Сиськи, пушки и голодные негры

Бармица, Панцирь Ауриганская Коалиция 25 июля 3026 года       Вдова Калавайя опять ругалась на задравших цены торговцев. За сраный батат, говорила она, которым раньше кормили свиней, с бедной женщины содрали пятьсот сраных тала, которыми впору уже задницу вытирать. Свиней в окрýге давно не осталось: позабивали на мясо, засаливали, и солонина по нынешним временам стоила уже сотню-полторы тала за килограмм самая поганая, начинающая протухать. И толку-то с продовольственных карточек, если половины названных в них продуктов нигде нет, а имеющиеся приходится покупать втридорога? С карточек, цен и ассортимента на рынке вдова перешла на политику, матерно обругав господина губернатора и его солдат, неспособных поддерживать в городе порядок и только дерущих поборы с честных людей, у которых и так уже ничего не осталось, потом покойного лорда Куадавида и самого лорда Декимиса, и лорда-директора заодно.       -- Так свергли же лорда-директора, – хмыкнул в ответ Микала, её старший сын, помогавший, верно, матери готовить завтрак. – Я сам в нете читал, и новости ты смотрела, когда свет давали.       Электричество в городе давно уже включали по секторам, на несколько часов в каждом. Прямо сейчас – здесь, у них, и вдова поднялась затемно, чтобы успеть приготовить еду, пока может работать плита.       -- Сегодня на Коромодире коронация леди Арано, – сказал Микала. – Завтра до нас дойдёт по Ком-Стару.       -- Ебись она раком, твоя леди Арано! – пронзительно и сварливо сказала вдова.       От её голоса пробудился и начал плакать малыш Руфаро, и Элли окончательно поняла, что поспать уже не удастся.       -- Тише, тише, – шепнула она маленькому, обняв и прижав к горячей со сна груди, – мама тут, мама с тобой.       Не подействовало; плач превратился в вопли, от которых проснулась и спящая на краю кровати Кейлин. Заспанное личико девочки исказила гримаса недоумения и страха, и она разрыдалась вслед за братиком. Тот с перепугу обделался и заревел ещё громче. «Пиздец», устало и безнадёжно подумала Элли. Добрую половину маленькой комнатушки, которую она снимала у вдовы, занимал сколоченный из пластика и фанеры топчан, достаточно широкий, чтобы на нём улеглись двое взрослых или одна женщина с двумя маленькими детьми. В изножье стоял умывальник с подвешенным на стене пластиковым баком. Полупустым; воду сейчас тоже давали по часам, и надо будет как раз натаскать… подхватив Руфаро на руки, Элли посадила его в умывальник.       -- Мама зовёт вас завтракать, – отодвинув закрывающую дверной проём занавеску, заглянул в комнату Микала.       Может, и правда – зовёт: вдова была незлой, в сущности, женщиной, а заработок квартирантки помогал ей сводить концы с концами. Микала потоптался немного в дверях:       -- Я могу чем-то помочь?       Крепко сбитый, широкоплечий и с длинными жилистыми руками, он выглядел старше своих настоящих пятнадцати, особенно после того как на эти плечи лёг груз забот старшего мужчины в семье. Хотя он и раньше, как говорили, вместо беззаботного детства помогал отцу в мастерской, вкалывая не хуже взрослых. Когда началась война, Микала вместе с отцом загремел под объявленную лордом Декимисом мобилизацию, а фронта вернулся один. Верней говоря, ушёл, когда Конкордатские егеря с ходу прорвали первую линию обороны Бармицы, разметали наёмников Баррамеды и начали обстреливать замок Куадавида. Баррамеда удрал, бросив приданный ему лордом отряд тылового обеспечения на произвол судьбы; уцелели немногие. Старшему Калавайя не повезло.       Элли покосилась на парня, пожала плечами.       -- Да нет, наверно. Я уже почти… ай! – Руфаро мыло попало в глаз, он заревел, завертелся и чуть было не вылетел из умывальника на пол. Элли ругнулась сквозь зубы, и Микала исчез.       Он клеится ко мне, снова подумала она, клеится, несмотря на восемь лет разницы в возрасте и двоих детей. Глупый мальчишка. Бедный мальчишка. Ну, вот, зачем?..       