Элемент крови

Some kind of light into your darkness Colors your eyes with what's not there Fade into you Strange you never knew Mazzy Star «Fade into You»

      Небо просветлело после недавнего дождя, стало прозрачным и глубоким: еще немного, и покажется космос с мириадами звезд, которые пронзят своим светом даже извечный московский смог. Бульвары и проспекты были полупустыми и оттого наполненными атмосферой праздника. Вельхеор вспомнил, что завтрашний день и впрямь отмечен красным в календаре этой страны, а значит, многие горожане убрались с улиц на лоно природы, как ненужные статисты, или просто не кажут носов из квартир. Это было хорошо. Он бы не отказался остаться с Сэл только вдвоем во всей Столице.       Она прижималась к его спине, пристроив подбородок ему на плечо. Улыбалась — он видел в зеркале. Рассматривала проносящиеся мимо дома и машины, ловила мелькающее в витринах отражение, прослеживала взглядом линии парапетов, которые на большой скорости плавно изгибались, словно ленты. Иногда Вельхеор нагло сворачивал на тротуары, срезая углы, и из-под колес серыми брызгами разлетались голуби. Руки Сэл в такие моменты сжимали его чуть сильнее, и он не мог отказать себе в удовольствии, хотя это было тем еще ребячеством, а кто-то вроде Виктора непременно отметил бы опасность подобного стиля вождения.       По прошествии получаса Вель сбросил скорость у жилого дома старой, как и все в этом районе, постройки, свернул через арку во двор. Кирпичные стены и высокие деревья, усыпанные молодой листвой, почти полностью отсекли звуки города.       — Приехали, — полувопросительно сообщил он, тормозя в тени раскидистой ивы.       — Ага, — Селин выпустила его из объятий и на этот раз сама легко слезла с мотоцикла. — Идем?       Вельхеор сжал ее протянутую ладонь и позволил увлечь себя к одному из подъездов. Конечно, он был заинтригован. Но какой смысл задавать вопросы? Скоро он сам увидит все, что она хочет ему показать.       Они поднимались по лестнице, Вель считал ступени. Селин шагала размерено, но он прекрасно ощущал ее легкое нетерпение.       — Постой тут, — попросила она на четвертом этаже, оставляя его у подножия лестницы, а сама приблизилась к одной из квартир и нажала на звонок.       В недрах жилища мелодично пропела птичья трель, и некоторое время ничего не происходило. Затем из-за створки, обтянутой потертым дерматином, послышались шаркающие шаги, щелкнул замок, звякнула цепочка.       — Кто там? — запоздало спросила обитательница квартиры, уже распахнув дверь.       Вельхеора обдало запахом лавандовой отдушки и какой-то выпечки. На пороге, подслеповато щурясь, стояла старушка, вытирала морщинистые руки передником.       — Здравствуйте, Варвара Сергеевна, — четко и чуть громче обычного проговорила Селин. — Это я.       — Линочка! — обрадовалась старушка. — Давненько же тебя не было.       — Извините, — покаялась Сэл. — Работа.       — Понимаю, понимаю. Ну-ка, дай на тебя посмотреть, — Варвара Сергеевна оставила в покое свой передник и сделала несколько шаркающих шагов из квартиры на лестничную клетку. — Как ты повзрослела, похорошела! И волосы еще отрастила, молодец, тебе очень идет…       Вель скромно стоял в сторонке, пока старушка продолжала ворковать, умудряясь одновременно и расспрашивать Селин, как та поживает, и рассказывать, как поживает она сама. Но наконец и он удостоился внимания выцветших до голубизны и обрамленных морщинками глаз.       — А это кто? — прищурилась Варвара Сергеевна. — Твой?       — Мой, — после небольшой заминки призналась Селин.       — Раньше же беленький был, — нетактично припомнила старушка, и Вель, конечно, сразу понял, о ком идет речь.       — Беленький — это друг.       — Друг, не друг, а глаза у него блядские.       Вельхеор изумленно вскинул брови. Услышать мат из уст такого божьего одуванчика было, мягко говоря, странно. Хотя не согласиться со сказанным он не мог.       — А ну-ка, поди сюда, — Варвара Сергеевна поманила его крючковатым пальцем. — Чего в тени хоронишься? Дай и на тебя погляжу.       