Сны Дерри

Билл облизнул пальцы — те липли от сладкой ваты. Вытер слезы со щек и вновь поднес руку к губам. Вкус теперь вышел сладковато-соленым — наверняка лишь размазал сахар по лицу, как пацаненок из младшей школы, у которого весь обед на свитере. Отлично, лишь бы не заметил никто. Он бросил на землю пустое бумажное ведерко и, прихрамывая, двинулся в лесную тьму. Позади на ветру трепетали флажки. Полы шатров хлопали, будто в лагере завелась своя гроза, и горячее зарево поднималось к облакам. Идти далеко Билл не собирался — просто перевести дух и побыть в одиночестве, — как вдруг заметил свет за невысоким холмом. Внутренний голос скомандовал повернуть обратно в лагерь. Его ведь будут искать. Как назло, кому-нибудь обязательно взбредет в голову проверить, куда делся Билл Денбро, который в обычное время никому не нужен. — П-пусть ищут, — пробормотал Билл и похрустел сушняком под подошвами кед. Будут искать, а когда найдут, позвонят родителям. Секунду помешкал. — И п-п-пусть звонят, — решил он. Двинулся дальше, оборачиваясь через плечо и запоминая путь, чтобы хлебные крошки не пришлось делить с лесным зверьем. Он обогнул холм и вышел к роще сухих деревьев. Словно ткнулся в колючую изгородь, как путешественник из книжки, который по указанию своего господина отправился убить ведьму, сжечь лес и снять проклятие с королевских земель. Внутри рощи кто-то вычистил площадку. Ветви, будто черные когти, тянулись к небу. Единственное дерево, что стояло на безопасном расстоянии от других, полыхало факелом — бросало диковатые отсветы, как танцы языческих племен. Посреди площадки Билл увидел круг — тонкую белую кайму. В центре него, спиной к Биллу, сидел человек. Фигура покачивалась в такт невнятным словам, что он шептал себе под нос. Дыхание перехватило. От страха или любопытства — этого Билл сообразить не смог. Другой мальчишка из лагеря? Из города? Незнакомец поднял ветвь, заостренную с обоих концов. Насадил что-то на нее и щелкнул зажигалкой. Билл понял, что в руках тот держит голову куклы, когда ее волосы вспыхнули — пламя разлилось красным и зеленым, как бывает, когда сжигаешь обертку шоколадного батончика. Незнакомец повернулся и воткнул ветвь в землю за пределами круга. Не убирая руки, он замер, искоса глядя на незваного гостя. Попал. Билл принялся отступать. В пару шагов этот человек преодолел свою изгородь. На ходу перебросив зажигалку в другую руку, незнакомец потянулся к карману. Сверкнуло лезвие ножа. Реагировать нужно было быстрее, но Билл оцепенел, завороженный представлением. — Кто ты? — спросил незнакомец, выставляя нож перед собой. — Я… Я п-п-п… Парень шагнул ближе и схватил его за футболку. Толкнул так, что Билл уперся спиной в ствол дерева. Не успел даже ответить, как ощутил прикосновение металла к шее. — Кто ты такой? — спросил незнакомец. — Говори. У меня нет на тебя времени. Лезвие на каждом вдохе касалось горла. Лучше бы успокоиться, пока нож не рассек глотку. Билл сжал кулаки, вдохнул — медленно-осторожно — и посмотрел в лицо человеку, который грозился его убить. Было темно, и Билл видел лишь очертания. Но за те секунды, что парень перебирался через поваленные ветви, Билл разглядел долговязую мальчишескую фигуру. Он был выше и старше него, но ненамного. — Я Б-б-билл Д-денбро, — не придумав ничего иного, ответил он. — Я и-из л-л-ла-лагеря. Несколько мгновений — вдохов-выдохов — незнакомец внимательно рассматривал его. Показалось, что руки у него дрожат и дыхание тоже неспокойно. Билл только собрался сказать что-нибудь в свою защиту, как вдруг парень сам его отпустил. — Я так и подумал, — зло бросил тот. Нож блеснул еще раз. Одним движением он спрятал оружие и вытащил из кармана сигареты. Билл так и стоял, вжавшись в дерево и потирая шею. Порезов, кажется, не осталось — вроде бы весь цел и невредим. — Будешь? — спросил незнакомец и протянул ему пачку. Внутренний голос вновь посоветовал уносить ноги, пока жив, но Билл не послушался. Он взял сигарету. — А к-кого ты думал здесь у-увидеть? Заикание немного присмирело. Парень включил