К концу мытья Руфаро воды в бачке осталось как раз ополоснуть собственные живот и руку, испачканные малышом, да плеснуть пару пригоршней в лицо, вместо умывания. Вытирая ребёнка куском старой простыни, заменяющим полотенце, Элли критически покосилась на себя в зеркале. Да уж, красотка: круги под глазами, заплетённые в недлинные дредлоки волосы торчат, как попало. Элли была темнокожей, и этим не выделялась из массы здешних жителей, в большинстве своём, происходящих от африканцев или полинезийцев древней Терры. К местному обычаю не прикрываться выше пояса она тоже приноровилась, благо, и в её родном Магистрате Канопуса это не возбранялось. Элинор снова хмыкнула: растяжки на животе и заметно отвисшую после двоих детей грудь, может, и стоило бы прикрыть, да было б – чем. Её нынешний гардероб состоял из поношенной лава-лава и нескольких пар трусов, да ещё старых растрескавшихся резиновых шлёпанцев.       Кейлин увязалась за Микалой и уже сидела за столом вместе с младшими детишками вдовы – шестилетним Кимо и сёстрами-близняшками Алани и Каилани, которым было уже лет по девять. Старшей дочери, Макелины, нигде не было видно. Ну, как всегда… «шляется где-то, паршивка», иногда комментировала это вдова, а Микала кривил рот и скрипел зубами. Старшей было шестнадцать, и у неё было несколько ухажёров среди парней группировки Капены. Тоже, в общем-то, способ выжить сейчас, но… ненадёжный, так это определила для себя Элли. Однако же, переубедить девушку не смогла, хотя и попыталась однажды.       Вдова – полная круглолицая тётка, которой на самом-то деле было немногим больше тридцати – хлопнула ладонью по столу, призывая детей помолчать хоть минуту, и встала, сложив руки в молитве и склонив голову долу. Вдова веровала в Иисуса Христа, и меж больших низко отвисших грудей у неё висел на потемневшем шнурке медный крест с распятой фигурой. Молилась она на ломаной латыни, и Элинор, выучившая этот язык за два года, которые отряд Баррамеды прослужил в Марианской Гегемонии, могла разобрать лишь отдельные слова.       В супе было даже немного мяса – той самой подпорченной солонины, которую они со вдовой отхватили на рынке вчера. Теперь хорошо вываренной и даже вкусной, особенно с голодухи. Даже привередливая в еде Кейлин уплетала за обе щеки, а вот Руфаро пришлось кормить с ложки: сам он ещё плохо справлялся с этим инструментом, а расплёскивать суп по столу и полу сейчас было непозволительно.       -- Может, помочь тебе с мытьём посуды? – спросила Элли после еды. – Я успею.       -- Иди уж, – вдова отмахнулась. – Он всё равно не уйдёт без тебя.       Микала и в самом деле ждал Элли у выхода.       Идти было недалеко: в старые – хорошие – времена Анакони Калавайя прикупил себе домик всего в паре кварталов от привокзальной площади. Как техник и водитель рабочего меха, он зарабатывал достаточно, чтобы хватило на эту покупку. А к мастерским можно было без проблем выйти по переулку, безопасному даже сейчас, потому как Микала и Элли были под крышей Капены, державшего в кулаке весь район железнодорожного вокзала ещё с довоенных времён. Сейчас поезда не ходили, а склады давно опустели, но вскорости это должно будет измениться: дропшипы уже в пути от прыжковой точке, а приземляться им тут, на бетонированной площадке, способной без проблем выдержать не только обычный «Мул», но и более тяжёлые «Джамбо», а также на пустырях за путями. Как раз, чтобы заполнить склады под приглядом Капены. И если, конечно, никто не выбьет его с этой земли.       -- Явились – не запылились, – проворчал старый Варан, когда Микала и Элли миновали охрану и вошли в заброшенный ангар грузомехов.       Старый и чёрный, как головёшка – чернее большинства местных жителей, сухопарый, плешивый (редкие пряди седых волос торчат в разные стороны на висках и затылке), он был опытным технарём, служившим у лорда Куадавида с хрен-те каких времён и пока лорд с большей частью своих домочадцев не погиб под обстрелом тауриан. Настоящего имени Варана никто не помнил, зато весь город знал его склочный характер и умение выбираться из любой западни. Потому и не удивились: если кто мог пережить гибель крепости, то он, без вопросов. Жил Варан бобылём и до войны, с людьми мало знался, поэтому и сейчас без проблем дневал и ночевал в ангаре.       -- Мне одному, что ли, за вас работать, придурки? – разорялся он, пока Элли с Микалой переодевались в спецовки. Сам старик рабочий комбез свой вообще не снимал, отчего был тот вконец истрёпан и грязен.       Трое ребят из группировки Капены дежурили внутри ангара с оружием: автоматы армейского образца, к рожкам изолентой подвязан второй. И ещё не меньше десятка пасутся снаружи, кто на виду с автоматами, кто и в засидках. Капена даже раздал им коммуникаторы, чтобы держали связь с ним и между собой. Элли так и не поняла, служил главарь банды в армии или нет, но в военном деле он кое-что смыслил. Но мехвоином он не был точно… и это было для Элинор хорошо, так как в ином случае не видать бы ей своего бэттлмеха.       