Научи меня любить.

Девушка с мрачным видом запихнула в рот еще один кусочек мондштадтских оладушков от Рэйзора. В следующий раз, когда она окажется в городе свободы и одуванчиков, нужно будет обязательно найти парня и отблагодарить. Не только отменный вкус, но и приготовлены в форме волчьей лапки. Кажется, мальчик-волк так и не раскрыл Паймон секрет особого рецепта, хотя Люмин подозревала, что все дело было в волчьем крюке, который Рэйзор добавлял для вкуса. Или в чувствах, что он вложил, готовя человеческую еду? А может, все вместе изменяло структуру оладушков и повышало их характеристики. В любом случае, блондинка была ему благодарна. А вот причина ее настроения обнаружилась очень быстро. Напротив сидел злющий, как черт, Чайльд, как сыч наблюдавший за трапезой собеседницы. Естественно, уже через пять минут такого контроля кусок в горло не лез, однако Предвестник твердо дал понять: лично проследит, чтобы она все съела. Кажется, парень успел претворить в действие первую часть своего плана – отругать пришедшую в себя Путешественницу. Никакого перехода на личности, но девушка чувствовала себя ужасно виноватой. Даже Паймон, не успевшей толком нарадоваться пробуждению подруги, пришлось спешно ретироваться в свое подпространство: Аякс, обычно всегда дурашливый и несерьезный, разорался так, что у феи разболелась голова. А самое грустное – Люмин нечего было возразить. Ведь и она прекрасно понимала, что оплошала. Заставила переживать рыжеволосого, Паймон, Сян Лин. Когда она проснулась, никого уже не было. Все это мечница узнала из рассказа Тартальи, перемежающегося криками. Как бы то ни было, подобные грустные мысли повышению настроения не способствовали. Увидев, что принцесса совсем скисла, Чайльд глубоко вздохнул, притягивая ее в свои объятия и мягко поглаживая по голове. Он мог сколько угодно повышать голос, факт оставался неизменным: парень ужасно переживал. И сейчас ощущал огромное облегчение, держа в своих руках теплую, живую и почти здоровую Путешественницу. И, кстати, по-прежнему мало одетую… Предвестник налетел на нее с претензиями сразу по пробуждении, не дав возможности даже одеться, и блондинка до сих пор была завернута в одну простыню. Понимая, что его мысли, до этого контролируемые гневом и переживаниями, плавно перетекают в более приятное русло, рыжеволосый кашлянул и быстро отстранился, отводя взгляд, а затем и вовсе выходя из комнаты, чтобы еще больше не смущать робкую девочку. Хотя ночью она ему робкой не показалась, наоборот – со всей присущей ей страстью и стремительностью рванула к поставленной цели… Парень сжал кулаки, насилу себя успокаивая. Люмин единственная так на него влияла, в прах распыляя многолетнюю выдержку и самоконтроль одним неосторожным движением. И в ее присутствии Аякс все больше сомневался, так ли уж он сдержан и невозмутим, как ему казалось. Раньше его пыл разжигали только многочисленные сражения. Когда противники уже не могли угнаться за его уровнем, Предвестник без жалости находил себе новых, более достойных. Ведь вся его жизнь – погоня. Но не сейчас. Почему-то в присутствии невысокой и откровенно хрупкой принцессы, владеющей такой несокрушимой волей, зов его темной сущности затихал, становясь еле различимым шепотом. И собственнические мысли, принадлежавшие раньше исключительно темному «я», постепенно превращались в общие. Лезть в корень подобного особого отношения парень не хотел и просто плыл по течению, наслаждаясь близостью Путешественницы. Она – его панацея. И за это хотелось держаться. Вернувшись в комнату, Чайльд обнаружил принцессу в полной боевой готовности. Одной рукой расправляя складки на вычищенном Сян Лин платье, второй она