Помнишь Тьму?

      Alea jacta est

Жребий брошен

      — Они снова перешли границу! — гнев Никлауса был горьким и вяжущим.       — Посмели разбить лагерь в центре леса, Князь, — недовольство Виктора было соленым и кислым.       — Их стоит изловить, как крыс, и перебить, жестоко, на глазах у тех, кого оставим для получения информации. Страх развязывает языки. Особенно сейчас, когда они понимают, с какими силами воюют, — собранность, рассудительность и хладнокровие Андрея всегда чувствовались смолой. Покрытые коркой безразличия, его слова могут казаться жестокими, но, если прислушаться к ним, понимаешь, что единственный выход в той или иной ситуации — пожар. Огонь, как и каждое слово Андрея выжигает все ненужное. Говорят, что убеждение — это дар, в нашем случае он — проклятие для османов и других врагов Валахии.       Еще смолой пахнет кровожадность, я знаю это не понаслышке.       Воины перевели взгляды на меня, ожидая приказов, но в ответ я лишь прикрыл глаза и прислушался. Османы действительно в последнее время осмелели, с каждым разом заходя все дальше и дальше в глубь моей родины. Это заставляло задуматься, что сейчас я недостаточно жесток. Враги уже привыкли видеть посаженных на кол, их это уже не пугало. А чем больше моя смерть вязла в болоте лет, тем размытее становились мои пытки и способы убийств.       Иногда миру не нужен герой, иногда ему нужен монстр.       Мне нужно стать еще более жестоким. Еще кровожадней. Еще…       Ожившим кошмаром       Мертвым монстром       Сыном Дьявола       Дракулом!       — Лука уже должен был спуститься со Сломанного Клыка, а Дамир — вернуться с обхода южной границы, что могло задержать их с нынешними способностями?        — Солнце.       Как по команде все повернули головы на восток, мне за спину, где начинала заниматься заря.       — Мы не успеваем, ночи стали слишком короткими. — Николаус запрыгнул на лошадь, дернув поводья в сторону, животное фыркнуло.       — Думаю нам стоит разделиться, — Андрей продолжал смотреть в сторону возможного лагеря османов. — Ты пережди солнце, а я возьму несколько воинов и прочешу лес. Это уменьшит их шансы остаться незамеченными, а нам увеличит время поиска, затем к нам присоединишься ты с Лукой и Дамиром.       Виктор кивнул, поддерживая предложение Андрея:       — К тому же они думают, что твои отряды рыщут только ночью. Никто не подумает, что Тени будут искать кого-то днем. Уверен, османы думают, что все Тени — носферату, поэтому днем теряют бдительность, как будто свет солнца сможет защитить их. Каждый из них по-своему прав: я теряю слишком много времени из-за того, что ночь сейчас слишком коротка. Согласно киваю:       — Ладно. Найдите их, но в бой не вступайте. Ждите сумерек и нас, лишь тогда нанесем по ним удар, — оба моих друга мне поклонились. — Андрей, проследи, чтобы Виктор держал свою задницу подальше от приключений, по крайней мере до тех пор, пока я не явлюсь.       — Да, Дракул, — Андрей усмехнулся, а Виктор закатил глаза, однако они снова поклонились мне и скрылись в лесу с еще несколькими Тенями, а я повернул к убежищу, построенному в год смерти Влада III Цепеша.       В 1476 году солдаты князя Валахии подняли бунт против своего господаря. Они убили его и отправили голову султану Мехмеду II, а тот насадил ее на пику. Так бесславно погиб Влад III Цепеш, в этот же год османы напали на Валахию, не зная, что те солдаты, устроившие бунт, были выкошены, как колосья пшеницы на поле. Серпом, что оборвал их жизни, был монстр, что оставил после себя Влад Цепеш. Монстр, что таится во тьме ночи, что кровожаден и чужд к эмоциям людей. А он сам-то может испытывать эмоции? Нет.       Османы встретили пса без хозяина, чья голова ссыхалась и смердела на пике Завоевателя. Если некому натягивать цепь, призывая к повиновению, то зверь убивает до тех пор, пока не насытится. А я не мог насытиться, поэтому остановился лишь тогда, когда оторвал голову последнему османскому солдату.       Влад Цепеш состоял в ордене Дракона, как и его отец, но еще он якшался с темной магией, из-за которой я и стал тем, «кто не мертв».       Я Дракул — сын Дьявола.       Теперь я убиваю османов, защищая Валахию и ее нынешнего князя — Мирчу Цепеша, сына Влада Цепеша. Только ему я служу, только благодаря мне с ним считаются другие государства, зная, что, если что-то пойдет не так, я утоплю их города в крови.       