Глава 2 Превратности судьбы
10 марта 2021 г. в 19:15
Давин ненавидел Праздник Почитания Предков.
По его мнению, даже раз в десять лет проводить мероприятие, на котором обязательно должны присутствовать все представители его племени, было слишком часто для почти бессмертных драконов. Конечно, резон в этом был. Например, старейшины могли пересчитать присутствующих и убедиться, что никто не пропал без вести. А такое случалось. Все-таки драконы были, есть и всегда будут ужасно эгоцентричными существами, и из-за этого они очень редко жили кланами или даже парами – чаще всего в одиночку. Так что исчезновение какого-нибудь отшельника могло оставаться незамеченным годами.
Сейчас Давин летел в Цитадель Вечности с тяжелым сердцем. Ему предстояло держать отчет перед советом об обстановке на южных границах. Но не это его беспокоило. Совсем короткая официальная часть быстро завершится его клятвой о продолжении службы в качестве стража южных земель. И после этого он призовет клан Восточных драконов к исполнению древнего договора, заключенного еще его родителями, согласно которому последнее дитя правящей пары клана Восточных драконов должно войти в дом Южных стражей на правах невесты Давина.
Бессчетное количество раз он прилетал на Праздник Почитания Предков, отчитывался о состоянии дел на южных границах и получал приглашение остаться и повеселиться на балу, что фактически являлось прямым запретом покидать Цитадель Вечности в течение следующих суток.
Это делалось для того, чтобы он выбрал, наконец, себе невесту и перестал быть костью в горле почтенного Шарамана, мечтающего заполучить в свой клан Асмодея, младшего сына клана Восточных драконов, потомка одного из древнейших родов. Мальчика, чья судьба была предопределена еще до его рождения, и согласно которой он должен был родиться самкой и стать невестой Давина и женой сразу при достижении совершеннолетия, принеся процветание его роду и покой самому Давину.
Их брак был бы не просто красивой церемонией. Он был бы скреплен магическим ритуалом единения души, и силы Давина бы умножились вдвое, позволив ему стать одним из величайших магов, когда-либо рождавшихся в драконьем племени.
Такое случалось среди драконов, хоть и очень редко: магически одаренный дракон рождался с половинкой души и дожидался вторую половину в течение веков лишь потому, что магия не давалась слишком юному и порывистому существу, чтобы тот не натворил бед. Чем сильнее проявлялся дар, тем дольше приходилось ждать того, кто позволит раскрыть всю его мощь. Давин ждал Асмодея восемьсот лет.
Но по непонятной причине Асмодей пожелал родиться юношей. Почему так произошло, никто не знал. Причина была, но она до сих пор оставалась для него неразгаданной тайной. И теперь мечтам Давина о прекрасной спутнице и, возможно когда-нибудь в далеком будущем, матери его наследника не суждено было сбыться. Единственное, что осталось Давину, это ритуал. Но объединять душу с существом своего пола он не хотел.
Не хотел, пока не познакомился с драконышем лично. Если бы они никогда не встречались, он бы смог отказаться от договора – но малыш подсознательно потянулся к половине своей души. И, узнав Асмодея поближе, Давин понял, что не сможет от него отказаться.
Давин приземлился перед прекрасным снежно-белым дворцом и с абсолютно непроницаемым лицом пошел в свои покои, по пути отвешивая сдержанные поклоны редким смельчакам, приветствовавшим его. У него была репутация угрюмого отшельника, которую он не собирался исправлять, потому что стоило ему приоткрыться для общения, как тут же на него начинали изливаться бесконечные потоки жалости и неискреннего сочувствия.
Он быстрым шагом пересекал запутанные лабиринты, стремясь уединиться в своих покоях. Его не интересовали красоты Цитадели Вечности, единственного дворца, приспособленного исключительно для человеческого обличья драконов. Уж слишком много места требовалось ящерам в изначальной форме, чтобы разместиться с комфортом, и слишком много гостей нужно было принять в этот день под одной крышей. Так что даже самые родовитые кланы получали скромные клетушки по сравнению с просторами, к которым привыкли.
Давин занимал здесь двухкомнатные апартаменты с личным балконом, когда-то они предназначались для клана Стражей южных границ. Но сейчас от всего клана остался он один. По вполне закономерным причинам его не торопились выселять: не каждый осмелится предъявить претензии магу-пограничнику. А совету старейшин до бытовых вопросов дела не было.
