуду её уверенных движений, когда Белла разделывала тушку. Кровь и кишки измарали ткань её дорого плаща, её руки окрасились в бордовый, когда новая знакомая потрошила свой будущий ужин. А уж когда Белла приготовила зайца, я смог лицезреть отсутствие у той хоть каких-либо манер во время приёма пищи. Так обычно ест мой телохранитель Пёс, не заботясь об эстетических вкусах окружающих его людей. Но по Белле сразу было видно, что та не из простолюдинок. Да, девчонка была бесцеремонна в наше первое знакомство и во все последующие, но то, как она держалась, убедило меня в том, что скучно с ней не будет. Уже на второй день нашего знакомства я подтвердил свои догадки и после удачной охоты, на которой мы вместе поймали кабана, я предложил Белле Риверс переехать в мой шатёр. Отец в тот день даже похвалил меня за кабана, разумеется, про Беллу он тогда ещё не знал. Возможно, даже в первый раз в жизни он в тот день не называл меня изнеженным маминым сынком. Но я был начеку! В тот вечер шёл дождь, но не из доброты душевной я впустил эту девчонку в свой временный дом. Нет. Я хотел посмотреть на то, как та станет верещать, как обвинит меня в похабных намерениях, или как попытается меня соблазнить, за что я наказал бы ту самым жестоким образом. Бастард-танцовщица королевской труппы не та, за кого бы вступился Тирион — мой дядя-карлик и по совместительству мелкий ублюдок. Я хотел прилюдно унизить Тириона и наказать его подосланную сучку. Пёс точно знал, что в королевскую труппу Беллу привёл мерзкий карлик, он не стал бы мне врать. Но эта Белла не действовала как обычная портовая шлюха, коей возможно являлась её мать. Эта бесцеремонная «недоледи» после моего разрешения остаться на ночь, устроилась в моём шатре как в своём собственном замке. Сначала, проявляя зверский аппетит, сожрала кабанину, любовно присланную мне матушкой на случай, если я ночью проголодаюсь. Риверс даже не поинтересовалась, голоден ли её принц! После эта бесцеремонная переоделась в милое ночное платье и развалилась на моей кровати с намерением почитать. Почитать «Реестр гербов»! Тут я уверился, что Беллу подослал мерзкий карлик! Это не могло быть совпадением. Тирион, в свободное от шлюх и выпивки время, только и делал что читал, мнил себя умником, хотя никогда ему не стать и вполовину выдающимся, как мой старший дядя Джейме! Меч королевского гвардейца всегда будет острее любой книги! Белла Риверс читала или делала вид, что читала. Уже через пару минут та скинула книгу на ковёр, про себя я ухмыльнулся. Очевидно, её план провалился! Я решил немного подыграть шпионке и коснулся её руки, я хотел проверить, насколько её хватит. Я инстинктивно чувствовал, что Белле нравятся мои прикосновения. Ещё бы! Такой красавчик проявил интерес к безродной девке! Я даже слегка разоткровенничался и сделал Риверс пару комплиментов, чтобы та потеряла бдительность. А в ответ меня назвали дураком. Действия Беллы Риверс не были похожи на соблазнения. Неужели, таким образом, должна начинаться близость между мужчиной и женщиной? Или я чего-то не понимаю! Или у моих родителей внеземная любовь! Я решил действовать радикально и полез к шпионке под платье, я понял, что Белла Риверс колеблется. Хочет подразнить? Влюбить в себя? Девушка вдруг разоткровенничалась, сразу сказала, что не имеет на меня планов, а хочет только трахаться. Тело моё в принципе не было против. Но потом Риверс сказала про неё, про багровую ярость. Я всегда отличался от своего брата и нашей сестры, я был другим, как мать — лучшим. Но отец и окружающие его лорды были противоположного мнения. Они говорили, что я чрезмерно жесток и не вижу границ между условным добром и злом. Неделю назад я распотрошил беременную кошку чисто из исследовательского интереса, так отец прилюдно побил меня, как какого-то простолюдина! Очевидно, король не одобрил моего поведения. Только мать вступилась за меня и сказала, что вырвет отцу яйца, если тот ещё раз меня ударит. Больше король меня не бил, но и я опасался проявлять свою естественную натуру прилюдно. Когда Белла Риверс заговорила про багровую ярость, хаос и безумие, я задумался. Мне показалось, что эта странная девица понимает, какова моя натура, понимает, что я в отличие