пыталась подтянуть сапог, пошатываясь на одной ноге. Возможно, сказалось переутомление, однако девушка ожидаемо полетела на пол, благо что парень был готов к такому развитию событий и успел вовремя ее подхватить. И сейчас, при свете дня, он заметил, как бледная кожа сливается с цветом платья, только в глазах пылает огонь. Подняв голову и встретившись взглядом с Предвестником, блондинка заподозрила неладное и уже хотела открыть рот, но рыжеволосый оказался быстрее, решительно выдав: - Никаких поручений сегодня. Вопреки предполагаемым возмущениям, Путешественница выпрямилась и усмехнулась: - Запрешь меня в номере? - Зацелую. Вопросительно изогнув бровь, мечница подбоченилась: - Тебе стоит поработать над качеством своих угроз. - Все начнется с поцелуев, принцесса. Как бы Люмин ни старалась, а так и не смогла обнаружить в глазах Аякса намека на шутку. И, наконец осознав, что он сейчас абсолютно серьезен, быстро растеряла всю свою браваду. А еще захотелось отстраниться – они стояли слишком близко, и отсутствие расстояния странным образом влияло на тело девушки: кажется, оно начинало пылать. Она просто не до конца поправилась. Точно. - Блефуешь… – неуверенно протянула она, все-таки делая маленький шаг назад и высвобождаясь из кольца горячих рук. Не то чтобы ей было страшно… Скорее – серьезное поведение Предвестника ее несколько будоражило. Кажется, сама того не осознавая, своими ночными поступками она подтолкнула Чайльда к опасной пропасти, и теперь он балансировал на самом краю, грозясь и Путешественницу увлечь за собой. Пропасти, из которой уже не выбраться. - Я уже не знаю, принцесса, – Тарталья тяжело вздохнул. – В любом случае, ты меня слышала. Никаких поручений. - Ты проконтролируешь? – жалобно спросила она без надежды на успех. - Консерву заставлю. Чувствуя свою вину за случившееся, она не посмеет мне отказать. - Аякс, ты несправедлив! Нельзя во всем винить Паймон. Я сама… - Ее задача – отговаривать тебя от глупых поступков, а не подталкивать к ним. Блондинка начала закипать, руки сжались в кулаки. - Да кем ты себя возомнил?! Мне не нужна нянька, чтобы присматривать за мной и вытирать слюнки! Мгновение – и Люмин была намертво прижата к шкафу, рядом с которым стояла, а чтобы деревянные ручки не впились до боли в напряженную спину, рука парня обвила ее талию, но в этих движениях было мало нежности: казалось, он сейчас взорвется. Мечница тихо пискнула от удивления, против воли вспоминая их стычку на крыше Золотой палаты. Тогда он тоже вел себя как завоеватель, словно поступаясь чувствами спутницы. Руки уперлись в грудь, к которой она так трепетно прижималась ночью, однако рыжеволосый грубо перехватил ее запястья, впрочем не причиняя боли, и зафиксировал их высоко над головой, полностью лишая свободы. - Я Чайльд Тарталья, Одиннадцатый Предвестник, Фатуи. И по совместительству – твой возлюбленный. Смею напомнить: ты сама меня выбрала. И раз уж выбрала, то я не позволю тебе вот так запросто уйти от меня. Не позволю оставить меня одного, умерев. Да, я эгоист и собственник – мне плевать. Ты моя. Я отпущу тебя, только если скажешь, что не любишь. - Но, Аякс… – прошептала Путешественница со слезами на глазах. Стоило представить, как она останется одна, как Тарталья, махнув рукой напоследок, исчезнет из ее жизни, – и слезные каналы сразу защипало. О чем она только думала, безрассудно бросаясь в бой? И неважно, чем руководствовалась: жадностью Паймон или собственным желанием проверить силы. Ей стоило осознавать последствия своих решений и понимать, что из-за подобных стремлений однажды она может не вернуться к парню. А будь Люмин на его месте? Как бы она отреагировала? Мысли вскружили