***
— Здравствуй, Франциск, я понимаю, между нами были недомолвки, но… Нет, не так. Хей, Франц, слушай, я тут… Нет, тоже не то… — Альфред, бормоча себе под нос, неспеша шёл к актовому залу, надеясь выловить там Франциска. Это было бы большой удачей, конечно, но почему бы не рискнуть? Конечно, Джонс серьёзно думал бросить театр, особенно после всех ситуаций с Иваном, но к чёрту, он не даст этому русскому портить ему жизнь и не позволит себе уйти со сцены из-за каких-то там Иванов. Ему, черт возьми, нравится выступать! — Привет, Франциск, я знаю, что виноват… — идеальный вариант всё ещё не приходил в голову, так что Альфред, как обычно, надеялся на подарок судьбы и силу импровизации, толкая дверь в зал. Франциска не было. Было довольно наивно расчитывать встретить его сразу, так что, хмыкнув, Альфред закрыл дверь, повернулся и врезался в Франциска. — Mon Dieu, ты хоть смотри, куда идёшь! — возмутился Бонфуа, но его перебил Альфред, восторженно-расстерянно вцепившись тому в плечи. — Я хочу вернуться. — И тебе здравствуй, — холод в голосе и взгляде надежды не вселяли, но Альфред сдаваться не собирался. — Привет. Я правда хочу вернуться. Франциск вздохнул, взяв чужие руки в свои и убирая их от себя, а потом молча прошёл в зал. Альфред юркнул следом, продолжая тираду. — Слушай, я знаю, я облажался. Я не хотел ему говорить, но… Можешь меня простить? Вы же всё равно общаетесь. Общаетесь же? — Общаемся, — Франциск скинул сумку на стол и обренулся к парню, оперевшись об этот самый стол руками и чуть склонив голову. — Но дело не в этом. — А в чем? Ты же дуешься на меня, что я проболтался про больницу, я… — Альфред, — Франциск снова вздохнул, устало глядя на американца. — Ты его любишь? Альфред замер, глядя куда-то перед собой, замерев ровно в той позе, в которой сказал последнее слово. Нет, не любит! Он поставил точку на всём, что было связано с Иваном, и не хочет больше возвращаться к этой теме, и… Пауза затянулась. — Это не важно. Я хочу выступать, мне нравится. Я… — Всё ещё продолжишь путать текст на сцене, как только он попадёт в поле зрения? — Прекращай! — теперь уже Альфред начинал злиться. Какая была разница то, кто кому нравился? Он наделал ошибок, но урок то он усвоил. Больше на грабли эти наступать не будет. — Если я оговорюсь, именно вот… из-за этого — то можешь меня публично высмеять прям на сцене. Договорились? Франциск прыснул, отведя взгляд. Это заставило Альфреда улыбнуться, хотя улыбка тоже быстро сползла. — Вам бы поговорить… — Ты берёшь меня обратно или нет? — хмуро спросил Альфред, для себя решив, что ещё одно слово про Ивана, и он уйдёт. Полсекунды молча глядя на американца, Франциск достал из сумки несколько листов и протянул Альфреду. — В пятницу после уроков выбираем пьесу. Не опаздывай. — Есть, сэр, — отсалютовав, Альфред резво схватил листы и направился к выходу. Он, пожалуй, может собой гордится.***
— Знаешь, что я подумал? Было бы круто стать астронавтом. Мэттью перевёл на Альфреда взгляд, глядя поверх очков. Они снова засели в библиотеке, в попытке учиться, что выходило так себе. По крайней мере в компании друг друга это редко шло успешно. Альфреда то и дело уносило с желанием поговорить, потому что поток его мыслей не хотел останавливаться. А Мэттью не мог сосредоточиться толком на домашних заданиях, то и дело втягиваясь в разговор. — Ты поздно начал. — Нет, ну… Если постараться, то ещё могу успеть. К какой-нибудь программе освоения Марса. Было бы круто быть первым человеком на Марсе, согласись? — он широко улыбнулся, складывая руки поверх открытого учебника и укладывая на них голову. — Да, но тебе придётся пройти курс тренировок, и что-то мне подсказывает, что тебе не повезёт, — Мэттью щелкнул пальцами по стеклу очков, отчего Джонс выпрямился, махнув руками. — Эй! Да я вообще-то!.. — Можно тише? Вы тут не одни. Альфред замолк, переводя взгляд в сторону голоса. Он знал этого парня. Торис. Вроде милый, но та ещё заноза. Цокнув, Джонс вернулся к Мэттью, снизив голос до шёпота. — Хорошо, но что если… Подняв взгляд, Альфред поймал взгляд Мэттью, и неосознанно