Перерождение

Локи сидел на берегу и задумчиво крутил в руках маленький флакон с голубой жидкостью — настойку забвения, что сварил ему Сагр. Сагр и Улль отговаривали его от этой затеи, Один и вовсе сказал, что настойка не поможет, но Локи был в порыве отчаяния, когда несколько недель назад просил травника об этой услуге после смерти Лив. Тогда он был непреклонен и полон решимости, а теперь гипнотизировал взглядом флакон, так и не решаясь сделать глоток. Всего один глоток — и он забудет Лив и все, что с ней связано. А вместе с этим и уйдет мучительная боль, что поселилась где-то под ребрами, отзывалась в каждой клетке тела и не желала уходить. Боль, что не давала нормально дышать и застилала ему глаза, раз за разом воспроизводя в памяти ее бездыханное лицо. «Дева, что попадет в Асгард по воле случая, утратит свои земные корни и вернется к истокам, служа Асгарду и защищая его, подобно своим предкам», — прокручивал Локи у себя в голове слова Одина. Он разгадал почти все предсказание вельвы. Судя по всему, предки Лив были из Асгарда, а потом каким-то образом попали в Мидгард и остались там. Поэтому ее связь с миром людей поддерживалась ровно до того момента, как она коснулась ключа и попала в мир богов. Сила, заключенная в ключе, действительно помогала Локи телепортироваться между мирами. С простым смертным, нашедшим ключ, ничего бы не произошло, а Лив перенеслась к Локи потому, что ее родным миром был Асгард. По-прежнему оставалось загадкой почему при этом они поменялись телами, но Локи допускал, что ключ принадлежал ему, поэтому отправил Лив прямиком в его тело. И когда она потеряла сознание после обмена тел, она на самом деле не умирала — это связь с Мидгардом начала слабеть. Вельва никогда не ошибается. Так почему Лив погибла, хотя должна была служить Асгарду и защищать его? К тому же, зачем провидица предсказала Одину про неизвестную смертную? Локи пробовал допытаться у отца, на что услышал лишь: «Она исполнила свое предназначение — спасла тебя, тем самым защитив будущее Асгарда. Не ищи здесь скрытого смысла. Дева мертва, и тебе нужно с этим смириться». «Предназначение? Ее предназначением было прожить долгую и счастливую жизнь, а не умереть в Асгарде по вине богов!» Локи швырнул флакон с настойкой в воду и провел рукой в воздухе, материализовав кубок с медом. Сделав глоток, он горько усмехнулся. Кто бы мог подумать, что даже любимый напиток перестанет приносить удовольствие. И теперь вместо сладости он ощущал на языке безвкусную субстанцию — мед теперь казался обычной водой. Паршиво. Как же было паршиво. Он продолжал цепляться за предсказание как за спасительную соломинку. Принять пророчество за чистую монету означало бы смириться с тем, что душа Лив теперь принадлежит Хель. «Ее душа принадлежит Хель…», — Локи задумчиво глядел на горизонт, повторяя про себя эту истину, пока его не посетила идея, что казалась полным безумием. Но именно это безумие давало ему надежду. Впервые за несколько последних недель с его глаз спала пелена отчаяния, впервые за несколько последних недель он точно знал, что должен делать.

