Neverland Airlines

Той ночью… Той ночью Венди снился сон. Они танцевали. Снова? Они, но какие-то другие. Легкие мазки незаконченной картины: шелест волн вместо музыки, мерное покачивание деревянного настила под ногами, соленый привкус моря на языке и твердая мужская рука, крепко сжимавшая ее ладонь. Холодный металл, касающийся ее талии – казалось, одно неосторожное движение, и тонкая ткань платья обагриться ее кровью. Но она не боялась, знала, что он не сделает ей больно. Она перебирала пальцами темные пряди, и ей очень хотелось прижаться еще ближе, так манил ее аромат моря и дорогих сигар. Сильнее этого желания, казалось, не могло быть ничего. Но… но… всегда это «но»! «Беги!» – раздавался в ее голове мучительно знакомый голос. «Беги!» – настаивал другой. «Беги!» – почти умолял третий. Она уже убежала один раз. Первые две недели сентября, казалось, растянулись для Венди на два месяца. Она так часто вспоминала тот вечер, их танец… и прощание. Легкое, едва уловимое касание его пальцев могло бы быть самым сладким воспоминанием того вечера, но и оно, смазанное ее внезапным побегом, оставило неприятный осадок. Конечно, Джеймс не обязан был бежать за ней, словно принц за Золушкой. Но отчего-то ей все же казалось, что она упустила что-то важное, судьбоносное даже. Она ведь всего-то испугалась… «Чего ты боишься, Дарлинг?» – звучал в ее голове вопрос. Кэрри столько раз просила ее быть осторожной с этим мужчиной, что в конце концов предостережения подруги словно бы проникли в ее разум и заронили зерно сомнения. Венди ясно понимала, что симпатична мистеру Хуку, но, когда она задумывалась о природе его интереса, ей становилось не по себе. «Невыносимый, бабник!» говорила о нем Кэрри. C первым можно было смириться. Пожалуй, это даже добавляло ему очарования. Но второй пункт… Надо быть очень наивной или очень глупой, повторяла про себя Венди, чтобы полагать, будто такой мужчина может принести в твою жизнь что-то кроме разочарования. А знает ли она его в достаточной мере, чтобы делать такие выводы? Он сам сказал ей – люди меняются. Так ли это? Каждый новый ответ порождал новый вопрос. Ну хотя бы работу она получила… Казалось бы – вот она, сбылась ее мечта. Да только объемы этой самой работы были пока что весьма скромными. Тут прочесть пару книг, здесь написать пару рецензий… Нагрузку можно было смело увеличить втрое, и она все равно успевала бы провести часок-другой, вздыхая над чашкой чая, тем более что и учеба в магистратуре тоже занимала не так много времени, так как теперь большая привилегия была отдана самообразованию. Научная деятельность не тяготила ее, и за первую неделю учебы она с большим энтузиазмом – лишь бы отвлечься – несколько раз съездила в университетскую библиотеку. Это тоже не сработало. В тишине читального зала, овеянная ароматом старых книг, она все чаще замечала, как мысли ее возвращаются к тем волнительным воспоминаниям. И после, ночью, когда приходило время отходить ко сну, она подолгу ворочалась в постели, то мечтая, то ругая себя за все те мысли. О, как ей хотелось поговорить об этом с кем-то… Но ее подруги в этом вопросе – она понимала это слишком хорошо – стали бы что те двое, которые, бывает, любят посидеть на плече сомневающегося, нашептывая каждый свое. Кэрри улетела в Нью-Йорк со своим боссом на следующий день после той вечеринки, и в отношении Бэлл Венди раз за разом корила себя, что поступает неправильно, утаивая от нее истинное положение вещей. Кэрри, казалось, и сама все понимала и искренне переживала за подругу. Но все же Венди уже не была маленькой девочкой, неспособной принимать взрослые решения, и перспектива конфликта, неминуемо возникшего бы, реши она рассказать о своих переживаниях начистоту, не радовала Венди от слова «совсем». С Тиффани с ее проницательностью было еще сложнее. Та сразу бы раскрыла Венди, пока эмоции были так ярки, и девушка испытала облегчение, когда узнала, что Тиффани на несколько дней уезжает погостить к родне в Реддинг. Наверное, так все же лучше. Да, ей было тяжело, но у нее хотя бы появилось время остыть, разобраться в себе и подготовиться, чтобы не раскрыть себя в первую же минуту… Но потом подруга вернулась, и Венди, даже не успев одуматься, уже одевалась для вечеринки по случаю конца первой учебной недели, традиционно устраиваемой ребятами с их факультета в одном из ночных клубов города. – Что-то изменилось, я не узнаю тебя, Дарлинг! – сказала ей тогда Тиффани в перерыве между отверткой и лонг-айлендом. – О чем ты? – Венди и бровью не повела на заявление подруги, хотя не на шутку удивилась, полагая, что если за первые пару часов общения Тиффани не могла увидеть в ее поведении никаких заметных перемен, то с чего же она