Глава 1 Курган
10 марта 2021 г. в 16:32
Замершая на краю обрыва девушка отшатнулась назад, подальше от края пропасти. Она несколько мгновений постояла неподвижно, приходя в себя и осмысливая произошедшее, точнее, чуть не произошедшую катастрофу. Что это сейчас было? Она хотела спрыгнуть? Закончить свою и без того скоротечную жизнь, разбившись о камни и расплескавшись, как бурдюк с кровью, на десятки метров вокруг себя? Ну уж нет!
– Аааарк! – прокатился над скалами ее призыв. Мысли о самоубийстве были выброшены из головы в тот же миг, потому что жалобный зов, доносившийся из недр скалы, заполнил все ее существо.
Она ловко оседлала соткавшуюся из тумана черную лису и приказала:
– Арк, вперед к лавовой реке.
Арк рванул с места, пружиня, как мячик, на своих шести лапах; лестницы, переходы, пещеры – все слилось перед ее глазами в одну сплошную серую пелену. Она вся обратилась в слух. Она слышала, как некто отчаянно зовет ее, уверенный, что к нему придут. И зов этот становился все громче и громче по мере их продвижения вглубь скалы. Алиса судорожно сжимала шерсть на загривке голема, ее не пугала ни темнота вокруг, ни непрерывно повышающаяся температура. Они мчались как ветер, пока Арк на бешенной скорости не выпрыгнул в зал, где лежало яйцо. Алиса спрыгнула со спины голема и, обжигая ступни, приблизилась к берегу страшной реки, наполненной жидкой лавой. Здесь, в груде камней, когда-то плотно сидело яйцо, но сейчас верхняя часть скорлупы лопнула и была разбросана по камням. А в уцелевшей половинке сидел, свернувшись клубочком, маленький дракончик. Он следил за ней огромными желтыми глазками и не переставал настойчиво пищать.
Алиса взяла его на руки. На вид он не отличался от толстенькой ящерицы. Разве что чешуйки в некоторых местах забавно топорщились и размером он был с кошку. Ящерка перестала пищать, оказавшись в руках, и попыталась забраться ей на голову, выворачиваясь и царапаясь. Алиса засунула малыша за пазуху. Она снова оседлала Арка, который крутился вокруг и все норовил сунуть свой любопытный нос ей под руку; и они двинулись в обратный путь быстро, но уже не на пределе скорости, унося с собой свой ценный груз.
Алиса задумалась о том, что же ей делать с детенышем? Как вырастить дракона? Чем его кормить? Почему все эти вопросы не приходили ей в голову, пока Асмодей был рядом?
У нее не было сомнений в том, что это ее ребенок: она испытывала к этому существу какое-то особенное чувство, щемящую нежность, и была счастлива держать его на руках, несмотря на то, что оно продолжало копошиться под туникой, царапая кожу мелкими острыми коготками.
Когда они вернулись в замок, возник вопрос, куда поместить малыша. Просто выпустить его бегать по всему замку – глупо. Где она потом его будет искать? Надо было придумать дитю манеж. На миг мелькнула мысль отнести его в сокровищницу, но была быстро отброшена как непригодная, ибо нечего баловать ребенка.
Помнится, Асмодей упоминал какую-то свою комнату, в которой она так ни разу и не была, потому что они почти все время обитали в библиотеке, либо в ее спальне на втором этаже. Ну что ж, пора отыскать таинственную комнату Асмодея.
Она отправилась на поиски, открывая все двери, за которыми никогда раньше не бывала. К ее удивлению, перед ней открылась даже дверь в комнату с магическими артефактами, где Асмодей упражнялся в магии. С порога были видны стеллажи с книгами и стеклянными сосудами, а в центре стояла огромная каменная глыба с ровной поверхностью. Стены и пол были расписаны странными знаками; Алиса поразглядывала комнату, но не стала в нее заходить, опасаясь разбить что-нибудь ненароком.