У него было несколько часов до общего собрания глав кланов, поэтому он упал на кровать, собираясь вздремнуть. Но сон не шел – мысли кружили вокруг Асмодея и их предстоящей встречи. Интересно, каким стал мальчишка? Все еще похож на гаремного мальчика или хоть немного возмужал? Прячет ли он свои драконьи глаза или, как прежде, наплевав на веяния моды, щеголяет своими ярко-желтыми фонарями?
Давину никогда не удавалось держаться в стороне от Асмодея. И хотя он не искал с ним встречи специально, они все-таки подружились. Маленький дракончик сам стал инициатором их дружбы, а ведь в его семье к договору относились как к повинности. И со стороны родителей Асмодея было большим упущением позволить любимому чаду общаться с Давином.
Как только посещение Праздника Почитания Предков стало обязательным и для Асмодея, они тут же познакомились. Давин по своему обыкновению прятался от толпы шумящих соплеменников на одной из труднодоступных галерей замка. Пожалуй, в таких местах праздник даже начинал ему немного нравиться. Можно было наблюдать за разодетыми, веселящимися драконами со стороны, не будучи вовлеченным в светские, пустые разговоры. И самое главное, не ловить на себе жалостливые или злорадные взгляды.
Так было и в тот раз. Давин с облегчением выдохнул, вырвавшись из толпы, и почти уже наслаждался вечером, когда из тени вынырнул худенький подросток и направился прямиком к нему. Конечно это был Асмодей. Его, видите ли, распирало от желания пообщаться с настоящим воином. Он смотрел на Давина своими по-детски огромными невинными глазами, задавал дурацкие вопросы из серии: “А какого самого большого монстра вы убили?”, “А вам бывает страшно?”, “А скольких врагов вы сможете убить в одиночку?” и все в том же духе. А Давин не находил в себе силы отослать ребенка прочь и вместо этого отвечал на каждый вопрос предельно серьезно, пока тот не удовлетворил свой информационный голод и, поблагодарив великого воина за оказанную ему честь, не упорхнул к своим родителям. Давин остался на балконе, мучимый вопросом: он случайно стал объектом детского любопытства, или Асмодея к нему тянет из-за его предназначения?
Так началась их дружба со встречами раз в десять лет. Со временем Давин стал зависим от этих встреч. Асмодей неизменно выделял его из толпы, всегда радостно приветствовал. Казалось, юному дракончику не было дела до танцев и сверстников. Он заваливал Давина новыми вопросами и хвастался своими достижениями. И Давину было плевать на любопытные взгляды и на высокомерное сочувствие соплеменников в эти моменты. Его душа успокаивалась, находясь в непосредственной близости от Асмодея. Он видел перед собой лишь его ясный тепло-золотой взгляд. Он с интересом отмечал, как меняется подрастающий дракончик, и готовил для него самые смешные истории о буднях стража границ.
Прошли годы, и Давин с удивлением заметил, как Асмодей вырос и из худенького мальчишки превратился в прекрасного юношу. От красавицы матери он унаследовал густые блестящие волосы, охотно отросшие аж до самых бедер, высокие скулы и чуть полноватые, хорошо очерченные губы, так легко складывающиеся в лукавую улыбку. Это в сочетании с ярко желтыми драконьими глазами делало его похожим на демона из человечьих легенд.
Однажды, достаточно повзрослев и, видимо, вытребовав у семьи себе определенную свободу передвижений, он навестил Давина в его замке.
Давин, не подозревая о том, кто собрался его посетить, и не подумал встретить гостя должным образом. Вместо этого промариновал его несколько часов в зале для приемов, как он делал со всеми своими посетителями. Туда он изволил явиться после тренировки со своими разведчиками как был, в тренировочном костюме изрядно запыленном и помятом.
Когда он увидел того, кто ожидает его в приемной, то на мгновение впал в ступор.
– Зачем ты прилетел? – вырвался у него вместо приветствия довольно грубый вопрос.
Асмодей как ни в чем не бывало легко поклонился ему на восточный манер и ответил вполне непринужденно, сделав вид, что не заметил враждебности в тоне его голоса.
– Здравствуй, Давин. Я помешал тебе? Просто я всегда мечтал посмотреть на твое жилище и пограничные земли. И вот, наконец, я нашел возможность нанести тебе дружеский визит.