голову, и слова сами сорвались с языка: – Но я люблю тебя… Теперь уже не известно, случайно ли все получилось или Предвестник сам подтолкнул девушку к такому разговору, но его глаза победно сверкнули, и он жадно впился в ее губы, а язык безапелляционно ворвался в ее рот. Блондинка замычала, со всей возможной страстью отвечая на поцелуй и прижимаясь к горячему телу. Отстраненно она подумала, что Глаз Порчи не зря даровал Чайльду элемент Гидро. Вода спокойна и невозмутима, пока ее что-то не потревожит. И тогда бушующий поток сметет наглеца, не оставив от того и следа. И сейчас мечница отчетливо понимала, что тонет в этих жарких поцелуях, а легкие заполняются его присутствием. На сердце высекается пламенем страсти «Аякс», и Путешественница обнаруживает себя уже на постели. Никаких вопросов, никаких слов. Все границы стерты. Расстегивая пиджак и срывая его с себя, Предвестник наваливается сверху, вынуждая Люмин охнуть от приятной тяжести. Но все звуки поглотил новый горячий поцелуй, и мужские руки заскользили по женскому телу, постепенно задирая платье, которое с такой любовью разглаживалось от складок. Отрываясь от сладких губ и прерывисто дыша, парень не стал спрашивать, готова ли принцесса: он все прочитал в ее глазах и в тихом вздохе удовольствия. Спускаясь вниз, Тарталья по очереди снял сапоги со стройных ног, тут же припадая к ним губами. Горячие прикосновения обжигали подкачанные икры, опаляли колени, и огонь жадных уст неспешно добирался до округлых бедер. Девушка, еле дыша, дернулась и сжалась, но губы двигались все выше, а с ними и руки, неприлично высоко задирая платье, и вот уже рыжеволосый целует оголенный живот, ощущая каждый шрамик от многочисленных сражений, но вместе с тем и нежную кожу, не огрубевшую от образа жизни. Одна его ладонь, по-прежнему затянутая в перчатку, оглаживает бедра, вторая беспорядочно скользит по фигуре, остро ощущая под пальцами пылающую кожу. Тихо застонав, Путешественница схватила ближайшую ладонь, притягивая к себе. Приоткрыв глаза и чуть приподнявшись, Аякс наблюдал, как блондинка, горя от смущения, но твердо выдерживая его взгляд, зубами стягивает перчатку, поочередно целуя каждый палец и неумело стараясь передать все свои чувства. В голове что-то щелкнуло. Кажется, Предвестник прохрипел «Принцесса», а может, это слово взорвалось у него в сознании, но Чайльд рывком поднялся к губам своей пленницы, уже не собираясь ее отпускать. Девушка чувствует себя гораздо лучше, если нашла в себе силы с ним спорить, да и Паймон им сейчас не в состоянии помешать, а парень ждал этого слишком долго. Его губы беспорядочно целуют нежную кожу лица, скользя по скулам, щекам, губам, периодически добираясь до чувствительных мочек ушей и прикусывая их зубами, а Путешественница лишь стонет, жадно впитывая все ощущения и обнимая ногами мужской торс, словно стараясь еще крепче прижать его к себе. Ее платье безнадежно задрано, оказываясь уже где-то на уровне талии, и рука без перчатки горячо скользит по бедру, сжимая пальцами мягкую кожу, а вторая рука, заставив мечницу приподняться и недолго повозившись с лентами на спине, полностью стягивает с нее платье, оставляя в одном нижнем белье. Плавясь под умелыми прикосновениями, Люмин сжалась, закусив губу. В ее теле растекался пожар, грозивший поглотить ее целиком, мысли выветрились из головы, а все нервные окончания натянулись до предела, остро реагируя на любое прикосновение. Несмотря на всю страсть, дрожащей рукой она неловко попыталась прикрыться, но парень мягко перехватил ее руку за запястье, губами неумолимо спускаясь ниже и оказываясь на шее. Девушка зажмурилась, невольно прогибаясь в спине навстречу жаркой