Багровая королева

«Дорогой Хиндли,       Я знаю, что если бы ты существовал на самом деле, то тебе было бы наплевать на ту проблему, которую я так долго расписываю в этом письме, и ты бы просто бросил его в огонь, не прочитав. Но так как миссис Палмер задала нам на дом написать письмо любимому книжному персонажу, я решила написать это тебе. Возможно, то, что я напишу, покажется глупым и пафосным, а возможно просто глупым. И я пишу это долгое вступление не потому, что не знаю, с чего начать, а потому, что я боюсь начинать писать это. Как будто проблема, которая мешает мне жить, станет более гнетущей, если я опишу её письменно. И прости, если я пишу несвязно — я очень взволнована, отчего моя рука дрожит и почерк выглядит ещё хуже, чем обычно. Хотя, казалось бы, куда уж хуже.       Итак, сегодня исполняется ровно год с того дня, как тётя Мэйбл умерла. С тех самых пор мне нет спокойствия — её муж — папин брат дядя Джордж, ушёл в плавание и оставил кузину Рейчел жить с нами. Ты один понял бы, что это значило для меня. Рейчел — мелкая гадина, которая в свои одиннадцать лет манипулирует людьми как хочет. Когда кто-то (как правило, я) смеет упрекнуть её в чём-то, она бежит к дедушке с мамой и начинает жаловаться на то, что её, несчастную маленькую сиротку, обижают. Я всегда её ненавижу, но в те моменты, когда она пытается давить на жалость, она становится особенно мерзкой. Она стащила чуть ли не половину моего гардероба, а когда я попробовала возмутиться, я ударилась лбом о дедушкин вопрос «Тебе что, жалко?». Потом меня назвали эгоистичной дрянью, которая не думает, что у милой маленькой Рейчел трудный период в жизни. Можно подумать, моя одежда заменит ей мать.       Конечно, за слово «дрянь» дедушке сильно досталось от матери, из-за чего у него резко поднялось давление и ему стало плохо. К утру следующего дня он поправился, но тогда целый день бросал на меня обвиняющие взгляды. И то же самое делала и мама, резко перешедшая на тёмную сторону. А Рейчел смотрела на меня, как на умалишённую, как и всегда. Может, я и правда начинаю сходить с ума?       А ещё она постоянно разводит беспорядок в моей комнате, удаляет важные для меня файлы с компьютера и разрисовывает мои постеры. Так Джон Леннон обзавёлся шрамом, как у Гарри Поттера, а Девятый Доктор — оленьими рогами. Если я ещё раз поймаю её на том, что она портит постеры, я её укокошу, помяни моё слово.       Мама с дедушкой, естественно, постоянно её оправдывают. Она в их глазах — ангелочек, а я — заблудшая душа. Как же больно и противно жить в этом доме! Хочу сбежать отсюда, но понимаю, что это самая идиотская идея, которая мне когда-либо приходила в голову. Как же я тогда жить буду?       В самом деле, не стоит отказываться от всего, только потому, что какая-то паршивая малолетка постоянно меня достаёт.       Каждый раз, когда я ощущаю всю несправедливость моего положения, я думаю о тебе, Хиндли.       Мы с тобою так похожи… Мне кажется, схожесть нашего положения сблизила бы нас и мы бы спасли друг друга, вытянули бы друг друга из бездны. Как дьявольски жаль, что ты воображаемый, а я реальная. Что ты сгинул в этой адской пропасти, а мне предстоит пройти этот же путь. Что нам с тобой не суждено спасти друг друга. Мы оба обречены.       Потому я и влюбилась в тебя с первой страницы. Все остальные персонажи могут идти к черту. Ты лучше любого принца, потому что ты, это — я. С любовью, Кэлен Уайтли»       Дописав, наконец, свою домашнюю работу по иностранной литературе, миловидная блоднинка с зелёными глазами и молочно-бледным лицом, положила свою единственную тетрадь в рюкзак, где уже лежали учебники, мини-косметичка, пара ручек и зарядка от айфона. Потом она встала из-за рабочего стола, быстро переоделась в свою любимую пижаму с котиками и легла на широкую, мягкую кровать, застланную пушистым белым пледом. Она надеялась заснуть этой ночью, но прекрасно знала, что не сможет. Во многом это была бы вина её собственных мрачных мыслей, которые держали её в плену уже долгое время — с тех пор как умерла сестра её отца, та самая тётя, которую она и упоминала в письме. А во-вторых, она прекрасно понимала, что как только мать, отец и дед покинут левое крыло дома, в соседней от её собственной комнате, где и обитала кузина, начнётся шум и гам. Она уже почти привыкла к этому. Почти — ключевое слово.       