Голубой горноцвет

— Не стоит убивать последнего Хранителя. Ситис не желает этого, — раздался тихий голос сзади. Альтмерка вздрогнула, обернулась и недовольно зашипела: — Люсьен, мне более не нужна твоя помощь. Можешь уйти? Призрак сокрушенно покачал головой, но послушно испарился, оставив лишь горстку розовато-синего пепла вместо себя. Райан тяжело вздохнула и двинулась дальше. Может, и взаправду, Хранитель достоин жизни? Ведь он всего лишь боролся за древние обычаи братства, за Ситиса, за темную Мать, так ведь? Эльфийка помотала головой, отрекаясь от подобных мыслей. Ее Госпожа — Астрид, она взяла ее в семью, без нее не было бы всего этого. А значит это только одно — приказ должен быть исполнен. Девушка медленно кралась, осторожно ступая по каменному полу. Сколько лет в этом убежище никто не живет? Сколько лет оно уже мертво? Не говоря уж о том, сколько ему лет вообще… Само осознание того, что сейчас она ступает по территории своей жертвы, охотится на шута в его же доме, вызвало до того неприятную дрожь в руках и ногах, что Райан чуть было не выронила кинжал, и слава богу: это выдало бы ее с головой. Обойдя пару-тройку Стражей убежища — давно мертвых ассасинов Братства, она вышла в главный зал. Зоркий глаз убийцы тут же заприметил три прохода. Один сразу бросался в глаза, его явно здесь не должно было быть. Он вел в туннель, покрытый льдом и засыпанный снегом. Что за умник продолбил дыру наружу? И сколько понадобилось времени на это? Второй проход — лестница наверх, самый быстрый путь отступления, если понадобится. Правда он загорожен металлическими прутьями, но их не так уж трудно убрать: колечко с цепью весит прямо рядом с заграждением. Пожалуй, не буду трогать, Стражи и так насторожены, а таким способом я очень быстро выдам себя И, наконец, третий проход — большая дубовая дверь; именно к ней вели следы крови, оставленные Цицероном. Тебе не кажется, что все как-то слишком просто? — воскликнуло чувство самосохранения, но ноги уже сами двигались по направлению к двери. Подойдя к ней вплотную, девушка слегка толкнула створку. Не поддалась. Тогда эльфийка решила прибегнуть к одной из немногих вещей, которые у нее хорошо получались, — к магии. Проведя правой рукой по деревянной поверхности, девушка сосредоточилась, напряглась, концентрируя энергию, и из ее руки медленно вытек синевато-белый, похожий на туман, свет. Сила Ясновидения должна была помочь увидеть преграду. Свет проник в замочную скважину, и через пару секунд Райан все увидела: засов плотно лежал в скобах, надежно запирая дверь. Пошли Астрид кого другого на это задание — он пошел бы в обход. Но Астрид выбрала Райан, и она не ошиблась в своем выборе. Девушка достала свой верный эльфийский кинжал и, засунув его в щель косяка, аккуратно подняла засов вверх. Мгновенно и почти бесшумно. Поспешно отворив дверную створку, она заскочила внутрь и прикрыла за собой дверь. Собравшись было идти дальше, Райан услышала шаги в главном зале. Немедленно вернувшись к двери, она глянула в замочную скважину: один Страж шел по направлению к ней, обнажив двемерский меч. Видимо, все прошло не столь бесшумно, как она предполагала. Альтмерка действовала быстро: взяла засов и поставила его обратно в скобы. Больше ей незачем было беспокоиться. Она только собралась развернуться, как ее схватили сзади, зажав рот рукой. Девушка возмущенно и одновременно испуганно запищала, пытаясь выбраться из стальной хватки. К сожалению, стальная хватка на то и стальная, что выбраться из нее слабой девушке практически не под силу. — Тише! Тише, крошка Слышащая! — раздался сзади приглушенный голос Цицерона. Что? Меня схватил этот шут? Это провал, полный! Решив действовать по старой доброй тактике, девушка перестала брыкаться и послушно замерла. Она понимала, что шут, который сейчас ее держит, совсем не тот, за кого себя выдает, а опытный убийца, да еще и безумец, а от того и гораздо более опасный. Безумцы — непредсказуемые люди и серьезные противники. Мужчина, все еще не убирая руку от ее