зажигалку и поднес ее к самому лицу. Удивительно, как еще его ресницы и брови не загорелись. Билл отлепился от дерева и подошел ближе, чтобы прикурить вместе с ним. Глубоко затягиваться побоялся. Как любой одиннадцатилетка, которому дорога репутация в школе, он пару раз пробовал курить — сигареты тогда раздобыли вдвоем с Ричи, но от глубоких затяжек в горле першило и на глазах выступали слезы. — Так что? На кого ты п-подумал? — Ни на кого, — отрезал тот. Вполоборота он повернулся к своему кругу. Огонь чертил острый профиль и краснел на волосах. Билл заметил, что блики все еще пляшут по коре дерева на расчищенной площадке. Не без гордости понял, что его, должно быть, чем-то обмотали и смазали, иначе огонь так долго бы не продержался. — А как т-тебя з-зовут? — спросил Билл. Парень зажал сигарету в зубах и протянул руку. — Бобби, — важно сказал он. — Роберт Грей. Дым, сорвавшийся с губ вместе со словами, светился, будто мутный янтарь. Билл ответил на рукопожатие. Ничего больше не говоря, Роберт направился обратно к кругу. Билл воспринял это как приглашение — споря с собой, а стоило ли? — и последовал за ним. Внутрь изгороди он пробрался, когда Роберт уже сложил несколько поленьев и разжег костер. Пламя быстро разрасталось в умелых руках. Он неспешно докурил и кинул сигарету в огонь. Совсем забыв про свою собственную, Билл сделал несколько коротких — напоказ — затяжек и тоже выбросил окурок. Белый круг теперь сиял в темноте. Билл нагнулся, чтобы рассмотреть его, и с удивлением обнаружил, что тот выложен из костей мелких животных, причем со всех четырех сторон света глазели черепа. Должно быть, птичьи или грызунов. — Что это? Роберт выдернул ветвь из земли и проверил обугленную куклу — волосы выгорели, резиновое лицо оплыло и закоптилось. — Садись, — вместо ответа сказал он. Билл сел на землю возле круга. Но, увидев недовольный взгляд Роберта, передумал и забрался внутрь. Там было тесно, и все же развернуться двоим худощавым мальчишкам не составляло труда. Роберт воткнул ветвь обратно и положил перед Биллом еще одну кукольную голову. По правую руку от него виднелась целая коллекция таких штук. Билл догадался, что нужно взять другую ветвь и насадить скальп на нее. Поднял с земли заготовленную палку и нахмурился — концы заострены не были. Покопавшись в карманах брюк, Роберт передал ему складной нож. В этих карманах, что ли, все найти можно? Билл усмехнулся. — Что смешного? — спросил Роберт, посмотрев на него. Половину его лица скрывали тени. Волосы падали на левую щеку — делали полумрак еще чернее и гуще. — А у тебя в к-кармане нет жвачки? Или к-конфет? — Такого дерьма не держу, — он постучал пальцем по зубам. — Если будешь есть сладкое, у тебя зубы сгниют. Ясно? Ну, чего ждешь? Билл принялся за работу. Поначалу выходило неважно — кора царапала ладонь, нож соскальзывал с ветви и целил отрезать фалангу указательного пальца, — но вскоре он наловчился. К тому времени, как Билл закончил с одной, Роберт заточил несколько штук. Волосы так и прятали левый глаз, словно не мешали ему вовсе. — Так з-зачем это? — Тебе очень повезло, ты понимаешь? — Роберт указал на него ножом. — Наверное, в тебе что-то есть. Для неподготовленного человека ходить по здешним лесам — все равно что сразу отдать душу Дьяволу. — Ч-чего это? — скептически фыркнул Билл. Но по спине прошел холодок. Роберт недовольно выдохнул и закатил глаза. Ну прямо их учительница, миссис Уитни, когда ей приходится по третьему кругу втолковывать правила деления кому-то из учеников. — Ты что, не знаешь легенд? — спросил Роберт. — Вы, городские дети, совсем не понимаете, что такое тьма. — Т-ты о чем? — Вендиго, ведьмы, призраки, проклятые индейские кладбища и еще полно чего. Я сам лично подстрелил не одного вендиго в этих лесах. Я обычно не хожу далеко без ружья или хотя бы без револьвера. Но сегодня такая ночь, что они не сунутся. Наверное, это из-за вашего лагеря. Даже им слышно запах сладкого попкорна. Он насадил голову куклы на край ветви и поджег — пламя глуховато зашипело. Билл и сам