По ночам Рейчел любила смотреть летсплеи на всякие хоррор-игры, и если бы она при этом носила наушники, Кэлен было бы совершенно наплевать на то, чем она занимается. Но вместо этого каждую ночь динамики её компьютера извергали из себя тревожную музыку, крики и угрозы, тупые шутки лестплейщиков, а иногда даже прерывистое дыхание главного героя той или иной игры. Их с Рейчел комнаты были частью старого особняка, единственные две которые не ремонтировались, потому что не пострадали при пожаре, устроенном одним из прежних владельцев. Поэтому и стена между ними была относительно тонкой, а Кэлен прекрасно слышала весь шум, который устраивала кузина. Не помогали даже беруши. Оставалось разве что взять телефон и наушники и всю ночь слушать старые треки Тейлор Свифт. Ну или наслаждаться озвучкой игр и после неё видеть кошмары.       Снилась ей в основном та ночь, когда всё в её жизни пошло наперекосяк — и дело было не только в приезде Рейчел и смерти тёти. Нет, всё это только положило начало самой ужасной цепочке событий в жизни Кэлен.       Весь день в школе она только и делала, что жаловалась своим двум лучшим подругам — Эллисон и Джейми, на «пополнение» в семействе. Джейми, у которой был паскудный младший брат, ободрительно похлопала её по плечу и выразила глубочайшее сочувствие, а затем предложила то, что на тот момент показалось гениальной идеей: устроить девичник у неё дома. Паскудного младшего брата, как и родителей, у неё дома в тот вечер не было, так что затея обещала вылиться в нечто по-настоящему крутое. Тем более, что у неё дома была кальянная. Они успели бы надышаться всласть, не боясь того, что родители Джейми их застанут и отругают. Они были самыми крутыми людьми на свете, но даже они бы такого не вытерпели.       Они отправились на конференцию в Нью-Йорк, а неугомонного Карла пришлось брать с собой. Джейми же предстояло остаться дома одной, в компании прислуги и охранников. И подруг. Она очень обрадовалась тому, как всё замечательно совпало — отъезд родителей и такой шанс остаться одной и поразвлечься. Кэлен подозревала, что она использовала девичник в целях поддержки как предлог для того, чтобы не уезжать и не подыхать от скуки в отеле. Но ей было всё равно. Эта возможность выбраться из дома была слишком ценна для неё, чтобы она осмелилась задать хоть какие-то вопросы.       Собственные родители не очень хотели отпускать Кэлен на ночёвку к подруге, зная, что у той целый дом в полном распоряжении. Особенно возражал отец, который, будучи бизнес-партнёром и близким другом мистера Брукса, прекрасно знал, что это за дом. К тому же, «оставлять подростков одних — не самая лучшая идея».       — Но пап, с нами будет целая толпа охранников. Ничего плохого в принципе случиться не может.       Говоря эти слова, Кэлен и представить себе не могла, как сильно ошибается. Ведь и правда вечер был многообещающим. Она успела одеться и взять с собой самый дурацкий из своих купальников, чтобы они с девочками делали смешные сторис в бассейне и вся школа сдохла от зависти. Разрешение от родителей было опционально, она выпросила его ради приличия, но всё равно пошла бы, даже получив запрет. И её бы никто не остановил.       Но отец сомневался недолго, и всё-таки дал разрешение. И глубоко вздохнул.       — Ты, если что, звони. Джеймс приедет в любой момент, заберёт тебя.       Джеймс был его личным водителем, сколько Кэлен себя помнила, и не было человека надёжнее. И угрюмее, кстати, тоже, но от водителя и не требуется поддерживать весёлую беседу. Как вернётся домой сам отец, если она его вызовет посреди ночи, например, её не интересовало. Потому что она не собиралась вызывать водителя посреди ночи.       Тем более, что у Джейми была своя машина, красная Шевроле Импала 2020, на которой она за Кэлен и приехала. Садясь на переднее кресло, Кэлен успела краем глаза заметить наряд подруги: та была одета сравнительно прилично — в белую футболку со стразами и чёрные джинсы. Её короткие волосы, крашенные в кислотно-зелёный цвет, были собраны в два хвостика по бокам. Этот подчёркнуто невинный вид должен был ввести в заблуждение родителей, думающих, наверное, что Джейми собралась устроить с подругами какой-нибудь там марафон Гарри Поттера с чаем и пирожными.       Дорога к её дому была примечательна лишь тем, что Джейми включила по радио какой-то совсем уж дикий бред. Камерная музыка, кроме которой эта адская станция ничего не крутила, была ужасна, новости предвещали конец света, третью мировую, совмещённую с гражданскими войнами в странах, которые сражаются и между собой тоже, осуществлением всех выдуманных когда-либо теорий заговоров, кровавой анархией и бесчисленными лютыми смертями. Но больше всех Кэлен поразила реклама, потому что такого вопиющего к небесам уебанства она нигде раньше не слышала.