За очередными дверьми ей открылась очень большая пещера, слегка облагороженная некоторыми предметами мебели. Освещение пещеры работало по тому же принципу, что и в сокровищнице. Светильники, висящие на стенах и опоясывающие зал по периметру, начали плавно зажигаться, когда дверь отворилась. Алиса задохнулась от восторга, потому что противоположная от входа стена, осветившаяся в последнюю очередь, была красиво украшена разноцветным панно. Алиса подошла поближе и увидела, что это не панно, это какой-то минерал проступает из стены. Бирюзовые и зеленые линии прихотливо переплетались на черном фоне, образуя нереальный ландшафт, очень напоминающий морское дно. Кое-где мозаичный узор был разбавлен белыми полосками и рыжими кляксами. Алиса готова была часами рассматривать эту стену, но не сейчас, потому что малыш своим непрерывным копошением все время напоминал о себе.
Алиса продолжила осмотр пещеры: груда золотых монет возле одной из стен окончательно убедила ее в том, что это спальня для дракона, а не для человека. Алиса оттянула ворот туники и с интересом уставилась на дракончика.
– А когда ты начнешь обращаться в человека? – спросила она у малыша. Дракончик в ответ зевнул во всю пасть, показав розовое небо и внушающий уважение набор мелких белоснежных клыков.
Справа от двери, ближе к центру, стоял огромный деревянный стол, над которым висели дополнительные светильники. Вокруг него были расставлены массивные мягкие стулья и высокие табуреты. А на самом столе беспорядочно громоздились стопки книг, свитки и какие-то инструменты. Заинтересовавшись, Алиса подошла к этому столу. На спинке одного из кресел висела одежда Асмодея, создавая впечатление, что ее хозяин просто вышел ненадолго. На столе, кроме всего прочего, валялись обрезки кожи и рисунки. Она взяла в руки листки. На одном из них был нарисован эскиз седла, на других были сделаны расчеты и замеры. Алиса засмотрелась на красивый почерк. Кажется, Асмодею доставляло удовольствие дорисовывать вычурные завитушки к некоторым буквам.
Она осторожно положила листки обратно и полюбовалась творческим беспорядком. Она вдруг живо представила Асмодея сидящим в одном из мягких кресел и задумчиво разглядывающим свои эскизы. На душе стало муторно. Девушка еще раз огляделась. Пещера была сухая, теплая, хорошо освещенная и как нельзя лучше подходила для яслей. Если притащить сюда удобную софу, то здесь можно будет проводить много времени, играясь с малышом. Алиса достала его из-за пазухи и опустила на пол. Маленькая ящерица тут же понеслась изучать свои новые владения, а Алиса выскользнула за дверь – ребенку надо было принести еды.
Чем кормить только что вылупившегося дракона? Эта мысль не давала ей покоя, пока он, случайно зевнув, не продемонстрировал ей свой набор инструментов для перемалывания пищи. Вопрос отпал сам собой. Это не беспомощный человеческий младенец и не слепой кутенок. Она решила предложить ему тушку сырого цыпленка и яйца. Чего-чего, а выпотрошенной птицы в кладовых было навалом. Она уже собиралась возвращаться в детскую, когда снова услышала жалобный зов – значит, пещера уже изучена и кто-то обнаружил пропажу матери.
Нарубленная некрупными кусками курятина была встречена на ура и довольно быстро проглочена. От яиц дите отказалось. Но, кажется, лишь потому, что место в желудке быстро закончилось. Сытый и какой-то осоловевший дракончик на заплетающихся лапах заполз на колени к Алисе и тут же уснул.
Алиса подхватила малыша под тугой животик и пошла за големом-строителем: нужно было перенести в детскую какую-нибудь софу и столик для книг. И подумать, наконец, чем занимать дракончика? Во что с ним играть? Как его воспитывать?
Впрочем, очень скоро эти вопросы отпали сами собой. Когда малыш проснулся и начал носиться по пещере, дверь отворилась, и в детскую бесшумной тенью проскользнул Арк. Незамеченным он пересек пещеру, подойдя к софе, на которой сидела Алиса, наблюдавшая за шебутным малышом, и сложил свою голову ей на колени, намереваясь получить свою долю ласки. Дракончик заметил чужака, лишь когда сам прискакал к матери. От неожиданности он шарахнулся от голема в противоположную сторону, а затем замер на месте, выгнув спинку дугой и оскалившись, очень напомнив Асмодея в их с Алисой первую встречу.