рта, схватил альтмерку за пряжку ремня и протащил к двери в конце коридора. Приоткрыв ее, он протолкнул туда девушку, а затем проскользнул сам. Войдя в комнату, он первым делом запер дверь на ключ, а после расслабился, встал в полный рост и размял плечи. Райан, все это время сидевшая в углу и наблюдающая за этим действом, язвительно хмыкнула: — Я бы не сказала, что ты смертельно ранен. Цицерон не услышал, либо только сделал вид, что не услышал. Почесав затылок, он наигранно-торжествующе протянул: — Я так и знал, так и знал. Астрид прислала маленькую, хрупкую эльфийку! Чтобы убрать с дороги верного Хранителя Матери, да… Но как же это глупо, опрометчиво с ее стороны — отправить слабую Слышащую убить сильного и хитрого меня! Альтмерка лишь приподняла уголки губ, но внутри нее все похолодело. Она давно наблюдала за этим человеком, читала его дневники. Имперец был хладнокровен всегда: будь он разумным молодым человеком или безумным шутом средних лет. И сейчас она не знала, чего ожидать от него. Попытку сбежать она сразу же отвергла: дверь заперта, а справиться с Хранителем ей не под силу. Прибегнуть к магии Райан не смогла бы в любом случае: руки сейчас тряслись похуже, чем на морозном Высоком Хротгаре, а сознание отказывалось сосредоточиться хотя бы чуть-чуть. В итоге получилось вывести лишь маленькую фиолетовую искорку, которая взлетела на метр и потухла. Райан оставила все попытки и посмотрела на свои руки. Тыльная сторона ладоней пошла темной сеткой кровеносных сосудов, что не на шутку испугало девушку. Пальцы не слушались, и через две секунды стараний ей получилось лишь согнуть их в кулак, да и только. Эльфийка испуганно охнула и полезла в котомку, отчаянно разыскивая бутылек с экстрактом цветков голубого горноцвета: в таких ситуациях он быстро снимал напряжение, одновременно восстанавливая клетки поврежденных нервов. Все это произошло не более чем за пять секунд. Поначалу Цицерон с интересом наблюдал за действиями Райан, но когда голова девушки внезапно упала на грудь, а непочатый пузырек выпал из рук, мужчина бросился к ней. Взяв ее на руки, Цицерон, торопясь, перенес ее на другой конец комнаты и положил на расстеленные на каменном полу волчьи шкуры. Скинув с ее головы капюшон, он положил ей подголову наплечную сумку, в которой носил масла и травы. Как ей помочь?! Вспомнив про бутылек, который Слышащая выронила перед тем, как потерять сознание, он пробежал к противоположному углу комнаты, поводил в темноте рукой по полу, нашарил холодную стеклянную бутыль и кинулся обратно к своей подопечной. Слышащая не дышит! Нет, нет, нет, Ситис, нет! У Цицерона на нее совершенно другие планы! Наскоро откупорив склянку кончиком кинжала, он приоткрыл рот альтмерки и, залив зелье, аккуратно прикрыл рот. Обняв девушку за талию, он приподнял верхнюю часть туловища, чтобы жидкость протекла внутрь. Уложив Райан обратно, он положил голову ей на грудь ухом вниз и прислушался. Не бьется! Или бьется? Стоп. Тук… Тук… Слышащая жива! Цицерон спас, спас Слышащую! Глаза девушки широко раскрылись, она подалась вперед, судорожно прокашлялась, выплевывая жидкость, прошедшую не в то горло, и опять уронила голову на рюкзак. — Райан? Слышащая? Что это было? — осторожно начал шут, но без толку. Альтмерка уже спала, ее дыхание, все еще тихое, но стабильное, выровнялось, а руки приобрели характерный им желтовато-бледный оттенок. Проверяя содержимое котомки девушки, Цицерон совершенно неожиданно для себя извлек все пять частей своих дневников. Взяв в руки последнюю часть, он бережливо повертел ее в руках, погладил кожаный переплет и раскрыл на последней странице. Можно было писать и писать: половина листов была чистая. Присев на край самодельной лежанки, имперец выудил продолговатый кусочек угля из нагрудного кармашка и принялся писать. Всю ночь он писал, писал и писал, пока глаза не начали слипаться, а разум — затуманиваться. Отложив книгу и уже почти до конца сточившийся угольный карандаш, Цицерон аккуратно прилег рядом с эльфийкой и сразу же уснул.