Не мала баба клопоту, та купила порося Пословица
Телефон в кармане завибрировал, а уже в следующую секунду раздался звонок, возвестивший о конце урока. А-Цин, бросив на парте свои вещи, в числе первых вылетела в коридор: — Алло! Да… Здравствуйте… По объявлению?.. Да! Да-да-да, отдаём!.. А?.. Да, лапки, как на фото… Правда, на самом деле… Красивый? Ну-у-у… Да!.. Что вы, беспроблемный!.. Нет, не метит… Мебель?.. Не-е-е-е-е-т. Даже обои не дерёт. А?.. Добрейшей души… Посмотреть? А, ну да!.. Сегодня? А-а-а… Я… я вам сейчас перезвоню… Набрала брату: — Привет, что делаешь? — но ответа ждать не стала, — Ты сегодня ко скольки? Дома будешь… Ничего. В семь? А пораньше? Только в шесть… Ничего не случилось, просто спрашиваю… Нормально… Тогда ты это, не спеши… Помню-помню… Ну ладно, всё, у меня урок. Ага, давай! Перезвонила, как обещала. Смотрины были назначены на пять.***
Домой из школы Сяо Цин неслась со всех ног — на последнем уроке — музыка, если что — задержали минут на двадцать! А ещё и лифт не работал! Спасибо, хоть бежать только на четвёртый этаж! — и в квартиру ворвалась как раз к оговорённому времени. Швырнула рюкзак в единственную комнату. Переобулась в домашние тапочки с зелёными помпонами. После недолгих колебаний вымыла руки и залезла на кухне в полку с печеньем. Вот теперь можно и к делу! Красивый, беспроблемный, добрейшей души и, главное, с лапками как на фото, валялся в комнате на диване. Поднял голову, одарил девушку презрительным взглядом и напоказ зевнул. — Дрыхнешь? Ну-ну… Кот в ответ противно мявкнул. «Ничего, — мысленно усмехнулась А-Цин, — недолго тебе здесь осталось…»***
Кота принёс старший брат. Полмесяца назад в холодный и дождливый день позвонил уже с дороги и сказал что задержится. Пришёл поздно, грязный и промокший, прижимая к себе нечто непонятное — серое, бурое и голубое в красный цветочек. Извинился и поспешил на кухню греть ужин. Только попивая чай, А-Цин вспомнила про «непонятку». — А где?.. — В комнате, только допей… Но сестра уже сорвалась смотреть. Зрелище оказалось разочаровательным: у стены, на полотенце, специально, конечно, постеленном, лежал кот. Серое и бурое оказалось его шерстью, цветасто-голубое — медицинской попоной. — Синчэнь, откуда?.. — и тут же зашлась криком, — ПОСМОТРИ!!! У него на лапах!.. Там!.. Один, два, три… — Да, я видел. Шесть. На каждой. Это — хемингуэевский кот. — Это — кот-урод! — и А-Цин не поленилась-таки пересчитать — в самом деле, шесть. Пальцев. Абсолютно на каждой лапе, — Мутант! — Маогуй! — рассмеялся брат, — Просто несчастное животное. Вот увидишь, со временем вы подружитесь…***
Увы! Всё вышло с точностью до наоборот. Пока первые дни кот неспешно ползал от свой лежанки к мискам, из которых почти ничего не ел — да и потом, зараза, нагибался только к рису, лапше или варёному мясу, или к лотку — удивительно, но с этим аксессуаром у него сразу всё пошло на «отлично»! — А-Цин было его, пожалуй, даже жаль. Но чем дальше… чем уверенней зверюга стояла на длинных, кривоватых лапах, чем выше держала тощий, весь в заломах, хвост, чем громче становилось хриплое мяуканье, чем чаще этот, явно дворовый, не смотря на свою «литературную» шестипалость, субъект пытался запрыгнуть брату на колени — тем больше крепла в ней уверенность, что этому зверю в их доме не место! Кот раздражал. Раздражал буквально всем. Окрасом — на правильном языке это называлось «табби», а по-простому — серо-полосатым. Своей удивительной бесшумностью — обернёшься, а он, ни пойми откуда, рядом. Любопытством — как только смог держаться, почти не шатаясь, на своих четырёх, облазил вдоль и поперёк всю квартиру. Назойливым внимание к Синчэню — утром вскакивал вместе с ним, таскался следом, провожал до дверей; вечером — садился ждать у порога не меньше чем за полчаса, а стоило тому прийти, мяукал, мяукал, мяукал… И лез на руки. И под ноги. И на колени… И — это бесило сильней всего — вёл себя