– Почему не предупредил? – все еще хмурясь, спросил Давин.
На что Асмодей беспечно развел руками.
– Хотел сделать тебе сюрприз. Но кажется, ты не очень любишь сюрпризы.
– Я не очень люблю посетителей. Но своего юного фаната я бы не стал заставлять так долго ждать.
Асмодей никак не отреагировал на обидное обращение, а лишь радостно улыбнулся.
Они провели вместе следующие несколько дней. Любопытный юнец облазил всю крепость, побывал во всех общедоступных помещениях, во всех тренировочных и даже в оружейной, клятвенно заверив, что руками ничего хватать не будет.
Давин, как повелось с первой их встречи, подробно отвечал на каждый вопрос мальчишки. А тот впитывал новую информацию, как губка, и задавал все новые и новые вопросы.
Вечера они проводили на крепостной стене, ужиная, развалившись возле невысокого дастархана, утопая в подушках и пледах и любуясь кроваво-красными южными закатами. В эти минуты покоя Давин ловил на себе его долгие задумчивые взгляды. Кажется, юный дракончик не решался задать свой главный вопрос.
Сначала Давин решил не помогать Асмодею начать разговор, из-за которого он сюда прилетел, но потом сжалился над юнцом:
– Ты никогда раньше так не смотрел на меня, Асмодей. Какой вопрос ты не решаешься мне задать?
– Я... Когда я объявил, что собираюсь навестить тебя, мне велели держаться от тебя подальше и объяснили почему.
Давин тяжело вздохнул и прикрыл глаза.
– Но ты все равно прилетел. Решил исполнить свой долг?
– Нет, – Асмодей чуть замялся и продолжил почти шепотом: – Я хотел узнать, почему ты до сих пор не потребовал меня себе.
Давин задумался: действительно, почему? Потому что он мечтал о невесте? Потому что ему не хотелось видеть ненависть в теплых золотых глазах любопытного дракончика? Потому что он так и не понял причины, почему Асмодей выбрал мужское тело? Он решил не ходить вокруг да около и ответил предельно правдиво, как всегда это делал:
– Во-первых, так как ты не родился самкой, то стал почти бесполезен для меня, а во-вторых, до твоего совершеннолетия я все еще в своем праве, – он внимательно посмотрел в широко распахнутые глаза побледневшего Асмодея и с ухмылкой продолжил: – Хотя фактически мы всегда будем связаны – ты родился, чтобы стать со мной одним целым. Тебя с самого детства тянет ко мне. Ты ведь знаешь, когда мы рядом, весь мир отходит на второй план. Как сильно ты скучал по мне в детстве? А сейчас что тебя притянуло сюда?
Асмодей, сильно побледневший в начале разговора, сейчас начал заливаться краской смущения. Понятно, юнец, вступивший в период полового созревания, не мог не пофантазировать о своем давнем знакомом.
Давин лишь на мгновение представил себе, что между ними все возможно, а дальше все произошло само собой. Что делать с юношей, он знал – экспериментировал когда-то. Ему следовало лишь удержать зрительный контакт, потянуться к их связи, внушить мальчишке, что все так и должно было произойти. И вот уже Асмодей плавился в его объятьях, не имея ни сил, ни желания избежать близости.
Давин любил его всю ночь, сторицей компенсируя десятилетия, проведенные в мучительном одиночестве. И дело было даже не в том, что ему не с кем было делить ложе, совсем нет; а в том, что он знал, что где-то растет дракон, рожденный для него и идеально подходящий ему во всем. И по сравнению с блаженством, сулящим ему от единения с его парой, любые другие связи казались ему пресными.
И потому в ту ночь он, наконец, получив свое, был намерен растянуть удовольствие. Откровенные ласки заставляли Асмодея краснеть и задыхаться от смущения в руках Давина. Мальчишка оказался совсем неопытным, похоже, он тоже не спешил размениваться на мимолетные связи. И, повзрослев, интуитивно примчался туда, где ему будет лучше всего.
Давин с благодарностью принял этот подарок судьбы. Он терзал так внезапно свалившегося ему на голову юношу, вновь и вновь подводя его к грани, пока тот, обессиленный, не уснул прямо в его объятьях. А потом еще долго любовался им спящим, понимая, что не желает освобождать Асмодея от уз древнего договора, что тешить его родичей мнимой свободой было глупостью и ему давно следовало заявить свои права на мальчишку. Потому что он никогда не сможет разделить его ни с кем.