Эту версию знает весь мир. Но правдива ли она?       Спустя четыре года, османы пронюхали слабые места таких как я. Они начали нападать днем, ночью хоронясь в каменных пещерах или гротах. Везде, где я не смогу учуять их или услышать их сердцебиение. Умно, но я тоже не стою на месте. С каждым годом, становлюсь лишь сильней.       Помимо меня, в Тенях еще около сотни мужчин. Кто-то из них люди, а кто-то носферату. Последние были обращены мной во время бунта, они заслужили это право кровью и смертью, отдав свою жизнь, чтобы спасти своего князя, пусть и вышло совсем не то, что планировалось. В них я уверен. Кто такие Тени?       Убийцы       Шпионы       Воины       Политики       Ваш брат, муж, отец, но вы даже знать об этом не будете, за пределами замка Бран Тени — ничем не выделяются из толпы. Но в стенах они носят оттенки черного и серого, не скрывая своих лиц. Те, кому довелось получить право находиться в замке — все проверенные лично мной, прячущиеся в тени, сливающиеся с ней. Стены замка достаточно защищены от тех, кто хотел бы поживиться на имеющейся в них информации. Я знаю, когда мне лгут, знаю, когда люди боятся, при желании я могу заглянуть и в мысли другого человека.       Сначала желающих было много, затем, после десятков публичных казней, люди поняли, что верность не только залог жизни, но и хорошая прибыль. Те, кто был верен до конца — получали много серебра, это было еще одним стимулом к тому, чтобы держать язык за зубами. Даже не мешало то, что приходилось прислуживать ходячим мертвецам, а порой, даже быть их кормильцами. Единственный кто ходит в маске в замке и за его пределами — я. При жизни меня знало много народу, для них я все еще должен оставаться мертвецом. Чтобы меня не узнали даже в замке, я призываю тьму, что клубами дыма извивается у моего лица, никогда не загораживая мне глаза.       Кто я такой? Я лишь палач князя Валахии, его темная третья рука, скрытая в тени. И я всегда в крови.       Если в замке мы всегда могли укрыться от солнца, то в лесу или горах это сделать намного труднее. Поэтому Мирча Цепеш в тайне приказал сделать и обустроить такие убежища, чтобы любой носферату мог переждать солнце.       Убежище представляло собой большую пещеру, поделенную на несколько небольших комнат. Я прошел в дальнюю, подальше от лучей солнца, попадавшиеся мне по пути Тени кланялись мне, я же лишь кивал им в ответ.       — Дракул, — не успел я зайти, как ко мне тут же постучались. — Лука прибыл.       — Пусть войдет.       — Влад, — поклонился Лука, он специально выждал момент, когда другой Тень будет далеко и не услышит это имя. Все звали меня Дракулом и только пятерка наиболее приближенных знают мое настоящее имя и внешность. Они завоевали мое доверие.       — Что на Сломанном клыке, Лука? — пожатие рук как традиция и дань уважения. — Не кланяйся мне. Поклоны оставь для Князя.       — Это привычка, — его спину жгли лучи солнца, но умиротворение, что царило в Луке, было странно даже для меня. Оно словно мед было тягучим и сладким. Но как от меда бывает приторно, так и от слишком спокойного Луки, однако именно в нем мое утешение, от его эмоций я беру силу сковывать свои жажду и ярость. — Ты же знаешь, для меня ты — князь.       — Князь — Мирча!       — Одно другому не мешает, — Лука — это тот тип людей, которым что не тверди, они кивнут и все равно будут поступать по-своему, даже зная, что потом их ждет расплата. — Он наш князь днем, ты — ночью.       Однако нужно отдать ему должное, он никогда не сделает что-то что навредит мне или подвергнет опасности других Теней, даже если ему не понравится приказ, он выполнит его. И он никогда не ставит под сомнение мои слова при других, высказывает все только мне в лицо, спокойно. Поэтому я зачастую спускаю ему с рук такие выходки.       Андрей и Лука — мой голос разума, поставь их в пару и враг будет раздавлен спокойствием и уничтожен продуманными словами, что заставят перевернуться его мир.       Они и мертвого поднимут и заболтают его до смерти, при этом выведав у того все секреты.       — Сломанный клык чист, — голос Луки отвлек меня от размышлений, я кивнул. — А вот у его подножья я нашел много чего интересного.       — Опять османы? — сколько бы лет не прошло, кровь скольких бы османов не окропила мою землю, а ледяная ярость никуда не делась и все так же разъедает грудь.       — Да, только я нашел то, чего не видел никогда прежде, даже с учетом того, кем стал сам, — продолжил носферату. — Я нашел его в реке, недалеко от берега.        Лука потянулся к сумке, что все это время висела у него на плече, обычно эта седельная сумка была на крупу у лошади. Видимо он нашел действительно нечто важное, что не решился нести это открыто.       — Вот. Ты когда-нибудь видел нечто подобное? — вытащив руку, воин достал что-то прямоугольной формы, с его ладонь.       Я взял предмет. Он был довольно легок и тяжел одновременно, нахмурившись, я взвесил его в руке, затем покрутил. Одна сторона была черной и блестящей, она отражала блики огня, а при определенном угле даже могла показывать отражение пространства. Другая сторона — шершавая, красная, с какими-то узорами букв, состоящих из палок. По боковым граням были отверстия и выдающие из общего положения части, на одну такую я и нажал. Миг и одна из сторон — черная — загорелась, словно с помощью магии. На ней появился рисунок — овца в волчьей шкуре.       — Обычно все наоборот — волк хочет спрятаться в стаде, прикинувшись одной из овец. Это что-то магическое?       — Нет, я не чувствую от него магии, но ты прав, обычно наоборот. Стоит опасаться волка в стаде, но, — я вновь нажал на выступающую часть предмета. Картина изменилась, поверх овцы в волчьей шкуре появились кружки с цифрами внутри. — Если бы я и встретил такое существо, то немедленно убил бы. Волк — хищник, кем тогда является та, кто убила его и освежевала?       — Той, у кого клыки и когти в разы больше и острей, — Лука прищурился, а затем расплылся в ухмылке. — В таком случае, я бы посмотрел на эту овечку. Может она и не из османов, другой носферату? Если так, возьмем ее в Тени?       — Хочешь предложить ей свое место?       — Не-ет. Для этого я слишком люблю отправлять османов к их горячо любимому Богу, — Лука оскалился. — Мне просто очень интересно, как она выглядит? Овечка с клыками и когтями волчицы или волчица в Золотом руне?       — Человек. Самое ужасное чудовище — это человек.       — Еще дальше по течению я слышал стоны, но не успел проверить что там, солнце уже поднималось над горизонтом, — было видно, что это все еще непривычно для воина. — А теперь я думаю, что лучше бы посмотрел. Убежище нашел бы, ничего страшного, а так у нас нет никакой информации кроме этой штуки. — Ты бы не успел. Забыл, как еще на тебя действует солнце?       Став носферату раньше Луки и Дамира, я перестал быть зависимым от Солнца. Теперь могу бодрствовать и днем, что пока не доступно новичкам. Лука и Дамир падали замертво, стоило забрезжить рассвету и восставали, как только сумерки вступили в свою силу. Сейчас они могут бодрствовать дольше, даже если солнце уже поднялось над горизонтом, и подниматься, когда оно идет на спад. Очень скоро они, как и я, перестанут быть зависимы от времени суток.       — Думаешь тогда наша овечка задрала волка?       — Мы проверим берег, если это действительно так — там будет кровь, много крови и труп. А где кровь — там и след. Он приведет нас к ней. Если наши догадки подтвердятся, и она одна из османов, тогда убьем двух зайцев одним ударом. Если же она не из них, тогда будем действовать по ситуации.       — В любом случае будет весело, — Лука отбросил сумку, что все это время держал в руке. — Жду не дождусь сумерек.       — Ложись, не хватало еще, чтобы ты развалился посередине убежища, — на выражение полного спокойствия я добавил: — Перетаскивать и уже тем более укладывать тебя в кроватку не стану. Где свалишься, там и заночуешь, понял меня?       Лука лишь растянул губы в ухмылке и отвесил поклон, отчетливо понимая, как это выводит меня из себя. Я получаю от Луки спокойствие, усмиряя своих внутренних монстров, но порой, именно он их и подкармливает.       Казалось, что день тянулся вечность, но вот со стороны кровати раздалось дыхание — Лука просыпался. Я встал, натянул капюшон и отправился к лошадям.       — Нам нужно встретиться с Андреем и Виктором, оба еще днем отправились прочёсывать лес, чтобы не терять время.       — Понял, — кивнул Лука, заправляя рубашку и закрепляя ремень с ножнами.       — Место где ты нашел предмет, оно далеко? — моя рука как раз лежала поверх сумки, в которой лежала находка Луки.       — Нет, но на лошадях туда не добраться: много кустов и частые деревья, бегом вмиг доберемся. Лошадей можно оставить другим Теням, отправив всех на встречу с Андреем, а сами проверим берег и догоним их.       — Так и сделаем.       Солнце еще не скрылось за горизонтом, но здесь, у подножия Карпат, уже вовсю властвовала тень. Берег реки действительно был не далеко, если у тебя была скорость носферату. Буквально четверть часа, и мы на месте.       — Вот это место, в воде я нашел тот артефакт, — берег реки был широк, но весь забит валунами и другими камнями. — Здесь не разбить лагерь, даже до воды не дойти нормально.       — Вот и я об этом подумал. Возможно, что его притащило потоком? — Лука поднял взгляд, осматривая реку выше по течению.       — Нет, там река слишком бурная, она разбила бы его о скалы или пороги. Чтобы то ни было, его бросили здесь. А вот его хозяйку потоком унесло дальше, — я прищурился, всматриваясь в даль течения реки. — Там ты слышал стоны?       Лука кивнул, и мы без лишних слов двинулись вперед. Шли тихо, прислушиваясь к местности, было чувство, что на нас сейчас выпрыгнет нечто неведанное, но мы были наготове. Пальцы крепко сжимали рукоятки мечей. Стремительно темнело, но нам это нисколько не мешало, наоборот, сливаясь с тьмой, мы становились едва различимыми силуэтами. Лишь когда ноздрей коснулся странный запах, мы резко остановились.       — Вкусно пахнет наша овечка, это что апельсин? — нахмурился Лука вдыхая чаще и чаще, я лишь кивнул.       Это точно девушка, ее кровь сладковатым запахом стояла в округе. Сама хозяйка этого запаха ушла, но перед этим, она довольно долго пробыла здесь. Я присел перед камнем, на нем то тут, то там были пятна крови. Для зрения носферату они были словно подсвечены алым светом среди темно-серых оттенков сумерек.       — Она ранена, крови много, однако ни трупа, ни следов борьбы, что тогда здесь произошло? — Лука прошелся вдоль берега, выискивая другие возможные следы. — Она явно была одна. Ушла в лес.       — Не здесь, это случилось выше по течению или выше в другом смысле, — Лука поднял голову.       — Думаешь она упала с горы?       — Да.       — В таком случае она точно не человек, — Лука нахмурился, — но и не носферату. Пахнет человеком. Ничего не понимаю…       — Мы сможем понять только увидев ее и спросив лично.       — Тогда идем за ней?       Мы бросились в лес, ведомые запахом незнакомки. Ее след был еще той солянкой: сладость, тина реки, земля и что-то еще, что-то помимо апельсина. Оно забивало мое обоняние, мне пришлось фыркнуть и резко выдохнуть, чтобы снова почувствовать кровь. Мы остановились около дерева, здесь запах был свежим и сильным, однако девчонки тут не было. Я прикоснулся к коре. Она прислонялась к ней, сделала здесь привал, чем дальше в лес, тем чаще останавливалась. Девушка не могла далеко уйти.       — Она так сильно ранена? — на очередной остановке Лука разглядывал следы. — Если она и есть вражеский воин, то она очень плоха — оставляет такие следы.        — Либо она специально это делает, заманивая нас в ловушку. Надо быть осторожными, османы начинают понимать, кто мы такие и как с нами бороться. В тот раз взрыв, в этот раз — девчонка.       — Они действительно считают, что девчонка страшнее огня? — фыркнул Лука. — Они начали прикрываться спинами женщин? Трусы!       Гнев понятен, в прошлый раз мы потеряли шестерых Теней, одного удалось спасти, но теперь он стал носферату. Максимилиан уже несколько месяцев проходит обучение, сдерживая инстинкты чудовища — жаль парня.       — Снова злишься? — костяшки пальцев хрустнули.       — Я всегда зол, — тряхнул плечом, давая понять, что разговор на эту тему окончен.       — Идем, девчонка близко.       Нам потребовалось около пяти минут, чтобы услышать звуки разговоров, еще полминуты, чтобы увидеть лагерь.       — Османы. А вот и ответ на вопрос с ними ли она.       — Какая красавица и совсем одна здесь, — все так же скрываясь в глухой тьме, мы могли отчетливо наблюдать на разворачивающейся перед нами картиной.       Осман прижал девушку спиной к стволу дерева, удерживая ее на месте с помощью ножа у горла.       — Не похоже, что она с ними, — девчонка что-то шептала на знакомом мне языке, но я не понимал его. Зато смысл был понятен по движениям незнакомки. Не смотря на кинжал, она вертела головой, уверен, она умоляла пса Мехмеда не трогать ее. Лица не видно, солдат почти полностью закрывал обзор своей спиной.       — Там еще один, — шепнул Лука, кинув взгляд вправо.       Еще один солдат шел в сторону девушки, он определенно слышал слова своего товарища. Решили порезвиться?       — Может вмешаемся? — Лука весь подобрался, готовясь к прыжку.       — Нет. Османы не прячутся, а значит их уже должны были обнаружить Андрей с Виктором. Найди их, — я видел, что Луке это не понравилось, но его спокойствие вновь отдалось приторностью на языке. Кивнув, он растворился во тьме.       Было прекрасно ясно, что солдаты собираются сделать с девчонкой. Один начал лапать ее рукой, другой уже был на подходе, если он дойдет до них — она уже не сбежит. Но сколько таких как она было и еще будет? Это война, тут слабым не выжить.       «Давай же! Покажи зубки! Овечка в шкуре волка! Ну же!»       Она не двигалась, застыла у дерева и лишь продолжала мотать головой, ее испуг ощущался так явно, будто она стояла передо мной, а не в нескольких метрах. Я сжал в руке ветку. Слишком сильно. Треск.       Это отвлекло солдата, а я уже готов был убить их всех: их — как врагов, ее — за слабость. Но именно в этот момент я сделал вдох — и ничего не почувствовал…       Девчонка резко вскинула ногу, ударяя солдата, да так, что тот повалился на землю, при этом ловко отвела клинок от своей шеи.       «А вот и коготки…»       Она побежала, прочь от лагеря, жаль ей было не ведомо, что солдат там не один. Я прикрыл глаза, когда удар пришелся ей в грудь, она свалилась на землю с глухим звуком, задыхаясь.       Ей не помочь, а мне пока высовываться рано. Не обращая внимания на то, как девушку потащили в лагерь, я быстро направился к своим людям.       — Дракул, — поприветствовал меня Андрей, я лишь кивнул. — Этот лагерь единственный, остальные три мелкие, были сожжены Дамиром, он скоро явится сюда.       Не успел я открыть рта, как меня перебили:       — Что с девчонкой? — кто о чем, а Лука вновь об этой девчонке!       — Ошибка, она не та, о ком мы думали. Она слабая, а слабые умирают.       — Дракул, ты говоришь про эту девчонку?       Я подхожу к краю выступа над лагерем османов как раз в тот момент, когда девчонку бьют наотмашь. Сжимаю кулаки, чтобы не броситься к ней. Кто она такая? Никто. Должен ли я помочь ей? Не должен. Она умрет? Да.       — Мы так и будем стоять и смотреть как ее избивают, а потом будут насиловать всем скопом? — ответа не последовало. — Дракул!       Я не отрываясь смотрел на нее. Все лицо было грязным и в кровавых потеках, одежда была странной — штаны женщины носят разве что для конных прогулок, а ее рубашка и куртка совершенно не подходили для этой местности. Вся эта чертова девчонка не подходила к этой местности! Ее длинные волосы были отличной возможностью зажать ее в одном положении. Ей не вырваться. Она обречена! Только хочу сказать это, как девчонка видит нож. Она замерла.       Секундная пауза       Осознание       Ее спасение       Убей себя — спаси себя.       — Она убьет себя, — эта мысль пришла всем, кто видел ее взгляд.       Возможно в этой овечке есть хоть немного силы, раз она решилась на это. Изворачивается. Хватает нож. И делает то, чего не ожидал даже я. Не ожидал, но так жаждал! Мне так отчаянно нужен был повод спасти ее, что я тут же ухватился за него. И отдал приказ:       — Убить всех, девчонку спасти!       Тени только этого и ждали. Они словно дикие звери лавиной захлестнули лагерь, убивая всякого, кто попадется им на пути. Я рвал и метал, окропляя кровью все вокруг, давая своим ярости и гневу выход, своей кровожадности.       Пытаюсь взглядом найти ее. «Нашел!» И тут же кровь вскипает в моих венах: над ней с занесенным мечом стоял осман.       Рука входит в грудную клетку. Рывок и его еще бьющееся сердце сжимаю, выдавливая соки. Тело падает. Я смотрю на нее, она — мне в глаза.       Зеленые. Ее глаза — зеленые и полны слез.       Столько хочу спросить у нее, но вместо этого из меня вырывается:       — Ты покрыта кровью.       Только сейчас она дает право слезам скатиться по щекам и отвечает мне. Но я не понимаю ее слов.