на этих руках, на этих коленях, возле этих ног, на диване у брата, на его тапочках, дожидавшихся с работы, на случайно упавшем, брата, конечно, полотенце по-хозяйски, точно жил здесь и рядом всегда, а не был две недели как принесён с помойки. Рваные уши зверюги — большие, широко расставленные, трепетавшие при любом звуке, розовый в чёрной окантовке нос, вечно искавший, куда бы быть засунутым, длинные, то и дело подрагивавшие усы… даже глаза, огромные, зелёные, как изумруды — абсолютно всё — почему-то вызывало в А-Цин дикое желание запустить в это животное книгой или тарелкой. Пару раз, пока Синчэня не было дома, она открывала настежь входную дверь в надежде на глупость или любопытство непрошеного питомца — дать пинка в мохнатый бок А-Цин пока не позволяло воспитание. Кот же и не думал выходить за порог. Он вообще, казалось, до поры, до времени, ничего не замечал, однако потом начал-таки скалить зубы. Но именно глаза, а вернее взгляд, стали последней каплей.***
Дело было в субботу. Брат был на работе — срочное что-то опять или подменял кого-то… — обещал набрать, когда освободится. А-Цин на свой кровати залипала в телефон. Потом решила выпить чаю. Подняла глаза… Кот сидел посреди комнаты и смотрел. Смотрел на неё. — Ну что тебе? Зверь, конечно, не ответил. — Ну, что хочешь, полосатый? Или ты не полосатый? — А-Цин рассмеялась. Кот подошёл ближе. Сел теперь возле самой кровати. И смотрел. Смотрел прямо в глаза. — Что, есть хочешь? Кот кивнул. А-Цин снова засмеялась. Бывают же совпадения, точно правда понимает! — Хочешь есть? А спать? А гулять? Кот выпучил глаза. А потом его губы дрогнули и приоткрылись. Теперь казалось, что он усмехался. — Смешно? У-у-у, глупый! А домой хочешь? Кот медленно повернул башку налево, затем направо, точно осматриваясь, а потом лёг на пол. Пасть ещё приоткрылась, уголки губ и правда поползли вверх. Кот улыбался. Хотелось бы ещё знать — чему? «Что за чушь! — сказала себе А-Цин, — Коты не улыбаются, если только это не Манэки-нэко или Чешир из американского кино!» А кот улыбнулся шире. Стало как-то не по себе. «А может, — мелькнуло в голове, — это я немного того… Говорят же, что телефон… ну… опупляет… Телефон!» Она поспешно включила камеру и навела на кота. Запись! Вот теперь давай поговорим. — А еды нет! — сказано было нарочито громко, — Иди вон, поспи где-нибудь! И знаешь что? Нечего здесь мордой крутить! Думаешь, тут твой дом? Кот кивнул. — А вот и нет! Думаешь, нам кот нужен? А-ха-ха! Зрачки зверя сошлись в тонкие щёлки. — Нет, ну хороший, может быть и нужен, а вот ты — точно нет! Кот поднялся и запрыгнул на кровать. Положил одну свою хемингуэевскую лапу А-Цин на колено. Заглянул глаза. Он просто смотрел. Не мяукая, не фыркая, не урча. Огромными, зелёными, сейчас казалось, совершенно лишёнными зрачков глазами. Не шевелясь, не моргая. И от его взгляда по коже почему-то побежали мурашки, а в горле встал ком. — Пошёл во… Ай! Один коготь — только один — впился в кожу. А-Цин дёрнулась — кот покатился на пол. Он вернулся, когда девушка, причитая, мазала колено — ещё кровящую ранку в окружении уже густо-фиолетового синяка. Запрыгнул на стул рядом. Поймал — А-Цин была уверенна, именно поймал — её взгляд и, приподняв губу, показал длинный, удивительно белый клык. Спрыгнул на пол и гордо удалился.***
Вечером девушка показала коленку и запись брату. И опять — увы! Съёмка вышла совсем плохая: она шутит — кот кивает, что-то говорит, слов не разобрать — кот прыгает на кровать, телефон падает, тишина, вскрик. Накладывая на опухшее колено какой-то мудрёный компресс, Сяо Синчэнь только качал головой: — А-Цин, он же бездомный! Конечно, он не умеет осторожно. Постарайся его не трогать. Из всех возможных последствий брата пугало только бешенство, но оно-то через слюну передаётся! И А-Цин начала действовать. Полезла в сеть и — вот удача! Сразу в десятку! — нашла статью о многопалых котах. Оказалось