Алиса, желая подбодрить малыша, сползла с дивана, села на пол и обняла голема за шею.
– Не бойся, малыш, это Арк. Мы любим Арка, он наш друг.
Она ласково потрепала голема по мягкой шерсти на загривке и поняла, что только что совершила стратегическую ошибку, лишь заглянув в детские драконьи глаза, в которых сейчас бушевал гремучий коктейль из ревности, обиды и злости. Дракон прыгнул на голема, собираясь, кажется, разорвать его на мелкие кусочки. Потому что любить здесь должны только его. Но Арк проворно отпрыгнул от обидчика, лишь мазнув тому по морде кончиком пушистого хвоста.
Алиса кинула Арку вдогонку мысленный приказ: "Не обижать ребенка!" Арк пряданул треугольными ушами, показывая, что понял, и продолжил скакать по пещере, не позволяя до себя даже дотронуться, утекая из маленьких когтистых лапок как сгусток мрака. И ужасно беся этим дракончика.
Так началась эпоха холодной вражды дракончика с големом.
Алиса, расстроившись поначалу, со временем поняла, насколько ей повезло, что малыш зациклился на големе. Из Арка получился отличный тренажер для развития скорости, ловкости и маневренности у маленькой пузатой ящерицы. А еще дракончик учился охотиться: незаметно подкрадываться и выжидать удобного момента для нападения. Арк делал вид, что не замечает горе-охотника, позволял нападать на себя из засады, но в лапы не давался.
Часто Алиса наблюдала, как голем, не особо удивляясь внезапной атаке, легко отбрасывал нападающего к противоположной стене, а дракончик, чуть оклемавшись, заходил на второй раунд.
Прошло много времени, прежде чем дракончику таки удалось достать Арка и устроить с ним настоящую драку. Ну как, настоящую. Малыш пытался цапнуть голема хоть за что-нибудь или поцарапать его посильнее, но Арк, прекрасно управлявшийся со всеми своими шестью конечностями, с легкостью уворачивался от клыков и когтей малыша.
Погладить своего голема Алиса больше не могла, так как маленький дракон ревниво охранял ее, не подпуская того близко. Это было конечно забавно, но и очень утомительно даже для Арка, так что со временем он стал сам проситься в рукопись, сбегая от настойчивого внимания детеныша.
Он мог отсиживаться в рукописи по нескольку дней. Тогда приходила очередь Алисы занимать ребенка. Она позволяла ему носиться по пещерам и комнатам, предварительно заперев некоторые из них. А когда набегавшийся ребенок возвращался к матери, кормила его и устраивалась с ним рядом, пока он, осоловевший, переваривал пищу. Она гладила его по чешуйчатой спинке и разговаривала с ним вслух, чтобы он привыкал к человеческой речи.
Она давно уже придумала ему имя – древнее и грозное – подозревая в маленькой непоседливой ящерке с крупной, лобастой головой и крепкими, коренастыми лапками существо мужского пола. Она назвала его Курганом, что означало крепость, ну или могильный холм, возводимый в честь прославленных воителей древности. Ее Курган, ее защитник, он был единственной причиной продолжать жить в этой каменной тюрьме и продолжать надеяться на то, что все наладится.
Она постепенно начала обращаться к дракончику по имени вслух и мысленно. Малыш на имя реагировал благосклонно, легко признав его своим.
Алиса сильно сомневалась, что драконы в своем чешуйчатом обличье способны воспроизводить человеческую речь. По крайней мере от Асмодея она слышала только глухое рычание.
Малыш издавал много различных звуков: фыркал, рычал, пищал и даже урчал. Но Алиса хотела научить его говорить. Она помнила, что Асмодей, превращаясь в дракона, не становился животным в полном смысле этого слова и сохранял свое человеческое сознание. А Курган откликался на свое имя, даже когда она звала его мысленно. И она слышала его зов на любом расстоянии в пределах замка не то чтобы ушами, а как будто он звучал у нее в голове. Все эти факты давали ей надежду на то, что разговаривать ментально с драконом можно. Знать бы, как этому научиться!