***

Неведомая ёбаная хуйня по самым низким ценам

Всех размеров и форм. От лавкрафтовщины до статуэток ваших классных руководителей. Для любого бюджета. Заказ оформлять на сайте: https//gofuckyourselvesineedmoney.com

***

Билет нахуй в один конец

Маркетологам — скидка в 99%. Только сегодня. Выгодное предложение. Не пропустите. https//wecareaboutyou.com

***

Скажите спасибо, что это не политическая реклама

Да, тут могла быть и она, просто нам не предла… эээ, у нас есть принципы, да. https//itsforthebest.com

      — Что такое? — спросила Кэлен, ошалев от этого безумия. Из-за громкости звука ей пришлось повторить этот вопрос ещё раз, проорав его в ухо Джейми. В ответ она получила такой же ор.       — Ты про радио? Так это наши пацаны хренью маются. Скоро у них эту станцию отнимут копы, не волнуйся. А пока… почему бы и не послушать? Это как-никак круче, чем все остальные станции.       Кэлен собралась было возразить, но они уже подъехали к дому Джейми. Последняя резко затормозила, сбив при этом мусорный ящик, из которого одна за другой на дорогу покатились пластиковые бутылки разных размеров и цветов.       — Забей, — сказала Джейми и махнула рукой, увидев, как выскочившая из машины подруга рвётся его поднимать. — Зачем, по-твоему, на нашей улице есть дворник? Пойдём уже в дом, там Элли накрыла на стол и ждёт нас.       — Стоп. Разве мы не должны сперва искупаться, выложить сторис в инсту, а потом уже упороться в говнище? Мы как бы договорились, что никто не должен знать о наших анальных приключениях.       — Да ладно тебе, от одного шота до выхода в инет ничего особо не изменится. Никто не заметит, что мы подвыпившие. Кто вообще пьянеет от одного шота?       Но выпили они гораздо больше. Половину бутылки с текилой продули ещё до того, как надели купальники. Конечно, благодаря этому в том числе сторис получились даже более дурацкими, чем планировались, а купание в бассейне стало намного, намного веселей. Почти как в детстве. Были сделаны даже фотографии с дурацкими надписями. И всё было хорошо и весело, пока Кэлен не проверила свой директ. Там было только одно сообщение.       «Я слежу за тобой».       Сталкер назвал себя Неименуемым, на аватарке у него красовалась аниме-девочка, а профиль его был закрыт. Кэлен перепугалась не на шутку, но подруги над ней только посмеялись.       — Да ты чё, — попыталась успокоить её Эллисон, с притворным сочувствием смотря на неё своими голубыми, как небо, глазами, — Мне вот постоянно такие пишут, и я ещё жива, цела и невредима. Забудь это дерьмо и всё. На, выпей ещё.       Кэлен взяла предложенный стаканчик, нечаянно касаясь тонких пальцев Эллисон, и мигом осушила его. И она продолжала пить до тех пор, пока сообщение и в самом деле не выветрилось у неё из головы. И правда — чего волноваться из-за какого-то дебила из интернета?       И фотки, и сторис, получились шикарными — и ведь никто в комментариях не догадался о том, что они все пьяные в зю-зю. Кэлен на минутку задумалась и о том, что стоило сфоткаться и в кальянной на третьем этаже, потому что она выглядела потрясающе, получше, чем многие рестораны в городе — но остатки здравого смысла во весь голос орали, что нельзя.       