* * *
-- Мне, в общем, без разницы – сколько и на чей счёт переводить, – сказал шкипер Димитракопулос. – Я делаю деньги, а не политику. Кирога и Пеллетье стояли с одной стороны, Чака и Боров – с другой. Шкиперы двух других кораблей – низенькая чернокожая женщина и бледный толстяк с рыжей густой бородой – встречались только с губернатором и Пеллетье, этого было достаточно. Ещё на перегоне от прыжковой точки к планете Димитракопулос ввёл их в курс дела, предложив оплатить гиперпереходы от Панциря к Эротитусу и обратно – туда и туда по шестьдесят тысяч си-биллов – и по четверти миллиона каждому экипажу в качестве платы за рейс. Выходило недёшево, но ожидаемая прибыль всё искупала. Ауриганские корабельщики согласились, обговорив лишь практические подробности дела. Присутствие же бэттлмехов в цветах Декимисов убедило их, что Димитракопулос не солгал: маркиз Пьер-Луи действительно в курсе затеянного. Может, не сам продаёт в рабство своих подданных, но имеет некий свой интерес в этой сделке, раз обеспечил такую крышу. Перед появлением Чаки бригадир Рохо и один из референтов губернатора увели их прочь – лишний раз светить контакт с полковником Эспинозой не стоило. -- Ты получил то, что может оказаться ценнее денег: информацию, – сказал Чака Димитракопулосу. -- Повторю: ваша политика меня не интересует. Только бизнес. Может, он и не врёт, невозмутимо глядя перед собой, думал Боров. И потому не кинется продавать сведения о нас принцессе Арано. Да в общем-то, у него сейчас и нет сведений, которые можно с выгодой продать: сам факт присутствия, примерный состав… но ничего ни о наших схронах, ни о наших резервах и запасах. А вот он сам имеет то, что нас заинтересовало. -- Я слышал, ты приютил двоих бывших солдат Директората, – сказал полковник Эспиноза. – Я хотел бы с ними поговорить. -- Почему нет, – легко согласился Димитракопулос. – Но после того как мы завершим тут насущные наши дела. Они много времени не займут. Корабли уже начали разгружать. С двумя «пауэрмэнами» с железнодорожного терминала и ещё двумя из обоза «Чиндитов Чаки» работа спорилась. Один из дропшипов сел на посадочную площадку, второй дальше за нею, на пустыре, вырыв в сухом каменистом грунте под дюзами яму поболе шести метров глубиной. Свой «Кимон» Димитракопулос посадил на привокзальную площадь, не беспокоясь о том, что станет с окружающими её зданиями. Тем более что не рухнуло ни одно, а их обитатели всё равно стали первыми в очереди на выселение и переселение. -- Баб и мужиков я предлагаю грузить на суда раздельно, – сказал Димитракопулос и добавил. – Мне – баб. Чака понимающе хмыкнул. -- Хорошо, – согласился Кирога. Боров не подал виду, что это его интересует. Он обещал Элли найти её детей и уже этим занялся, но знал пока лишь то, что схрон пуст, а попавшихся в ходе зачистки района женщин держат на втором этаже вокзала. Не исключено, что купец учёл это при выборе места посадки: связь с губернатором Кирогой у него была. И если малышам Элинор повезло пережить тот вечер и ночь, то скорее всего, они на вокзале. Вместе со вдовой Калавайя, которую Боров тоже собирался найти: он обещал ей вернуться. -- А мне нужны техники, работавшие над восстановлением «феникс-хока», – сказал Эспиноза. -- Квалифицированные техники нужны всем, – хмыкнул капитан Пеллетье. -- Думаешь, они станут на тебя работать? -- А ты считаешь – не станут? Капитан и полковник скрестили взгляды как дуэлянты – шпаги. Чака поморщился. Всё верно, в руках Пеллетье есть и пряник, и кнут. Он может освободить семью того паренька, и этого будет достаточно, чтобы Микала исправно работал на фузилёров и лорда Декимиса. А старику Варану вообще по фигу, чьи мехи чинить, лишь бы бабло платили. -- Квалифицированные техники стоят денег, – сказал Боров. – Тысяча восемьсот за парня-техпома и девять за старика. Лично тебе, капитан. Чака покосился на своего лейтенанта, но промолчал. -- Удвой, – сказал Пеллетье. -- Хватит и полтора. -- Не хватит, – отрезал ауриганин. – Не колбасу на базаре берёшь. -- Ладно, – не стал дальше спорить Боров. – Но деньги тогда по факту. Никакой предоплаты. -- Согласен, – кивнул Пеллетье. Кирога пропустил этот диалог мимо ушей. Его интересом были комиссионные от Димитракопулоса, и губернатор решил не мешать капитану делать собственный маленький гешефт. В конце концов, даже на компромат это всерьёз не тянуло: ну, продал техпома и техника Чаке, и что с того? Не своих же людей продавал, а пленных бандитов, которые ненадёжны по