Поэтому она старалась как могла: называла вслух и мысленно все предметы, попадавшие ему на зуб или хоть как-то привлекавшие его внимание, читала ему, когда он прибегал на ручки, удивительные истории о мудрых драконах и их захватывающих приключениях. Она все время стучалась в его сознание, мысленно задавая ему вопросы или прося что-нибудь сделать, например, поиграть с ней в прятки.
И радости ее не было предела, когда однажды от потерявшего ее из виду малыша донеслось вопросительное: "Мама?"
Время летело незаметно и очень быстро; Курган рос бескрылой ящерицей и не торопился обращаться в человека.
За первое десятилетие Курган подрос примерно на два ее роста и стал похож на продолговатый снаряд: его голова была треугольной формы, а вместо двух изящных рожек как у его отца, у него была целая корона, прикрывающая коротковатую массивную шею, переходящую в крепкое, плотно сбитое тело. Лапы его вытянулись, но не были слишком длинными – зато позволяли развивать немыслимую скорость; а маневрировать ему помогал длинный и толстый хвост, с шишками на кончике, которые, похоже, со временем превратятся в шипы. Вот такой вот бронированный зверь носился по замку и двору как резвый конь. Он теперь с легкостью ловил Арка, мял его, как плюшевую игрушку, и иногда мусолил ему шерсть. Лиса психовала, но бронированную шкуру подросшего дракона было не легко поцарапать, да и отпихнуть потяжелевшую тушу уже не получалось.
Впрочем, иногда, несмотря на вражду, они объединялись ради какой-нибудь шалости: например, они провели совместную операцию по захвату и уничтожению Алисиного курятника.
Дело было, когда Курган начал выбираться во внутренний двор замка. В первую очередь он обшарил каждый закоулок нового, не доступного ранее пространства и конечно же нашел злополучный курятник, который к тому времени был огорожен металлической сеткой не только по периметру, но и сверху, чтобы защитить кур от скальных коршунов, повадившихся летать к замку за легкой добычей. Дракончик, как загипнотизированный, несколько часов сидел возле клетки и наблюдал, как в импровизированном загоне бродили странные шумные существа, на которых ему очень захотелось поохотиться и обязательно принести пару тушек матери, ведь перышки у будущей дичи были такими красивыми. Арк в этом вопросе проявил солидарность: совал в крупные ячейки сетки свои подвижные ящеричьи пальцы, раскачивал ее и вилял хвостом от нетерпения.
Курган сначала попытался порвать сетку лапами, но силенок не хватило, тогда он начал грызть ее зубами. Дело пошло, но медленно, поэтому дракон переместился к самой земле и начал делать подкоп под сеткой – долго копать не пришлось, так как слой земли, натасканной когда-то Асмодеем, оказался не очень глубоким. Дело осталось за малым: отогнуть край сетки и немного распороть ее снизу, чтобы пролезть к добыче, которая, кстати, хоть и отошла подальше от места раскопок, но опасности не замечала и вела себя вполне вальяжно, неспешно прогуливаясь по дальней части загона.
Когда дыра в сетке стала достаточно большой, Арк и Курган ворвались в загон, как таран и вихрь, и устроили там безумные скачки; глупые куры с громким кудахтаньем шарахались от обидчиков, пытались взлетать и бесславно гибли в пастях сходящих с ума от счастья детей. Примерно десяток они передушили во время дикого переполоха в загоне, еще с десяток выскочили через дыру в сетке и носились по двору, продолжая истошно кудахтать и еще больше разжигая азарт в налетчиках. Их ловить оказалось еще интересней, хватало места для маневров и атак по движущимся мишеням. В общем, уцелели только те куры, что с перепугу забились в курятник: оттуда их было невозможно вытащить, так как он был каменным, а дверь, через которую Алиса в него заходила за яйцами, отворяться не хотела ни в какую.