Вель покорно шагнул в квадрат оконного света. Ситуация начинала его забавлять. Сколько лет этой женщине? Семьдесят? Восемьдесят? Да хоть все сто — для него это ничтожно малый срок. Почему же он чувствует себя зеленым пацаном, которого привели почтенной матери семейства на смотрины?       — Смазливый, — осудила старушка, вглядываясь в его лицо. — От смазливых одни хлопоты. Твой мотоцикл во дворе? — неожиданно строго поинтересовалась она.       — Мой, — Вельхеор кивнул, решив не вдаваться в ненужные подробности.       — Тьфу, — в ответ на это сообщила старушка и обратилась к Селин: — Угораздило же тебя.       — И не говорите, — голос Сэл был серьезен, но в глазах плясали черти.       — Смотри, не гоняй! — Варвара Сергеевна погрозила Велю пальцем. — Загубишь девку, я тебя… Ух! На чай зайдете?       Последняя фраза была сказана таким любезным и дружелюбным тоном, что Вельхеор словил небольшой диссонанс.       — Нет, — мягко улыбнулась Сэл. — Мы только за ключами.       Кажется, Варвара Сергеевна искренне огорчилась, но настаивать не стала.       — Понимаю, понимаю, — вновь покивала она. — Эх, молодо-зелено, все вам невтерпеж. Сейчас принесу, — и зашаркала обратно в квартиру.       Вель открыл уже было рот, чтобы все же задать парочку вопросов, но Селин лишь качнула головой и шепнула:       — Потом.       — Вот, — старушка вернулась к ним спустя минуту, потрясая связкой. — Вот, Линочка, держи.       — Спасибо. Дарья к вам давно заезжала?       — Дашенька? Была на прошлой неделе. Давление мне мерила.       — И как?       — Да слава богу. Поскриплю еще. Ну, давайте, не буду вас задерживать, только минуточку. Поди-ка сюда, — Варвара Сергеевна вновь поманила Вельхеора, и вновь он послушно подошел ближе. — Да наклонись ты, акселерат. Не вижу же ни черта, совсем слепая стала…       Прозрачные глаза старушки оказались совсем близко. Цепкие, колючие. Не спасали даже уютные «гусиные лапки», разбегающиеся к вискам. Пожалуй, такой взгляд вызвал бы толику уважения даже у Алукарда.       — Ничего, вроде, — заключила она, жестом разрешая Велю выпрямиться. — Смотри, береги девку, девка уж больно пригожая. Если обидишь…       — Ни за что на свете, — совершенно серьезно пообещал Вельхеор.       — Вот и ладно, — Варвара Сергеевна широко улыбнулась, вновь превращаясь в божьего одуванчика. — Заходите на чай, если надумаете.       — Поздравляю, — хихикнула Селин, когда за Варварой Сергеевной захлопнулась дверь. — С парой замечаний, но ты прошел проверку.       — Мое счастье словами не описать, — хмыкнул он. — Очень занятная старушка. Проницательная, как старый шаман. Я могу называть старым того, кто раз в тридцать меня моложе?       — Можешь, — разрешила Сэл, вновь ступая на лестницу, чтобы подняться выше. — Ты ведь не старый. Ты древний.       — Вот спасибо, — буркнул Вель, поднимаясь за ней следом.       — А на счет проницательности ты прав, — продолжила Селин. — Варвара Сергеевна — знаток и архитектор человеческих душ, ее профессия обязывает.       — Она матерится не слишком характерно для учителя, — заметил Вельхеор.       — С учителем ты не угадал. Эта милая бабушка почти всю жизнь проработала надзирателем в колонии строго режима.       Они преодолели еще два этажа и остановились на лестничной клетке у двери, очень похожей на дверь Варвары Сергеевны. Вель тихо присвистнул:       — Интересные у тебя знакомства… Кстати, кто она тебе?       — Просто соседка. Мы немного подружились, пока я жила здесь, — и Селин кивнула на дверь.       — Жила здесь?       Она лишь лукаво улыбнулась и вставила ключ в замочную скважину. Повернула пару раз.       — Сейчас, — таинственным голосом завела она, — я покажу тебе кое-что. Когда я открою дверь, у тебя еще будет шанс передумать. Но как только она закроется за нами, пути назад не останется, внешний мир исчезнет без следа. Ни маньяков, ни погонь, ни формул крови. Буду только я. Рядом с тобой и вокруг тебя.       Только ты?       Звучит, как нечто потрясающее.       Сэл с тихим звоном вынула ключи и подошла к Велю, взяла его за руки.       — Ты готов? — шепнула, переплетая пальцы.       — Готов.       — Тебе страшно?       Нет. Мне тоскливо, ведь сейчас ты просто играешь. Просто кривляешься в угоду хорошему настроению, а за дверью всего лишь квартира. И весь чертов мир с его чертовым содержимым никуда не денется.       Но почему бы не подыграть?       — Немного.       — Тогда закрой глаза.       Вельхеор опустил веки и пару секунд спустя услышал тихий скрип петель. С таким звуком действительно могла бы открываться дверь в какое-то таинственное место, недоступное непосвященным. Селин потянула его за руки, и он сделал шаг, другой…       Свет.       Теплый свет, золотой даже сквозь веки, бумажно-цветочный запах, задорный смешок Сэл, снова скрип петель, а после отчетливый щелчок замка.       Тишина.       Ласковая и обволакивающая, напоенная покоем.       Вель улыбнулся и получил в эту улыбку поцелуй. В самый уголок губ. Такой невесомый, словно бабочка задела крылом. Он потянулся за новым, на ощупь поймал Селин в объятья и прижал к себе, потому что этому свету и этой тишине не хватало только ее: тонкой, обманчиво хрупкой и такой же ласковой и теплой. Он впервые целовал ее так медленно, почти застыв в моменте.       — Глаза уже можно открыть, — шепнула она через минуту, лет сто спустя.       — М-м-м, так не хочется, — признался Вель, прижимая ее к себе и слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Ведь тогда вся магия развеется.       — Значит, ты тоже ощутил это?       — И ощущаю до сих пор. Это какая-то волшебная квартира?       — Это вовсе не квартира, а самый настоящий артефакт. Я называю его… — Сэл потянула театральную паузу и зловещим голосом завершила: — Упразднитель времени!       И рассмеялась, ускользая из объятий.       Глаза все же пришлось открыть.       Это было окно. Большое арочное окно прямо напротив входа, вместо стекол — витраж, тысячи осколков всех оттенков от слоновой кости до охры, сложенные в единую мозаику. И весеннее солнце, золотом льющееся сквозь это буйство красок.       — Да-да, — Сэл проследила его взгляд. — Вот волшебство и опровергнуто.       С нее слетела вся театральность и вся загадочность. Она скинула обувь, швырнула ключи в керамическую чашу на столике у двери и сладко потянулась.       — Покривлялись и хватит. Будь как дома.       Вельхеор с любопытством огляделся. Очевидно, эта квартира когда-то претерпела изрядную перепланировку: несколько межкомнатных стен были снесены, и теперь он находился в просторном гибриде кухни и гостиной. И окно, конечно же. Оно вряд ли являлось изначальной архитекторской задумкой.       Он вспомнил загородный дом Селин. Светлый, просторный, продуманный до мелочей и вместе с тем безликий, немного напоминающий стерильную лабораторию. Никакой живости, сплошной функционал. Почти ничего лишнего, скрадывающего пространство или выбивающегося из заданного стиля. Сэл упоминала, что там поработал наемный специалист по декору.       Здесь она постаралась сама, и результат вышел прямо противоположным.       Вельхеор оказался в какой-то квинтэссенции хаоса, в мешанине цвета и текстуры, в потрясающем сочетании несочетаемого. Словно художник сложил все свои краски в один большой мешок и хорошенько его встряхнул. Казалось, здесь нет двух одинаковых вещей, каждая уникальна, и все они яркие и теплые, и за каждую хочется зацепиться взглядом, рассмотреть поближе, взять в руки и узнать историю, потому что — он был уверен — у всего здесь, от керамической чаши у входа до большого полукруглого дивана в центре, была история. И все это великолепное безумство громоздилось и дышало под позолотой солнечного света. И ничего лишнего. Каждая деталь — стеклышко витража.       Вель только теперь осознал, куда попал. Куда его впустили.       Буду только я. Рядом с тобой и вокруг тебя.       — Так и будешь торчать там? — веселый голос Сэл вывел его из ступора.       Пока он, оглушенный и обескураженный этим бьющим в глаза спектром, топтался на пороге, она успела снять пальто, включить чайник и теперь крутилась возле небольшого обеденного стола, гремя какой-то посудой.       — Если честно, я жутко проголодалась. Но здесь есть только чай и кофе, а в магазин выходить нельзя.       — Давай закажем еду, — Вельхеор окончательно пришел в себя и наконец снял куртку и разулся. И не стал спрашивать, почему нельзя в магазин. Это было очевидно. — Курьер пойдет на закуску.       — Давай, — хихикнула Селин. — А кофе сваришь?       — Конечно, — он прошел к плите, по пути взяв протянутую ему пачку зерен.       — Сейчас-сейчас, — пробормотала Сэл и принялась распахивать кухонные шкафчики. — Где-то тут была эта штука…       Пока она занималась поисками, Вель разглядывал холодильник. На нем в полном беспорядке висели магнитики из разных стран и городов. Под «Парижем» торчал полароидный снимок.       — Можно? — спросил он.       — Что? — Сэл вынырнула из-за дверцы, скользнула по фото взглядом. — А, да. Даже странно, что ты спрашиваешь разрешения.       — Эй, — Вельхеор бережно вытянул снимок из-под магнита. — Я же уже извинился за то вторжение.       Трое. Слева улыбающийся Олег в неизменном, но по нынешним временам уже старомодном пиджаке. Справа еще один блондин, незнакомый. А по центру Селин. Обнимает обоих за плечи и показывает язык в камеру — озорство сквозит из каждой черточки, даже коротко остриженные волосы взлохмачены в задорном беспорядке.       — И смыл оскорбление кровью, — хмыкнула она, вручая ему турку. Турка оказалась необычной, как и все здесь: вылеплена явно вручную и украшена затейливым цветочным узором. — Справа Юрий, если тебе интересно.       — Тот самый?       — Угу. Снимку уже… — Сэл выдернула фото из его пальцев и перевернула. — Ну да, двенадцать лет. Очуметь. Поныла бы, какая я старая, но в твоем присутствии это будет неэтично.       — Сейчас засыплю песком всю твою квартиру, — пригрозил Вель, отправляя турку на плиту.       — Только в кофе не попади, кремний у меня в норме.       Еда была заказана, снимок возвращен на холодильник, а зерна перемолоты в кофемолке. Сахар тоже нашелся в одном из шкафчиков, как и полтора десятка кружек, и все разные. Парочку Сэл купила, некоторые получила в подарок…       — А вот эту слепила сама, — гордо заявила она, потрясая поделкой.       — Симпатичная, — оценил Вельхеор, отбирая кружку и наливая в нее кофе.       — Издеваешься? — тут же округлила глаза Селин. — Она же кособокая. Да и состав глины там… своеобразный.       — То есть?       — Ну, Олег как-то встречался с одной девушкой. Она была скульптором и твердо решила обессмертить его гордый профиль. Много дней скакала вокруг куска мрамора, а потом он сообщил ей о расставании, и она шваркнула почти готовый бюст с третьего этажа, да прямо ему на машину, — Сэл немного виновато улыбнулась.       Вельхеор же заржал от души и с чистой совестью, чуть кофе не расплескал.       — Так уж вышло, что мы с ней успели немного сдружиться, так что я выступила в роли жилетки, — продолжила Селин. — Мы сидели в ее мастерской, костерили Олега на все лады и лепили кружки. И рыдали. Она от горя, а я, как последняя сволочь, от смеха, — она возвела глаза к потолку и тоже расхохоталась. — Никогда не забуду выражение его лица в тот момент. Вот оно точно было достойно того, чтобы увековечить его в мраморе.       — У этой кружки просто шикарная история, — отсмеявшись, признал Вель и пригубил кофе. — М-м-м, а слезы твоего веселья в составе глины придают напитку особую пикантность.       — Кстати, турку она для меня слепила, — добавила Селин. — Красивая, правда?       — Правда.       — А еще есть ваза! Черт его знает, зачем она мне, но тоже красивая. Хочешь, покажу?       — Хочу…       Они пили кофе и бродили по квартире. Вельхеору было интересно все, что их окружало: книги на стенных полках, коллекция винила на подставке возле проигрывателя, старенький, покрытый тонким слоем пыли, синтезатор, набор настольных игр, картины на стенах, фото в рамках. Он с упоением рассматривал все это, проводил кончиком пальца по книжным корешкам, перебирал пластинки, наигрывал какие-то мелодии на пыльных клавишах. Расспрашивал Селин и слушал ее маленькие истории, и смеялся вместе с ней. Ему хотелось знать все: как она танцевала здесь под виниловую, с легким и уютным потрескиванием, музыку; как читала, устроившись на широком подоконнике и завернувшись в цветастый плед; где она купила этот плед; как выбирала обои; кто снимал ее, задумчивую и серьезную, на камеру, чтобы потом залить сепией и обрамить в серебро.       Она рассказывала. Про парня, который по кусочкам собирал витраж для ее окна. Про уроки игры на фортепиано, которые она брала еще в детстве и из которых в памяти остался только дурацкий «Собачий вальс». Про каждый автограф на обложке каждой пластинки и на форзаце каждой книги. Про каждое событие в каждом статичном кадре на стенах и в альбомах. Про каждое знакомство и каждую посиделку, проходившую в этих стенах.       Они прервались лишь однажды, когда в квартиру позвонил курьер. Вель забирал коробки с пиццей, расплачивался по счету, торопливо благодарил за доставку и все это время придерживал дверь, словно волшебная атмосфера этого места могла просочиться в слишком большую щель и улетучиться без следа, а он хотел сохранить ее всю, вдохнуть каждую нотку без остатка, навеки отложить в памяти.       Закат застал их лежащими в обнимку прямо на полу, в центре большого пушистого ковра. Тени подступили из каждого угла и окружили трафарет оконного света, на котором они теснились вдвоем, как на плоту после шторма.       — Уже вечер, — тихо сообщила Селин, кончиком пальца выводя на груди Веля какие-то бессмысленные узоры.       — Не может быть, — так же тихо возразил он в ее макушку. — Ты еще не рассказала мне очень много всего.       — Все уже рассказала.       — Вон про тот постер с доктором Манхэттеном еще нет.       — Брось, я просто купила его на каком-то комиконе, это совсем не интересно.       — Очень интересно.       — Нет.       — Не спорь со старшими.       — Если бы я не спорила со старшими, этого места просто не существовало бы.       — Аргумент, — сдался Вель. — Я теперь понимаю, почему ты называешь эту квартиру упразднителем времени. И знаешь, что?       — Что?       — Это место и впрямь волшебное. И ты… Ты точно владеешь какой-то тайной магией.       — Забавно слышать такое от того, кто походя создает огненных драконов. Даже сам Факир был под впечатлением… А когда твой день рождения?       — Мой? — Вельхеор немного растерялся от внезапности этого вопроса. — Я не знаю.       — То есть как? — Сэл искренне возмутилась и даже приподнялась на локте, чтобы укоризненно взглянуть ему в глаза.       — Ну-у-у… С тех пор, как я родился, летоисчисление несколько раз менялось, и я особо не следил.       — Чудик, — хихикнула Селин. Подумала немного и с неожиданным энтузиазмом предложила: — А давай, это будет сегодня?       — Сегодня день твоего рождения.       — Ага. Представляешь, как удобно? — она продолжала излучать энтузиазм. — Моя матушка станет напоминать о событии нам обоим. Мне по традиции будет желать красоты, а тебе…       — Крепкой памяти.       — Точно!       Они снова, уже в который раз за этот день, рассмеялись. Громко, на всю квартиру, утирая слезы и утыкаясь друг в друга.       — Кстати, — Вель потянулся и большим пальцем провел по ее чуть влажной щеке, — я еще должен тебе подарок.       — Как и я тебе.       — Ты привела меня сюда.       — О, раз так, — и Селин чуть привстала, вынимая что-то из кармана, — тогда ты тоже уже отдарился.       Вельхеор взглянул на жетон Рыцаря Смерти на ее ладони. Медь в закатном солнце, льющемся через витраж, приобрела зловещий красноватый оттенок, отчего выдавленные в ней буквы сделались контрастнее.       «Mort lex non poena»       Чуть ниже виднелся индивидуальный номер, — острая единица и витиеватая тройка — и нельзя было не признать, что чувство юмора Алукарду и впрямь не чуждо. У Сэл на ладони лежал старый жетон Веля.       — Это не подарок, — он накрыл ее руку своей, заставляя сжать пальцы.       — Разве не ты выбил его у Алукарда в обмен на помощь? — удивилась она.       — Да, — Вельхеор поджал губы, — но это только для твоей защиты, в том числе и от самого Алукарда. И я очень надеюсь, что ты откажешься от этой штуки, когда все закончится.       — Почему ты не попросил такой же себе? — Сэл, кажется, поняла, что атрибут Рыцарей его раздражает, и поспешила спрятать жетон обратно в карман.       — Я бы предпочел не касаться всего этого и восемнадцатиметровой палкой, — нервно пошутил Вель. — Мне в свое время хватило с лихвой. Да и Алукард вряд ли пожелал бы снова наделить меня подобными полномочиями… Давно ты переехала? — он спросил не только потому, что хотел сменить тему. Ему и вправду было интересно.       — Почти сразу, как возглавила службу безопасности.       — Почему?       Селин отвела взгляд и одарила его чувством легкого сожаления.       — Мне пришлось здорово изменить образ жизни с получением должности. И измениться самой. Но менять что-то еще и здесь, — она обвела комнату рукой, — я не хотела. Поэтому просто ушла. Никто не знает, что я сохранила это место. Даже Олег. Тут будто законсервирована частичка меня, моя предыдущая версия. И я иногда навещаю ее. Чтобы не забывать.       И Селин робко улыбнулась, словно смутилась той серьезности, с которой рассказывала все это. Словно теперь желала обратить все сказанное в шутку, в насмешку над собственной сентиментальностью.       — В ту ночь, когда вы с Олегом поругались… Ты ведь могла прийти сюда.       — Я не приношу в это место боль и печаль, только все светлое и хорошее, иначе оно погибнет, — горько усмехнулась она.       Вель поразился, насколько логично звучало это маленькое правило, сродни закону природы. Правда ведь, погибнет, будет отравлено и медленно увянет, лишившись всего волшебства. Останутся просто вещи, просто мебель и книги, просто витражное окно. Пустая оболочка.       — Я бы не пошла к тебе в отель тогда, если бы не думала, что ты ждешь, — внезапно призналась Селин, смущаясь еще больше. — Ты ведь ждал?       — Нет, — качнул головой Вельхеор. — Не ждал. Даже не надеялся на твое появление, но очень хотел тебя увидеть, поэтому решил ехать к тебе сам. Ты застала меня на пороге, помнишь?       — Ты серьезно? — Сэл изумленно округлила глаза. — А я-то еще гадала, к кому ты собрался ночью в таком виде. Всех девиц перебрала…       — Чего? — искренне возмутился Вельхеор. — Каких еще девиц?       — Из отдела статистики. Боже, — она стыдливо прикрыла ладонью лицо и расхохоталась. — Я дура…       — Ты тут посамоуничижайся, а я сварю еще кофе, — решил Вель, поднимаясь с пола под ее смущенный смех.       Телефонный звонок застал его возле раковины. Он как раз сливал из турки старую кофейную гущу, когда вибрация впилась в бедро сквозь ткань джинсов. Вель досадливо поморщился: стоило сразу отключить чертову трубку.       — Кто это? — раздался за спиной шепот Селин. И когда только успела подкрасться?       — Девица из отдела статистики, — буркнул Вельхеор, споласкивая турку под краном. — Все еще ждет меня на ночное рандеву.       — Сейчас я ей в красках объясню, что ты не придешь, — тонкие пальцы нырнули в его карман и ловко вытянули телефон наружу. — Хм, не припомню, чтобы в отделе статистики работала девица с таким именем.       — С каким? — Вель поспешно вытер руки и жестом потребовал свое средство связи. — Кто там?       — Некий Уолтер, — Сэл спрятала телефон за спину, однозначно давая понять, что не собирается возвращать его. — Он тоже жаждет рандеву? Пусть становится в очередь.       — Я должен ответить, — еще раз попытался убедить ее Вельхеор, но она отбежала подальше и сама приняла вызов:       — Алло.       Пауза. Очевидно, звонивший немного смешался, услышав женский голос.       — Говорите! — командным тоном поторопила его Селин.       — Могу я услышать господина Вельхеора? — донеслось из динамика.       — Нет. Господин Вельхеор в данный момент не имеет права отвечать на звонки.       Новая пауза, в течение которой невидимый собеседник переваривал услышанное, а Вель снова пытался завладеть телефоном, но Сэл увернулась ловко, как дикая кошка, и вскочила на диван.       — Что случилось? Вы кто? — удивился голос в трубке.       — Я надзиратель господина Вельхеора, — важно заявила Селин. — Он находится под стражей Рыцарей Смерти.       — Что? — окончательно разволновался звонивший. — Почему он не связался со мной? У него есть право на звонок.       — Оно уже реализовано. Я думала, господин Вельхеор будет звонить адвокату, но он заказал пиццу. Странный выбор, правда? — Сэл была все так же строга и серьезна, и собеседник пропустил ее шутку мимо ушей.       — В чем его обвиняют? — напряженно спросил он.       — В том, — Селин бросила на Вельхеора игривый взгляд и призывно облизала губы, — что он слишком сексуален.       — Вы меня разыгрываете, — догадался звонивший.       — Нет, что вы, я абсолютно серьезно. Вы его видели хоть раз без футболки? Просто оружие массового поражения…       — Ну все, иди сюда, — Вельхеор рванулся к ней через комнату.       Сэл совершенно по-девчачьи взвизгнула и попыталась спрыгнуть с дивана, чтобы удрать, но на этот раз Вель ее поймал, повалил на мягкие подушки и принялся обездвиживать с полным знанием дела.       — Подождите минутку, — хохотала она в трубку, старательно брыкаясь и выворачиваясь. — Задержанный оказывает сопротивление!       Вельхеор заставил ее замолчать известным способом: навалился сверху, собственным весом прижимая к дивану стройное тело, и поцеловал.       Тишина.       Селин выпустила телефон из рук, чтобы тут же зарыться ими в волосы Веля, и неожиданно страстно ответила на поцелуй, совершенно, кажется, забыв про свой глупый розыгрыш.       — Алло? — раздалось из валяющейся рядом трубки. — У вас там все в порядке?       О, да.       В полном.       Подо мной сейчас лежит самая необыкновенная женщина в мире, целует меня, выгибается, обжигая своим телом…       И уже забирается ко мне под одежду…       — Вельхеор? Если ты меня слышишь, ответь, — заволновалась трубка, — или я позвоню настоящим Рыцарям.       — Эй! — возмутилась Селин, прерывая поцелуй. — Я настоящий Рыцарь! Вель, скажи ему.       При этом она и не думала прерывать все остальное: тонкие пальцы, забравшиеся под футболку, все еще гладили кожу его живота и плавно подбирались к пряжке на ремне.       — Привет, Уолтер, — Вель попытался отвлечься от этих прикосновений и сосредоточиться на разговоре.       Пряжка тихо звякнула, пальцы с легкостью проникли под джинсу.       — Живой, отлично, — констатировал Уолтер. — Я, кажется, не вовремя?       Да!       Чертовски не вовремя!       — Просто подумал, — не дождавшись ответа, продолжил он, — что тебе будет интересно: я в Москве. Как насчет встречи?       — Гляди-ка, и впрямь жаждет рандеву, — промурлыкала Селин в самое ухо Веля, а потом нежно прикусила мочку.       — Я сейчас немного занят, — ответил Вельхеор. Поддержание разговора начинало требовать некоторых усилий.       — А мне показалось, что ты развлекаешься, — с детской непосредственностью заявил Уолтер.       — Занят тем, что развлекаюсь, — решил не спорить Вель.       — Не хочешь, чтобы я присоединился?       Смешок Селин опалил влажную мочку.       — Нет, — поспешно выпалил Вельхеор. — Совсем не хочу.       — Жаль, — опечалился Уолтер. — Мне показалось, что у вас там весело. А что за дама с тобой? Голос приятный.       — Это действительно Рыцарь Смерти, — на этой фразе Вель почти сорвался на стон, потому что ладонь Селин в его штанах легонько сжалась.       — Вот как? — удивился Уолтер. — И что? Она и впрямь держит тебя под стражей?       — Держит, ага…       — Помощь точно не нужна?       — М-м-м, — Сэл убрала руку, толкнула Веля в плечи, вынуждая подняться и откинуться на спинку дивана, и тут же села сверху. Склонилась, провела кончиком языка от ключицы до линии челюсти и шепнула: — Справишься со мной сам?       — Нет… То есть, да, — Вельхеор попытался дотянуться до трубки, но она перехватила его запястье.       — Что-что? — переспросила трубка взволнованным голосом Уолтера. — Извини, не расслышал.       — Я-справлюсь-сам, — скороговоркой, сквозь зубы. — Все-под-контролем.       