Хельхейм

Хель возвышалась на своем троне посреди мрачного помещения, скривив губы при виде Локи. Ее тело было поделено невидимой линией на две части — одна из них была вечно-молодой, другая же представляла из себя скелет. — Зачем явился? — Я пришел просить тебя вернуть к жизни одного человека. Богиня смерти удивленно изогнула бровь. Еще никто не набирался такой наглости, чтобы просить ее вернуть к жизни умершего. — С чего ты взял, что я соглашусь? Мертвые принадлежат мне, и уж точно не ради тебя я сделаю исключение из правил. Она внимательно смотрела на Локи, не понимая, на что тот рассчитывал, когда явился к ней с такой просьбой. — Неужели ты все еще злишься из-за того, что я убил Гарма? Забыла, что вообще-то это ты затеяла бунт и напала на Асгард? — Под грозным взором богини Локи держался уверенно, будто зная, что та согласится выполнить его просьбу, — Мы бы могли заключить сделку. Что ты хочешь взамен? Владычице Хельхейма не пришлось долго думать. — Душу за душу. Либо сам отправляйся в небытие, либо принеси в жертву другого. Он состроил скучающую гримасу. — Так неинтересно, никакого азарта. — Ты не в том положении, чтобы диктовать здесь свои условия, Локи! — Хель вскочила с трона и подошла к нему, ткнув его грудь костлявым пальцем. — Брось, давай сыграем во что-нибудь. Если я проиграю — останусь в твоем мире, выиграю — отдашь нужную мне душу. Ты ничего не теряешь, зато я дам тебе шанс повеселиться. Внешне Локи был абсолютно спокоен, но сердце так и норовило вырваться из груди от волнения. «Ну же, соглашайся!» Хель заинтересовалась. Он хоть и бог коварства, но что мешает ей поставить свои невыполнимые для него условия? Ее мир — ее правила. Сначала подарить ему шанс, а затем победно наблюдать, как надежды Локи превращаются в прах, было очень заманчивым предложением. — Хорошо. Если сможешь найти нужную тебе душу и выбраться — то сможете уйти. Если нет — останешься здесь. Она жестом приказала ему следовать за ней, и они вышли в сад, заросший мертвой травой, которая была усыпана опавшими спелыми яблоками. Красные фрукты ярко выделялись на фоне серого и безжизненного газона. Яблоки выглядели очень аппетитно, но Локи знал, что стоит живому существу, даже богу, их отведать — как он вмиг пополнит ряды мертвецов Хельхейма. Пройдя через сад, они вышли к круглому бассейну, в черном водовороте которого медленно плыли заснувшие вечным сном души умерших. Локи смотрел на воду, переводя взгляд с одной души на другую. Полупрозрачные и когда-то живые, сейчас они кружились в этом бесконечном водовороте без какой-либо надежды вырваться отсюда. По спине пробежал озноб. Локи был наслышан про пучину небытия, но увиденное все равно производило впечатление. Это не Вальхалла, где славные воины и после смерти могут пировать и наслаждаться «жизнью». Большинство после смерти ждет не что иное, как забвение. Лишь единицам везет, и они перерождаются в новом теле, ничего не помня о своей прошлой жизни. Затея была безумной. Как ему найти Лив среди этого бесконечного числа душ? Локи присел на корточки и коснулся рукой черной воды. Пальцы тут же пронзила острая боль, будто тысячи мелких игл проткнули его кожу. Он одернул руку и стряхнул воду, недоумевающе глядя на Хель. — Это мертвая вода, сын Одина. Ты не умрешь, если искупаешься в ней, но будешь молить меня о смерти, — она издевательски усмехнулась, — и да, у тебя будет шанс только на один заплыв. Если ты покинешь бассейн без души, я буду считать, что ты не справился. Локи недовольно поморщился, а затем принялся шептать себе под нос заклинание, чтобы в следующую секунду бесстрашно нырнуть в пучину, что не имела дна и уходила вниз в бесконечность. Заклинание позволяло ему не беспокоиться о кислороде под водой, вот только каждый вдох давался ему с неимоверным усилием, ведь стоило ему коснуться воды, как все тело сковала мучительная боль. Хоть и медленное, но все же существующее течение, закружило Локи в своем мертвом танце. Он плыл мимо незнакомых призрачных душ, ища глазами Лив. С каждой минутой находиться в бассейне было все сложнее — боль сковывала движения, течение мешало сосредоточиться, а бестелесные души только нагоняли тоску. Ему начало казаться, что сквозь толщу воды он даже слышит чьи-то стоны и плачь, но он списал это на болевой шок. Локи потерял счет времени. Он отчаянно плыл все глубже и глубже, просмотрел множество душ, но Лив среди них не было. От собственного бессилия было тошно. Сын Одина, что даже после потери части своей силы считал себя на голову выше остальных, сейчас ощущал себя беспомощным. Вдруг это все было ловушкой Хель, и Лив на самом деле здесь нет? Или вдруг она попала в число тех счастливцев, что смогли переродиться в новой жизни? Он отмахнулся от собственных подозрений. Что-то подсказывало ему, что она здесь, в этой пучине, и должна быть уже рядом. Локи прислушался к собственным ощущениям. Жаль, что внутри него не было невидимого радара, настроенного на поиск одной дорогой ему души. Или магнита, что притянул бы к нему Лив. Да, это звучало безумно, но не безумнее, чем искать одну душу среди миллионов других в черной пучине небытия. Что вообще двигало им, когда он заявился к Хель и потребовал вернуть Лив к жизни? Любовь? Локи повторил это слово про себя, пробуя его на вкус, будто впервые услышал его. Как иначе объяснить то, что он готов отдать свою жизнь только за жалкую попытку воскрешения Лив? Как объяснить то, что каждый день без нее заставлял бессмертного и когда-то беззаботного бога умирать от горя? «Чертов самоанализ». Он зажмурился. Тело уже начинало сводить судорогами от боли. Хель предупредила, что если он выплывет без души — то это будет означать его поражение. Какой там, Локи уже не был уверен, хватит ли у него вообще сил, чтобы преодолеть расстояние наверх и вынырнуть. Ну же, удача должна быть сегодня на его стороне. Он глубоко вдохнул и открыл глаза, собирая воедино остатки сил. Взгляд скользнул чуть правее, и сердце на секунду замерло, чтобы в следующее мгновение застучать с новой силой. Ошибки быть не могло — там, чуть поодаль, медленно проплывала Лив, точнее ее душа. Локи не моргая проводил ее взглядом, будто опасаясь, что стоит ему отвести взгляд — как видение тут же исчезнет. Очнувшись от оцепенения, он сделал несколько гребков в ее сторону. Это была она! Сквозь толщу воду раздался победный крик Локи, который радостно держал в руках родную душу. Радость, что заполняла его, пересилила боль и дала новые силы плыть. Лицо Хель перекосила жуткая гримаса, когда она увидела рыжего бога, что плыл к борту бассейна, и не одного, а с заветной душой. — Как ты смог коснуться ее?! — взревела она. Души подобно призракам — никто не может прикоснуться к ним. Лишь Хель могла, когда провожала их в небытие и заставляла заснуть навсегда. А сейчас Локи мало того, что смог найти ее в пучине, так еще держит бестелесную душу за руку. Он бережно вытолкнул душу Лив на берег, после чего вылез из бассейна, злобно смотря в глаза Хель. — Так я мог не коснуться ее?! Ты предложила мне заведомо проигрышную сделку! Хель прикусила язык, и вместо ответа лишь раздраженно топнула ногой. — Уговор есть уговор, — процедил Локи сквозь зубы и отчеканил следующие слова, — возвращай. Ее. К жизни. — Когда покинете Хельхейм, ее тело материализуется, — коротко ответила она, — но ответь мне, как тебе это удалось. Локи подхватил душу Лив на руки и отправился в сторону сада, чтобы покинуть мрачный мир. Он сам не знал, как у него получалось касаться ее души. Было лишь предположение, что это как-то связано с кольцом, которое он подпитывал своей энергией, и которое все время было надето на пальце Лив. А может это просто было счастливой случайностью или вдруг им помогла любовь? Сейчас Локи знал только одно — как сильно он хотел вырваться за пределы Хельхейма и почувствовать на своих руках тепло ее тела, а не прохладную и покалывающую пальцы бестелесную душу. Так и не дождавшись ответа, Хель злобно прокричала ему вслед: — Может сейчас ты ее и спас, но когда твоя смертная умрет раньше тебя, я буду злорадствовать над твои горем! И в следующий раз ее душа навечно останется у меня! Локи даже не оглянулся. О смертности Лив он будет думать потом, а сейчас ему жизненно необходимо посмотреть ей в глаза и увидеть улыбку на ее лице. Она может злиться на него, проклинать, уйти, все что угодно, только пусть будет жива. Шаги Локи становились все быстрее, пока он не перешел на бег. Как Хель и обещала, как только он перешел через границу Хельхейма, душа Лив стала обретать плоть, возвращая ей ее материальное тело. Тук-тук — раздался стук под грудной клеткой. Ресницы Лив задрожали, и она открыла глаза. Локи бережно поставил ее на землю и молча наблюдал, боясь спугнуть. Вдруг она ничего не помнит и знать не знает, кто он такой? Он еще не встречал никого, кто воскрес из мертвых, поэтому мог не знать всех тонкостей возвращения к жизни. Лив осмотрелась вокруг, не до конца понимая, что происходит. — Мы же вроде были во дворце. Локи, почему ты так смотришь на меня? И тогда он крепко обхватил Лив, прижимая к себе так крепко, как будто хотел вжать ее в свое тело и стать одним целым. Его золотко здесь, рядом. И теперь он ни за что не позволит, чтобы с ней что-то случилось. — Знаешь, я так соскучился… — Локи зарылся пальцами в ее белые волосы, поглаживая затылок. — Ты меня задушишь… — прохрипела она. — Разве что от большой любви, золотко.