Довольные дракон и голем собрали тушки, парочку Курган успел сожрать: теплое мясо и горячая кровь оказались очень вкусными, но вот перья очень мешались, так как сильно щекотали горло, от чего дракончик несколько раз чуть не подавился.
Курган рассудил, что мама справится с перьями лучше него, ведь у нее были две руки с подходящими для такой работы тонкими и подвижными пальцами; она с легкостью сможет снять противные перья, и они вместе доедят оставшиеся тушки. Поэтому срочно нужно оттащить ей улов.
Алиса не знала, смеяться ей или ругаться, когда два сияющих от гордости остолопа притащили к ее ногам горку помятых дохлых кур. Тех самых горячо любимых золотистых курочек, которых Асмодей притащил в замок в первый их полет за покупками. Она смотрела на тушки, на внимательно следящего за ней голема, на улыбающегося во всю пасть Кургана, между зубов которого торчали перья, и не хотела ругаться. Да, птицу жаль, но запрета ее трогать от нее не поступало, а потому ей некого было винить в катастрофе, кроме себя. В конце концов, чего она могла ожидать от голема, созданного по образу и подобию мелкого хищника и от дракона? Алиса похвалила сначала Кургана, затем погладила Арка, выразила радость от богатого улова и поинтересовалась, остались ли живые куры в курятнике. Малыши оживились и всем своим видом показывали, что да, живые куры остались и она может присоединиться к охоте.
На что Алиса ответила, что оставшихся кур трогать нельзя, так как иначе мать останется без свежих яиц. Расстроенный Курган согласился, что свежие яйца очень вкусные и добивать выживших не стоит. На том и порешили, а затем пошли все вместе пересчитывать недобитков и чинить забор.
Алиса очень любила разделять с сыном минуты покоя, когда он не был занят попытками порвать Арка или обгладыванием особо крепких бараньих костей, обтачивая растущие зубы. Обычно она усаживалась на полу среди подушек, а Курган устраивал свою коронованную голову на ее коленях; и Алиса читала ему вслух или ласково гладила его детскую клыкастую мордочку в тех местах, где чешуйки еще не превратились в прочнейшую броню: возле глаз, носа и под нижней челюстью.
Она уже успела смириться с тем, что ее сын будет таким же бескрылым, как она. Но в канун своего десятилетия несчастный дракон начал мучаться от страшного зуда между лопаток. Алиса ничем не могла ему помочь. Силы ее рук не хватало, чтобы облегчить страдания ребенка; сам он мог перевернуться на спину и поерзать по полу, но и это не приносило облегчения надолго. У Алисы разрывалось сердце, когда она видела, как крупные хрустальные слезинки выкатывались из детских драконьих глаз.
В этой беде помог им, как ни странно, Арк. Голем бродил вокруг потерявшего к нему интерес Кургана, внимательно рассматривал его своими почти живыми глазами металлического цвета, прядал ушами, а, когда что-то сообразил, запрыгнул малышу на спину и с силой поскреб места в районе лопаток передними лапами, оснащенными внушительными когтями. Кургана, уже готовившегося дать сдачи обнаглевшему голему, аж выгнуло от удовольствия. Он растекся безвольной лужицей по полу, позволяя Арку вновь и вновь проходиться когтями по зудящим лопаткам.
На этом холодная война с големом у Кургана закончилась. Теперь они все втроем валялись на коврах и подушках. Арк скреб спину дракона, а Алиса просто сидела рядом, пела колыбельные или читала им книги.
Так продолжалось около месяца, и, когда зуд стал совсем уж нестерпимым, кожа на лопатках лопнула и показались две маленькие культи – будущие крылья.
Алиса смотрела на них, как на чудо, и радовалась, что малышу все-таки суждено летать. Культи начали расти не по дням, а по часам, и в течение следующего года у Кургана отрасли вполне себе приличные крылышки, еще слабые для полноценного полета, но вполне пригодные для затяжных прыжков.
