Сиськи, пушки и голодные негры

дропшип «Кимон» на пути от прыжковой точки к Панцирю Ауриганская Коалиция 21 июля 3026 года        -- Бэттлмехи – лучшие друзья девушки! – сказала блондинка, разливая вино по стаканчикам. Пластиковым, многоразовым и складным.       Вино было сладкое и креплёное, с Коромодира VI; в Техекеге она взяла на разлив несколько литровых бутылочек. Ноэлани подняла стакан и сказала:       -- Всё так и есть.       Её новая подруга была светлокожей и голубоглазой, на несколько сантиметров повыше девушки, на несколько килограммов полегче и, вероятно, на несколько лет старше – где-то между двадцатью пятью и тридцатью. По кораблю она разгуливала в джинсах, туго обтягивающих задницу и подвёрнутых выше лодыжек, и светлой рубашке, завязанной узлом под рёбрами так, чтоб виден был пирсинг в пупке. Её звали Мария Тэлбот – не Мэри и не Мари, предупредила она при первом знакомстве. «Да в общем, и не совсем Тэлбот, а для друзей просто Маша». «Просто Мария», сострил тут же Хот-Шот, и блондинка показала ему средний палец.       За прошедшие десять дней они с Ноэлани в самом деле стали подругами, чему немало способствовала жизнь по соседству. Как у всех «Мулов», командную – верхнюю, она же и носовая – секцию «Кимона» составляли три палубы. Первая, на самом верху, вмещала сенсорные массивы и носовые оружейные установки с автоматической пушкой, средним и спаркой малых лазеров. По периметру её опоясывало стыковочное кольцо со всеми его механизмами фиксации дропшипа на корпусе межзвёздного прыгуна и расширения поля гиперперехода так, чтобы оно с запасом охватывало весь полуторастаметровый корпус «Мула». На второй находились центральный пост управления, каюты экипажа, камбуз, кают-компания и корабельный медпункт, а также некоторая часть подсобных помещений и складов. Другая их часть разместилась на третьей, нижележащей палубе, и как раз в этом сегменте Димитракопулос оборудовал каюты для пассажиров, без лишних затей отгородив кусок корабельной оранжереи фанерной стеной с фанерными же внутренними перегородками. Полдюжины комнатушек вмещали диваны и кресла, при нужде раскладывающиеся в спальные места, шкафы для одежды и откидывающиеся от стенок столы; санузел был общим на всех. Единственными обитательницами этой секции были сейчас Маша и её дочка, шустрая белобрысая девочка лет пяти. Ноэлани и Ибанес заняли по свободной каюте; так как вещей у обоих почти не было, переселение не заняло много времени.       Недоверие девушки к Димитракопулосу, едва не вылившееся в перестрелку на борту «Кимона», не ушло до конца, но улеглось. Ноэлани признавала, что устроенная реставрационистами попытка перехвата их с Ибанесом мехов на подходе к площадке могла оказаться и несчастливой случайностью: захоти купец продать их ресам, он мог придумать и что-нибудь получше. Например, засада в грузовом отсеке – десяток-полтора солдат много места не займут, зато без проблем повяжут или убьют двоих мехвоинов, стоит им выйти из мехов. Ещё и мехи захватят в целости и сохранности, да и собственными рисковать не придётся. Это было бы логично и даже разумно, вот только жизненного опыта девушке уже хватало понять: логичные и разумные планы нечасто реализуются на практике, зато сумбурных импровизаций, вроде утреннего перехвата – сколько угодно. Но ближайшую пару недель можно быть спокойной: если шкипер и заготовит какую ещё подляну, то ближе к прибытию, чтоб две с лишним недели не маяться охраной пленных мехвоинов, например. И когда уже точно будет знать, что их профессиональные услуги ему не понадобятся.       -- Новости с Панциря невесёлые, правда? – сказала Маша, подливая ещё вина в стаканы.       Они сидели в «брокерской» каюте на третьей палубе «Кимона», где на три больших монитора выводились курсы валют, биржевые сводки, цены на местные товары и услуги и прочие полезные в купеческих делах сведения, которые бортовой компьютер черпал из планетарных информационных сетей. За стенкой, как раз, находилась рубка дальней связи, сейчас пустая и работающая в автоматическом режиме – на приём сообщений особой важности. До Панциря было ещё слишком далеко, чтобы ловить местные передачи, разве что радиотелескопом, который в оснащение торгового судна, разумеется, не входил. Поэтому самые свежие новости устарели на полтора-двое суток: «Кимон» получил их с сервера зарядной станции, когда миновал систему Итрома, или же с заряжающихся над солнцем Панциря прыжковых судов – тех, что готовились покинуть систему, направляясь к Итрому, Уэлдри или Маньчжандяню. Ни на одной из этих планет не было ГИГ Ком-Стара, поэтому продавать их информационным агентствам свежие новости соседних миров было обычным приработком коммерческих звездолётов.       