45-тонный «феникс-хок» не стоял – сидел задом на бетонном полу ангара, как раненый солдат, который привалился спиной к стене. Сходство усиливал опущенный на грудь бронеколпак кабины. Узкий и вытянутый, сжатый с боков, он, как и вся голова, был не родной – снятый с обломков 20-тонного «стингера», упокоившегося невесть, на каком поле сражения этой планеты. Голову привезли позавчера ближе к ночи, лично Капена доставил в ангар и лично же приказал ни о чём не спрашивать. Тебе нужна голова бэттлмеха? Вот голова бэттлмеха. Сможешь поставить? …ну, попытаться-то стоило. С командой из трёх человек, но хотя бы, при более-менее адекватно подобранном оборудовании. Даже полноценное отделение технического обеспечения провозилось на ремонтном заводе провозилось бы три с лишним часа. Варан, Микала и Элли трудились вчера весь день и сделали хорошо, если пол-дела: установили новую голову на опорные балки, зафиксировали, разметили схему подключения питающих и управляющих кабелей. Хорошо хоть, конструкторы «феникс-хока» не оригинальничали, как это бывало при разработке иных машин. Всё стандартно, и даже двойная – с лишним – разница в массе не помешала.       Прежнюю голову «феникс-хока» разнесло на куски прямое попадание метателя частиц вражеского «вархаммера» с намалёванным на груди кабаньим рылом. Разнесло вместе с Эваном Мак-Нейлом, лейтенантом наёмников Баррамеды и приёмным отцом Элинор. И в том же бою был убит Катлего, её муж: взорвались боеприпасы автоматической пушки «клинта», который он пилотировал. Там не осталось даже обломков машины, не то, что останков, которые можно похоронить. Элли повезло уцелеть и затеряться в хаосе ставшего полем боя города, а не попасть к таурианцам в плен. Втройне повезло уцелеть вместе с детьми, одному из которых два, второй – пять лет. И повезло выживать до сих пор. Даже отыскать бэттлмех, который теперь должен принадлежать ей по праву наследства.       Пусть не родной по крови, Эван заботился о ней бóльшую часть жизни Элинор. Выкупил их с матерью из цирка наслаждений, когда Элли была ещё девчонкой, принял как свою дочь, не бросил, когда мать умерла. Научил тому, что знал сам: как управлять бэттлмехом в бою и как чинить его после; по совести говоря, второе у Элинор получалось лучше. Поэтому не она была в кабине «феникса» в том бою… поэтому уцелела. И восстанавливала мех отца, под крышей группировки Капены, которому очень нужны были мех и мехвоин. Какие ни есть – других не было.       Работали долго, без лишней спешки. Когда в деле всего три пары рабочих рук, и только один настоящий техник – и Элли, и Микала тянули лишь на техпомов, хотя и уверенно – спешка противопоказана. Варан ругал их, на чём свет стоит, но к этому оба привыкли, работали, не сбиваясь и не срываясь. Несколько раз прерывались на перекур: Варан крутил козью ногу и дымил, сидя на плече «феникс-хока»; иногда Микала к нему присоединялся. Парень покуривал тайком от матери, и несколько раз на дню просил Элли не говорить ей об этом; Элинор кивала и улыбалась. Она бы и так ничего не сказала, просто, в такие моменты Микала казался совсем мальчишкой. Ему было пятнадцать, ей – двадцать три… а Катлего через месяц исполнился бы тридцатник. Теперь уже не исполнится.       Обедали здесь же, в ангаре. Макелина с ещё одной девицей тех же, примерно, лет, приволокла термобидон с квилларовой кашей и сладкий чай. Не только для технарей, и для охранников тоже. Девицы поели и сами; Микала старательно отводил взгляд, чтоб не смотреть, как грудь его сестры тискает старший охраны, наголо бритый головорез с изуродованным старым ожогом лицом. Потом вернулись к работе; уже когда та приближалась к концу, в ангаре появился Капена.       