Эпилог

Лив не вспомнила ничего из своей жизни до того дня, как она коснулась ключа в пещере. Ее первым воспоминанием остался деревянный пол, с которым встретилось ее лицо, когда она оказалась в теле Локи. Зато Лив вспомнила, как пожертвовала собой во дворце, а потом очнулась на руках у Локи на границе с Хельхеймом. Пребывание в небытие она не помнила, путешествие по пучине в виде души было подобно долгому и крепкому сну. С помощью несложного ритуала Локи передал ей часть своей силы, тем самым поделив с Лив свое бессмертие. Иногда он просыпался среди ночи от кошмаров, но тут же успокаивался, когда нащупывал рядом мирно сопящее золотко. Сейчас они лежали в своих покоях. Сквозь зашторенные окна пробился яркий лучик света, что разбудил Лив. Она недовольно пощурилась и обернулась к Локи, который безмятежно спал рядом с ней. Не удержавшись, она протянула к нему руку, проведя мягкими пальцами по рассыпанным по щекам веснушкам. Почувствовав теплое прикосновение на своем лице, бог открыл глаза. — Доброе утро, Локи. Он взял ее за подбородок и хотел притянуть к себе, но замер, вспомнив, что эту сцену он уже наблюдал давным-давно, а затем позабыл. — Так вот где я тебя раньше видел, — улыбнулся он и заправил прядь ее волос за ушко, — во снах. Лив недоверчиво посмотрела на бога и нырнула ему под руку. Холодный амулет, что украшал ее шею со дня летнего солнцестояния, коснулся кожи Локи, и он задумчиво покрутил его в руке. — Когда ты рассказал мне, что этот знак должен указать мне путь домой, я думала, что вернусь в Мидгард. — Ты разочарована? Лив провела ладошкой по его груди и усмехнулась. — Глупый, вегвизир указал мне верный путь — я же сейчас рядом с тобой, а мой дом там, где ты. Локи чмокнул ее в макушку, крепче прижимая к себе. Иногда конец — это новое начало. А сцена после титров, порой скрывает в себе что-то интереснее, чем сюжет фильма.