И это заставляло Алису всерьез задуматься над одним вопросом: что делать, когда дракон научится летать? Куда его понесет? Сможет ли он вернуться домой? По ее внутренним ощущениям, Курган, несмотря на свои внушительные размеры, был еще совсем маленьким мальчиком, порывистым, бесстрашным, очень любопытным и вместе с тем несмышленым и охочим до материнской ласки. И отпускать такого малыша за стену замка одного она не собиралась, а потому стала терпеливо приучать его к седлу. Преподнося это, как новую игру, она надевала на него седло не больше, чем на час в день, и давала ему носиться по двору оседланным. К тому времени Курган уже мог довольно сносно разговаривать, и поток мысленных вопросов не иссякал. Однажды он предложил прокатиться верхом, заверяя ее, что ему вот ни капельки не будет тяжело. Алиса, посмотрев на дракончика со стороны, прикинула, что он уже был крупнее лошади и, отбросив скепсис, решилась забраться в седло.
Скакать на Кургане верхом было весело, несмотря на то, что он совсем не заботился о всаднике, и Алиса все время боялась откусить себе язык. Он носился по двору, как безумный, периодически расправляя крылья и ловя встречные потоки воздуха, пытаясь удержаться на них, но постоянно возвращаясь на землю.
С каждым днем его крылья крепли и его прыжки становились все длиннее. Он все время спрашивал, что находится за воротами замка. И Алиса вместо того, чтобы рассказывать, отвела его на стену. Оттуда прекрасно было видно и посадочную площадку, и соседние скалы.
Она объясняла выпучившему глаза дракончику, что они обязательно полетят исследовать мир за воротами, но только когда он действительно научится летать, то есть сможет держать свое туловище в воздухе столько, сколько он сам захочет.
Курган и учился. С рассвета до заката он скакал по двору, усердно махая крыльями и пытаясь удержать свою тушу в воздухе. Это было нелегко, потому что туша уже была внушительная. А крылья хоть и росли быстро, но все еще были непропорционально короткими для такого массивного тела.
Алиса не выпускала его из виду, боясь пропустить момент, когда ее неугомонное дите взлетит и перемахнет через стену, огораживающую двор. Иногда она просто бродила по двору, наблюдая за Курганом и наглаживая вьющегося вокруг нее, временно забытого дракончиком Арка. Иногда она седлала своего голема, и они скакали на перегонки с Курганом, но чаще всего она сидела верхом на дракончике, периодически пытаясь справиться с тошнотой. Все равно она его никуда одного не отпустит, так что пусть сразу готовится к полетам с наездником.
Курган, чувствуя, что матери от его резвых скачек частенько бывает плохо, старался двигаться плавнее, во многом ориентируясь на походку Арка – вот уж кто умел легко скользить по любой поверхности, не тревожа ни единого камушка под ногами. При долгом беге по прямой он мог начать передвигать по очереди одновременно три правые и три левые ноги; Алиса, сидя у него на спине, даже не покачивалась. А дракон смотрел и учился.
Иногда, когда дракончику надоедало махать крыльями во дворе, они с Арком убегали в скалу и носились там по бесконечным коридорам и галереям, спускаясь до самой огненной реки. Алиса за них не особо то и переживала: не дураки же они нырять в лаву? А других опасностей там не водилось. В такие моменты она ходила на стену, с тоской всматривалась вдаль и думала о том, кто разбил ей сердце. Как он там? Любит ли ее по-прежнему? Скучает ли по ней так же сильно, как она по нему? Алиса с теплотой вспоминала каждое мгновение их недолгой беззаботной любви и надеялась, что когда-нибудь у нее появятся новые воспоминания, что их прекрасная история еще не закончилась…
В конце концов пришел тот момент, когда окрепшие крылья Кургана стали способны удерживать его туловище в воздухе. Со временем его прыжки становились все длиннее и длиннее, пока однажды он, подпрыгнув, не перелетел весь двор и не врезался в противоположную стену. Он просто был не готов к тому, что полет не прервется под силами тяготения, и слишком поздно понял, что, чтобы перестать лететь, нужно приземлиться. Хорошо, что Алисы в этот момент не было в седле, иначе сотрясение мозга было бы ей гарантировано. А так Курган отделался легким испугом и рассеченной губой. Алиса, внимательно рассмотрев ранение, нашла его несмертельным и показала на себе, как ему нужно облизнуться, чтобы залечить губу. Да, целебная сила драконьей слюны быстро сделала свое дело: после пары облизываний от ранки не осталось и следа.
