Помнишь Тьму?

      Fiat justitia, pereat mundus

Да совершится правосудие, даже если от этого погибнет весь мир

      Она спокойна. Ни истерики, ни страха, ни сопротивления. Она в цепях, вижу, как морщится, когда её словно мешок сбрасывают с лошади. Слышу, как люди гневно кричат ей вслед, проклинают, плюют под ноги, а некоторые смельчаки даже пытаются прорваться к ней. Но ей все равно, её лицо — маска: кожа бледная, как мел, кажется, что даже всегда яркие глаза, сейчас стали блеклым подобием себя.       Рядом всколыхнулся воздух. Меньше всего сейчас мне хочется с кем-то разговаривать.        — Я был прав. — Виктор остановился рядом, его довольная улыбка мне порядком поднадоела. — Приятно видеть её в цепях. Но я даже разочарован в ней, так глупо попасться, да ещё и хранить в собственной комнате яд… Она казалась мне умней.       От пренебрежения Виктора я скривился, но продолжал упорно молчать, может он все же поймёт, что я хотел бы побыть наедине с самим собой?       — Ты только взгляни на нее: на вид оборванка, а голову задрала, точно королева! — в надменной и глумливой манере Виктор поклонился, не отрывая взгляда от Лады. Секунду он был склонен в поклоне, а в следующую, его лицо перекосило от гнева. — Дура!       Сейчас мы оба наблюдали, как люди хотели задеть девчонку, ударить, но все боялись её безмолвного стража сейчас и палача в будущем. Дракул чёрной глыбой нависал над беглянкой. Она, в свою очередь, утопала в его тени.       — Забавно видеть, что сейчас он защищает её, а ещё сутки назад был в шаге от того, чтобы сломать сучке шею. Хотя, зная Дракула, могу с уверенностью сказать, что сломанная шея более милая смерть, чем то, что он запланировал для неё. Как думаешь, после его игр с нею, девчонка все еще сможет молить о смерти?       Пальцы сами собой сжали дерево перил. Сейчас в шаге от своей смерти был только Виктор! Гнев внутри вспыхнул с такой силой, что я тут же прикинул, если я перекину Виктора через ограждения, то он сломает себе шею сразу, столкнувшись с землёй или ещё пролежит пару минут, в раздумьях: за что?       От этих мыслей меня затрясло. Что со мной стало, что я думаю, как бы убить своего друга?! Облокачиваюсь о дерево, не переставая буравить взглядом девушку. Какого хрена происходит? Что она со мной сделала, что на секунду, я реально хотел убить Виктора? Словно почувствовав меня, она повернула голову и мазнула взглядом по стенам замка, не замечая открытый коридорчик, поросший плющом. Чувствует, что-то в этой стороне, но не может найти меня. Это хорошо, понятия не имею, что бы сделал, встреться мы глазами. Но в голове слишком громко пищала одна мысль:       «Кого ты ищешь, Лада? Меня или Мирчу?»       — Ведьма! — Виктор перекрестился. Меня почти прорвало на усмешку от этого действия. Он служит тому, от кого не спрятаться и на святой земле, а при ведьме крестится! Однако следующие его слова и разозлили меня, и заставили задуматься. — Околдовала она вас! И тебя и Мирчу! Хотя теперь-то Мирча самолично упечет её в камеру, а потом и приговорит к смерти!       «Да, она явно не знает, что Мирча не тот за кого себя выдаёт, собственно, как и я…»       — Всё Тени рады, что ты больше не бредишь девчонкой. Сейчас ты сам помог найти её.       «Она сама этого захотела, однако, это слишком легко, не уровень Лады. Такой поступок совершенно не вяжется с человеком, изучившим чужой язык за две недели! Здесь что-то не так!»       — Змея, самая настоящая змея! То с одним крутилась, то с другим. Уверен, что ещё чуть-чуть и она бы отправилась в башню Невест! К Дракулу в постель!       Мысль скинуть его с высоты вновь яркой картинкой встала у меня перед глазами. Но я молчу, не обращаю внимания, словно нет со мной никого, словно Виктор — видение, что я упорно игнорирую.       Дракул и девчонка уже зашли в темницу. Эту ночь и последующие до объявления приговора и его исполнения, она все время будет проводить в подземелье. Разворачиваюсь и иду прочь от «Дороги позора» овечки, но видно мне не суждено сегодня побыть одному, в тишине.       — Она не могла это сделать! — отчаянье и гнев в девичьем голосе отдаются ударами в моей грудной клетке. — Ты слышишь меня, Андрей?! Останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к девушке.       — Скажи, что не веришь в это! Скажи, что не веришь в её причастность к этому! Скажи, Андрей!       — Это не имеет значения. — тихий ответ, но Мира от этого вздрогнула.       — Имеет! Если мы все вступимся за неё, если встанем на её сторону, то…       — Княжна, вы слышали, что виновницу вашего отравления уже схватили?       — Что?! — Мирела замирает, а я обречённо закрываю глаза.       — Нашли яд в её комнате, тот самый, которым были отправлены вы, княжна.       — Кто нашёл? Кто, я спрашиваю?! — синие глаза метали молнии в меня и Виктора, сейчас девушка была похожа на разъяренную кошку. В лучшем случае, мне выцарапают глаза, в худшем — вырвут гортань.       — Княжна, вы не должны её защищать, ведь она…       — Виктор. — голос Мирелы стал в разы тише и ниже, от него даже у меня побежали мурашки.       — Да, княжна…       — Закрой рот, пока я не вырвала тебе язык, твоя болтовня действует мне на нервы!       — Но…       Мирела всем корпусом развернулась к Тени.       — Ты хочешь, чтобы я подобно своему дяде, насадила тебя на кол? Ты не выполняешь простого приказа, так скажи на милость, зачем ты тогда нужен? Если даже язык за зубами удержать не можешь?       Виктор только и делал, что ошарашенно смотрел на княжну, то открывая рот, то закрывая его. Он был очень удивлён, мы оба. Такую Мирелу нам видеть ещё не приходилось. Мы сделали очень опрометчивую ошибку — забыли из какого она рода. Мирела Басараб из ветви Дракулешти. Мы забыли, что перед нами, пусть и нежный на вид, но дракон. И сейчас он показывает, что имеет когти и клыки.       — Я ничего не могу сделать, Мир. Уже все решено.       — А Мирча? Он князь. И он должен понимать, что это не она. Зачем ей сначала травить меня, а затем спасать? А зачем убивать Василе? Она ведь даже толком не знала его!       — Служанки говорят обратное. Их видели несколько раз, в последний, незадолго до убийства они ругались. Она могла убить его из-за этого.       — Ты себя слышишь? Боже, ты так на неё обижен, что даже не называешь её по имени! Лада! Её зовут Лада! Она спасла меня и не один раз! Вспомни, что случилось при нападении на замок. Именно она меня спасла. И от Василе, при нашей первой встрече!       — Я ничего не могу сделать, Мир. Мне жаль…       — Я знаю, что она из другого времени! И я узнала это сама! А должны были рассказать вы. Я часть этой семьи, и имею право знать такое! А вы…       — Не лезь в это, Мир!       — Молчать! — Мирела сделала пару шагов ко мне, медленно она чеканила каждый шаг, от чего по телу прошла дрожь. Я уже много раз это видел у… Дракула. Эта манера… Княжна едва достаёт мне до подбородка, но её энергия, её поза, гневное, но при этом убийственно-ледяное выражение лица. Сейчас, я в действительности могу поверить в то, что один её приказ и мы с Виктором будем долго дёргаться в конвульсиях на кольях.       Её голос был тихим, но мне на ум сразу пришли слова: бойся гнева молчаливого. До этого момента Мирела смиренно молчала.       — Молчи, если ничего дельного сказать не можешь! Вы первые с ней носились, пока она диковинкой была, каждый хотел посмотреть, поговорить, потрогать. А как только она в беду попала, так все? Весь интерес пропал? Она — моя подруга, Андрей. И я, в отличие от вас, в беде её не брошу! — развернувшись на каблуках, Мирела направилась прочь, но вдруг остановилась и бросила:       — Я вас предупредила.       Слова княжны заставили меня нахмуриться.       «Нужно присмотреть за Мирелой, если она что-то себе вбила в голову — не отступит.»       Перевожу взгляд на молчаливого Виктора. Отправить его за Мирелой, значит отправить прямиком на эшафот.       — Андрей, Виктор. — в коридоре возник Николаус. — Дракул собирает совет. Остались только вы… Что с вашими лицами? Выглядите так, словно Бабу-Ягу увидели.       — У нас здесь своя, только не баба. — Виктор только сейчас осмелился заговорить вновь.       — Идём, не стоит заставлять Дракула ждать.       Всего комнат для Советов было две. Одна для Совета Бояр — находилась на первом этаже замка, другая, наша, Ближнего круга — на этаже князя. Войдя в комнату — сразу заметил Дракула, стоящего спиной к Теням. Он ждал, пока все усядутся.       — Влад, Мирела уверена, что девчонка не могла убить Василе и отравить её. Она настроена решительно. — мы не успели сесть, а Виктор уже сдаёт Миру с потрохами.       — Это не так важно. Её отвлечением займётся Тень, что переходит в Ближний круг. — мы все переглянулись.       «Чтобы стать Тенью нужно пройти отбор у Ближнего круга. Каждый из нас может порекомендовать нескольких новобранцев. Но чтобы Тень перешёл с обычной службы на служение в Ближнем круге — нужно отличиться.»       — Новый Тень? — Лука был проворнее нас всех.       — Нет, он уже был Тенью, просто завершил обучение.       «У нас не будет новый Тень, у нас будет новый носферату!»       — А что на счёт девчонки? Ты все же устроишь суд, несмотря на то, что её застали на месте преступления? — Виктор не любит… Ладу. По какой-то причине он невзлюбил её с первого взгляда, а вот остальным она понравилась. Даже Луке, который с ней особо и не общался. Только вот вся доброта и привязанность тут же испарятся, стоит только Дракулу отдать нам приказ.       — Суд состоится. — Влад повернулся к нам лицом его звериные глаза свернули, поймав отблески свечи. С одной стороны я рад, что до суда у нас есть время, а с другой, Дракул не сводил с меня глаз. Обычно он мне доверяет, но в последнее время между нами пробежала чёрная кошка, которую каждый из нас хотел бы использовать по-своему. — Суд пройдёт завтра, после обеда.       — А это точно Лада? Она толком не была знакома с Василе, так ещё и убивать его… глупо как-то. С другой стороны, его смерть нам только на руку. Этот засранец давно вёл игры за нашими спинами. Уверен, что он в тихую подыгрывал Венгрии. — Лука откинулся на спинку своего кресла, а я почти выдал свое волнение за овечку облегчённым вздохом.       — Да, пару раз я видел его с этим лощенным ублюдком — Батори. Они что-то очень миленько обсуждали вместе. — у Николауса свои личные счёты с Батори.       — К тому же у них был план — выдать Мирелу сначала за Батори, а после, когда Лада это раскрыла — за Эмилиэна.       — Хочу напомнить, что про этот план нам напела именно девчонка. — Виктор скривился.       — Да, и это оказалось правдой, Виктор, хватит из-за своих проблем усложнять жизнь другим! — кажется Николаус сейчас вспыхнет.       — А вам не кажется это слишком удобным? То, что именно овечка послушала разговор? Что именно она, случайно, умеет орудовать луком, случайно за две недели выучила наш язык, который она как бы не знала! Нам нагло лгут, Дракул, она опасна!       — Мы все здесь опасны! Мы все здесь убийцы, Виктор! Хватит её обвинять! — слова вырвались ещё до того, как я понял, что пора бы заткнуться.       — А ты прекрати возносить её! Она не та, за кого стоит складывать голову!       — Виктор!       — Андрей прав, ей незачем было убивать Василе. Больше верится в то, что его убил Батори, так как тот просто не смог выполнить свою часть сделки! Да ещё и потерял влияние на сына после предложения Мирчи уехать в Флоренцию. — Николаус скоро пробьёт стол, он тарабанил по нему так яро, что становилось страшно за его пальцы.       Однако его слова не лишены смысла.       — Это больше похоже на реальность, чем то, что путешествие из будущего в прошлое было запланировано, и к нам подослали первоклассную убийцу, умудрившуюся проколоться на первом же убийстве. — Лука не сводил прожигающего взгляда с Виктора. Тот отвечал тем же. — Хватит пытаться насолить через Ладу Андрею, за то, что он не обращает на тебя внимания. Ты уже большой мальчик, пора повзрослеть и понять, что ты ничего не получишь, если будешь истерить!       Все это время Дракул молчал, наблюдая за нами.       — Дракул, ты ведь можешь посмотреть, что произошло на самом деле.       — Могу. Однако её участь решит суд. Если она сама не сможет доказать свою невиновность, то её казнят в любом случае. На этом все, все свободны.       Встав, мы поклонились и начали уходить.       — Андрей. — голос Дракула звучал почти у моего уха, но когда я развернулся, Влад все так же занимал свое место за столом. — Не смей ходить к ней.       В этой короткой фразе было очень много всего: приказ, предупреждение, угроза, второй шанс. Дракул не шутит, он зол и действительно сделает то, за что получил прозвище «Колосажатель».       — Влад, я прошу тебя…       — Я все сказал.       Он больше не произнёс ни слова, но в его взгляде было то, что он не озвучил — он сделает очень больно той, кто мне не безразлична. Ведь казалось бы, куда ей еще хуже?       — Я все понял.       Утром весь замок ходил ходуном: нечасто столько людей выражали свое желание лично присутствовать на суде. Убийство Василе громом прошлось по замку и окрестностям. Глупо удивляться количеству людей. Тронный зал сейчас представлял собой центральную площадь — столько людей пришло просто поглазеть на горе семьи и потенциальную убийцу.       Я потёр ладонь. На потенциальную убийцу, к приговору которой, я уже до суда, приложил руку. Мне стоило отказаться! Ответить ему «нет», но у меня не было выбора.       «Да! Давай! Тешь себя этими жалким надеждами и отговорками!»       Я предал её, но… разве она не предала меня первой?       Почувствовав на себе чей-то взгляд, я поднял голову. Мирча не сводил с меня пронзительного взгляда, казалось, он знает все мысли, возникающие в моей голове, даже быстрее, чем я. Его взгляд не был осуждающим. Он просто говорил: «Я знаю, что ты сделал». И от этого становилось не лучше. От Мирчи веяло холодом и жестокостью, с которой один взгляд этих кварцевых глаз, заставлял считаться и бояться. Казалось, факелы плохо справлялись со своим прямым назначением — огонь бесился, лизал ткань пропитанную маслом, пытаясь дать чуть больше света, но тут же утихал, словно он тоже боялся того, кто находился в этой огромной комнате.       Стоило огню сдать свои позиции хоть на чуть-чуть — комната погружалась в тень. Сейчас обед, но даже погода не смела перечить: тяжёлые свинцовые тучи готовы были раздавить землю, если вдруг бог все же захочет обрушить на наши головы кару. Все это было из-за одного человека, всего одного, который и человеком то не был. Тот, кто скрывался сейчас в самой тёмной части зала — у трона Мирчи. Дракул. Главный палач, под чью дудку пляшет и судья.       Я вернул взгляд Мирче. Нужно вести себя непринужденно. Пока что. Уже собрались все, кроме овечки, но это решилось по мановению руки князя. Двери открылись и девчонку буквально за шкирку, как котёнка, затащили в зал. Кулаки сжались сами собой, стоило мне увидеть на лице овечки то, чего я не видел вчера — её били! Кто посмел? Дракул? Когда она приехала с ним — была в порядке. В темнице? Охранники? Если, да, то что они могли ещё с ней сделать?       «Не смей ходить к ней»       Он приказал мне это, чтобы я не увидел её избиений?!       Зубы сжались так, что я почувствовал боль от этого, а скрип резанул ухо. Смотрю на Мирчу. На его лице залегли тени, но он быстро это исправил, задрав голову с высокомерным взглядом, свойственный аристократии!       «О, как мило! Ты об этом ничего не знал? Ты то?! Лжец!»       Лада обречена ещё до суда. Обречена нами двумя, и я ничего не могу с этим поделать.       Шум и гомон кричащей толпы, что как дикое зверье, готовое накинуться на того, кто слабее, оглушали, но были для меня лишь фоном.       — Убийца!       — Шлюха!       А я не отрывал взгляда. Хотя бы сейчас на неё насмотреться, перед тем, как её глаза уже не смогут смотреть на меня, иначе, кроме как с ненавистью.       — Ведьма!       — Тварь!       — Подстилка!       Даже с побоями, даже в этих чёртовых кандалах, она была очень красива. Со спутанной гривой, в одежде… Теней? Чёрный. Она в его цвете! Даже у всех на виду, даже когда рядом с ней стоять опасно, знающим, он говорит, что она — его! Чёрный…       — Молчать! — рявкнул Мирча, их с овечкой взгляды на секунду встретились — её с надеждой, его с безразличием.       Злость вновь начала жечь мою грудь. Кроме боли и страданий, он ей ничего больше принести не в силах! По её счастливому щенячьему взгляду понятно — он не приходил к ней в камеру!       «Как и ты» — проскальзывает мысль. Я машинально дергаю головой, словно хочу выкинуть эти слова.       — Да начнётся суд! Начнём с убийцы.       Надежда в зелёных глазах померла, но девчонка упорно не отводила взгляд от князя, он отвечал тем же.       — Потенциальной убийцы. — зал замер, овечка перебила Мирчу. Это её маленькая месть? Не лучший выбор! Но внутри я ликовал, значит не все потеряно, она как волна, то на хлынет, одаривая тебя своим присутствием, то схлынет, оставляя после себя лишь холод и жажду новой встречи. Она беда.       — Ты признаешь свою вину?       — Нет. Я не убивала. — овечка вдруг осеклась, вздрогнула, но тут же её взгляд стал острее гвоздя. — Я не убивала боярина!       — Тогда кто?       — Понятия не имею.       — Князь.       Вперёд вышел уже новый глава Совета Бояр — Александру Ротарь.       — Ох, ты только взгляни на него! Вот это мужчина. — рядом томно вздыхали дамы.       — Согласна, а его чёрные волосы… Серебристые нити в них ему к лицу!       — Боже, и почему ты такими лицами награждаешь мужчин? Ты только посмотри! Ни одной морщинки! Я завидую.       — А глаза? Эти бездонные синие колодцы… Моя воля, я бы с ним…       — Тише ты! Кто услышит, подумает, что ты как эта замарашка, что убила Василе! Хотя признаю, в этом темно-зелёном кафтане с золотой вышивкой, он выглядит как бог. Да простит меня церковь за кощунство…       Почему они упоминали овечку? В смысле «подумает, что ты как та замарашка»? О чем они?       — … что предлагает Совет Бояр?       Черт! Я пропустил разговор Мирчи с Александру!       — Совет Бояр предлагает следующее: если вина будет признана, то Совет и семья убитого не будут настаивать на жестокой мере наказания. Мы согласны на быструю и милостивую смерть. В случае отказа и дальнейшего прохождения суда — мера наказания будет высокой и жестокой.       — А вы уже все решили? Я думала, что приговор выносит князь, а не вы или семья убитого.       Овечка! Сейчас она делает то, что не сделал бы никто умный, а если бы и сделал, то сразу же стал в глазах других — умалишённым!       — Ей уже нечего терять, так она всех решила на дно потянуть? Особенно бояр с их мнимой властью. Молодец девчонка. — губы Николауса, что стоял рядом, почти не шевелились, но я слышал все.       — Многие скажут, что она безумная.       — И в чем-то будут правы. Вот увидишь, она нас всех ещё удивит.       — Думаешь?       — Уверен. Черт, иначе это будет уже не овечка.       — То, какой вклад в Валахию внёс Василе Копом — неоценим! Поэтому мы требуем, чтобы…       — Требуете у князя? Не просите?       Александру метнул взгляд к Мирче и склонил голову:       — Просим.       Мирча перевёл взгляд на овечку, задавая немой вопрос. Она ответила так же — без слов.       — Тогда суд. Кто будет говорить от лица семьи убитого?       — Я, ваша светлость. — я скривился от такого обращения. Обычно Мирчу называют просто — князь, так к нему и обращаются, но стоит услышать «ваша светлость» — жди подхалимства. — Сын не может участвовать, а вдова безутешна.       — Александру, ты в курсе, как Василе оказался в красном зале?       — Его туда пригласили. Служанка принесла письмо, Василе сказал, что это срочно и ушёл.       — То есть, вы не можете точно сказать, от кого это письмо? — все уставились на Ладу. На лицах читался шок.       — Я же сказал. — Николаус усмехнулся и снова принял отрешенный вид.       — Могу. Оно от вас.       — Вы читали его?       — Нет.       — Видели подпись?       — Нет…       Александру слегка нахмурился, было видно, что он не привык отвечать на вопросы людей, заключенных под стражу. Он все пытался поймать взгляд Мирчи, но тот неустанно смотрел на овечку, а вот она, в свою очередь, не сводила глаз с боярина. Волна схлынула, Мирча, почувствуй её холод.       — Тогда как? Как вы можете быть уверены, что это я послала тот письмо?       — Служанка, что принесла его, сказала, что это вы его послали. Вы же её госпожа.       — Но этот же глупо! Особенно если это было так важно скрыть. Посылать слугу, что видели абсолютно все, кто мог — это глупо! Любой, понимающий это, выбрал бы другой способ, а тот, кто пытается меня подставить — этот! Столько свидетелей для преднамеренного убийства? Это каким же олухом надо быть?!       — А если это не преднамеренное убийство? Может вы, как и любая другая женщина, руководствовались чувствами, а не логикой и умом? Василе чем-тот обидел вас, например, что ему не нужна любовница или, что вам здесь не место или он сказал вам, что поведает об ваших похождения по мужчинам всем, и вы разозлилась… Зарезали моего друга, как свинью, столько ножевых ранений! Вы действовали наверняка! А затем сбежали!       — Я не убивала!       — Невиновные не бегут! Думаю со мной все согласятся, что невиновные не сжимают в руке нож, стоя при этом в луже крови!       — Да! Верно сказано!       — Точно!       — Девчонка пудрит мозги!       — Шлюха!       — Служанка может опознать меня?       — Конечно. — Александру махнул рукой, словно отмахиваясь от слов Лады, как от мошки. Его речь произвела существенное впечатление на толпу, сейчас он был её руководителем, почти что князем, но пообщавшись с Ладой, я кое-что понял: не стоит её недооценивать!       — Даже если на выбор ей дать нескольких девушек?! — толпа затихла, а Лада, ухмыльнувшись, продолжила. — У меня не было служанки, ко мне приходила княжна, она и выбирала мне наряды. Служанок не было. Так что? Ваша, а точнее «моя» псевдо служанка сможет из других девушек узнать «свою» госпожу? Или она ваша марионетка?! Которая кивает тогда, когда вы скажете, указывает на того, про кого вы скажете и обвинит любого, лишь бы вы погладил её по головке со словами «Хорошая девочка»?!       По толпе пошел шепот. Теперь уже кости перемывали не Ладе, а Александру.       — Она намекает на неподобающую связь главы Совета Бояр и служанки?       — Она не намекает. Она говорит прямо!       — Да что вы, не может быть!       — Знаете, а я давно это подмечал.       — Верно, я слышал, что в юности он ни одной юбки не упускал. Кто знает, может это никуда не делось?       Толпа сходила с ума, ей только дай цель, она словно зверь, готова загрызть любого, кого ей кинут на растерзание. И сейчас чаша весов качнулась не в пользу Александру. Лада подкинула пищу для слухов, которые перевесили то, что было сказано боярином. Александру метал глаза от одной кучки людей к другой, отовсюду были слышны перешептывания, некоторые даже не старались понизить голос. Метнув взгляд на овечку, боярин наткнулся на горящие зелёные глаза и злорадную улыбку, в которой растянулись бледные губы.       — Это не даст никакого толку! — первая попытка перекричать толпу ничего не дала, поэтому Александру повысил голос. Раньше все замолкали стоило ему заговорить, сейчас же ему приходится перекрикивать толпу, что когда-то боготворила его. И все из-за девчонки. — Это не даст никакого толку! Сейчас вас не знает разве что побитая собака в канаве!       — Думаю, вы правы. Служанка уже давно натаскана вами. — овечка стояла на коленях, побитая и обвиняемая в сотни грехах, но именно она сейчас владела толпой. Люди слушали ее, а она давала им то, чего так не хватало — хлеба и зрелищ.       — Князь. — на середину зала выкатил еще один представитель Совета бояр — Казан Саханов. Имя соответствовало его виду. Полный и грузный мужчина, из-за чего его кафтан просто свисал с плеч, не застегиваясь, а пуговицы рубашки так и норовили отлететь, ударив по уставившейся на этот вид толпе. Пару раз пуговицы действительно находили своих жертв. Казану было около тридцати, но он был полной противоположностью Александру — низкий, полный, со светлыми редкими волосами и такими же усами, от чего комичность его образа усиливалась стократ. За глаза его называли «павлином» из-за того, как ярко он одевался. Вот и сейчас рядом с темным Александру, Казан в горчичном кафтане с синими, красными и оранжевыми пятнами выглядел как мишень для стрел.       — Казан, у тебя есть, что сказать? — Мирча решил не размениваться приветствиями.       — Князь, с каких пор мы даем слово убийцам?       — С демократично-античной Греции, идиот. — буркнула овечка. Многие начали прятать улыбки за рукавами кафтанов или веерами. Среди знати каждый знал, что насколько ярким был Казан, настолько же и туп он был. Ведь еще задолго до Фемистокла право слова имел абсолютно любой человек, вне зависимости от пола.       — Она еще смеет обзываться?! — воскликнул Казан, а Николаус рядом со мной почти держался на ногах от еле сдерживаемого смеха. Боярин повернулся к девчонке. — А ты… а ты… Сама такая!       С каменным выражением лица овечка сказала:       — И такие люди входят в Совет Бояр? Удивлена, как Валахия все еще держится.       — Вы слышали? Вы слышали? Это преступление! Измена! Девчонку стоит казнить! — Казан тыкал в овечку толстым пальцем и делал то, что умел делать отлично — выставлять себя на посмешище. И ведь этот человек действительно не понимал, что своими действиями выставляет себя на манер шута.       Овечка права, такими людьми полон Совет, а единственный, кого боялись наши враги — мертв, хоть и номинально. Однако, случись что днем, даже Влад ничего не сможет сделать. Мы все здесь строим из себя невесть что, на самом деле имея ценность куска мяса.       К тому же, в опасности не только Валахия, но и моя страна… А значит — овечка нужна мне живой!       — Хватит, Казан. Александру, если у тебя есть доказательства вины, то представь их нам.       — Да, князь. Приведите служанку.       В зал буквально вплыла девчонка, на вид такая же, как и овечка. Взгляд в пол, плечи опущены, руки сжимали подол простого платья.       — Князь. — она поклонилась.       — Ты принесла письмо Василе Копому?       — Да, князь.       — От кого?       Девушка сразу же уставилась на овечку.       — От нее. Она дала мне письмо и велела отдать его боярину Василе. Сказала, чтобы я сделала это тихо, не привлекая внимания.       Овечка фыркнула.       — Где я тебе его отдала?       — В вашей комнате.       — Когда?       — Позавчера.       — Во сколько?       — Я не могу точно сказать.       — Конечно не можешь, ведь я не давала тебе никакого письма! Поэтому ты и не можешь вспомнить!       Служанка замолчала, нервно теребя подол, ее глаза то и дело метались за спину Мирчи… в тень.       Она ищет Дракула? Зачем? Зачем простой служанке искать Дракула?       — Почему я якобы попросила и отдала письмо именно тебе? Ведь, как мы уже все знаем, ты даже письмо нормально отнести не в силах!       Казалось, что девчонку сейчас удар хватит от таких слов, она побледнела, начала часто дышать и все чаще ее взгляд метался по самым темный углам залы.       — Князь, это давление на свидетеля! Подозреваемая не имеет на это право.       — Я лишь использую уточняющие предложения. Раз решается моя судьба, то я должна иметь право узнать все. Это ваш свидетель, который говорит, что точно не помнит, когда и как в его руки попало письмо. Так с чего он убежден, что именно я была той, кто дал ей письмо?! Собачка надрессирована, но не достаточно хорошо.       — Я служу вам!       — Я тебя чем-то обидела?       Вопрос застал врасплох девчонку, ее глаза расширились от удивления, что можно было разглядеть их радужку. Карие глаза не отрывались от гипнотических зеленых.       — Н… нет. Не обидели…       — Тогда почему ты врешь? Когда тебя спросили о письме, ты не сказала «госпожа» или не назвала меня по имени. Ты сказала просто «она». Разве слуга, преданная своей госпоже, смогла бы позволить себе называть ее «она»? Или могла бы себе позволить клеветать?!       — Я… я… говорю правду…       — Взгляни мне в глаза и повтори это!       — Может пора прекратить этот вздор? — Александру подошел к служанке.       — Каждый уважающий себя и свою родину человек, даже служащий и преданный своей госпоже, должен говорить правду. Чистая совесть превыше всего.       — Чистая совесть? А вы знаете значение этого слова?       — Конечно. — так просто ответил Александру.       — Хорошо. Тогда предпоследний вопрос. Назови мое имя.       Служанка встрепенулась, словно этот вопрос поставил ее в тупик, словно она не ожидала этого вопроса. Ее голова тут же дернулась в сторону Александру.       — Смотри на меня! — буквально рявкнула овечка, от чего многие в зале дернулись, служанка одна из первых.       — Это смешно, каждый слуга знает имя своего господина. — Александру вновь махнул рукой.       — Так пусть назовет мое. — свою непреклонность девчонка подкрепила тяжелым взглядом исподлобья.       — Ваше имя… имя…       Служанка была белее мела, ее колотило, и уже всем было понятно, что имя мы так и не услышим. Победная улыбка расцвела на губах овечки, но вдруг служанка замерла, словно под гипнозом, моргнула пару раз и громко сказала:       — Лада, госпожа. Ваше имя Лада!       Все замерли, овечка в том числе. Больше улыбки не было, она поставила на это многое, если не все, но с треском провалилась. Она перевела взгляд со служанки на Мирчу, а после на тьму за спиной князя. Желваки заходили на ее скулах. Загнанная еще пару секунд назад служанка бодро и нагло смотрела прямо в глаза овечке. Такое изменение в поведении не могло не остаться незамеченным.       — Ты тоже это заметил? — я лишь кивнул на вопрос Николауса. Незаметно повертев головой по сторонам, я убедился, что не только мы это заметили. Даже Виктор странно присматривался к служанке.       Служанка выглядела так, словно ей кто-то «нашептал» правильный ответ!       — Что и требовалось доказать. Перед нами храбрая девушка рискует жизнью, чтобы донести до нас правду. Но если вас и это не убедило, что перед всеми нами предстала убийца, тогда я вызываю другого свидетеля — Кристоф Батори!       «Что?! А он тут при чем?!»       Нахохленный засранец выполз, занимая место служанки. Приторно скалясь шушукающейся толпе. Овечка дернулась, как от удара, когда услышала имя нового свидетеля, а теперь ее лицо было просто каменным, но глаза… А вот Кристоф напротив, почти раздевал девчонку липким взглядом.       — Спокойно, Андрей. Бросившись на него с кулаками — Ладе не поможешь. — только после слов друга, я понял, что кулаки сжаты, тело напряжено, а лицо наверное… имело убийственное выражение.       — Князь… — Батори вальяжно поприветствовал Мирчу. — Не представляю какого это вам, узнать, что та, кого вы пригрели на груди — лживая падшая женщина, так еще и убийца.       — О чем ты? — Мирча нахмурился.       — О ее тяге к мужчинам конечно. Буквально на днях, я видел, как она. — Батори махнул в сторону овечки. — Вешалась на шею к погибшему. Они меня не видели, но к моему стыду, я слышал их разговор. Она обещала помочь выиграть сыну Василе в турнире, в обмен на деньги и статус, что он может дать. И, как мы все видели и знаем, мальчишка действительно выиграл. Ни разу не державши лук прежде. Какое совпадение…       — Какой абсурд!       — Разве? То есть хотите сказать, что не вы стреляли из лука стрелами с белым оперением, сидя под лоджией? — Александру махнул рукой, подавая кому-то знак. — На поле было найдено шесть стрел с белым оперением. Три — в мишенях, а еще три улетели прочь с поля. Так скажите мне, ни вы стреляли из этого лука?       Один и слуг поднес к боярину лук и колчан с белыми стрелами. Те самые, с которыми горе лучница залетела к нам, скрываясь от погони.       — Эти лук и стрелы могут принадлежать кому угодно.       Я мысленно усмехнулся, что-что а отмазки овечка придумывать умеет. Вроде бы и не солгала, но и не ответила на прямую.       — Вы не ответили на вопрос. Вы стреляли из этого лука? Потому, что если вы скажете, что не стреляли — это будет ложью. Прошу всех учесть то, что этот колчан и лук были найдены в комнате подозреваемой.       — Что? Мы же там все проверили! Этого не было… — Николаус произнес вслух то, о чем я подумал.       «Это невозможно. Здесь что-то происходит. Кто-то специально топит овечку! Но кто?»       — Мне их подкинули. Они не мои.       — Верно, не ваши. Вы ведь в тот день получили новый лук… этот.       На всеобщее обозрение вынесли другой лук, темно-красного цвета, с резьбой и головами змей, держащих в пастях тетиву.       — Ни лук, а произведение искусства! Откуда он у вас? За какие… заслуги? — последние слово было произнесено с издевкой.       — Это мой лук, верно, но откуда он у меня и кто мне его подарил — не ваше дело.       — Как раз наше. Смею предположить, что это подарок Василе, за что он вам его подарил? — Александру упивался вниманием толпы, как великий оратор он вел людей, как пастух — овец.       — Лук подарил не он!       — Но кто тогда? Кто ваш тайный благодетель?!       — Его подарил я. — в зале повисла тишина. Князь, на кого в этот момент были уставлены сотня глаз, даже бровью не повел, лишь повторил. — Этот лук я подарил Ладе, за спасение замка в момент нападения. Именно она подала сигнал колоколом.       — Но как? Веревка, что вела к языку колокола, была срезана. Как девчонке удалось? — Александру знал как. Точно знал, он загоняет Мирчу, чтобы тот во всеуслышание произнес то, что овечка умеет мастерски стрелять из лука. А это в свою очередь лишь заверит, что девчонка могла быть в сговоре с Василе! Черт! Черт! Нас всех загоняют в угол!       Мирча молчал.       — Князь, все мы знаем, какая она обаятельна снаружи, но не знаем, какая прогнившая внутри. Ее речи заманчивы и соблазнительны, она обещает быть рядом, помогать, возможно защищать, но в конечном итоге каждое ее слово — манипуляция нами, мужчинами! Уж я то знаю, о чем говорю. — Батори кинул мимолетный взгляд на овечку. Что он имеет в виду?       — Ложь. Я никем не манипулирую!       — Разве? Одним из женский способов манипуляции, и прошу заметить, крайне способный, является постель и все, что с ней связано. Позвольте задать вопрос: со сколькими мужчинами вы спали? — многие дамы ахнули, услышав вопрос Александру, прикрылись веерами, но продолжали прожигать овечку горящим взглядом. Никто никому не признается, но пошлость и разврат царит повсюду, а все лишь делают вид, что они невинные овечки!       — Я не спала здесь ни с одним! — овечка гордо выпятила грудь и гневно взглянула прямо но боярина.       — Означает ли это, что вы невинны? — Батори сально усмехнулся, он не скрывал, что линчивательство ему по душе.       — Какое это имеет отношение к убийству?! — казалось, овечку уже трясло.       — Прямое. Вы точно спали с Василе и не только с ним. Есть еще как минимум трое мужчин, что точно держали вас в объятиях.       — Я не понимаю о чем вы?       — Лада, вы состоите в отношениях с нашим князем?       «ЧТО?!»       Я замер, даже дышать перестал. Я знал, что Дракул запретил Теням приближаться к девчонке, но Мирча… другой. В груди появилось жжение, жгучая волна расползалась по всему моему телу, окутывая меня, опоясывая горло, подобно висельной удавке, сжимает, не дает мне вздохнуть. Но я как и прежде не свожу взгляда с нее, она как затравленный зверек бросала взгляды, будто еще миг и на нее нападут с любой стороны или же со всех разом.       Для меня мир замер, я ожидал ее ответа, как приговора. То, что между нами почти случилось в библиотеке, то, о чем я грезил каждую гребаную ночь. Просто осознавая, что она находится на том же этаже, что и я… И без возможности к ней прикоснуться, даже слыша ее крики… Просыпаясь от них! Я не мог, но так отчаянно желал!        А сейчас она вонзает мне нож в сердце и прокручивает его, увеличивая рану. Мир плывет, все, кроме ее лица и взгляда, уже направленного на одного из ее возможных мужчин. И пожри все тьма!.. этим мужчиной был не я. Мирча!        Она не сводила с него взгляда, искала в нем поддержки! Он не тот кем кажется! Одумайся!       «Она лишь играет! Не та, за кого себя выдает! Кто знает, может она уже и в постели Дракула побывала!»       «Играет тобой, как кошка с мышкой, Андрей! Ты как счастливый пес бредешь за ней во тьму. И за что? За мнимую кость, что она кинула тебе?»       «Предательница и шлюха, вот кто она! А никакая не спасительница…»       «Хватит! Она еще не ответила на вопрос!» — одергиваю сам себя, словно это что-то изменит, словно рана тут же заживет от ее слов. От ее отрицательного ответа…       — Нет, не состою.       