определению. Своих технарей у Декимиса всё равно хватит с лихвой на немногочисленные оставшиеся бэттлмехи. А уступить Чаке этих двоих может быть политически выгодно. Когда деловая встреча окончилась, Боров отправился к Толстому Чиму – передать новые распоряжения полковника. Присутствовать лично бандиту там было не по статусу, присылать делегатов – тем более. Но предварительно с ним уже многое обговорили, так что надолго наёмник в гостях не задержался. Чиму, державший ещё до войны территорию и профсоюз работников Бармицкого мясокомбината, действительно рад был убраться с планеты на солнечный, а главное – сытый и не воюющий Эротитус. А участие в работорговом предприятии губернатора под крышей самого его светлости маркиза почёл за хороший приработок. А то и стабильный источник дохода на ближайшие месяцы, как раз, чтоб встать на ноги на новом месте. Обратно наёмник шёл по самой жаре и не преминул зарулить на привокзальную площадь. Попасть в здание оказалось легко: по пятёрику на лапу тому и другому солдату, что сторожат вход и ещё десятка си-биллов капралу, над ними начальствующему. После чего сам капрал же и провёл его лестницей аварийного выхода на второй этаж. Боров поморщился от наползающего смрада. Заметивший это капрал – плоскомордый и с азиатским разрезом глаз, в Ауриганском пространстве встречающимся, в основном, у уроженцев Мехдура – тоже скривился: -- Вонючие негры! -- Они там у вас под себя, что ли, срут и ссут? – спросил Боров. -- Конечно, – ответил капрал. – Кто бы их водил до сортира? Который и не работает-то. Воздержавшись от комментариев, Боров достал сигары и закурил. На сей раз недлинные и не толстые panatelas в картонной пачке по пять, здешнего производства – с Коромодира IV. Пачку украшало изображение кабана, кажется, герб тамошнего барона – владельца табачной фабрики и плантаций. Собственно, гербом они и привлекли его, во всём остальном – ничего примечательного, среднее качество по скромной цене. В сопровождении капрала наёмник прошёл вдоль ограждающей загон для рабынь баррикады. Скользил взглядом по измученным лицам с почти одинаковым выражением тупого отчаяния, пока не увидел. -- Лана! Женщина встрепенулась и подняла голову только когда он позвал её снова. Не ожидала, да и наверняка – не верила, что он придёт. Боров бы на её месте верить не стал. Проход в баррикаде караулили ещё двое солдат; наёмник выдал и им по нескольку си-биллов, на сей раз монетами. После этого женщину с дочкой подростком и малышами вывели к нему, даже не сильно подталкивая. Боров молча махнул им рукой – пошли, мол. Сигара догорела лишь до половины. Женщины шли медленно, дети тоже. Лана держала за руки близняшек, Макелина несла на руках маленького ребёнка Элинор. Сын Ланы – как его звали, Боров не помнил – едва держался на ногах, отставал; тёмная кожа мальчика казалась серой. Лана хотела взять его на руки, но наёмник остановил и, выбросив сигару, поднял его сам, взвалил головой на плечо. -- Я же говорил, что вернусь, – сказал он женщине. -- Почему? – спросила та. Наёмник усмехнулся. -- Это имеет значение? Просто так. Позавчерашний бой не обошёл стороной дом вдовы: видимо, один из мехов, декимовских или же Элинор, прошёлся по нему второпях, снеся бортом фасад. Крыша провисла, краем касаясь земли. В этой руине и укрыл свой «вархаммер» наёмник. Элинор помогла с помощью рук «феникс-хока» набросить маскировочную сеть, сама же остановила машину так просто, без маскировки. Ждала их в кабине, но спустилась, едва заметив на улице и сразу же кинулась навстречу. Элинор радовалась, что Кейлин и Руфаро живы и почти невредимы, а Лана тихо плакала, видя, во что превратился её дом. Осторожно спустив мальчика на землю, Боров обнял женщину и прижал к себе. Тогда вдова разрыдалась. Боров гладил её по голове, чуть повозясь, распустил узел, в который были стянуты жёсткие тёмные волосы женщины и расправлял теперь пальцами спутавшиеся пряди. -- Скоро тут всё равно нельзя будет жить, – негромко сказал он. Женщина подняла на него заплаканный взгляд. -- Ты видела севший на площадь дропшип? Лана кивнула. -- Привёз он сюда зерно, а отсюда повезёт тех женщин, что заперты на вокзале. -- Зачем? – не поняла она. -- Работать на Эротитусе, – Боров криво усмехнулся. – Новым гедонистам нужна рабочая сила. А у здешнего лорда избыток людей, которые всё равно мрут с голоду. Решение очевидно. -- Это правда? – спросила из-за спины Элинор. -- При мне оформили сделку. Вот только что. Девочка… это на межпланетный