подобная жуть в цене! Даже специально таких разводят, почти порода! Нашла ещё полдесятка статей — нужно же было проверить. Пересмотрела кучу фоток — их шестипал был ещё ничего, бывает и страшней! Уже в воскресение вечером в качестве примирительного жеста упросила брата подержать кота, пока она почешет это чудовище за ухом. Брат напугал ушными клещами. Тогда А-Цин, не без затаённой радости, поспешила перейти к главному. Сделала дюжину фоток — на половине только лапы — и милостиво разрешила отпустить зверюгу. Отредактировала. Выбрала, какие получше. Повесила объявление. Ждала остаток вечера и полночи, не могла уснуть, всё проверяла телефон. Но первый и пока единственный звонок раздался только поздним утром в понедельник…***
Время тянулось мучительно медленно. Пять минут. Десять. Пятнадцать. Восемнадцать… В пять двадцать две кот спрыгнул с дивана и потащился в коридор. А-Цин выглянула за ним — уже сидел у двери. Да где же?.. Мысленно чертыхаясь, полезла в телефон… Звонок в дверь заставил подпрыгнуть. Бросилась открывать и остолбенела. На пороге стоял мужчина ростом чи шесть, никак не меньше! Статный и мускулистый. — Здрасьте… Мужчина, увидев её, заробел. — Я… Простите, ошибся, кажется. Соседи тут у вас киску отдают… — голос у него был низкий, совсем не как по телефону. Да и вообще, на любителя котиков похож он был несильно. А-Цин почувствовала малодушное желание захлопнуть дверь, но вид мохнатого чудовища, вальяжно взиравшего на гостя, придал ей решимости. — Почему же соседи, это мы отдаём! Да вот собственно… — она кивнула на кота. Мужчина уставился с интересом. Кот поднял голову и одарил его, а потом и А-Цин оскалом во все клыки. — Посмотрите? — Да… Мужчина вошёл. Когда девушка захлопнула за ним дверь, кота в коридоре не было. — Да вы проходите, проходите… В комнату. Я сейчас… Заглянула в ванную. На кухню… — Хозяйка, вы кису ищите? — Э-э-э-э-э… ну-у-у-у… — Так она здесь! Кот, и правда, сидел посреди комнаты. Фигура нависавшего над ним потенциального хозяина ничуть его, похоже, не смущала. Наоборот, пялился во все глаза. — А вот, собственно, котик наш… Беспроблемный. Лоток знает. Мебель не дерёт. И не линяет! Ой! Самое главное-то!.. Лапки! Смотрите-смотрите!.. — и взмолилась мысленно, чтоб на руки брать этого гада не пришлось. Но мужчина кивнул: — Вижу. Интересно… Вот не поверите, до сегодняшнего дня не знал, что так бывает. Интересно, да… А кормите чем? А-Цин мысленно отбила поклон. Разговор дальше пошёл вполне дельный. Еда, наполнитель, то да сё, пятое-десятое… На вопросе о прививках слегка подвисла. И это ещё хорошо, что уже попонку сняли… Ну как сняли, сам все завязки раскусал и разлизал. — Прививочки, вы знаете… э-э-э-э… в процессе… С породистыми, с ними, вообще тяжело, то понос, знаете ли, то чесотка… — Здоровье слабое? — Нет, что вы! Это я шучу немножко… как умею… Простите… Он, это… наоборот… здоровей медведя! Мужчина кивнул. Понимающе. — А возраста… Взрослый уже или вырастет ещё? Снова попадос! — Э-э-э… Подрастёт ещё немножко, конечно. Но крупный не будет!.. Или вы наоборот, здоровущего хотели? — Да я, — вдруг признался гость, — не себе. Брату. Ему понравилась киса ваша… «Так это не он звонил!» — догадалась А-Цин. — Берёте? Брату вашему понравится! Он такой милаха! Ой!.. Кот! Э-э-э-э-э… Но брат ваш тоже, наверно… конечно! Человек приятный. По телефону мы… Ну так берёте? Мужчина наморщил лоб. — Можно я на телефон сниму? Брату пошлю. — А? Конечно-конечно… И фото, и видео! Он у нас такой фотогеничный! Гость полез за телефоном. Пофоткал (кот не шевелился). Отправил. Подождали. Телефон тренькнул. — Ну что? — подхватилась А-Цин. — В принципе, да…***
