Наш мир не изменится

Чжань затянул узелок ленты-повязки на глазах Ибо, тихонько предупредив: "Слово услышу - кляп воткну." И до безумия боящийся темноты Ибо смиренно кивнул, вверяя себя гэгэ. Если таково наказание - он готов его принять.      Чжань-гэ замер, утопая в восторге от увиденного. Обнаженного, прикованного запястьями к изголовью, с черной лентой, скрывающей шалый, абсолютно неадекватный взгляд, Ибо хотелось осыпать лепестками роз и запечатлеть на холсте, превратив в шедевр. Последнее еще успеется. Чжань никогда этой картины не забудет. Она отпечаталась негативом на внутренней стороне век и до скончания дней, закрывая глаза, он будет видеть самую великую драгоценность, покорно ожидающую вывихов его фантазии. Безбрежная открытость и доверчивость снесли крышу похлеще элитного алкоголя. Безграничная власть - она тоже, знаете ли, наркотик. И сегодня паршивец за все заплатит. За сорванные кадры и полную невозможность сосредоточиться после очередной порции бэкстэйджей, в которых этот мелкий гремлин хохотал и строил глазки, превращая съемочный процесс в балаган. За бессонные ночи, злые слезы в подушку и искусанные до крови губы. За мучительное ожидание последних слов: "Прости, мы больше не можем быть вместе".    Коснулся пока еще прохладной атласной кожи, огладил бока, прошелся по ребрам, задев бугорки сосков. Мальчишку словно разрядом подбросило. Послышался слабый стон. - Ой, как ты реагируешь... - восторженно изумился Чжань - Что ж дальше будет?..    Согрел дыханием жаждущие поцелуев манящие губы младшего. Легко прошелся языком. Диди потянулся за бóльшим. Но железная рука, вернувшая его на место, напомнила, что сегодня не его день. Властный язык пробрался в желанную глубину, испив горечь до миллиметра изученных губ, источающих сладкий запах дорогого виски. Вэй Ин внутри торжествующе просиял: лишенный зрения, с жидким огнем в крови - это приговор, ведь все ощущения обострятся во сто крат сильнее, а щадить сегодня он никого не собирался. Язык, губы, пальцы превратились в факелы, поджигавшие на своем пути тысячи крохотных костерков, сливавшихся в одно большое пламя. Ибо плавился уже только от осознания того, что гэгэ не сдержал обещания и вернулся. А наказание... Да что угодно. Лишь бы не обреченность от ненужности и щенячьего одиночества, вышвырнутости из жизни самого любимого человека. И костерки уже роились внутри, проскальзывали по внутренностям, собираясь в одном определённом месте, которое Чжань-гэ намеренно стороной обходил. Ибо только губы кусал да глухо стонал сквозь хриплые выдохи. Слова сказать не решался, об угрозе памятуя. Но ломало до судорог, тело требовало разрядки, грозя взорваться. Из горла вырвался полустон-полукрик, когда "нефритовый стержень" (как однажды окрестил его Чжань-гэ, в образе Вэй Ина зажав Лань Чжаня в трейлере) погрузился в теплую глубину, будучи атакован умелым ртом. Ласковые губы, проворный язык, присоединившиеся виртуозные пальцы вытворяли что-то запредельное, чего задыхающийся, выстанывающий наисладчайшую песнь Ибо уже и различить не мог. Еще немного...    Чуткие пальцы едва ли не до боли сжали основание члена, лишая выхода раскаленную лаву, скопившуюся внутри. Не ожидавший подвоха парнишка разочарованно всхлипнул.  Шевельнул пересохшими губами, собираясь что-то произнести, но получив предостерегающее: "Молчи", покорно затих, пытаясь восстановить дыхание. Сознание уже прояснялось, хотя тело еще была нехилая дрожь, а ниже талии жгло и ломило.    