Я выдыхаю тихо, медленно, от чего тело начинает мелко подрагивать, противясь этой пытки. А я задаю себе один и тот же вопрос:       «С чего мне сомневаться в ней?»       — Тогда как вы объясните, что вас замечали ночью входившей в покои князя? А некоторые слуги даже видели вас в постели его высочества! И после этого вы отрицаете, что вы падшая?       «Она в его постели. В его. Постели. Она.»       — Лада — ее имя вырвалось непроизвольно, само собой, так легко, словно я повторял его вслух тысячи и тысячи раз. Хрупкое тельце заерзало подо мной, от чего я лишь сильнее придавил ее коленом. Тонкие бледные руки, грудь, что касалась моей при каждом нашем вдохе, ее разведенные в стороны ноги, между которых и застыло мое колено. Я чувствовал жар ее тела. Я горел сам, будто в лихорадке, а эта маленькая чертовка, одним своим дыханием поливала меня маслом, чтобы горел ярче! Опускаю взгляд на ее губы. Такие яркие от частых покусываний и теребения пальцами. Хочу их, хочу поцеловать, хочу всю ее. Но сначала хотя бы прикоснуться. Подбородок, шея, кожа над корсетом. Мне мало! Обвожу пальцем ее грудь, все также затянутую в тугую ткань. Не дышит. А я этому и рад. — Дыши, Лада. — медленно, но довольно ловко разшнуровываю завязки корсета. Хочу освободить ее, всю. Я был близок к тому, чтобы накинуться не нее. Эта девушка не давала мне покоя с первой нашей встречи, с того момента, как окунулся в эти глаза… Услышал голос, еще даже не видя толком ее внешности под слоем грязи и крови. — Скажи, и я остановлюсь. — я не рассчитывал тогда услышать от нее согласие, но она произнесла: — Хочу… — и я срываюсь с цепей, целую ее, сжимаю в объятиях, прижимаю к себе, не давая и шанса передумать. Стону я? Или она? Похрен, главное, что она здесь, стонет подо мной! Сама прижимается ко мне… Грохот и я уже готов порвать любого, кому не посчастливилось оказаться рядом, но… Кровь холодеет и тут же застывает в жилах, когда я вижу глаза налитые кровью. Их хозяин одним своим взглядом, мысленно отрывает мне голову и выворачивает наизнанку всего меня. Меня мутит, я еле держусь на ногах. Мне дали понять, чья она. Мне пришлось уйти…       А теперь перед глазами пляшут лишь те картинки, от которых я собственноручно хочу расколоть череп Мирчи! Он делает с ней все то, что не мог я, все чего желал, но не мог получить! Его пальцы на ее теле. Его губы на ее коже. Его тело на ней. Он знал, что забирал у меня! Мирча…       — Кажется молчание со стороны подсудимой говорит о многом. Наш князь волен делать, что захочется, а вот блудницам не были рады ни в одну эпоху времен!       Овечка не сводила глаз с Мирчи, а тот в свою очередь даже не замечал ее! Из-за этого желание набить ему морду лишь возросло. Я отказывался верить в то, что слышал, но реакция их обоих говорила в пользу того, что это все же правда. Гнев начинал бурлить внутри и по отношению к овечке…       — Если вам и этого мало, тогда, Кристоф, вы оставались наедине с обвиняемой? — Александру вновь перешел к атаке.       — Да.       — А если я задам вопрос по другому? Предлагала ли обвиняемая вам себя в качестве приза или расплаты за что-то?       Кристоф беззвучно усмехнулся и долго смотрел на овечку прежде чем ответить. Он явно растягивал удовольствие. А ее лицо было бледным, словно маска, и ничего не выражало.       — Эта маленькая бестия окликнула меня сразу же после турнира, слово за слово, мы зашли в альков. Там, скрытые от посторонних глаз… мы наслаждались друг другом. Тогда я и подумать не мог, что она женщина князя… Я бы не прикоснулся к ней, знай, что это может вылиться в политический скандал.       Меня волновали больше ни слова Кристофа, а молчание овечки. Лишь это уже заставляет меня задуматься, что все сказанное правда. В других случаях, она бы голову всем откусила, но добилась своего, а сейчас, она будто признает свою вину.       — Может тебе стоит выйти? — Николаус беспокоился обо мне, но клянусь, еще одно такое предложение и я за себя не ручаюсь.       — Я в порядке. — бросаю сквозь зубы.       — Я вижу.       Друг пожал плечами, стоило мне вперить в него взгляд.       — В порядке, так в порядке. Только не устраивай сцену, этого нам сейчас не хватало.       — Угу… — пришлось передернуть плечами, чтобы скинуть его руку.       — Политический скандал, что вы имеете в виду? — Александру старательно делал вид, что он совершенно ничего не знает о том, о чем сейчас будет говорить Батори. Два хрена с горы!       — О, это еще более интересно. Оказывается, она точно знала кто я, еще до турнира. Сказала, что может помочь мне, знает то, что может пригодиться как послу, так и моей стране. — спокойно проговорил Кристоф. Он держался свободно, без напряжения, будто был не на суде, а на каком-нибудь балу, разговаривая с дамами.       — О какой помощи идет речь?       — Об информации касающейся армии. Тайные убежища, количество солдат, личности Теней вне замка и, что заставило меня сильно насторожиться — личность Дракула. Девчонка уверяла меня, что знает, кто такой Дракул и как его убить.       Имя Дракула имеет свои свойства. Одно из них — это вызывать дикий ужас у людей. Вот и сейчас вокруг все умолкли, столпились в кучки, прижимаясь тесней друг к другу, а некоторые старались даже не дышать. Никто не мог поверить, что какая-то девчонка решила пойти против Дракула. Того, кто с легкостью может превратить твои последние секунды перед смертью — в вечность.       «Это слишком глупо для овечки. Она бы ни за что не пошла на такое!»       Я пытался поймать ее взгляд, безотрывно глядя на девушку, но меня словно не существовало для нее. Надеялся, что она сейчас поднимет взгляд, в котором увижу гнев и ярость, желание разорвать Батори и Ротарь прямо здесь, сейчас! Но когда мне все же удалось встретиться с ней глазами, я почувствовал лишь незримый удар под дых — в нее зеленых глазах было лишь одно чувство — раскаянье.       «Нет! Нет! Не смей говорить мне, что это правда! Овечка, черт тебя дери!»       Но осознание одного факта душит все, что я испытываю к этой девушке — на убежища действительно напали. Никто не мог понять откуда враги узнали о них, Тени думали, что это те же, кто смог притвориться Тенями, но это не так. Врагам об убежищах сообщила она!       — Более того, в пример ее знаний она привела недавнее нападение на часть солдат Валахии и дворец. Именно после этого она предложила мне участвовать в… дворцовом перевороте. Сказала, что когда здесь все будет рушиться, она хочет быть с тем мужчиной, что будет править всем. — Батори пожал плечами, будто не он сейчас заговорил про измену.       — Это не правда! Это ты предложил мне предать всех! Ты! Ты просто жалкий неудачник, которого обставили на турнире, а сейчас хочешь наверстать упущенное и отомстить! — стража кинулась удерживать овечку, когда она начала рваться вперед. Взгляд почти безумных глаз рвал и метал, а сама их хозяйка жаждала добраться до ублюдка Батори.       — Отомстить? Кому? А главное за что? — Кристоф нагло улыбался. Он словно кот, что дразнит пса на привязи.       — За мой ответ! Я сказала, что выбрала другого мужчину! И за то, что пнула тебя. — теперь уже овечка улыбалась, а вот Кристоф скривился, словно от боли.       — И кого же ты выбрала?       Сначала даже я не понял, кто произнес эти слова. Настолько грубо и безэмоционально были они сказаны. Но то, как все пялились на Мирчу не оставляло места для сомнений — говорил он.       Серые глаза больше не были таковыми из-за залегших на лице тенях. Сейчас больше похожие на черные провалы, они раздирали своей пустотой и холодом. Они неотрывно наблюдали за овечкой, но тогда почему я ощущаю холод на загривке? Почему меня сковал такой ужас? Почему мурашки бегут по моей коже? Мирча смотрел исключительно на девчонку, а казалось, что его глаза следят за каждым, кто находился в этих стенах. Сейчас его глаза были глазами самой смерти или… Дракула.       Овечка тут же стушевалась, сжалась, становясь значительно меньше в размерах. Она и так не особо большая, но в этот момент она напоминала ребенка с глазами настолько большими и испуганными, что больше походили на блюдца.       Она не испугалась, когда ее вели через толпу, что в любой момент могла разорвать ее. Не испугалась и в начале суда, когда полная зала была враждебна лишь к ней одной. Но стоило заговорить Мирче, как вся ее бравада треснула и развалилась на мелкие кусочки. Я снова видел ту девчонку, которой она сюда попала.       Не смотря на это Мирча решил добить ее:       — Мне повторить вопрос? — она дернулась, как от пощечины, а я уловил себя на том, что жду ее ответа, задержав дыхание. Почему? Не знаю, не уверен. Может быть я жажду услышать свое имя. Да, пожалуй я действительно мечтаю услышать именно это! Одно ее слово, и я вырву ее отсюда. Сделаю все, что смогу, чтобы она больше не переживала такого, со мной у нее будет лучшая жизнь. С ней я завоюю власть, и она больше ни в чем не будет нуждаться!       — …бя…       — Громче.       