повернул голову. Черт. Чертчертчертчертчерт. Он не видел Ивана несколько недель, а теперь так просто встретил его именно сейчас. Не удивлён, если это русский его избегал, а теперь они оба с разных концов библиотеки несколько секунд, тянущихся преступно долго, смотрели друг на друга. Альфред отвёл взгляд первым, утыкаясь в книгу и втягивая воздух через нос. Ему плевать, ему точно плевать. Что он там учит?.. Парой секунд спустя он снова обернулся, но Ивана нет. Ну и слава богу. Руки немного трясутся, но это так, мелочи. — Второй закон термодинамики, — шёпотом подсказывает Мэттью, и Альфред кивает, отыскивая нужную страницу.***
Снова оказаться в актовом зале, в предвкушении грящих репетиций Альфред был рад. Хотя его немного передёргивало периодическим волнением от мыслей, что он может просто так увидеть Ивана. Ему казалось, что если он поставил точку, то ему и правда будет всё равно, а оказалось, что убедить себя в том, что никаких чувств нет, не значит лишить себя их на самом деле. Это выматывало. Он не хотел снова думать об Иване, о том, как его не увидеть, как сделать вид, что не увидел. Но не мог сосредоточиться на тексте, и кажется проголосовал «за» вариант Антонио. Что-то про орлов. Наверное, про Америку. Он уже видел Ивана пару раз. В столовой и в холле, избегать полностью стало трудно, на самом деле, и приходилось гадать, как выходило делать это раньше. Они периодически ловили взгляды друг друга, но зрительный контакт длился не дольше секунды, кто-то сразу отводил взгляд. Альфред зарёкся делать это первым. — Эй, ты в порядке? — щелкнул пальцами перед глазами Шарль, и Альфред моргнул, под пристальный взгляд Франциска натягивая улыбку. — Всё супер. Задумался, вы дадите мне главную роль? Парни рассмеялись, пожав плечами. — Тут и без того две роли главные, тебе придётся постараться. — О, не сомневайтесь! Я всё сделаю в лучшем… — Альфред инстинктивно обернулся на скрипнувшую дверь, — …виде. Иван выглядел так, словно ничего не происходило. Он слабо улыбался, не глядя на Альфреда, хотя его присутствие беглым взглядом отметил. И, убрав руки за спину, кивнул Франциску, подзывая к себе. Альфред смотрел на них пару секунд, после уставился в бумажки, пытаясь придать текстам больше смысла, чем они сами из себя представляли. Это всё сложнее, чем он думал, в самом деле. Но у него уже почти получается вести себя как обычно. Отмечая, что Франциск долго не возвращается, он снова ненавязчиво посмотрел в сторону входа, как раз в тот момент, когда Бонфуа что-то спросил и получил отрицательный ответ. Ничего такого. Правда, зрительный контакт в этот раз вышел дольше, и первым отвернулся Иван, выходя из помещения. — Что-то случилось? — Альфред старался звучать равнодушно, хотя Франциск ему очевидно не верил и только хмыкнул, укладывая листы бумаги в ровную стопку. — Нет. Продолжаем? Альфред кивнул, переключаясь на сценарий. Он справится, он точно справится.***
Справедливости ради — он справлялся. В какой-то момент тактика избегать Ивана превратилась в тактику попадаться Ивану на глаза и игнорировать его, и это даже приносило своё удовольствие, хотя Альфред не хотел признавать что просто хотел его увидеть. Он садился неподалёку в столовой, он достаточно громко говорил Мэтту о том, как замечательно провёл каникулы со своей девушкой, и в какой-то момент даже кивнул Брагинскому в знак приветствия, когда тот вошёл. Словно знакомство заново между абсолютно незнакомыми людьми. Альфреда это даже в принципе устраивало. Свербящее чувство в груди он упорно игнорировал также, как и пытался игнорировать Ивана. Разве что один на один ему встречаться с ним ещё не приходилось. А теперь, оказавшись в гримёрке напротив него, Альфред просто замер, не решив сразу что лучше — уйти или делать вид, что ничего не происходит. Иван, в прочем, выбрал второй вариант, бегло осмотрев Альфреда и продолжив перебирать бумаги. — Франциск заставил, что ли? — мимоходом поинтересовался Джонс, проходя мимо, чтоб забрать свою джинсовку. — Попросил. — Это сценарии? — Да. — Ясно. Диалог не особо клеился, да и не нужно было, и Альфред