Она спросила, готов ли он лететь, и, услышав громогласное “да!” в своей голове, запрыгнула в седло. Арк запрыгнул за ней – пришлось брать голема с собой. Но вдвоем они в одном седле не умещались. Поэтому Алиса сначала метнулась в замок за плотной сумкой, загнала голема в рукопись, сложила ее в сумку, заскочила на кухню, прихватила там хлеб и нож на всякий случай, и выскочила во двор к ожидавшему ее Кургану.
Она открыла ворота, отгораживающие двор от взлетной площадки, и они вместе покинули свой привычный и безопасный мирок. Снаружи, как всегда, дул сильный ветер. Курган, чуть оробевший, сначала медленно шел по площадке, а затем нетерпение взяло верх и он, расправив крылья, помчался по гладкой скале до самого обрыва и со всего размаху ухнул в пропасть. И вместо того, чтобы красиво взмыть в небо, они начали падать с немыслимой высоты.
Алиса почувствовала, как Курган заледенел, глядя на приближающееся дно ущелья, и со всей мочи закричала:
– Курган! Маши крыльями, мы же сейчас убьемся!!!
От ее вопля ребенок очнулся и начал остервенело бить по воздуху крыльями. Они перестали терять высоту и понеслись вперед, прямиком на соседние скалы. Чтобы не маневрировать между ними, они стали подниматься все выше и выше.
Алиса не имела понятия, куда их несет. В какой-то момент она попыталась оглядеться по сторонам, но замок давно скрылся из виду, да и скалы уже почти остались позади – теперь они пролетали над холмами, густо заросшими лесами, и впереди виднелась довольно большая прогалина.
“Курган, давай попробуем приземлиться на поляне, там, где кончаются деревья”.
Ребенок ее услышал, и они начали снижаться слишком быстро, по ее мнению, но обучать искусству посадки малыша было некому – все сам. Почти у самой земли Курган начал пытаться гасить скорость и вытягивать лапы перед собой, но все равно посадка была жесткая, хорошо, хоть кубарем не покатились.
Когда мир вокруг перестал трястись и вращаться, Алиса без сил сползла с седла на землю и растянулась на траве. Она заглянула в шальные глаза сына и рассмеялась, сбрасывая нервное напряжение, сковавшее все ее тело.
Они только что сделали это! Они улетели из чертового замка! Впервые за много-много лет они снова свободны!
Алиса подскочила с земли и обняла Кургана за морду.
– Мы свободны!!! – она выпустила сына из объятий и начала кружиться и скакать по мягкому и упругому травяному ковру. Какое прекрасное и почти позабытое чувство.
– Арк, вылазь скорее, посмотри, где мы!
Соткавшаяся из тумана лиса аж подпрыгнула на месте от удивления, почувствовав щекотное прикосновение травы к лапам. Голем опустил нос к самой земле и начал настороженно обнюхивать неизведанную территорию, пытаясь хватать разбегающихся и разлетающихся в разные стороны насекомых.
Курган, в общем, от голема не отставал: он сначала с удивлением разглядывал траву и даже пытался ее жевать, затем начал носиться по поляне и барахтаться в этой самой траве, как глупый жеребенок, дурея от обилия новых запахов и звуков. Вот, из-под его лап шмыгнуло в разные стороны целое семейство мышек-полевок, и он, обнаружив их норку, начал рыть землю, устроив несчастным зверятам армагеддон и апокалипсис.
Изучив и изрядно подпортив полянку, малыши захотели продолжить свои исследования, и, так как Алиса не имела ничего против, они двинулись дальше через негустой лесок к реке, которую так хорошо было видно с воздуха.
Места здесь были совсем дикие, в лесу им встретилась довольно крупная дичь: вот мимо пронесся молодой олень, вот с ветки дерева спорхнула какая-то большущая птица.