ласке и со стыдом ощущая тягучую влагу в низу живота. Все эти действа были новы для нее, и Путешественница уже прерывисто дышала, стараясь унять бешеную лаву, бегущую по венам, и заходящееся в сумасшедшем ритме сердце. Пульс грохотал в ушах, а тело напоминало натянутую до предела струну. Прекрасно осознавая, что пленница полностью в его власти, Чайльд наслаждался чувствительной кожей шеи, выцеловывая каждый миллиметр, прикусывая зубами и тут же зализывая языком, позволяя принцессе только впитывать удовольствие. Оставив на ключице один чувственный засос, он заставил ее дернуться, и блондинка полностью откинула голову в сторону, тонкие пальцы конвульсивно сжали его ладонь, по-прежнему удерживающую их над головой, вторая рука намертво запуталась в его волосах, поглаживая и чуть оттягивая удивительно мягкие пряди. Парень рыкнул, с трудом себя контролируя, его губы уже собственнически осваивались на ключицах и хрупких плечах, в то время как ладонь, сжимавшая бедро, перебралась на живот, неукротимо скользя по самому низу и провокационно задевая тонкую ткань белья. Мечница задрожала, едва не плача. Слишком много ощущений. Слишком жаркие прикосновения, доводящие ее до исступления. С губ сорвалось дрожащее «Аякс, пожалуйста…». Мужская рука накрыла ее сочленение ног, мягко сжимая пальцами, и Люмин вскрикнула, испытав первый в своей жизни оргазм, ее колени до боли сжали бока парня. Внизу стало нестерпимо жарко и влажно. А Предвестник с восхищением смотрел на нее, словно видя впервые. Эти призывно приоткрытые губы, с которых срывается тяжелое дыхание, эти алеющие стыдом щеки, эти подрагивающие от удовольствия ресницы. И, пока девушка приходила в себя, по-прежнему мелко подрагивая, Чайльд рывком стянул с себя вторую перчатку и быстро обнажился, переплетая их пальцы рук и прижимаясь бедрами. Глаза Путешественницы пораженно распахнулись, она замерла. Парень снова приник к ее губам в чувственном поцелуе, стараясь успокоить, и блондинка незамедлительно ответила, стараясь расслабиться. Одна ладонь накрыла ее небольшую, но упругую грудь, и принцесса замычала, выгибаясь, ее ноги по-прежнему крепко стискивали мужскую талию, бедра плотно прижаты к бедрам. Пальцы Тартальи аккуратно сжимали мягкую округлость, массируя, в то время как вторая рука, подарив частичную свободу, опустилась на подрагивающий плоский живот. Парень отстранился, но не успела пленница возмутиться, как его ладонь оказалась в трусиках, ощущая терпкий жар и всю степень возбуждения возлюбленной. Путешественница вздрогнула, захлебнувшись стоном, ее пальцы, оказавшись на кровати, сжали простынь, безжалостно комкая. Скользящими движениями размазывая влагу по жаркому лону, рыжеволосый еле держался: в глазах все плыло от нетерпения, тело мелко дрожало из-за конвульсивно сокращающихся мышц, а пах уже давно налился тяжестью. Чуть сменив позу и оказавшись одним коленом между ног стонущей девушки, он снова навалился на нее, губы опустились на грудь, мягко зажимая зубами сосок, и Люмин захныкала, беспорядочно цепляясь руками за плечи Предвестника и не зная, куда себя деть от терзавшего ее удовольствия. В низу живота начало неукротимо тянуть, а ее бедра, словно живя своей жизнью, подмахивали в такт движениям пальцев. Рыча от переполнившей его страсти, Чайльд несколько грубо стянул трусики с пленницы, пытливо заглядывая в ее глаза, затянутые поволокой возбуждения. Раскрасневшаяся, жаркая, податливая – его принцесса. И через несколько мгновений горячую тишину комнаты прорезал тихий вскрик, а пальчики с силой вцепились в мужские плечи, царапая влажную кожу. С искусанных губ сорвалось имя Предвестника. Теперь принцесса официально принадлежит ему.