не заметил, как раскрыл рот, слушая Роберта. Но заставил себя опомниться — наверняка этот мальчишка просто привирает и важничает перед ним. Подстрелил вендиго. Надо же. Нашел дурака. — Т-тогда зачем все это? — спросил Билл, указывая на колья. — На будущее. У меня таких много. Я постоянно дорабатываю свою систему. — А откуда т-ты знаешь, что нужно делать? Роберт покачал головой, будто решая, говорить ему или нет. Огонь горел точно в самих глазах. Только в правом, который был на свету, он искрился ярко, а в левом мерцал каким-то неясным слабым свечением. Костер тихо потрескивал — заполнял, склеивал паузы, словно третий участник разговора. — Из моих снов, — наконец ответил он. — Мне их диктует что-то вроде сущности. Его зовут Пеннивайз. Можешь считать, что он дух, но это не так. Даже Алый Король не может его достать. Он говорит, что у меня очень важная миссия и я должен быть к ней готов. — П-понятно. По спине вновь прошел холодок. Только теперь липкий и неприятный. Билл сглотнул. В третий раз за вечер внутренний голос призвал его к здравому смыслу и велел бежать — уматывать, нестись отсюда поскорее. Совсем ни к чему встречаться здесь, в лесу, что с Пеннивайзом, что с тем вторым, еще более жутким. Да и вообще делать ему тут нечего. Высокие деревья, обступившие прогалину, словно стали выше. Темнота между ними сделалась глубже. В тенях померещились другие тени — силуэты с рогами-кольями и бесплотные сгустки непроницаемой черноты, которые глядят на него. Роберт поджег — щелк — волосы кукле, привлекая его внимание. Когда Билл перевел взгляд на него, он бросил зажигалку и воткнул ветвь в землю. — А что ты тут делаешь? — спросил Роберт. Происшествие в лагере теперь показалось таким далеким. Глупым. Уже и думать забыл о том, как шел в лес, глотая слезы и карамель с пальцев. Дернуло же его поиграть в палатке, где нужно сбивать мишени мячом. Он как раз получал свой приз — бумажное ведро сладкой ваты, когда услышал смех за спиной. Не успел повернуться (а лучше засверкать пятками), как его схватили под руки и повели куда-то двое парней постарше. Они принялись таскать вату и хихикать, решая, кому сегодня достанется новая «подружка». Черт знает, чем он привлекал эти шутки — никто ведь не объяснял. Ни здесь, ни в школе. Билл вывернулся. И в следующий миг получал удар по ноге — что слезы на глаза навернулись. Он упал на колени, все еще сжимая свой дурацкий приз. Лицом едва не уперся в чью-то ширинку. — О! М-моя п-п-подружка готова, — передразнил один из ребят и причмокнул. Под идиотский смех, какой, наверное, все такие идиоты учат на специальных занятиях, Билл поднялся и побежал прочь. Куда глаза глядят и еще подальше того. Опомнился он уже в лесу. Со злости засунул руку в ведерко и нашел там остатки сладкой ваты. Пообещал себе, что не станет плакать. Они же не в первый раз пристают. Просто не реагируй, и они сами отвяжутся — так говорили учителя и школьный психолог. Просто проучи их раз и навсегда, и тебя больше не тронут — так советовал отец, заметив однажды синяк на его щеке. Ни то, ни другое не помогало. Теперь еще и голень ныла, а воображение прокручивало кошмары, которые поджидали его в течение следующих двух лагерных недель. Слезы полились сами собой. — Мой дядя говорит, что люди совершают плохие поступки из-за духовной слабости, — сообщил Роберт, выслушав его историю. — Наверняка за каждым из них ходит не один дух. Они позволяют им руководить собой, а те и рады. — Но т-ты же сказал, что тебе диктует на-аставления этот П-пеннива… — Тс-с-с, — Роберт прижал палец ко рту и встревоженно посмотрел по сторонам. — Лучше не говори его имя, пока я не скажу, что можно. Меня он знает, а для других это может быть опасно. Билл тоже обернулся. Будто ожидая, что сам Пеннивайз сейчас поднимется из глубин ада и протянет к нему свои руки. Какая-то его часть не верила ни в духов, ни в призраков, ни, раз уж на то пошло, в Бога, причем довольно большая часть. Но в темноте легко стать суеверным. Тем более во время такого разговора. Билл даже немного испугался, что