Алиса видела, как разгорается азарт в глазах ее малышей, как голем нетерпеливо подергивает ушами и впивается взглядом в каждый непонятный шуршащий куст, как напружинивается и вибрирует тело дракончика, готового прыгнуть на добычу. Да, с инстинктами не поспоришь.
Они провели чудесный день на берегу реки, малыши даже умудрились поймать зайчика. Правда, после челюстей Кургана от него мало что осталось. Но зато каждая следующая добыча оставалась все целее и целее, пока они не начали притаскивать Алисе абсолютно невредимые тушки ювелирно задушенных зверят.
Пришлось разводить костер и жарить свою долю добычи. Кургану нравилось съедать тушки целиком, а Арка вообще интересовал только сам процесс охоты.
И, хотя все пожаренное было частично обуглившимся, а частично сырым, Алиса грызла куски свежей дичи с большим энтузиазмом, делая себе заметку брать с собой травы и соль в следующие вылазки. И что котелок бы тоже не помешал.
Спать они улеглись там же. Сбились в плотную кучу; Алиса зарылась в густую шерсть Арка, используя его как спальный мешок, а Курган свернулся вокруг них кольцом.
Ночь прошла без происшествий, да и что с ними могло случиться? На этом острове просто не было существ, которые представляли бы для них опасность. Из крупных хищников здесь водились волки, медведи и рыси, но все эти зверушки были на один зубок здоровенной бронированной ящерице и созданному из металла голему.
На следующий день Алиса собралась домой, в замок, что вызвало бурный протест со стороны малышей. Пришлось объяснять детям, что она к долгому походу не готова: ей нужно собрать припасы и сменную одежду, потому что у нее нет такой замечательной бронированной чешуи, как у дракона, или шубы, как у голема. Раздосадованные малыши согласились с ее доводами, но голем выглядел таким умилительно обиженным, когда она призвала его в рукопись, что Алиса диву далась, где он такому научился? Неужели от Кургана?
С возвращением домой возникли непредвиденные проблемы: никто из них не знал обратной дороги, и если с высоты драконьего полета найти скалистую гряду саму по себе было не проблемой – не так уж и далеко они вчера от нее улетели – то найти конкретную скалу оказалось той еще задачкой. Курган сильно вымотался, пока они искали свой дом; у него даже не осталось сил накосячить при посадке, он просто сильно загасил скорость и приземлился без ущерба для себя и пассажира на все четыре лапы.
Так началось счастливое время освоения территории острова. Шелка и распущенные волосы были на время забыты; Алиса снова плела тугую косу и одевалась в плотные полотняные мужские штаны и рубахи. Она сшила себе объемную сумку, куда помещались предметы первой необходимости: сменная одежда, минимальный набор посуды, специи, чай, сосуд с водой. Она даже возила с собой котелок, потому что ей нравилось готовить на костре, пока сытый дракончик и голем лежали рядом, всматриваясь в языки живого пламени, или следили за ее нехитрыми манипуляциями.
Они неделями пропадали на острове, не возвращаясь домой. Курган освоил охоту с воздуха: он просто бросался камнем вниз, как коршун, на заранее выбранную жертву и тут же взмывал в небо, унося в когтях обреченное животное. Арк, в отличие от Кургана, редко убивал загнанного зверя; ему нравилось выслеживать и таиться до последнего, подбираясь к добыче на немыслимо короткое расстояние и оставаясь при этом незамеченным до того самого момента, пока он не совершит молниеносный бросок. И если слегка помятой жертве хватало ума дать деру, то он спокойно отпускал ее, а если зверь решал дать бой, то недолгая схватка заканчивалась смертью слишком самонадеянной дичи.
И все было у них замечательно, вот только Алису все больше и больше беспокоил вопрос: почему Курган не обращался в человека?
Алиса спрашивала об этом самого дракончика, но тот был ошарашен, узнав, что может по своему желанию становиться таким же маленьким и беспомощным, как мама. Он говорил, что пытался представлять себя человеком, но у него ничего не получалось.
И тогда Алиса мысленно обращалась к своему возлюбленному: "Асмодей, где же ты, когда ты нам так нужен?"