Утром он отнес его в спальню и оставил отсыпаться.
После этого до сегодняшнего дня они ни разу не виделись. Асмодей, проснувшись и вспомнив все, что происходило ночью, не пожелал общаться с Давином и улетел домой.
Давин в тот момент был на тренировочной площадке: проводил спарринги с пограничниками и, отвлекшись на пронесшуюся над открытой площадкой тень дракона, он хорошенько получил по голове от довольного соперника.
Он проводил удаляющегося мальчишку долгим нечитаемым взглядом, но решил не догонять того и не требовать объяснений. Он продолжил тренировку, рассудив, что дракончику все равно от него не спрятаться. Он озвучит свое решение накануне его совершеннолетия. И пусть тот бесится сколько его душе угодно.
Потом Асмодея заперли на этом дурацком острове-песочнице для подростков. И вот сегодня, спустя чуть больше полувека, они, наконец, встретятся снова.
Давин явился в зал заседания совета и занял свое место, он оглядел собравшихся, убедился, что Асмодея еще нет, и принялся терпеливо ждать опаздывающих.
Он заметил его сразу. Мальчишка, входя в зал, о чем-то болтал с братом. Вот он замолчал на полуслове, как будто споткнувшись, и поднял глаза на трибуны, безошибочно определив место, где сидел Давин. Давин аж опешил от гаммы эмоций, пронесшихся по лицу Асмодея: узнавание, шок, злость. Не такой реакции он ожидал от своего юного фаната.
Асмодей быстро разорвал зрительный контакт и, сделав вид, что ничего не произошло, продолжил общаться с братом, немало раздосадовав этим Давина, который продолжил неотрывно следить за юношей. Неизвестно, чем он там занимался на острове, но это явно пошло ему на пользу. Он подрос и раздался в плечах, выглядел самоуверенным и как никогда притягательным – собрал немало заинтересованных взглядов от присутствующих драконов. И это при том, что здесь собрались главы семейств. А что будет на балу? Его же растащат на сувениры наглые, не знающие отказа дамы!
Раздражение на такую негативную реакцию Асмодея позволило Давину собраться, откинуть последние сомнения и с каменным лицом перед советом старейшин и глав кланов потребовать исполнения договора от Клана Восточных драконов, заверив присутствующих, что права Асмодея не будут ущемлены и, несмотря на то, что он не сможет стать хозяином Южных стражей, его статус в новом доме будет достаточно высок.
Не надо было быть магом, чтобы почувствовать волны неодобрения и праведного гнева, исходящие от заинтересованных лиц, некоторые из которых десятилетиями строили планы по присвоению Асмодея себе и обретению через него нерушимой связи с древним, очень могущественным и богатым кланом.
Его требование не могло быть не удовлетворено. Но сегодня у Асмодея, как у достигшего совершеннолетия дракона, было право голоса на совете, и Давину было даже интересно услышать его мнение по поводу перемен в его судьбе.
Когда наконец пришла его очередь, над головами собравшихся разнесся звучный голос старейшины Шарамана:
– Сегодня мы рады приветствовать Асмодея, с успехом завершившего свое испытание совершеннолетия. Выйди в центр, дитя.
Асмодей с прямой спиной широким шагом прошел в центр зала, и тогда старейшина продолжил:
– Сегодня мы приветствуем нового полноценного, самостоятельного члена нашего общества. С этого момента ты сам несешь ответственность за свою судьбу.
Асмодей, смиренно склонивший голову и слушавший речи старейшины, вдруг поднял глаза и спокойным тоном ответил:
– Благодарю за оказанную честь. Клянусь оправдать ваше доверие. За годы, проведенные на острове, я осознал, что пока бесполезен для нашего общества, и это знание угнетает меня. А потому я смиренно прошу у Давина, главы клана Стражей южных границ, – он на мгновение умолк, нагнетая обстановку, а затем продолжил: – у главы моего клана, позволить мне поступить в Академию высших магических наук. Прошу принять решение сейчас, потому что обучение начнется сразу по окончании Праздника Почитания Предков.