На живот вдруг упали первые обжигающие капли, выбивая воздух из легких во вспышке животного страха. Гэгэ, конечно не любитель БДСМ-приемчиков, хотя сегодня с него станется... Но нет, это кожа стала огненной. А капли резво разбегались прохладными ручейками, тут же подбираемые юрким языком, вслед за ними пролагающим влажную дорожку вверх по ребрам, ключицам, не обойдя изнывающие без внимания бугорки. И выше... Изящная ладонь нырнула под затылок, приподняла голову. Иссушенных губ пленника коснулся край бокала, истерзанное стонами горло смочила ароматная влага, щекочась мелкими пузырьками - шампанское дождалось своего часа. И снова губы-пальцы-язык отправились в путешествие, не оставляя без внимания ни клеточки кожи любимого (чего уж там притворяться?) диди. Невероятное, ни с чем не сравнимое удовольствие играть на наимузыкальнейшем инструменте, извлекать супер мелодичные стоны и вздохи, от которых самого гэгэ плавило, словно в тигле. От вида мечущегося в полном неадеквате парня под собой, от запредельного ощущения вседозволенности самому бы с дистанции не слететь раньше времени. Хотя уж себя-то он притормозить всегда сумеет.    Самонадеянность дала трещину, стоило поудобнее устроиться меж стройных бедер, разведя колени пошире. Открывшийся вид грозил окончательно снести все тормоза к чертовой матери. В ложбинке среди накачанных упругих полушарий сокрытое от всего мира таилось заветное местечко, куда нет доступа никому, кроме Чжань-гэ. Осуществлением своих привилегий он и занялся, легко скользнув в ложбинку горячим язычком. Если Ибо до этого и знал, что такое стыд, то до сей минуты не ведал ничего. Зарделись даже коленки. Попытался было вывернуться, но гэгэ словно в тисках зажал. Утром синяки расцветут. Но что такое завтрашние синяки по сравнению с тем, что творилось сию минуту.    - Нет... Гэгэ... Не надо, пожалуйста! - забыв обо всем, лихорадочно умолял он. В ответ не сильно, но ощутимо прилетело по опухшим губам.    - Кляп достать? Парнишка замолк. Лишь безуспешно отбивался да скулил, давясь жгучими слезами. Но уже сменялись ощущения, волны наслаждения топили стыдливость. Он был невероятно узким, за долгую разлуку едва ли не вернувшись к девственному состоянию. В другое время обстоятельная подготовка заняла бы достаточно времени. Но гэгэ уже несло. Тщательно возведенную плотину самообладания уничтожило за мгновения, превращая его адекватность, личность, всю его сущность в одно лишь жгучее желание оказаться там, внутри, ощутить жар и упругую податливость, слиться в одно целое, осознав, наконец, свое предназначение. Бо-ди от внезапной атаки вывернуло дугой так, как ни в одном безумном танцевальном кульбите не получалось. Испугавшийся за хрупкий позвоночник Чжань обхватил его руками, припал к губам, глуша рвавшийся крик. Целовал, собирал слезинки, катившиеся из-под повязки, шептал милые глупости,  рисовал на коже невесомые узоры, отвлекая от боли, давая привыкнуть к себе. Диди обвил его поясницу ногами, подался навстречу... и Чжань сорвался... В темп, в неистовство, в сумасшествие, в вакханалию фейерверков. Сознания хватило только проследить, чтоб не одному в это путешествие отправиться. Его Бо-ди в таком же безумии метался под ним, содрогаясь от толчков, грозя вывернуть руки и напрочь убить голос. Почувствовав приближение финала, сорвал повязку и утонул в сияющем любовью океане. Шевельнулись сухие губы с капельками крови в уголках.   - Вместе... Пара легких движений по болезненно напряженному члену -  и Ибо извергся долгожданным вулканом под протяжный стон излившегося Чжань-гэ.    Вместе... Всегда вместе... Иного не дано. Все другое - недоразумения, которые пройдут и забудутся. А останутся нечастые встречи, где каждая ночь - одна на двоих, дыхание одно на двоих и два сердца, слившиеся в одно...