Зеленые глаза, полные слез, бледная, как мел кожа, ярко контрастирующая с кровоподтеками и дрожащие пальцы — это то, что сейчас представляла из себя овечка.       — Громче, Лада!       — Тебя!       Кажется, я превратился в того, кого презирал. В детстве мне твердили, что любить — это великое счастье, что это окрыляет и делает тебя сильнее, дает силу выдержать любые неприятности и невзгоды. Я тогда лишь смеялся и говорил, что любовь делает из здравомыслящих людей — дураков. Тогда ответом взрослых было: «Вырастешь — поймешь.» Я вырос и понял, что не был прав, ровным счетом как и взрослые. Любовь не делает из тебя дурака, она уничтожает тебя полностью. Заставляет меняться до неузнаваемости, что в итоге ты сам себя узнать не в силах. Любовь — это оружие, что годится как на расстоянии, так и вблизи. Это воображаемый, не настоящий кинжал или меч, который ты не в силах отразить. Он ранит тебя, а его зазубренные края, вырывают плоть — стоит другому человеку наиграться с тобой и попытаться забрать свою любовь или то, что ты принимал за нее.       Я не видел больше никого, лишь ее, что только что вырвала свой меч из моей груди. На секунду мне даже показалось, что там разливается алое пятно. Но на темном не видно крови. Как и раны не видно.       — … как забавно наблюдать за этими жалкими потугами. Девчонка надеется выйти сухой из воды? Не выйдет. Помимо вас, Василе и Кристофа Батори, она имела сексуальную связь еще с двумя мужчинами!       «Еще двое?»       Я не хотел слушать, но именно эти слова вырывал мой слух. Я не хотел здесь находиться, но мое тело не двигалось. Я не хотел никого видеть, но стоило отвести от нее взгляд, как глаза сами искали ее. Эта пытка нескончаема.       — После турнира и встречи с Кристофом, она направилась в Башню Невест. А все мы знаем, кто живет там и зачем туда ходят. — народ нехотя закивал.       — Лада, вы были в тот день в башне?       — Я была, но не…       — Она была там! Этого достаточно, спасибо, Лада…       «Значит все же и с Дракулом.»       — У меня больше нет вопросов к этому свидетелю. Но прошу вызвать того, кто нашел неоспоримое доказательство вины подсудимой в другом преступлении, а именно — в покушении на убийство княжны Мирелы.       «Вот и все. Теперь пути назад не будет.»       На меня вдруг накатил такой гнев и ярость, что я еле сдерживался. Было плевать на все, что сейчас происходило вокруг, плевать на обязанности, на слова и обещания, на людей… Захотелось просто сделать кому-то так же больно, как сделали только что мне! Я был зол на Мирчу, на Дракула, на девчонку в волчьей шкуре! Особенно на нее… и на себя. За то, что позволил себе увлечься ею, за то, что сделал себя слабым перед ней, за то, что дал возможность ранить себя. Эти мысли кислотой шипели на том, что и так уже кровоточило и даже не думало затягиваться.       — Я даю согласие. — кивнул Мирча.       Пф. Он дает согласие, ну что ж, да будет ответный удар, Мирча…       Глубоко вдыхаю и делаю шаг до того, как меня вызывает Александру.       — Андрей?..       Мое имя было произнесено шепотом, но в тишине залы оно прозвучало громко и четко. Злость заполнившая меня, принесла тот недолгий покой, который я так желал. Она затмила тот щенячий восторг, что я испытывал гребаный каждый раз, когда видел эту девушку, с той самой первой встречи! Я рад и приветствую эту злость, впускаю ее, а она скручивается там, где должно было находиться мое сердце.       — Андрей, верно?       Я лишь кивнул.       — Скажите, Андрей, как был найден яд?       — После побега подсудимой, было велено обыскать ее комнату. В нише под кроватью мной был найден яд. — мой голос не дрогнул, даже когда я мельком бросил взгляд на нее. Самым тяжелым было смотреть в ее оленьи глаза, меня сразу одолело сожаление, чувство, будто я предаю ее. Но стоит только отвернуться, понять, где нахожусь, как гнев распаляется с еще большей силой.       — Сколько там было его?       — Был небольшой деревянный ящик, а в нем около двадцати флаконов. На всех было написано «Tinctura Belladonnae».       — Лада, вы можете перевести то, что произнес Андрей?       — Настойка Белладонны. — ее голос был тих.       — Не расскажите, как она попала к вам? Может осталась после неудачной попытки отравления? Или наоборот — удачной, ведь именно после нее вы стали достаточно близки с князем. Кстати об этом. Андрей, у вас была связь с обвиняемой?       От моего ответа зависит многое. Вот она, возможность. Я взглянул на ту, что так изящно вертела стольким количеством мужчин… глупая. Красная пелена закрыла собой ее лицо, поэтому я уже спокойно и громко сказал:       — Да, была.       Я не смотрел на нее, не слышал ее, игнорировал, а она молчала. Возможно она уже наперед знала, что я скажу. На что она подбила меня своими же словами, кого обрела в моем лице. Теперь я ее бедствие.       — Вот и еще один мужчина, на шее которого завязался узел ее коварства! Тень, чтобы быть ближе к верхушке знати, посол — настроить государства друг против друга, глава Совета Бояр — деньги и статус, и князь — власть и корона. Вот, что нужно этой женщине! Вот, зачем она убила Василе! Вот зачем пыталась отравить княжну!        — Я не убивала Василе и не пыталась убить Мирелу!       — Тогда кто?! Кто убил Василе?!       — Я…       Звенящая тишина, резко упавшая на наши головы, заставляла усомниться в том, что мы услышали за секунду до этого. Все повернули головы в сторону говорящего, точнее говорящей… Девушка сделала несколько твердых шагов вперед, а я не мог поверить, что это действительно правда. Аристократическая осанка, гордо поднятый подбородок, ярко горящие глаза, которые с вызовом и без страха смотрели на толпу.       «Нет! Что ты делаешь?!»       Мы встречаемся взглядом, в ее почти синих — тот же вопрос.       «Глупая!»       «Сам дурак!»       «Мирела!»       Девушка отвела взгляд, теперь она сосредоточилась только на своем брате, после чего громко произнесла вновь:       — Это я убила Василе Копома!       — Мирела, не смей! — овечка дернулась в цепях, но княжна лишь грозно на нее посмотрела. Грозно и по… сестрински?       — Нет, Лада. Больше тебя эти мужчины не тронут, как и меня.       — Княжна. — Александру быстро переводил взгляд с Мирелы на овечку и обратно. — Это не очень хорошая шутка.       Глаза Мирелы гневно сверкнули.       — Еще раз назовешь мои слова шуткой — последуешь вслед за Василе.       Тихие и спокойные слова, от которых холод побежал по спинам. А вот имя боярина было выплюнуто, точно кусок гнилого яблока с червями. Александру дернулся, его лицо вытянулось от удивления.       — Объяснись, Мирела. — голос Мирчи заставил пыл девушки поостыть, она даже уперла взгляд в пол, точно пристыженный мальчуган, но затем, словно, вспомнив что-то, Мирела по королевски приосанилась.       — Здесь нечего объяснять, брат. Из Александру и Кристофа очень плохие искатели истины. Думаю, что они действуют по принципу: не найдем настоящую — придумаем свою. Лада не убивала боярина, это сделала я.       — Но зачем? — казалось, слова Мирелы поставили в тупик Александру.       — Начнем с начала. Белладонна. Яд у Лады оказался из-за того, что она отобрала его у меня после отравления. До этого у нее ничего не было. Она боялась, что я перепутаю этикетки или буду снова принимать ее.       — Но зачем вам ее принимать?       — Зачем? Вы, мужчины, только и можете, что брать. Не задумываясь, что нам это стоит. Каково нам женщинам в вашем мире! Вы и на секунду не в силах представить, чего стоит та красота, которой вы хвастаетесь друг перед другом, словно павлины! Только это не ваш труд, не ваше затраченное время и здоровье! А зачем? Всегда можно найти другую, ту, что покраше, помоложе, стройней! Если убить мужчину, вы землю перероете, но найдете виновного, пусть даже этот «виновный» и невиновный вовсе. А если у кого-то пропадет жена или любовница — пусть гниет падшая! Во Франции, женщины капают в глаза белладонну, чтобы взгляд был притягательный и томительный, такой, какой нравится мужчинам! Женщины обязаны носить корсет или следовать глупой моде, чтобы ее не выкинули из общества, как побитую собаку! А что же получаем мы? Мы слепнем, ломаем ребра, задыхаемся и падаем в обморок из-за корсетов! Страдаем! Но вам и этого мало… У вас нет явных доказательств вины Лады, но вы готовы горы наплести. Никакого письма и не было! Василе оказался в том зале из-за того, что преследовал меня! Я знала, что в скором времени так будет проходить собрание, надеялась найти там помощь и убежище, но вместо этого… Вы перенесли собрание, и я оказалась там с ним наедине! И он… я…       Мирела вздрогнула, обхватив свои плечи руками.       — Вы желаете тех, кто бы вас ни за что не выбрал. Желаете и берете против воли, услышав отказ. И снова страдаем мы… Зачем я убила этого ублюдка? — Мир даже не скрывала свои слезы, а от ее слов у меня все внутри обдало холодом. Против воли? Берут? Нет… Только не это!       — Мир, не нужно. — девушки взглянули друг на друга.       — Нет, Лада, из всех этих людей лишь ты мне помогала. У меня всегда с собой есть нож на всякий случай. Этот «на всякий случай» настал. — Мирела медленно развязала платок на своей шее, ткань соскользнула, и лиловые отметины от пальцев уродливо красовались на бледной коже. — Он слишком сильно жаждал общения со мной, не смотря на то, что у него есть сын и беременная жена, что я княжна. Он схватил меня и повалил на стол, начал рвать нижние юбки… Я схватила нож и… Он сам виноват!       Мир замолчала, собираясь.       — Когда кто-то зашел в зал, я испугалась, там было темно, не видя, кто пришел, мне пришлось убежать от туда. Ничего никому не сказала, потому что не могла, хотела Ладе, но она уже это узнала. А когда я привела себя в порядок и зашла в зал уже со всеми, то увидела, что Лада стоит там вся в крови. Единственное за что я раскаиваюсь — что не дернула тогда ее за руку, когда убегала от туда! А Василе поделом! Пусть гниет! Я не первая девушка, что пострадала из-за него, но буду последней. А на счет слов Кристофа Батори — он лжец. При мне лично, он смел отпускать пошлости о нас с Ладой и всячески сомневался в силе Валахии, о чем прямо и заявлял. Говорил, что сам станет здесь править, когда все рухнет.       — Это правда, Кристоф? — Мирча был темнее тучи.       — Это… не правда. — многие, если не все заметили эту заминку, Мирча в том числе. Гневно прищурясь, князь процедил сквозь зубы:       — Ты хочешь сказать, что моя сестра лжет?..       — Я… Нет… Просто слова княжны вызывают подозрения: как она так быстро пришла в себя после произошедшего? Когда успела поменять платье, которое, я уверен, было запятнано кровью. Думаю вы и сами об этом задумались. — змей! И изворотливый ублюдок!       — Довольно! — Мирча резко встал. Сейчас он совсем не напоминал добротного юношу, сейчас перед всеми был грозный и разгневанный правитель, сейчас он был Драконом. — Стража, увести обвиняемую, отвести княжну Мирелу в ее комнату и глаз с нее не спускать. В ином случае — сниму с вас кожу. Приговор будет объявлен позже. Александру, за мной, остальные — свободны.       Все тут же кинулись исполнять приказы, даже Александру, который всегда ставил слова Мирчи под сомнения — тут же отправился за своим монархом. Верно, Мирчу таким видели впервые, а слова про сдирание кожи были сказаны больше для Миры, нежели для стражи. Воины выполнят свои обязанности, а вот княжна часто пренебрегает словами брата.       Как один из Ближнего круга, я всегда находился около Мирчи, но сейчас он велел мне остаться возле двери. Князь и новый глава Совета Бояр долго что-то обсуждали, а после Александру вышел с едва заметной ухмылкой на лице.       — Тень, тебя зовет князь. — бросил он как собаке.       — Мирча…       — Нет. Я знаю, что ты сейчас скажешь, что она не виновна и прочее… Я знаю это, но доказательства… говорят об обратном, — Мирча сидел в кресле, возле камина, он прикрыл глаза рукой, массируя виски. Он переживал за нее, даже после всего того, что услышал о ней.       — Признание Миры?       Князь покачал головой.       — Кристоф прав, она бы не успела.       — Так может стоит прочесть ее мысли?       — Я уже это сделал.       Резкая смена атмосферы в комнате заставило дрогнуть даже камень. На секунду я подумал, что пол подо мной просто начал рушиться. Я падал, не имея опоры. Тени резко обрели глубину, они затягивали комнату, погружали ее в скорбь и отчаяние, высасывая краски мира, повинуясь лишь голосу Дракула.       — Ты передашь ей приговор, Андрей.       Я нахмурился от его слов.       — Ты казнишь ее?       — Да.       Мне пришлось моргнуть, чтобы воспоминания развеялись. Сейчас ко мне была прижата та, которую еще несколько часов назад я ненавидел всей душой, а теперь я готов броситься с головой во тьму, лишь бы защитить ее… снова.       — Просто признай, что тебя послали убить меня — задушив руками! — зашипела она, когда я еще сильней прижал ее тельце к себе.       — Если хочешь пошипеть, то давай сначала уберемся отсюда. — ее волосы жили своей жизнью, что вдыхал в них ветер от скачки на лошади. Мы уже час неслись галопом, подальше от замка, вперед — на мою родину.       — Андрей. — она обхватила мою руку. — Куда мы едем?       — Подальше от него. От Темного.       Сейчас я разрывал с ним сделку, становился тем, кто обычно не жил больше суток. Я предатель, а предатели Дракула долго не живут. Я не мог ее бросить, не тогда, когда ее губы прошептали те слова. Не тогда, когда она всем своим видом давала понять, что ей не выбраться без меня, что я единственный, кто в силах помочь.       —  Тебя признали виновной. Тебе вырвут язык за ложь, что так легко срывалась с него. Тебе сломают обе руки, которыми ты забрала жизнь. Тебе нанесут столько ударов по телу, сколько ран ты нанесла ножом. После — тебя повесят на площади замка.       — Ты веришь, что это сделала я?       — Я верю своим глазам, а они прекрасно видели тебя. Всю в крови и с ножом. Ты бежала!       — Я испугалась! Прошу, я не убийца!       — Так бы сказал убийца!       — Я говорю правду!       — Вас этому где-то учат, говорить одно и то же? — замолкла. Я не верю, она бы тоже не поверила.       — Не важно. Он бы в любом случае меня убил… Я ему словно кость в горле! Если я не на его стороне, то не должна быть ни на чьей! Даже сейчас, ко мне он прислал тебя, прекрасно понимая, что от этого мне станет еще хуже!       Я не знал кому верить, кому быть преданным, тому, кому я служил с детства или той, кого я знаю чуть больше месяца, но кто прочно засела у меня в голове!       — Завтра ты умрёшь, Лада…       Это единственный раз, когда я позволяю ее имени сорваться с моего языка, но разговор еще не окончен.       — Я видел вас.       — Что?       — Тебя с Мирчей. Тогда он отозвал всех Теней, чтобы побыть одному, но я пошел в патруль и вышел на ту площадку. Видел как близко вы были друг к другу, ну а после… видел и ваш поцелуй.       — Андрей…       — Нет. Это была не просто вспышка, как у нас в библиотеке, овечка. Тогда, если бы не определенный случай, я бы не остановился. Ты бы стала моей, а не его. Но там, ты отвечала на его поцелуй, долго. У тебя было столько времени, чтобы оттолкнуть его, и каждую секунду я ждал этого. А сегодня ты всем дала понять кого выбрала. Я люблю тебя, Лада, но сейчас ненавидеть мне намного легче.       Многие бы врезали мне за это, но хрен вам! Вы никогда не были в такой ситуации!       — Андрей, я тебя…       Мое сердце пропустило удар, а в голове пронеслось понимание: если сейчас она признается мне в ответ — я не смогу больше быть собой, я вырву ее отсюда.       — … не отпускала. Тень, ты должен мне жизнь! Я взимаю с тебя долг. Помоги мне сбежать отсюда…       Помню как вылетел из темницы, как никого не видя несся вперед не разбирая дороги. Не заметил, как оказался возле дверей Миры. Мне так сейчас нужен был тот, кто поможет, скажет, что делать, ибо я запутался… Затем одно воспоминание сменило другое.       — Он это сделал?!       — Не он — Дракул.       — Да какая к черту разница?! Ее нужно спасать! Сейчас же! — княжна бросилась собирать вещи.       — Нет, Мир, ты не пойдешь ее спасать.       — Тебе меня не остановить.       — Дракул сможет. И ты знаешь это.       — Плевать. Плевать на все! Я не дам ей умереть! Только не так, она единственная, кто защищала меня, хотя у меня столько Теней-защитников! — Мирела села на кровать, все еще держа в руках какую-то ткань, что она схватила впопыхах. Тихие слезы вновь полились по ее лицу. — Я яд выпила как раз из-за случая с этим боярином. А она меня вернула считай с того света. Я боялась ходить по своему же дому, по этим коридорам, вдруг встречу его. Останусь с ним один на один и выхода не будет. Думаешь, он просил меня в жены своему сыну? Нет! Он себе меня хотел. Еще до отъезда во Францию!       — Но почему ты нам ничего не сказала?       — Вы верите больше боярам, чем тем, кому действительно можете доверять. Прошу, Андрей, если не для себя, не для нее, то для меня, спаси Ладу. Да, возможно она сделала тебе больно, но и ты нанес ей удар. У вас ведь ничего не было. А ты подтвердил на суде. Солгал, осудив ее. Ты зол, уверена, что даже в мыслях ее по имени не называешь, но прошу, прости, не дай боярам казнить ее. Я знаю тебя, ты потом себе места найти не сможешь, будешь корить себя, пожирать изнутри.       — Мир…       — Кто знает, — княжна взяла мои руки в свои ладошки. — Может спася ее, ты найдешь покой.       Синие глаза вперемешку с зелеными никого не оставят равнодушными. Мир оказалась права, сейчас, когда я увозил овечку подальше от замка, эшафота и Дракула — я чувствовал облегчение. Девушка, которую держу сейчас в объятиях, еще может стать моей. Нужно лишь время.       Овечку хватятся лишь к утру, поэтому у нас есть время в запасе. Мы скакали уже около часа, на Юго-Восток, на мою родину. Я вывел овечку через тайные ходы из замка, тихо умыкнув коня и все необходимое для побега. Предавая все, что мне было дорого, до встречи с этой бедой. После разговора с Мирой, я попрощался с ней и бросился подготавливать все к побегу. Я не мог попрощаться с другими Тенями и уж тем более с Мирчей. Словно почувствовав, о чем я молчу, овечка сказала:       — Жаль что так толком и не смогла попрощаться со всеми, а с Мирчей вышло скомкано и быстро.       — Что?..       — Когда мы уходили, ты оставил меня возле развилки, там я столкнулась с Мирчей, он сказал…       Больше я ничего не слышал, только то, как громко бьется сердце у меня в ушах.       «Только не он! Блять!»       Я только сильнее ударил коня по бокам. Быстрее! Еще быстрее! Я словно кожей чувствовал, как секунда за секундой у нас остается все меньше времени ведь если про побег узнал Мирча, то уже знал и Дракул…       Нужно к чертям убраться с его территории, нужно гнать коня, пока он замертво не падет, пока нас с замком не будет разделять сотни километров, но и тогда мы не будем в безопасности, лишь на моей земле, только у меня на родине, если я смогу отнять трон!       — Не доверяй Мирче, — отстраненно произношу. Сейчас я нарушу еще одну клятву. — Мирча это…       Сбоку врезается что-то настолько сильное, что нас разбрасывает в разные стороны. Девчонку в одну сторону, меня и коня в другую. Слышится хруст, а у меня алая пелена перед глазами и острая боль пронзает тело, хриплю, не в силах вздохнуть.       — Андрей!       Голос овечки заставляет найти в себе силы и открыть глаза, которые будто свинцом налились. Я был под тушей мертвого коня, его стеклянные глаза обжигали холодом и отрешенностью, а шея, неестественно выгнутая, говорила о том, что животное хотя бы не мучалось. А вот я помучаюсь. Чувствую, как кости трутся друг о друга в одной ноге, пока не могу понять из-за боли в какой именно. Голова коня давит на грудь, толком не давая дышать. Попытка вылезли или хотя бы пошевелиться — провальная, по телу пробегает судорога боли, слышу свой стон из далека.       — Андрей!       Поворачиваю голову, но вижу лишь размытые пятна, темнота не проясняет происходящее.       — Андрей!       Жмурюсь, смаргивая кровь с ресниц, зрение чуть проясняется, теперь вижу. Дракул неспеша и даже вальяжно идет в мою сторону. Воздух вокруг накаляется, я кожей ощущаю его ярость и жажду крови. Замираю, как и любой другой при встрече со взбешенным Дракулом. Сегодня я умру, это точно.       «Лада!» Где девчонка?!       Мечусь взглядом, нахожу, она пытается встать, но ее ведет в сторону. Дракул замечает это.       — Как же это чертовски мило! — гремит его голос. Он приостанавливается. — Даже на пороге смерти беспокоишься за нее! Я предупреждал тебя. Говорил, держаться подальше, но ты, идиот, думал, что сможешь провернуть все это за моей спиной?       Пытаюсь ответить ему, но вместо этого захожусь кашлем.       — Она не принадлежит тебе…       — Ошибаешься. Еще как принадлежит, она полностью моя. А ты — предатель, стоило только появиться девчонке, как ты тут же завилял перед ней хвостом. Забыл, кто твой хозяин?       — Уж точно не ты!       Дракул наклонил голову вбок, будто зверье, а после громко засмеялся. От этого смеха у меня кровь застыла в жилах. Смех резко стих, когда мимо меня что-то со свистом пролетело, а Дракул отшатнулся. Мы оба с ним замерли, недоуменно смотрели на стрелу, что достаточно глубоко вошла в грудь Влада, достаточно глубоко, чтобы пронзить сердце. Если бы оно было…       Следом воткнулась еще стрела, в шею вонзилась следующая, а после еще и еще в грудь. Дракул, не веря поднял руку, пальцами прошелся по оперению стрелы и поднял взгляд.       — Умри, — только сейчас я заметил Овечку, что стояла с луком в руке и натянутой со стрелой тетивой. Именно она выпустила все эти стрелы.       — Умри, — повторила она, и стрела стремглав понеслась в Дракула. Миг и цепкие пальцы сжали древко.       — Будь это так легко, то давно бы умер, Лада, — хрипло произнес Дракул, сильней сжимая стрелу, от чего та раскрошилась в щепки.       После он медленно, одну за одной вырывал стрелы из своего тела, но дойдя до последней, он лишь надломил ее, оставляя наконечник внутри.       — Ты первая, кто ранил меня, змейка, но это был первый и последний раз, — он поднимает руку вверх, словно давая знак кому-то, и из чащи леса выходит огромный волк.       — Беги! — хриплю. Знаю, что не сможет от него убежать, но хотя бы постарается. Пока он будет убивать меня. — Беги, глупая!       — Нет,— машет головой.       Животное скалится в сторону овечки, а после бежит на нее. Девчонка пускает стрелу, но зверь уворачивается и налетает, сбивая овечку с ног. Лук трещит в пасти полной зубов, и больше нет преград. Волк не спешит нападать, наоборот он отстраняется, давая возможность ускользнуть девчонке, а после вновь нападает. Играет как кошка с мышкой, дразнит! Овечка злится и хватает то, что осталось от лука, замахивается и бьет аккурат в морду. Больше игр не будет, зверь ревет и прижимает девчонку к земле своими огромными лапами, а зубы замирают на шее, удерживая, но не прорывая кожу.       — Лада, тебе не говорили, что не стоит злить зверя?       — Пошел ты! — зверь рычит, заставляя овечку вновь замереть, ведь одно движение огромной пасти, и ее горло будет разорвано.       Дракул вновь смеется.       — Силы не равны, Лада.       — Плевать!       — Плевать? Ты хоть знаешь за кого борешься, змейка?       — О чем ты? — ее голос приглушен, от лап, что упираются ей в грудь — морщится, а значит и вдохнуть нормально не может. Силюсь встать, скинуть тушу лошади, но лишь вызываю кровавые пятна перед глазами.       — Ты ей не сказал? — Дракул медленно начинает подходить ко мне.       — Не сказал о чем? — овечка глядит на меня своими широко открытыми глазами. Она такая маленькая в сравнении с огромным волком, но я не вижу в ее глазах страх, только злость от беспомощности. Я понимаю, что после слов Дракула, она возненавидит меня.       — О том, кто он. Кем является, — алые глаза не отрываясь следили за мной. — Видишь ли, Змейка, ты собрала подле себя «Трио князей». Я — князь, Мирча — князь… и Андрей тоже князь, хоть и без княжества! Бастард, мечтающий о троне, презираемый своим отцом и братьями. Рожденный от ведьмы с диких земель. Познакомься — Андрей Рюрикович, младший сын Василия Темного, князя Великого Московского княжества. И прочее и прочее, историю ты знаешь. А вот чего тебе не ведомо, так это то, что он хотел с твоей помощью стать полноправным князем, свергнув брата Игоря. Его мать тоже промышляет темной магией, она одна из ведьм, заключила со мной сделку: я тренирую и ращу ее сына, помогаю ему не сдохнуть от клинка врагов, а она служит мне. Ты с ней уже виделась кстати, она гадала тебе…       «Что? Моя мать была здесь?!»       — Видишь, змейка, не такие уж мы с ним и разные! Все сводится к тому, что тебя используют. Разница в том, что я не скрываю этого.       Сейчас овечка смотрела на меня, взглядом умоляя опровергнуть все, что рассказал Дракул, но… я не мог. И она поняла это.       — Видишь, Лада, я тебе хотя бы не лгу, — Дракул подошел ко мне и присел, легким движением он откинул тушу, освобождая меня. Из горла вырвался крик. Боль с новой силой ударила под дых.       — Не тронь его! — по щекам Лады лились слезы.       «Лада… Да. Лада. Теперь я не боюсь, что ты засядешь у меня в голове, не боюсь, что стану зависим от тебя, Лада…»       — Ты все еще защищаешь его? Даже после всего того, что услышала? — Влад дернул меня, как тряпичную куклу. Бросил ближе к Ладе, от чего я захрипел, а Дракул тем временем рванул меня за волосы, прижимая к шее мой же кинжал. — Попрощайся с ним, змейка.       — Нет, стой! Я буду хорошей, покладистой! Сама вернусь с тобой и не буду перечить! Отпусти его! Не убивай… — зеленые глаза наполнились слезами. — Прошу, Влад. Не трогай его и Мирчу. Ты сказал, что не лгал мне.       — Никогда.       — Так дай мне обещание, что не тронешь их, и я последую за тобой куда бы ты не пошел.       — Лада… нет… Мирча… он…       — Обещаю.       Влад толкнул меня, и я кулем повалился на землю, выплевывая кровь. Алая пелена закрывала мне глаза, я почти не видел ее лица, не чувствовал своего тела. Но я отчетливо видел, как Дракул дал знак зверю отпустить Ладу. Как она, дрожа, опустилась перед Владом на колени, склонила голову. Покорная и покладистая. Его.       На секунду тени расступились, а Влад повернул голову так, что свет луны осветил его лицо. Сейчас он не скрывался, но видел его только я.       «Ублюдок!»       Он ухмылялся, а она даже не представляла, кому отдала себя. Это длится буквально секунду, а затем передо мной снова Дракул. Он хватает Ладу, прижимает к себе спиной, обхватывает пальцами ее подбородок, а она не сопротивляется. Влад проводит по ее щеке носом, вдыхает ее запах. А я пальцем пошевелить не могу!       — Такая покорная, мне нравится… Я же сказал, что буду отнимать у тебя твоих близких по одному, Змейка. Так взгляни на него в последний раз, больше ты его не увидишь!       — Ты обещал.       — О-о, я его и не убью. Андрей изгоняется с земли Валахии навсегда. Любая попытка вернуться будет рассматриваться как вторжение. За это я буду карать смертью! Попрощайся с ним, милая.       Ее заплаканные глаза были тусклыми и мутными.       «Совсем не та зелень к которой я привык…»       А голос ее больше не был звонким и веселым. Она говорила, как говорят те, кто давно уже умер внутри:       — Вернешься в Москву — будешь отравлен братом, которого ты сам хотел свергнуть.       Тьма заволокла мое сознание, а в голове меркло то, что я так и не успел произнести:       «Не доверяй Мирче… »