Асмодей замолчал, ожидая решения Давина. Он упрямо не смотрел в его сторону, доводя этим Давина до праведной ярости. Его спасло только то, что он не смотрел вообще ни на кого из присутствующих в этом зале, смиренно опустив глаза и с прямой напряженной спиной ожидая его решения. Глупый упрямый мальчишка! Чего он добивается? Хочет вражды?
По залу прокатилась волна шепотков. Академия была учебным заведением закрытого типа. Учиться в ней Асмодею предстояло добрую сотню лет, изредка покидая ее стены для прохождения практики. И оттуда ему открывалось две дороги: в совет старейшин или в магистры магии. Если, конечно, ему хватит магического дара и самодисциплины, чтобы окончить это заведение с отличием.
Давин не мог не отпустить его, потому что вся почтенная публика сейчас была на стороне несчастного юноши, которого забирают из семьи и ставят в провокационное положение, так как по условиям договора он должен был войти в клан Южных стражей в качестве жены его главы, а теперь его статус не определен. И Давин и так уже выглядел в глазах общества эгоистичным самодуром, а если он утащит Асмодея в свою крепость и запрет там ради немедленного совершения ритуала, то наживет себе кучу врагов – и в первую очередь на него ополчится Клан Восточных драконов в полном составе.
Мерзавец Асмодей, после стольких лет разлуки он ускользает из его когтей еще на добрую сотню лет. Этому мальчишке следовало родиться змеем. Именно их породы достойна его изворотливость.
Давин призвал всю свою выдержку и, стараясь не скалиться и не скатываться до рычания, произнес ровным голосом с металлическими нотками:
– Асмодей, как глава твоего клана, в награду за твое смирение я позволяю тебе поступить в Академию высших магических наук и оставляю за собой право навещать тебя для контроля за твоей успеваемостью и забрать тебя из Академии в случае, если твои успехи хоть в одной из преподаваемых там дисциплин не будут оценены преподавателями, как превосходные.
Асмодей ничем не выдал своего отношения к его решению. Он глубоко поклонился совету старейшин и не торопясь тем же уверенным шагом вернулся к своим родным.
После окончания собрания Асмодей очень быстро исчез. На балу он тоже не объявился. Давин, считая выше своего достоинства носиться по дворцу в поисках мальчишки, в этот раз проигнорировал запрет покидать замок до окончания бала и улетел домой.
Не таким он представлял себе сегодняшнее возвращение домой. Даже когда он прокручивал в голове наихудший сценарий, при котором его родичи откажутся мирно отдать ему свое любимое дитя, он представлял кровавый поединок, в котором он триумфально одержит верх, и возвращение домой с испуганным мальчишкой. Но не продление его одинокого существования на ближайшую сотню лет. И неизвестно, что еще выдумает этот змееныш, окончив Академию. А в том, что этот упрямец будет усердно грызть гранит науки, Давин не сомневался ни на секунду.
Асмодей, откуда взялись эмоции, которые я прочитал с твоего лица, когда наши взгляды встретились? За что ты так на меня злишься? Неужели за ту волшебную ночь? Разве я унизил тебя? Разве причинил боль? Ты ведь сам прилетел ко мне. Почему ты изо всех сил избегаешь меня?
Желание выяснить, наконец, чем вызваны такие кардинальные перемены в отношении Асмодея к нему, крепло с каждым взмахом крыла. Давин теперь сильно сожалел о том, что сразу не прояснил ситуацию тем злополучным утром, не дождался его пробуждения, не утопил в своей нежности и благодарности за чудесную ночь. Как можно было отпустить мальчика, даже не попрощавшись? Скорее всего, его видимое безразличие было не последней причиной злости Асмодея.
Как на зло, ситуация на приграничных землях обострилась. Участились случаи нарушения границ существами из соседнего государства, очень странными и чуждыми его миру, не имеющими цивилизованной человеческой формы, как бы навечно застрявшими в полутрансформации и носившими одновременно атрибуты человеческой и иной сущности.
Пумы, прирожденные разведчики и страшные территориалы, не справлялись своими силами. И Давину приходилось месяцами патрулировать границы, вылавливая перебежчиков, вычленяя среди них шпионов и отправляя кого в казематы королевского замка, кого обратно домой, а кого сжигая на месте.
Долг службы не отпускал его очень долго. За вестями с границ заинтересованные лица прилетали к нему на аудиенцию лично, выслушивали отчеты и забирали пленных. А он продолжал патрулирование доверенной ему территории, оперативно реагируя на сообщения пограничников.