Вожак группировки района вокзала был рослый мужчина немногим старше тридцати. Не чёрный, но очень смуглый, с резкими чертами лица и ястребиным носом. В отличие от большинства своих боевиков, рядившихся в ношеный армейский камуфляж разных тонов и покроя, он обходился простой лава-лава, подвязанной под колени; мускулистые руки и торс густо покрывала татуировка. Длинные чёрные волосы Капена смазывал маслом для блеска и стягивал в хвост, свисающий до края лопаток. Но больше внимания Элли обратила на его спутника: это был белый головорез лет между тридцатью пятью и сорока, коренастый и крепко сбитый, когда б не нависающий над пряжкой ремня мягкий живот. То ли наголо бритый, то ли лысый уже от природы: достаточно приметная внешность в здешних краях, чтобы узнать с первого взгляда – Боров. Он появился в Бармице пару недель назад, никто толком не знал, откуда. По слухам, был эмиссаром то ли пиратской группировки, то ли банды воровских наёмников, имеющих свои виды на город, хотя что там за виды, никто тоже толком сказать ничего не мог. Боров носил камуфляжные штаны с накладными карманами и одноцветную тёмно-оливковую футболку, проглядывающую из-под расстёгнутого камуфляжного же жилета с противопульными вставками. Капена был бос, а вот Боров носил яловые сапоги, сейчас покрытые толстым слоем уличной пыли, и за каблуками на них тускло поблёскивали шпоры. Мехвоины империи Дэвионов – Федеративных Солнц – любили такие носить.       Из накладного кармана на правом бедре Боров извлёк жестяную коробку, открыл и достал пару сигар – себе, и Капену угостить не забыл. Щёлкнул зажигалкой, раскуривая, что-то негромко сказал главарю. Тот столь же тихо ответил. Работающая на плечах «феникс-хока» Элли не разобрала ни слова, и быстро опять сосредоточилась на соединении кабелей. Доделать осталось немного, главари внизу ещё курили сигары, когда Варан, наконец, выбрался на плечо меха и крикнул:       -- Готовы к проверочному запуску!       -- Хорошо! – проорал Капена в ответ.       Свой нейрошлем Элли держала в кабине, чтоб далеко не ходить. Не дожидаясь, пока Варан и Микала спустятся на пол ангара, забралась в пилотское кресло, непривычно узкое против того, что стояло на «фениксе» раньше. Шлем – колоколообразную махину полпуда весом – водрузила себе на плечи. У «стингеров» спинка кресла не ставится вертикально, пилот не сидит, а полулежит в удлинённой, похожей на угловатый банан голове. Элли отрегулировала высоту подголовника, принявшего на себя основной вес её шлема, устроилась поудобнее, насколько это вообще было возможно, и сдвинула рычаг запирания кабины. С тихим шипением гидравлики, бронеколпак подтянулся и лёг на плечи меха. Приборная панель и панорамный экран нависли сверху, Элли вогнала кабели нейрошлема в разъёмы. Будь у неё хладожилет, подключила бы и его к трубкам подачи жидкого хладагента справа от кресла; сейчас они были прикрыты заглушками. Коснулась ступнями педалей, положила левую руку на ручку управления движением, а пальцами правой набила на клавиатуре цифровой пароль активации. Снова не торопилась: если стандартная процедура включения энергосистемы с нуля длится семь с половиной минут, пусть так и будет. Чинить внутренние повреждения реактора им тут нечем. Запуск, проверка систем… ёб твою мать!.. Элинор вскрыла стекло и дёрнула вниз рубильник экстренного глушения. Так же резко толкнула рычаг запирания назад, сдёргивая на грудь меха бронеколпак.       Когда она слезла на пол ангара, Капена уже выглядел абсолютно спокойным, но ни старика Варана, ни Микалы поблизости не было видно, да и боевики отступили к стенам ангара, чтоб не попасть вожаку на глаза. Только Боров невозмутимо раскуривал новую сигару. Элли прошиб пот, но отступать было некуда.       -- Доложите о неполадках, солдат, – голос у лысого был негромкий, без явных приказных интонаций, но Элинор подчинилась.       -- Сбой управления реактором, сэр.       -- Почему? – Боров выпустил в сторону пару клубов дыма.       -- Ну… я… – Элинор облизнула губы.       -- Ты не настолько знаешь железо, чтобы это сказать. Понимаю. Но квалифицированный техник же у вас есть?       Он продолжал смотреть на Элли, и та кивнула. Капена резко обернулся к боевикам, прошипел неразборчиво, но те поняли приказ и разошлись по ангару искать Варана.       -- Ваша договорённость с лордом Чакой всё ещё в силе, – не оборачиваясь к Капене, проговорил Боров. – Лорд Чака понимает, что восстановление бэттлмеха имеющимися у вас силами сложная задача, и при её выполнении возможны сбои. Но у вас есть время их устранить. Сегодня. Завтра. Я понимаю, что у вас мало людей, и готов оказать помощь лично.       Набычась, Капена кивнул, а лысый смерил Элинор быстрым взглядом и неожиданно подмигнул. Так ободряюще, что у неё отлегло от сердца: теперь всё получится. Точно!