говорит это сейчас? – Не знаю, ты все время витаешь в облаках. И там, когда мы танцевали… когда ты танцевала так, словно никто не видит. Словно тебе плевать на всё и на всех… детка, это невероятно притягивает! На тебя весь вечер пялятся все подряд, – она задумчиво покрутила в пальцах соломинку и искренне улыбнулась. – А я не привыкла, что ты забираешь всех парней себе! – Тиффани, никого я не забираю! – Венди рассмеялась. – И это меня настораживает! Неужели у тебя кто-то появился? – спросила Тиффани, но, едва Венди успела открыть рот, продолжила. – Ну нет, ты бы мне рассказала. Значит что-то другое? Или я все же права? Мне казалось, что ты все еще сходишь с ума по… – Йога. Это все йога, – перебила ее Венди, отшучиваясь, но, заметив недоверчивость во взгляде подруги, попыталась сменить тему. – Кстати, твое предложение съехаться все еще в силе? – О, милая! Я рада, что ты заговорила об этом. Мой глупый братец заявился ко мне несколько дней назад, занял вторую спальню... но я выпровожу его уже к выходным. Конечно, он с тем же успехом может спать и на диване, да что там, даже коврик для ванной ему подойдет, но я не уверена, что тебе захочется делить с ним кухню... Мама жутко взбесится, если узнает, что я его выпроводила, пока он не нашел себе квартиру, но ведь она и сама она совершенно не хочет, чтобы он остановился у нее! – Так, значит, Перси вернулся из путешествия? – Да! Ходит по квартире, и везде после него остается песок. Я словно живу на пляже теперь! – Тиффани обреченно застонала и посмотрела на Венди с вымученной улыбкой. – Как только он съедет, ты перебираешься ко мне, идет? – Да я только «за»! Пора уже что-то менять в жизни, не находишь? Но, надеюсь, ты зовешь меня не только из-за помощи в уборке. * * * Первую ночь, которую Венди провела в новой квартире, по иронии судьбы совпала с ночью возвращения Джеймса в Лондон. Бэлл отпросилась на несколько дней задержаться в Нью-Йорке, и, так как его верная помощница все еще металась в сомнениях по поводу его предложения, он великодушно согласился на эту маленькую просьбу, так что из четырех пассажиров на борту частного самолета компании находилось только трое. Двое юристов, устроившихся в другом конце салона, задремали, едва самолет набрал высоту, и Джеймс, оставшийся наедине со своими мыслями, наблюдал, как облака медленно скрывают из виду огни Большого Яблока. А поразмыслить было над чем. Отношения Бэлл и Пэна, такие, какими они стали после отъезда Питера, вызывали у него лишь недоумение и раздражение на самого себя – еще этим он себе голову не забивал. Но он должен был себе признаться – он действительно испытывал легкое беспокойство за мисс Бэлл. «Бизнес есть бизнес», повторял он словно мантру, стоило его мыслям вернуться к этой непутевой парочке, «и пока их отношения не мешают этому самому бизнесу, не стоит лезть в их дела». Тем более, что все чаще его мысли занимал другой предмет. И, возможно, для окружающих это было заметнее, чем он сам того ожидал. Джеймсу казалось, что никаких видимых перемен в нем не произошло, так давно он привык прятать свои чувства за маской насмешливого равнодушия, ведь никто не захочет вести дела с человеком, на решения которого влияют сиюминутные порывы. И его предположение не было далеко от истины, но вот Одри, унаследовавшая от отца изрядную долю проницательности, активно использовала ее против него самого, и уже в первый совместны вечер она засыпала Джеймса вопросами. Она не смогла объяснить ему, отчего решила, что у папочки появился кто-то, но, сама не ведая о своей хитрости, между делом упомянула свою любимицу мисс Бэлл как потенциальную кандидатку на таинственный интерес отца. Джеймс искренне рассмеялся, чем дал дочери десятки новых поводов для восторгов, и ограничился лишь многозначительными фразами и легчайшими намеками, которых вполне было достаточно, чтобы позволить фантазии девочки все додумать за него. – Она бы тебе понравилось, – сказал он Одри. «Она тебе уже понравилась», – добавил он про себя. Лицо девочки просияло, и вот только тогда Джеймс напрягся. Нет, это уже чересчур. Он, конечно же, очень любил женщин и при своем положении был весьма избалован их вниманием, но отчего-то все чаще случалось так, что интерес оказывался поверхностным и сходил на «нет» уже после пары часов общения. А те из них, с кем Джеймс все же заводил хоть какие-то отношения, и близко не подходили для того, чтобы знакомить их с Одри. Но Венди… эта Дарлинг. Слова Бэлл до сих пор стояли в его ушах. «Использовать», – так, кажется, сказала она. Он так обычно и делал. Использовал людей для достижения своих целей. Он – бизнесмен. Так все и работает. Но она… Она обещала стать для него глотком свежего воздуха. Ее живой