Когда в его беспокойных буднях наконец наметился просвет, он осознал, что времени утекло до обидного много. С появлением свободного времени в нем проснулась жажда увидеть дракончика, теперь уже своего Асмодея, и выяснить с ним отношения.
Для этого он направился прямиком в Академию высших магических наук и предстал перед ректором сего заведения во всем блеске своего положения главы клана, так как идея статусности цвела в здешних стенах пышным цветом. И если бы кто-то хоть на секунду усомнился в его власти и титулованности, с ним бы не стали разговаривать даже секретари.
Вот поэтому он сейчас, разодетый как павлин, сияющий регалиями и фамильными драгоценностями, сидел, удобно устроившись в массивном кресле, как раз подходящем для его исполинского роста, внимательно разглядывал табели успеваемости Асмодея за все прошедшие годы с момента его поступления и выслушивал вполуха самые лестные отзывы ректора о нем же.
После того как запас красноречия ректора иссяк, ему пообещали организовать встречу с его юным протеже и отвели в уютный то ли кабинет, то ли гостиную с персональным выходом в чудесный сад, со всех сторон окруженный глухими стенами. Такое расположение позволяло Давину надеяться, что все, сказанное сегодня, действительно останется между ними. Особенно если он накинет на сад и на кабинет полог тишины и еще парочку отводящих взгляд заклинаний.
Асмодей не заставил себя долго ждать. Вошел в помещение и плотно прикрыл за собой дверь.
– Здравствуй, Давин.
Давин сверлил его немигающим угрюмым взглядом.
– Здравствуй, Асмодей! Вижу, учеба дается тебе достаточно легко.
– Я бы не сказал, что легко, – ответил Асмодей, отводя взгляд и начиная рассматривать интерьер помещения, рассеяно пробегая глазами по предметам обстановки, как будто здесь нет ни одной детали, способной его заинтересовать. – Прямо сейчас ты отвлек меня от очень важного практикума. Все, что я упускаю в данную минуту, мне придется наверстывать несколько недель самостоятельно, – в голосе дракончика прозвучало раздражение.
– Асмодей, потрудись объяснить мне, чем вызвана твоя злость. Неужели ты до сих пор не можешь простить мне нашей ночи?
Взгляд Асмодея, наконец-то, остановился на Давине, и на губах его заиграла ироничная улыбка.
– А ты считаешь, это не повод? Ты даже не соблазнил меня, ты использовал свой чертов гипноз, воспользовался мной, как безродной самкой, и отправился по своим очень важным делам. Хорошо, хоть не оставил меня на стене.
– Асмодей, я не хотел оскорбить тебя своим отсутствием, но распорядок дня пограничника очень регламентирован. Я просто дал тебе выспаться. И я не собираюсь относиться к тебе как к самке. Но это был твой первый раз, ты был слишком неопытен, чтобы перехватить инициативу.
– Это все очень весомые объяснения, но ты не учел одного факта: я не хотел тебя тогда и не хочу сейчас. И участвовать в твоем ритуале я не собираюсь.
Асмодей произносил это спокойным тоном, уверенно чеканя каждое слово; пожалуй, он был сейчас далек от истерики и все, что он говорил, было обдумано и взвешено, – и это взбесило Давина окончательно. Он в один прыжок подскочил к дракончику и, ухватив его за горло, со всей силы впечатал в ближайшую стену.
– Я так зол на тебя! – прорычал Давин. – Как ты посмел родиться в мужском теле?
Асмодей задохнулся от возмущения и от пальцев, крепко сжимавших его шею. Его хладнокровие слетело с него мгновенно, и он заорал прямо в лицо Давину, одновременно пытаясь оторвать его руку от своей шеи.
– А как ты посмел отдать человеческой женщине то, что принадлежит только мне? Ты же маг, ты не думал о последствиях? Сволочь!
Давин немного растерялся, не понимая, о чем идет речь, и ослабил хватку.
– О чем ты?
Асмодей не собирался отвечать: в нем бушевала ярость, он хотел выплеснуть ее на этого урода, рвать его когтями, жечь в своем пламени. Он начал обращаться, почти не контролируя процесс. Он никогда еще так не желал вцепиться клыками в чье-то горло!