просто несколько секунд мял куртку в руках, пытаясь придумать причину остаться, хотя явно их не было. В прочем, Иван начал сам. Выдохнув, он отложил бумаги в сторону и повернулся к Альфреду. — Ты что-то хочешь? — Нет, с чего ты взял? — фыркнув, американец скинул сумку, чтоб надеть куртку. Да, именно это он и хотел сделать с самого начала. — Тогда уходи. А это было даже обидно. Альфред провёл языком по ряду зубов, глядя себе под ноги, и пытаясь застегнуть джинсовку. — Не волнуйся, приставать не буду, — Альфред пытался съязвить, хотя обида чётко прозвучала в голосе. — Я знаю. Просто уйди. — Что, так противен что ли? — он даже посмеялся, хотя не радости в этом было мало. Обида и злость. — Ухожу. Не парься. Я надеялся, что ты хоть немного изменишься, но ты такой же мудак. Я о тебе совершенно другого мнения был. Альфред не мог объяснить, почему сдержаться было так сложно, но он не мог. Хотелось высказать всё, и видя, что Иван не собирается его игнорировать, этот запал разрастался только сильнее. — Как и я. Но я хотя бы не лезу к тебе, так что будь добр… — Да пошёл ты! А я лезу! Я пытался быть тебе другом, пытался тебя разговорить, но ты даже не собирался давать мне шанс! А потом и просто заигнорировал, после… после того, что я… Неужели настолько противно? Хотя с Франциском и Шарлем тебя не воротило, твоя гомофобия избирательна или это во мне дело? Это я настолько плох для тебя, великого и прекрасного Ивана Брагинского? Это я для тебя недостаточно хорош? Что я сделал, чтобы ты так ко мне относился?! Обида и злость в какой-то момент сорвали тормоза и пустили на самотёк вагон внутреннего конфликта и недосказанностей, как и всех вопросов, на которые ответы он так и не получил. — С чего ты вообще взял, что дело в гомофобии то? — Иван поднялся, сделав пару шагов навстречу. — Ты просто лицемер, вот и всё, и я был бы рад тебя просто лишний раз не видеть, потому что последнее время ты словно специально стараешься. — Да больно ты мне нужен!.. — Видимо, так нужен. Я же вижу, как ты себя ведёшь. Это специально всё, и ты дерьмовый актёр, Альфред, по крайней мере вне сцены точно. Ты пытаешься притворяться, но у тебя на лице написано, что ты притворяешься. «А на сцене я хорошо играю?.. Это комплимент?..» — Твоя способность к пониманию чувств других людей не работает. Я не притворяюсь — мне всё равно. — Тогда к чему был весь этот цирк сейчас? — Потому что ты достал меня уже! — Взаимно! — Тебе совершенно плевать на то, что я чувствую. Я… — Как и тебе. — Мне?! Да я весь год только и делал, что… — Думал о себе. — Нет! Как ты вообще можешь, я столько времени потратил на тебя. Я чуть дважды не вылетел из школы! — Мне зачем были эти жертвы? — Мудак ты неблагодарный. — Лицемер. — Хватит звать меня лицемером! — Хватит звать меня мудаком! Альфред схватил Ивана за грудки, хотя и разница в размерах явно не была на его стороне, но он компенсировал всё злостью. Давно он не был так близко к Ивану, даже почти никогда и не был, но сейчас он об этом и не думал. Кроме горящей ярости и обиды никаких других чувств не было, а попытка Ивана убрать чужие руки задействовала механизм «бей первым» и кулак Альфред приехал Ивану в челюсть. Ответа ждать пришлось не долго, Брагинский терпеть тоже не стал, и у него у самого явно накопилось запрятанных чувств, которые сейчас выходили наружу. Один удар, второй. Альфред улетел в сторону стола, отчего листы, которые Иван так старательно перебирал, разлетелись по полу, но сейчас было не до них. Джонс бросил что-то в Ивана, какую-то тряпку, хотя эффекта это не дало, а потом снова бросился с кулаками, пока они оба не оказались на полу. — Ненавижу тебя! Ненавижу! — Альфред замахнулся для удара, позиция сверху давала ему преимущество, и Иван остановил чужую руку, и из-под приспустившегося рукава свитера в глаза американцу бросились ряды красных полосок. Рассмотреть он их не успел, когда его за шиворот оттащили от русского, спешно поправившего одежду и вставшего. Франциск выглядел злым и испуганным одновременно, что немного привело Альфреда в чувства. — Какого дьявола вы тут устроили?!