Ноэлани кивнула, не отрываясь от монитора. Тот был достаточно широк, чтобы просматривать несколько окон одновременно: в основном, текстовые статьи с иллюстрациями и без, но было и несколько видеороликов.       -- Наш пункт назначения – Бармица, и я теперь понимаю, почему Димитракопулос был не прочь взять туда ещё и нас с Хот-Шотом.       Бармицу заложили ещё терране, то ли перед, то ли по ходу Воссоединительной войны, когда и взялись обустраивать Панцирь как опорный пункт флота Звёздной Лиги в секторе; после войны этот интерес пропал, и планету отдали дому Ляо. Старые крепости СОЗЛ при них стали центрами мегаполисов; уже ко времени Амарисовского кризиса население планеты составило несколько сот миллионов человек, а потом доросло и до целого миллиарда. Или почти до целого. Лет полтораста тому назад – во Внутренней Сфере уже разгоралась Третья война за наследство Звёздной Лиги – между Конфедерацией и Конкордатом, границы которых в то время соприкасались друг с другом, как раз, примерно до этих мест, разразился большой пограничный конфликт, Ноэлани уже смутно помнила, из-за чего. Должно быть, та и другая сторона надеялась поправить свои дела грабежом соседа. Не вышло; зато таурианцы разбомбили ядерными боеголовками северный континент Итрома, необитаемый по сей день, а капелланцы заразили Бринтон, в то время региональную столицу Конкордата, каким-то жутким вирусом, почти истребившим его население и прореживающим оставшееся до сих пор – так, что все эти полтораста лет планета считается зачумлённой и сидит в карантине. Панцирю досталось несильно: у него с прежних времён оставалась работающая система противокосмической обороны, и быки обломали об него зубы вместо чтоб поднять на рога. Обломки боевых платформ, стратегических бомбардировщиков, канонерок и истребителей до сих пор кружат вокруг планеты по высоким орбитам, где тормозное действие атмосферы не так велико, чтобы отправить их метеорами вниз. По слухам, среди этих обломков прячется немало старинных мин и ракет, не нашедших себе целей в войну и до сих пор стоящих на боевом взводе так, что неосторожно приблизившемуся судну не поздоровится. Очень может быть, думала Ноэлани: предки всё делали на века, особенно военную технику. Её собственный «остсол» тому порукой. Так что и выпущенные полтораста лет назад ракеты вполне могут оставаться боеспособными по сей день, во всяком случае, изрядная часть их. При условии, конечно, что слухи не врут, но проверять это на своей шкуре – дураков нет, поэтому ауриганские шкиперы прокладывали курсы захода на посадку на Панцирь так, чтобы обходить стороной все подозрительные скопления обломков на орбитах. Таурианцы в недавней войне мудро следовали их примеру.       Панцирю всё равно не повезло: к концу позапрошлого века Ляо бросили его на произвол судьбы, не в силах остановить начавшийся обвал тогдашней планетарной экономики. И только уже при Кеоне Арано в новом столетии планету прибрала к рукам формирующаяся Ауриганская Коалиция. Ничего особо хорошего это планете не принесло, разве что у местных появился выбор: вымирать дома или перебираться на один из соседних миров и попробовать выжить там. «Мой прадед прилетел на Коромодир V с Панциря», заметил как-то Ибанес. И из простых ковбоев поднялся до ранчеро, а дети и внуки уже подгребли под себя изрядный кусок рынка торговли скотом. Не рухни дом Эспиноза в недавней войне, Хуан и его старшие братья могли получить и дворянство, но – не срослось. На Панцире же в середине прошлого века обосновался дом Декимисов, окончательно отказавшийся от притязаний на Гулдру и уступивший её своим старым соперникам – дому Мадейра. Вот, после этого жизнь на планете стала налаживаться.       Две главных проблемы планеты составили нехватка воды и отсутствие ископаемых углеводородов: местная жизнь не успела развиться даже до позвоночных и только-только робко выползала на сушу, поэтому никаких запасов угля и биогенной нефти на Панцире быть не могло. А то, что там было абиогенного – нефть или газ, Ноэлани не помнила точно – вычерпали ещё при Ляо, когда население планеты доросло до миллиарда. Поэтому и с транспортом, и с механизацией сельского хозяйства на Панцире было хреново. Декимисы повторили решение Ляо двухсотлетней давности: начали строить сеть железных дорог, локомотивы которых питались электричеством больших стационарных энергоблоков. Конечно, труба пониже и дым пожиже, чем в прежние времена: обычная «железка» вместо маглева, и реакция расщепления ядер актиноидов вместо термоядерного синтеза.       «Всё просто», вспомнила девушка вводный инструктаж капитана Хауста, устроенный когда её, в то время субалтерна Королевской гвардии, вместе с другими гвардейцами послали в контрнаступление на взявших Панцирь реставрационистов. «Электростанции питают железку – основу планетарного транспорта, и ирригационные комплексы, на которых держится сельское хозяйство. Сельхозмехи и трактора хрен, чем есть заправлять, поэтому они не используются. Лишнюю скотину держать при нехватке воды тоже накладно, да и атмосфера разряжена против нормальной – животина такого не любит, только человек-б живёт, хули ему, он и горбатится на полях. Бóльшая часть населения – крестьяне. Города отстроены где на руинах старых, где с нуля, но тоже так, что бетон, железо и прочий материал тащили с руин. Каждый такой – место расположения АЭС, водоочистного завода, складов и заводов по переработке сельхозпродукции. Промышленное производство почти целиком в столице, да и мало его, больше везут с Мехдура, благо, всего один джамп. Хех. Не удивлюсь, если Декимисы по уши в долгах у олигархов, отчего и влезли в эту херню – война всё спишет…»       Плевать нам сейчас на Декимисов, думала Ноэлани. Где Декимисы – и где мы. Бармица давно перестала быть мегаполисом, бóльшую часть старой застройки разгребли и распродали на сырьё в первые десятилетия правления Декимисов на планете. Старая крепость СОЗЛ давным-давно развалилась, а новую виконты Куадавид – лорды-знаменосцы Декимисов, которым досталось это владение – построили вокруг комплекса очистки воды, питающего ирригационную систему лежащей к западу Назаровой котловины. Собственно, это и погубило город в итоге. Вернее, должно было погубить в ближайшей перспективе, потому что во время недавнего контрнаступления Директората там высадились союзники – Конкордатские егеря; их бригадир Беатрис Давенпорт выкатила Куадавидам ультиматум, который те, разумеется, отвергли. Понадеялись на неприступность своей цитадели, а зря: Давенпорт подтянула тяжёлую артиллерию и принялась равнять крепость с землёй. В общем-то, и сравняла, не потребовалось даже ядерных боеприпасов – термобарических хватило за глаза и уши. А что при этом были разрушены термоядерная электростанция и водоочистной завод, так это сопутствующий ущерб, местный лорд сам напросился. Примерно так, если верить слухам, маршал Кори Кальдерон ответил на протест директора Эспиноза. Хотя если верить другим слухам, сам Эспиноза планировал разрушить сельское хозяйство Панциря, чтобы лишить Декимисов продовольственной независимости. И поручил это союзникам-таурианцам, чтобы не пачкать рук самому. Политика-с.       Довоенное население Бармицы составляло – по справочнику – без малого, полтораста тысяч человек, и ещё три с лишним миллиона возделывали орошаемую землю Назаровой котловины. Сколько из них умерло или прямо сейчас умирало от голода, потому что ирригация больше не действовала, и урожай погиб, можно было только гадать. Декимисы говорили о четверти миллиона по всей планете, но то официально; реальные цифры могли быть в два-три раза больше. И станут ещё больше в ближайшие годы, если не будут налажены регулярные поставки и, что не менее важно, распределение продовольствия по планете. В Бармицу, например, с войны не ходили поезда: без питающей её участок железнодорожной сети ТЯЭС электровозы не двинутся с места, а ни самоходных локомотивов, ни топлива для них на Панцире не было. Сажать грузовые дропшипы на грунт в окрестностях города оставалось самым разумным решением.       В один из первых дней после старта с Коромодира шкипер Димитракопулос ввёл мехвоинов в курс дела – насколько считал необходимым. «В Бармице полтораста тыщ населения и ещё столько же набилось в лагеря беженцев вокруг города; думаю, к нашему прилёту их станет ещё больше. Теоретически городом управляет присланный Декимисом временный губернатор, на самом деле – несколько банд, делящих территорию прямо сейчас».       «С какой из них у тебя договор?» напрямик спросила купца Ноэлани.       «С той, которая победит к нашему прилёту», усмехнулся Димитракопулос.       