Зверюгу, до этого всё сидевшую неподвижно, будто подменили. Кот остервенело затёр морду лапой. Затем щёлкнул зубами. Мяукнул. Хозяйка и гость уставились на него. Из уголков глаз, носа и ушей сочились тоненькие струйки крови. По высунутому из пасти языку, длинному, красному с белой полосой посередине — тоже. Кот закружился на месте. Шарахнулся вправо… Влево… Бросился вперёд. Зашатался… Разразившись диким воем, упал. Сразу же снова вскочил на лапы. Башка его при этом повисла, как у дохлого. Медленно перебирая лапами, кот поплёлся к людям. «Он — бешеный! — пронеслось в голове у А-Цин, — Точно!» Схватилась за колено. А гость — за горло! Лицо его вдруг сделалось совершенно серым. За всем этим как-то потерялся невнятный шум в коридоре… Мужчина попятился к дверям. Кот пополз за ним… Смотрины явно провалились. — Пойдёте, да?.. — проблеяла А-Цин, — Может… ну-у-у-у… потом… — Да… — мужчина старался совладать с собой, — Пойду… пора… простите… Не… не обижайтесь… Бывает. Я… Потом, да… Посмотрим… Бывает… Не в обиду… Киска твоя… славная, однако ж… Он повернулся к двери… …и упал навзничь. — ПОВТОРИ! — никогда раньше брата таким злым А-Цин не видела. И слов таких от него не слышала, — Ты хоть знаешь, ***, ***, сколько ей лет?! Что? Как?.. А лет, между прочим, уже почти четырнадцать! Просто рост не очень… Кота сдуло ветром. Несчастный гость, лёжа на полу, всё искал его глазами. — Ты… ты неправильно всё понял! — повисла А-Цин на Синчэне. — Ничего, сейчас милиция поймёт!***
Спорить оказалось бесполезно. А-Цин кричала. Заклинала. Умоляла. Пыталась объяснять… Брат, не выпуская из поля зрения человека на полу, вызвал служителей закона. Кота видно не было. Гость, всё не отводя ладони от горла, осмелился только сесть. Глянув на Синчэня, втянул голову в плечи. Жалко было дядьку! Но себя и план — жальче! Не зная, что делать, А-Цин разрыдалась. Орала и плакала, плакала и орала уже ни о чём не думая. — Не хочу-у… со страшилищем этим жи-и-ить… Ы-ы-ы… Ты зачем его принё-ё-ё-ё-с?.. А-а-а-а-а… Я его бою-ю-ю-ю-ю-ю-сь!.. Он жутки-и-и-и-и-и-ий!.. У-у-у… Ты на рабо-о-оте-е-е-е, а он смотри-и-и-и-ит!.. Ы! Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!.. — А-Цин, пожалуйста, объясни спокойно… Сестра воспрянула духом. Объясняла долго. Про кота. Про любопытство, обычно зверям не свойственное. Про бесшумность. Про вездесущность. Про странный взгляд. Про коготь в коленке. Про новый взгляд и клык. Про план и объявление. Про постороннего мужчину в доме. Про ещё один взгляд. Про кровь у кота по всей морде… Про то, как шатался… падал… кидался (ну, это для красного словца!) на людей… Шмыгала носом. Брат слушал и офигевал, но, похоже было, не верил. Глазами искал кота. Кота нигде не было. А-Цин шмыгала громче. Снова плакала. Снова объясняла. Кот не объявлялся. Брат, наконец, то ли вник, то ли покорился судьбе. Выслушал ещё раз. Кивнул. Сказал, что понимает. Позволил и гостю объясниться. Дело будто пошло на лад…***
Из-под дивана вылез кот. Морда чистая, взгляд честный. Гость шарахнулся, кот — не обратил внимания. Сел прямо у ног Синчэня. Поднял морду. Заглянул в глаза. А-Цин взвилась: — Вот ведь сволочь! Гость, опять серый лицом, лепетал. Кот ластился. Тёрся об ноги, сучил лапами… Дело ощутимо запахло керосином…***
Позвонили в дверь, пришла милиция. Двое. Один в форме, второй в… как его… в джинсах, в общем. Тот, что в форме, увидев гостя, козырнул. Гость смутился. Взрослые долго объяснялись — А-Цин не лезла, кот слушал внимательно. Потом долго друг перед другом извинялись. Прощались тоже долго. Наконец, милиция и гость ушли. Брат, умученный не меньше самой А-Цин, подошёл и обнял. Извинился. Говорил, что волнуется. Но и на кота глядел… по-доброму. А-Цин снова заревела: — Я с ним жить не буду-у! Он — страшны-ы-ый! Он — зло-о-ой! Смотрит, будто сожрать хоче-е-ет!.. А-а-а!.. У-у-у-у!.. Ы-ы-ы-ы-ы… Убери его-о-о-о-о-о… Синчэнь пытался взывать к разуму: — А-Цин, это просто кот. Да, не домашний… Пришлось зайти с козырей: — Тебе что-о-о, это чудовище сестры дороже-е-е-е? Брат вздохнул: — Хорошо, подыщем ему вместе добрые руки. Поле боя осталось за А-Цин. Кот не поленился опять показать клык.