от других людей не подавляю свою жестокость, а даю ей свободу. Я хотел рассказать ей про кошку, но посчитал, что не стоит, как-нибудь в другой раз. Беллу привлекал мой внутренний хаос, который, как она чувствовала, есть и в ней. Риверс воспользовалась моментом и выведала, что я девственник, но и я узнал, что она не ублажала ещё мужчин до меня. Мне это даже как-то польстило, поэтому я решил, что если ко мне прикоснётся чистая девица, я не растаю, и честь моя не будет уничтожена. Да и момент был такой… короче, я почувствовал шевеление в штанах от этих разговоров и прикосновений, поэтому решил попробовать женского тела на вкус. Целуя девушку, я чувствовал себя странно. Ещё никогда прежде я не испытывал подобного чувства: в животе как будто всё взлетает, в теле появляется невесомость и лёгкость, оно само тянется к пухлым губам, а руки исследуют мягкую и упругую плоть. Когда Белла засунула мою руку себе в нижнее бельё, я почувствовал влажность и испугался, но когда её рука нежно схватила мой член, остановиться я не смог. Риверс показывала мне, как правильно делать ей приятно, я с удивлением для себя открыл огромное различие между мужчиной и женщиной. Если мне нравилось, когда её рука натирала и массировала мой член, то ей доставляло удовольствие, когда я массировал её точку «джи» и слегка надавливал вниз двумя пальцами. Я даже из исследовательского интереса попытался засунуть пальцы в её отверстие, но сразу понял, что это дело гиблое. Белла Риверс ещё не знала мужчин, в этом я был убеждён. От этого знания я кончил раньше, чем планировал, но не раньше, чем кончила сама Белла. После, лёжа на кровати, я размышлял, что только что произошло между нами. Неужели я позволил шпионке себя соблазнить? Неужели поддался её чарам? Хотя, честно сказать, я почему-то не чувствовал себя оскорблённой невинностью. Я чувствовал, что стал более взрослым, более опытным. Красивое женское тело, спящее под боком, наполняло меня чувством собственника. Я чувствовал себя властелином мира! Но час спустя, моё настроение слегка поменялась. Риверс спала, закинув на меня свою левую ногу, её голова покоилась на моём плече, а маленькая струйка слюны стекала на моё плечо. Я испытал странное чувство, словно капкан захлопнулся, и я попал в ловушку и выбраться никогда не смогу! Я спешно скинул с себя тело шпионки и наблюдал, как девица свернулась клубочком. «Очевидно, замёрзла? Вот и пусть себе мёрзнет! Зачем я вообще об этом думаю?! Чёрт! Чёрт! Чёрт!» Я расхаживал по шатру час, пока сжимая зубы, не укрыл Риверс и не лёг ей под бочок. «Холодно! Просто ночью холодно! В этом всё дело! Я в этом уверен! Утром я прогоню эту невоспитанную обольстительницу и нагажу Тириону! Да, так и сделаю!» — так я думал, пока не наступило утро следующего дня. Мать ворвалась без предупреждения, Пёс не смог её остановить. Она всё кричала и кричала о моём «ужасном», «непозволительном» поведении. Я разозлился, мягко сказать! Я уже мужчина, а мать всё поучает и поучает меня, словно неразумное дитя! Как же я хотел выплеснуть свою злость тогда, но разум подсказывал, что уж кого-кого, а матушку злить не стоит. Только она всегда на моей стороне, как бы сильно я не отличался и не чудил. Но границу надо видеть! Я в то мгновение позабыл про Тириона и просто отстаивал своё право на личную жизнь. Мать в бешенстве покинула мои покои, и только дядя Джейме как всегда понимал важность этого утра. Он одобрил моё поведение и мой выбор. Риверс всё же была красивой и отличалась от придворных дам и фрейлин моей матери. Любезность и пресмыкание не в её стиле, а вот бесцеремонность и фамильярность это про Беллу. Я решил позволить Риверс немного насладиться победой. Я это делал ради своей свободы и образования в плане траха. Других причин не было. Наверное. Пусть Риверс думает, что всё идёт по плану её карлика, а мать за это время привыкнет к тому, что её любимый и обожаемый сын вырос и стал мужчиной. Неделю длилось противостояние моей матери и моей пассии, и уже в замке Дарри мать не кидалась с оскорблениями в сторону Риверс при каждой встрече, как это обычно бывало. Отец ей объяснил, что не стоит лезть в мою личную жизнь, за что я был королю даже благодарен. Первый раз в жизни.