полёт «Мул» может взять тысячи полторы или две человек. На суборбитальный можно впихнуть и десяток, места им хватит, а жизнеобеспечения на полчаса – достаточно того воздуха, что есть в отсеке. Ну, и не улететь под потолок в свободном падении: там до него метров, так, двадцать пять, под ускорением на посадке костей не соберёшь. Но это всё мелочи. Десяток рейсов за день без проблем – и в пару дней лорд Декимис мог эвакуировать всё население Бармицы в любое место планеты. – Боров помолчал. – Только и во всех прочих местах этой планеты дела сейчас идут не сильно-то лучше. Разруха и голод везде. Так что лишних людей всё равно надо куда-то девать, и почему бы не на Эротитус за расчёт в твёрдой валюте? -- А Чака… выступил против? Угол рта Борова дёрнулся вверх в новой кривой усмешке. -- А Чака решил загрести эти деньги себе. И загрёб. Он теперь в доле, и очень хорошей доле. К тому же, он заключает альянс с Декимисом. -- Выходит, всё это… мы здесь… – Элинор шмыгнула носом. -- Мы чуточку повоевали за передел большого и сладкого пирога. Хотя нет, пожалуй, скорее – мясного. Человеческой шаурмы. -- Я… – Элинор медленно покачала головой. -- Мы же наёмники, девочка. Нам главное, чтоб не остаться внакладе самим. Ты починила отцовский мех, который теперь боеспособен и твой – чем плохо? -- А ты?.. -- А меня пока всё устраивает. В конце концов, лучше быть живым рабом на Эротитусе, чем мертвецом здесь. Так что, мы сделали мир чуточку лучше, чем он был до нашего сражения. В определённом смысле. Вдова Калавайя села на землю, обхватив колени руками. Боров пожал плечами, достал сигару из пачки с кабаном и закурил. -- На привокзальной площади торчит дропшип, – сказал он. – Называется «Кимон», и он будет садиться сначала в Нью-Гедоне, а не сразу в Мерчензис, как остальные. Спроси шкипера, может, он согласится тебя подбросить… в Мерчензисе, кстати, у новых гедонистов большое строительство – фермы, плантации, прочий сельхоз; наверняка, им пригодится мех-другой в качестве охраны. Боров неглубоко затянулся и выдохнул в сторону дым. -- Или оставайся. Чака не без заморочек, но в общем, нормальный командир. К тому же, твоим непосредственным начальником буду я, так что пропасть не дам. Обещаю.* * *
Вечером этого же дня Ноэлани Маивиа и Хуан Ибанес встретились с Чакой в его новом лагере, разбитом уже на самом краю городской застройки, напротив полусгоревших депо. -- Полковник Эспиноза! – к пустой голове руку не прикладывают, но волосы девушки покрывала косынка легкомысленно-яркой расцветки. – Я слышала, что вы хотели с нами поговорить. Чака посмотрел на её обутые в пляжные шлёпанцы ноги, лава-лава на бёдрах и голую грудь, чуть заметно поморщился. -- Да. Хотел. – Отрывисто бросил он. -- О чём же? – девушка улыбнулась со всей доступной ей милотой. -- Вы были солдатами Директората, – сказал полковник. -- Да. Но не воинами дома Эспиноза: семья Маивиа несла знамя Арано ещё до того, как лорд Вирему начал объединять миры. -- А я вообще сын купца, – вставил Ибанес, – и не давал никаких вассальных присяг, только армейскую. -- Что же из этого должно следовать? – полюбопытствовал Чака. -- Какие условия приёма на службу вы можете нам предложить? – спросила в лоб Ноэлани. -- Не позавидую олуху, который возьмёт тебя замуж: ты мигом загонишь его под каблук, – усмехнулся полковник. – Но мне, как ты понимаешь, нужен мехвоин, а не жена. -- Разве у дома Эспиноза есть другие наследники? – вскинула брови и хлопнула ресницами Ноэлани. -- Мы говорим сейчас не о наследниках Эспиноза, а о вашем приёме на службу. Я успел разглядеть, в каком состоянии ваши машины, и могу обеспечить ремонт. Могу обещать сохранение ваших мехов за вами лично… если, конечно, вы не совсем неумелые мехвоины. -- Мы дрались на Панцире и под Кордиа-сити! – возмутился Ибанес. -- Где наши войска проиграли, – оборвал его Чака. – Но ладно. Я могу взять вас на службу рядовыми мехвоинами, и скорее всего, вы будете продолжать служить вместе под началом моего лейтенанта. По крайней мере, до реорганизации, когда и если она воспоследует. И там вы уже можете не беспокоиться о ремонте, ночлеге и пропитании… мои чиндиты – это боевой отряд, а не пиратская банда. -- Вы собираетесь продолжать борьбу? – спросил Ибанес. -- Я и не прекращал, – усмехнулся Чака. – Пожелай я уйти за кордон, так ушёл бы давно. Но я, как вы видите, здесь. И если хотите поддать под пизду этой арановской сучке, то обратились по нужному адресу. А вы хотите?24.I.2021 – 12.II.2021