проклял свою душу одним лишь упоминанием этого по-лавкрафтовски жутковатого имени. — Человек должен укреплять свой дух и испытывать себя, — заявил Роберт. — Тогда он сам начинает управлять сущностями. Понимаешь? — Н-наверное. И ты это умеешь? — С самого детства, — гордо ответил тот. — Моих родителей забрали их помощники, потому что они были слабы. Они собирались забрать и меня, но дядя меня спас. Роберт вытащил из костра горящую ветвь и повернулся к свету левой стороной лица, которая до этого оставалась в тени. Он убрал челку за ухо, и Билл смог разглядеть борозду шрама на щеке, идущую от губы к глазу. Радужка с одной стороны искривилась, но Билл рассмотрел зрачок и нетронутый полукруг чистого зеленого сияния. — Г-господи, — ахнул он. — Это тв-вой д-дядя? Он с-сделал? — Когда мне было восемь. — К-какой кошмар. — Да нет, — Роберт весело отмахнулся и бросил ветку обратно в огонь. Вдруг он схватил Билла обеими руками за футболку и притянул к себе, словно тряпичную куклу. Склонив голову, Роберт забормотал скороговоркой: — Если ты кому-нибудь расскажешь, я сам тебя найду и перережу горло. Ты меня понял? Никому вообще нельзя видеть этот шрам. Да ясно конечно. Растреплешь — убьет. Билл кивнул. Роберт отпустил его и как ни в чем не бывало принялся насаживать очередную голову куклы на ветку. Расправив одежду, Билл прокашлялся. Как странно это все. Не успевал он понять что-то одно, как разговор перетекал в нечто совсем иное. А этот Роберт? Он и дальше будет бросаться на него через слово? Хотя, может, поэтому не уходил. Наверное, самое необычное — и оттого необъяснимо ценное — знакомство за всю жизнь. Примерно то же он почувствовал, когда впервые открыл роман ужасов — тревогу и предвкушение. А еще желание немножечко прихвастнуть своей смелостью. — Знаешь, за что он меня так? — спросил Роберт, разглядывая игрушку, словно минуту назад не грозился лишить его жизни второй раз за вечер. — З-за что? — Я попытался сжечь наш дом, — объяснил он. — Видишь ли, дядя Боб тоже слаб. Я уже тогда это знал. В тот день он оказал мне сразу две услуги. Преподал урок, я вот что хочу сказать. Билл повертел голову куклы и примерил к заостренной ветви. И с удивлением обнаружил, что уносить ноги больше не собирается. Внутренний голос тоже умолк. Страх исчез, а вот любопытство и решимость остались. Может, он псих, раз поведение Роберта не заставляет его бежать, а, может, и правда лишь пугливый городской мальчишка, которому надоела своя беспомощность. На сколько лет Роберт его старше? На год? На два? При этом явно знает и умеет куда больше него. Сам даже с языком своим справиться пока не мог. Какие уж тут настоящие испытания? — А что за урок? — Ну как же? — Роберт криво усмехнулся сам себе. — Что все нужно доводить до конца. С этими словами он протянул Биллу зажигалку. Тот приладил голову на край ветви, проткнув острием макушку куклы, и взял зажигалку из его рук. — Хочешь, Пеннивайз отомстит этим твоим придуркам? — предложил Роберт. — Он может. Я возьму все на себя. Ты будешь как бы ни при чем. Пеннивайз не поймет, что я прошу за тебя. Я уже проделывал такое. Билл щелкнул зажигалкой. Поднес огонек к волосам куклы. Лица у нее не было — краска стерлась с онемевшего рта и ослепших глаз. Только левый кто-то проколол ножом. Тогда он понял, что Роберт наверняка хочет сам их проучить и выдать это за деяние своего Пеннивайза. Они играли в похожие игры в школе. Рассказы Роберта хоть и пугали, но притом увлекали намного больше. И сам Роберт, этот странный мальчишка, обладал необъяснимой притягательностью. Можно будет даже написать о сегодняшнем вечере в одной из своих историй. Уж в них-то ему всегда хватало духу противостоять монстрам. Его герои не трепетали ни перед какими испытаниями, даже самыми страшными. И уж тем более не заикались, не сбегали и — если быть совсем честным — никогда не хныкали. — Хорошо. Д-давай, — согласился Билл. Голова куклы вспыхнула. Он поднял ветку и воткнул ее в землю, словно закрепляя договор. — По рукам, — ответил Роберт. Тон у него был вполне серьезный.