Вскоре после отлёта с Коромодира VI «Кимон» догнал ещё один «Мул», ауриганский «Маамау»; вместе они состыковались с межзвёздным кораблём «Кэавеаэулу» типа «Меркант», доставившим их к Итрому, а там отцепились и перестыковались на «Гаваики», как раз закончивший перезарядку перед гиперпрыжком. «Гаваики» был уже не «Меркантом», а «Инвейдером», более крупным прыжковым судном о трёх стыковочных узлах, и кроме грузовиков с Коромодира нёс ещё один – с самого Итрома, тоже с грузом продовольствия для Бармицы. Три «Мула», значит, две дюжины тысяч тонн груза, провела нехитрый подсчёт Ноэлани. Достаточно, чтобы кормить полтораста тысяч человек в течение месяца. У Итрома есть зарядная станция, способная подготовить к прыжку восемь звездолётов каждые четыре-пять дней, у Коромодира, кстати, тоже. Из этого тоже можно было что-то высчитать, хотя отсутствие зарядных станций в системе Панциря сбивало подсчёт: тут парусная зарядка растягивалась почти что на восемь дней, значит, возвращаться назад из системы так же быстро, как прибывали в неё, корабли не могли. Наверное, поэтому их и скопилось в прыжковой точке не меньше полудюжины и неизвестно ещё, сколько на противоположной от здешней звезды стороне. Из этого, наверное, тоже кто-то мог сделать выводы… но девушке ничего внятного в голову не приходило.       Сразу после прыжка, расстыковки и выхода на курс Димитракопулос закрылся в «брокерской» почти на день; в рубке связи дважды сменялся дежурный связист. Сегодня же девушки обнаружили каюту незапертой и решили сами воспользоваться ею. Доступ к рабочим файлам купца был, разумеется, защищён паролем.       -- Ничего не получается, – полазив несколько минут в системе, вздохнула Маша.       -- Я и не знала, что ты шаришь в компьютерах.       -- Да это так, немножко… – блондинка смутилась и даже порозовела. – Был один хороший человек – научил.       -- Это не от него у тебя…       -- Аннабель? – Маша резко мотнула головой.       -- А что за история про «не совсем Тэлбот»? – задала интересующий её с первого дня знакомства вопрос Ноэлани.       -- То и история, что это фамилия бывшего мужа.       -- Ты с ним развелась?       -- Формально – нет, – ответила блондинка. – Но я всё равно поменяю документы теперь, как только доберусь до Ком-Стара.       Ноэлани уже была в курсе, что Маша раньше служила в армии Дэвионов, откуда ушла сразу, как истёк первый – шестилетний – контракт, и что официальной регистрации комстаровского Бюро надзора за наёмниками у неё нет. Зато «райфлмэном» своим блондинка владела абсолютно законно, унаследовав его от погибшего в бою с домом Ляо деда.       -- Хочешь, я сделаю кофе? – спросила девушка, но Маша покачала головой и выудила из сумочки литровую бутылку вина и пару складных стаканчиков.       -- Лучше мы выпьем вот это. Да ты не бойся, не отравлю!       -- Даже не думала! – почти не соврала Ноэлани.       Блондинка демонстративно отпила из бутылки и только потом разлила по стаканам и провозгласила свой тост. С полчаса они ещё копались в незапароленных файлах, где прочитанное в сочетании с выпитым всё больше приводило обеих в мрачное расположение духа.       -- Тебе тоже кажется, что наш патрон задумал какое-то дерьмо? – первой не выдержала Маша.       -- Большее, чем нажиться на продаже еды голодающим? – уточнила Ноэлани.       -- Конечно.       Девушка пожала голыми смуглыми плечами.       -- Он может нас подслушивать, между прочим, – сказала она.       -- Он может нас подслушивать и в каюте, – отмахнулась блондинка, – и вообще, где угодно, это же его корабль, откуда нам знать, где он не натыкал жучков. К тому же, мы связаны… обязательствами.       -- Я не подписывала никаких контрактов и не давала присяги.       -- И что?       -- Пожалуй, что ничего, – подумав, согласилась с ней Ноэлани. – Я действительно предложила ему свою службу по части охраны, и от этого не отвертишься.       Подруга кивнула. Слово – не воробей… оно веско само по себе, без записей на бумаге и пафосных формальных клятв. Что у Арано на Коромодире, что у Дэвионов во Внутренней Сфере, обеих девушек учили этому одинаково. Неважно, что шкипер Димитракопулос был подлого купеческого сословия, важнее, что обязательства были взаимны, и за неисполнение его части мехвоины могли призвать Димитракопулоса к ответу.       -- Он не скрывал, что имеет связи с преступным миром на Коромодире, да и на Панцире, – сказала Мария.       -- Ага. И мой билет до Эротитуса стоит участия в криминальной разборке. А Хот-Шот скажет тебе то же самое.       -- Разборка – разборке рознь.       -- Доводилось участвовать?       Блондинка кивнула.       -- Я свалила из армии два года назад.       -- И что тогда?       -- А то, что если шкипер нас слышит – должен согласиться, что за некоторые вещи нам полагается премия. Сверх обычной платы.       -- Мне нравится такой подход, – улыбнулась Ноэлани и сама разлила по стаканам остатки вина.