Давин, видя, что драки не избежать, обратился тоже. Асмодей кинулся на него первым, гибкий и быстрый, он попытался добраться до немногочисленных уязвимых мест на теле Давина, но не тут-то было: Давин уворачивался, не давая форы сопернику, кусался в ответ и делал подсечки, пытаясь подмять его под себя. Он был поражен второй сущностью Асмодея – это все еще был изящный восточный дракон, но он отлично владел своим телом и не просто не давал себя опрокинуть, а успевал атаковать. И какие роскошные крылья он себе отрастил. Горечь вперемешку со злобой начала завладевать им. Ни невесты, ни друга, ни верного помощника ему не видать. Асмодей отгораживался от него и делал все возможное, чтобы избежать своей судьбы, и пока что у него все получалось. Давин насел на Асмодея всерьез, они сцепились в клубок и выкатились в чудесный сад, безжалостно ломая насаждения своими тушами.
Раненый Асмодей быстро уставал: он несколько раз пропустил удары шипованным хвостом и теперь истекал кровью. А вот Давину он так и не смог нанести ни одной серьезной раны. Давин кидался на Асмодея снова и снова, заставляя выкладываться полностью, изматывая. Мальчишка сам напросился, теперь он подчинится силе главы своего клана и больше не посмеет напасть ни прилюдно, ни наедине, по крайней мере пока не достигнет новых высот в своем развитии.
К моменту, когда обессиленный Асмодей позволил уложить себя на спину и даже не сопротивлялся, когда клыки Давина впились в его горло, обозначая его власть над жизнью и смертью Асмодея, от сада и кабинета остались одни руины, закиданные землей.
Как только Давин перестал удерживать его шею зубами, Асмодей начал обратное обращение. Он так и не научился сохранять на себе одежду после трансформации, так что сейчас лежал под Давином абсолютно обнаженным и злобно смотрел тому в глаза. Давин, после обратной трансформации оставшийся в своей одежде, уселся на его живот, подчеркивая свою власть, и, полюбовавшись на потрепанного мальчишку, потребовал:
– Объяснись.
Асмодей безэмоционально начал повествование:
– На острове я нашел девушку. Драконий цветок. Она как две капли воды похожа на тебя, Давин. Скорее всего, твоя кровь пробудилась, когда я прибыл на остров, и в этой девушке воплотилось все, что ты когда-то обронил в человеческую женщину. Она прекрасна как рассвет. И она умеет Звать. В ней живет частичка твоей души, сволочь. Я не мог противиться ее зову. Жажда обладать ею чуть не свела меня с ума. Я забрал ее из деревни, не сразу, правда, а когда у нее начались неприятности из-за ухажеров, – Асмодей грустно усмехнулся. – Подумать только, кто-то махал своими причиндалами в сторону частички моей души. Я поселил ее в замке, в этих недоступных пустых скалах. Я готовил ее к ее собственному испытанию. А когда за мной прилетели, я ушел, предоставив ее своей судьбе. И если она не выжила, я пойду за ней в пустоту. А ты, мерзавец, можешь сдохнуть от своей злобы.
– Но с ней вы еще не целое.
– Пусть так, но мне больше никто не нужен; ей, думаю, тоже. Я нашел в ней тебя – и это будет твоим наказанием.
– А как же сила?
– Сила? Я еще не раскрыл свою силу до конца, и мне не нужна твоя. Может, через тысячу лет я подумаю над твоим предложением еще раз, – Асмодей ехидно улыбался, глядя в бешеные глаза Давина. – Но сейчас я не хочу иметь с тобой ничего общего. И никогда не смей надоедать мне уверениями в том, что ты ждал меня всю свою жизнь.
Ошарашенный Давин слез с мальчишки. Еще один осколок? Боги, как такое вообще получилось?
Он смотрел, как Асмодей поднимается с земли, ни капельки не стесняясь своей наготы и не чувствуя себя поверженным, и ярость снова скручивала его внутренности.
– Мы проведем ритуал немедленно! – рявкнул он.
– Ни за что! Можешь провести ритуал с моим трупом, если тебе так хочется.
Давин с трудом подавил желание так и поступить. Упрямый, ненавистный мальчишка, как же он бесил его в это мгновение. Давин огляделся по сторонам, желая разрушить хоть что-нибудь вместо прекрасного лица Асмодея, но, увидев вокруг погром, просто обратился в ящера и улетел. Говорить им сегодня было больше не о чем. И похоже, не только сегодня.