ум, чувство юмора, иногда, казалось, удивлявшее ее саму, открытость и при этом невероятно чувственная, наивная застенчивость соединялись в чудесном сочетании, которое, как ему представлялось, только начало раскрываться. И ему до невозможного хотелось узнать, какие еще маленькие ящички он сможет открыть… «Использовать ее». Нет. Нельзя. Почему? Подошедшая к нему молоденькая симпатичная стюардесса в зеленой форме Neverland Airlines поставила перед ним бокал с виски и мягко прикоснулась к его плечу, привлекая внимание. Он повернулся к девушке и вопросительно посмотрел на нее. – Я могу еще чем-то помочь, мистер Хук? – девушка сверкнула белозубой улыбкой. – Да, можете, – Хук улыбнулся в ответ, по обыкновению хищно, и стюардесса, чуть покраснев, кинула быстрый взгляд на дремлющих пассажиров. – Принесите всю бутылку. Девушка удивленно заморгала, но Джеймс уже отвернулся. Ты за себя переживаешь? Или за нее? Она слишком хороша для тебя, не так ли, Джеймс? Твою мать. * * * После его возвращения прошло еще несколько недель. Мучительных, вымотавших его сильнее, чем внезапные визиты Пэна. А все из-за этой девчонки. Несколько раз она заходила к Бэлл перед ланчем, чтобы увести ее в один из соседних ресторанчиков, и тогда он слышал ее голос, приглушенный дверью его кабинета. Еще пару раз он видел ее сидящей в его любимой кофейне, и тогда ему приходилось проходить мимо. Теперь он запрещал себе даже думать о ней. Снова и снова он задавался вопросом – почему? Не так уж он и плох. Просто девчонка ему слишком нравилась, чтобы допустить даже мысль, что он может причинить ей боль. Обещать того, что этого не случится, он не мог даже себе. Он не был склонен к самообману… больше не был. И все же Венди, казалось, сама неосознанно (неосознанно ли?) искала с ним встречи, и ее поведение, мимолетные робкие взгляды, легкий румянец, неизменно появлявшийся на ее щеках, стоило ему оказаться неподалеку, и эти дерзкие комментарии вместе с плохо скрываемым интересом к нему самому были для Джеймса чем-то вроде красной тряпки для быка. Ему больше не снились те кошмары про Джона и Роуз. Ему вообще не снилось ничего конкретного. Только какие-то невнятные куски никак не собирающейся воедино мозаики. Наутро он обычно помнил только запах моря. Мягкие робкие прикосновения. Тихий смех. Лукавый взгляд серых глаз, в которых плескалось заходящее солнце. Такое же солнце окрасило город в красный в один из последних дней октября, когда они все же столкнулись в том самом кафе: Джеймс уже собирался уходить, а Венди проходила мимо и, заглянув в окно, встретилась с ним взглядом. Улыбка тронула ее губы, она помахала ему, и он, забыв на секунду о своих установках, приветливо кивнул. Она поспешила внутрь и направилась прямо к мужчине, но он, обругав себя, уже кинул купюру на стол и встал, набрасывая пальто. – Мисс Дарлинг, – тихо сказал он. – Я уже ухожу, простите. – Да, конечно… – лицо ее погрустнело, и она сделала шаг в сторону, пропуская его. Господи, неужели он убегает от этой девчонки? – Как ваша новая работа? – спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал негрубо, но достаточно равнодушно. – Замечательно, спасибо, – глаза ее снова засияли. – Рад это слышать, но мне и правда пора. До свидания, – он еще раз кивнул и направился к выходу. Венди догнала его уже на улице. Забавно, совсем как в тот, первый раз… только тогда он догонял ее. – Джеймс! – он почувствовал ее прикосновение к рукаву пальто и обернулся. – Мисс Дарлинг? – Вы… я обидела вас как-то? – ее лицо приняло такое выражение трогательной мольбы, что у Джеймса даже защемило сердце. Ничего себе… давно он не чувствовал ничего подобного. – С чего вы взяли? – мягко спросил он. – Вы как будто избегаете меня. – Правда? Не знаю, мисс Дарлинг… – «наверное, если бы я действительно хотел этого, я бы не ходил сюда», подумал Джеймс. – У меня много работы. – Перестаньте, прошу. Я ведь… «Не дай ей сказать то, о чем она пожалеет. Пусть лучше ты будешь жалеть». – Послушайте, мисс Дарлинг, – он замолчал на секунду, губы его скривились, словно он откусил дольку лимона. – Я не тот человек, с кем вам надо искать встречи. – Хм… ну, я думаю, я сама в состоянии решать подобное, – снова этот лукавый взгляд. Что за чертовка. – И все же я не шучу, – она сделала шаг навстречу, но мужчина покачал головой. – Нет. – Раз так… – она замерла. – Так. – Мне больше нравилось, когда вы… а, не важно, – она слегка сморщила нос, как будто хотела спрятать то, как задрожали ее губы. – Мне тоже, мисс Дарлинг. Но так будет лучше. – Ну что ж. Как скажете, мистер Хук, – она резко развернулась. – Просто… не понимаю, зачем усложнять, – кинула она, не оборачиваясь, и через несколько секунд скрылась за углом.