Так что когда они решили приняться за раскуривание кальяна, все телефоны были оставлены где-то внизу. Они переоделись обратно и оставили купальники сушиться, и только потом перешли к следующему пункту программы.       — Только у меня для вас сюрприз, — заявила Джейми, когда они добрались до нарядной слабо освещаемой и лишённой окон комнаты с красными обоями, — Зачем нам кальян, когда я достала кое-что покруче?       И она показала им несколько косяков. До Кэлен не сразу дошло, что это ни разу не обычные сигареты. Зато как только она поняла…       — Где…?       — Джереми, парень, управляющий той радиостанцией, что мы слушали по дороге сюда.       Ага, ну конечно, следовало сразу догадаться, что авторы той рекламы так или иначе связаны с наркотиками. Скорее всего, сами на них торчат. Кэлен осуждала их за это всей душой, но сама от предложенной сигаретки не отказалась. Надо же было удовлетворить своё любопытство — такого она ещё ни разу не пробовала.       Ближайшие полчаса прошли в полном расслаблении. Джейми даже музыку подходящую подобрала — компиляцию грустных песен Ланы дель Рей. Это было… красиво и возвышенно. Кэлен ощущала такой прилив вдохновения, который не чувствовала ещё никогда… Эх, будь сейчас рядом с ней ручка и её любимый блокнот… Она бы выразила свою внезапно возникшую любовь ко всему миру в стихотворной форме. Конечно, она никогда раньше не писала стихов… Но что это за жизнь, если ты не пробуешь новые вещи ежедневно?       И ведь не она одна ощущала вдохновение. Эллисон тоже была в явно приподнятом настроении. Только тянуло её не на стихи, а на танцы… До Кэлен даже не сразу дошло, что танец у подруги непростой… пока та не начала гладить себя по груди, по бёдрам, приподнимать своё короткое золотистое платье… Тогда Кэлен и ощутила заинтересованность. Её пленили движения Эллисон, её длинные ноги, тонкая талия, многообещающее декольте… Но она не подавала виду — пока Эллисон не сняла платье совсем. Джейми охнула и отвернулась: видимо, из всех троих она одна сохранила относительную трезвость.       Нижнее бельё Элли оказалось совсем прозрачным. Кэлен не сдержала восхищённого вздоха, настолько ей понравилось то, что она там увидела. Во-первых, чёрный цвет белья отлично смотрелся на фоне рыжих волос Элли. Во-вторых, её немаленькая грудь оказалась ещё и безумно красивой — бледной, круглой, упругой. Кэлен заподозрила, что над этой красотой потрудилась не только природа, но разве это было важно, когда розовые соски торчали так, что казалось — они вот-вот насквозь проткнут тонкую ткань лифчика? И дело тут было вовсе не в холоде, нет, в доме было довольно тепло. Элли просто была возбуждена, и это было видно ещё и сквозь трусы, просвечивающие набухший розовый клитор.       — Тебе нравится то, что ты здесь видишь? — игривым тоном спросила она, медленно подойдя к Кэлен. Джейми какое-то время в полнейшей прострации переводила взгляд с одной подруги на другую, а затем со словами «Ладно, я тут ненадолго оставлю вас одних» покинула комнату.       — Да, очень. Ты божественна. — честно ответила Кэлен, не удостоив никакого внимания уход Джейми. Элли ответила ей соблазнительной улыбкой и лёгким поглаживанием по щеке.       — Тогда прошу позволить и мне тобой полюбоваться. Так будет честно, не правда ли?       У самой Кэлен не было под одеждой соблазнительного белья, и поэтому, чтобы сравнять счёт, ей пришлось раздеться донага. Взгляд Элли скользнул по ей торсу и остановился на пахе, который Кэлен сбрила не полностью — оставила аккуратную тонкую полосу волос на лобке, как видела у одной порноактрисы. Сделала она это ради самолюбования, конечно же, чему сейчас была крайне рада. Потому что это оказалось очень кстати — Элли явно с ума чуть не сошла от желания, увидев её такой.       — Боже, Кэлли, дай мне тебя коснуться, — взмолилась она.       — Только если ты позволишь мне коснуться тебя.       Диалог прервался страстным поцелуем. Элли принялась нежно ласкать обнажённые груди Кэлен, теребя аккуратные красные соски, заставляя их твердеть всё больше и больше, пока сама Кэлен снимала с подруги лифчик. Как кстати пришлось то, что он застёгивался спереди… Оставшись в одних трусах, Элли отстранилась и указала подруге не ближайший диван.       — Так будет удобнее.       Совсем обезумев от возбуждения, Кэлен села на диван и расставила ноги пошире, открывая вид на свою мокрую промежность. Но она не дала Элли долго любоваться ей, а вместо этого начала медленно теребить клитор, а затем и вовсе засунула в себя два пальца. Наблюдающая за этим подруга застонала так громко, что послышалось эхо. Затем она подошла к Кэлен и начала управлять её рукой.       — Хочу тебя, — прошептала она, завороженно смотря вниз, на то, как пальцы медленно исчезают в нежной дырочке.       — Так бери, чего ждёшь.       И Элли заставила Кэлен перестать дрочить себе, а затем лечь на спину, чтобы поудобней расположиться лицом между её ногами, и вместо долгих разговоров начать дразнить её языком. Ощутив горячий язык на своём клиторе, Кэлен издала громкий стон. Элли облизывала её долго, очень долго, иногда подёргивая за короткие лобковые волосы, иногда играя в них языком, пока она не решила вернуть ей должок. Кончать сразу не хотелось. Хотелось продлить кайф.       Когда они поменялись положениями, Кэлен не сразу опустилась между ног подруги, а сперва начала играть с её грудью, мять её, теребить сосок, в конце-концов, сосать его. Было безумно приятно водить языком по нежной коже, пожалуй, даже приятнее, чем самой получать такие ласки. На втором соске Элли она обнаружила… пирсинг, поэтому не стала трогать его, боясь спровоцировать какую-нибудь паскудную инфекцию. Зато от правого соска она не могла оторваться, и сосала бы его, неверное, весь вечер, если бы Элли не надавила на её голову, намекая на то, что пора закругляться.       Кэлен намёк поняла и наконец опустила лицо до уровня паха подруги. Теперь чудесный клитор, которым она так восхищалась чуть ранее, находился в нескольких дюймах от её лица. К счастью, он не был проколот, поэтому Кэлен водила по нему пальцем уверено, требовательно, наслаждаясь при этом каждым звуком, который издавала Эллисон. Затем наконец провела языком по её промежности. Сперва она покрыла промежность Элли нежными поцелуями, и только потом начала её осторожно, медленно, стремясь делать приятно, а не больно, обращаясь с Элли так, как ей хотелось бы, чтобы обращались с ней самой… Потом Кэлен не сдержалась и указательным пальцем проникла в её влагалище. И тут Элли издала громкий крик…       … но она оказалась не единственной, кто кричал. Только если Элли кричала, содрогаясь в оргазме, тот… вопль, что донёсся с первого этажа, не предвещал ничего приятного. Тем более, что голос принадлежал Джейми.       — Ты тоже это слышала? — спросила Кэлен, в панике отрываясь от своего занятия. Элли смогла лишь кивнуть головой. Они быстро, почти мгновенно натянули на себя одежду и даже не побежали, а полетели вниз.       И то, что они там увидели, повергло их в самый настоящий животный ужас.       Кровь, кровь на стенах, на полу, на мебели. Даже внутри дедушкиных часов у лестницы оказалась кровь. На подоконнике в вечном приветственном жесте застыла чья-то отрубленная рука. Слишком, слишком большая для Джейми, но…       — ДЖЕЙМИ? ТЫ ГДЕ?       Беспомощный крик Эллисон растворил последние остатки алкоголя и дыма в сознании Кэлен. Всего за несколько мгновений то, что казалось раем на земле, обернулось в прямо противоположное — преисподнюю. Но она не смогла произнести ни слова. Она была не в силах даже пошевелиться. Она просто молчаливо за всем наблюдала, как будто всё это было сном, как будто смотрела телевизор. Как будто ей самой не грозила никакая опасность.       С потолка на голову Кэлен капнула кровь. Она посмотрела наверх и её эмоции наконец-то вырвались наружу: висящая на люстре бесформенная кровавая масса, увенчанная обезображенной головой, было когда-то охранником, судя по обрывкам одежды. Её немедленно стошнило прямо на лестницу.       — Кэлен, мы должны найти её.       Хриплый голос Эллисон вызвал в её душе мощную волну паники. Да, Джейми. Она кричала. Она была в опасности. Её нужно было найти. Пока то, что убило этого охранника, не добралось до неё…       Кэлен схватила первый попавшийся под руку твёрдый предмет — фарфоровую вазу, и спустилась наконец. Она была готова дать отпор напавшему.       Только вот Элли оказалась умнее. Кочергой, найденной у камина, она достала пистолет из штанов мёртвого охранника с люстры. Пистолет и наручники. Там выпало ещё кое-что, Кэлен точно не могла сказать. Может быть, ключи от машины… Впрочем, это было неважно. Элли протянула ей кочергу.       — На, держи. Вазой ты ничем себе не поможешь. Пойдём.       «Нет, НЕТ», — подумала Кэлен, просыпаясь. Она буквально вырвала себя из ужасного сна, в страхе того, что дальше она увидит те события, которые произошли позже.       Забыть. Забыть, всё забыть. Психоаналитик посоветовал ей забыть. Наполнить свою память чем-нибудь другим. Пусть даже и не столь важным.       Она привстала с кровати, дрожа и рыдая. Это был не первый раз, когда она так просыпалась, но определённо первый, когда она получала на это реакцию. В стену постучали.       — Эй, ты там как, в порядке? — спросила Рейчел.       — Да, — ответила Кэлен, ощущая себя паскудой и мразью. А ещё чувствуя благодарность и бесконечную любовь к кузине, впервые в своей жизни.       — Я в порядке. Спасибо, что поинтересовалась.       На этот раз Кэлен не увидела никаких снов. Она уснула умиротворённой и почему-то полной надежды.