Только не под моим.       — Точно? — продолжал допытываться Уолтер. — Я явно слышу звуки борьбы.       — Он издевается? — Сэл завела руки Веля за голову, снова прижалась всем телом, заставляя мысленно костерить Рокси за слишком тесные джинсы.       — Да. А ты?       — Сам напросился, — она улыбнулась и плавно двинула бедрами, продолжая удерживать его руки над головой.       — Алло? Ты меня слышишь? Кажется, какие-то проблемы со связью, тебя иногда будто куда-то уносит.       Не представляешь, как ты прав…       — Давай созвонимся позже? — почти взмолился Вельхеор, потому что левая рука Селин вновь нащупала его ширинку.       — Ты так и не ответил. У тебя все в порядке?       — Да.       — Уверен?       — Да!       — Твердо уверен?       Блядь…       — О-у-у, очень твердо, — мурлыкнула Сэл, вжимая ладонь в его пах.       — Или дай мне вырубить гребаный телефон, или я сожгу его прямо отсюда, — шепотом пригрозил Вельхеор.       — Откуда мне знать, что тебя там не держат под дулом пистолета? — надрывалась трубка. — О, я придумал! Скажи секретное слово. Если назовешь неверное, я все пойму и приду к тебе на выручку.       Вель сказал. Слово не было секретным. Просто нецензурным. И не словом даже, а направлением.       — Где-где тебя искать? — к большому сожалению Вельхеора, Уолтер не спешил обижаться. — Извини, опять не расслышал.       — Ну, все… — Вель легко, одним гибким движением поднялся с дивана, походя закинув смеющуюся Селин на плечо. Телефон, по-прежнему тараторящий голосом Уолтера, остался валяться где-то в недрах диванных подушек.       За дверью, примостившейся между двумя книжными полками, как он и предполагал, оказалась спальня: маленькая, полтора шага от входа до широкой кровати. Вместо покрывала — мягкий, звездчатый плед, смявшийся волнами под весом двух тел.       — Снимай… — Сэл скомкала край его футболки, дернула вверх.       Вель покорно стащил одежду через голову, отшвырнул в сторону и тут же потянулся к пуговицам на блузке Селин, но она лишь отвела его руки, положила ладони ему на грудь. Рассматривала, поглаживала рельеф мышц, будто впервые видела так близко, любовалась глазами и кончиками пальцев. Потом мягко толкнула, вынуждая тут же капитулировать, добровольно лечь перед ней на лопатки и затаить дыхание в ожидании дальнейшей участи.       На потолке, напившись дневного света, фосфоресцировали звезды, и от этого казалось, что лицо Сэл тоже светится каким-то потусторонним светом. Она потянулась к Велю, как хищница, играющая с добычей, провела кончиками пальцев по линии его челюсти, нежно, невесомо, вызывая сладкую истому в низу живота. Смотрела лукаво, исподлобья. Нежные губы размыкались в улыбке, обнажая маленькие острые клыки, настолько же притягательные и опасные, как кремень в глотке дракона: чирк, искра, и вот уже навстречу устремляется пламя.       Вель приподнялся на локтях, потянулся за поцелуем, готовый испить это пламя до дна.       Ускользнула. Выпрямилась над ним, откинув за спину волосы. Многообещающе тронула первую пуговицу на блузке.       — Хочу тебя… — он следил за ее пальцами, провожал взглядом каждую расстегнутую пуговицу, как умирающий от жажды — капли воды. Голос предательски прерывался, воздух не поддавался горлу. — Дьявол, как же я тебя хочу…       Это была почти мольба, и Сэл склонила голову к плечу, словно размышляя, какую команду озвучить: «лежать» или «взять».       Полная власть.       Где-то в грудной клетке бесновался зверь, до крови разбивая себе морду о ребра, но покорно лег на спину и подставил беззащитное брюхо куда более опасной и совершенной хищнице.       И хищница улыбнулась, медленно разводя полы невесомой ткани, обнажая залитые фосфорным светом плечи, пронзая взглядом, невыносимым, слишком острым, опасным до воя пожарной сирены в голове.       — Хочешь?       На обнаженной шее бился пульс. Голос завораживал, лишал последней воли. Хотелось поймать каждый звук, каждый выдох, прижаться к губам теснее, ближе.       Ближе.       И еще ближе.       — Да.       Блядь. Да.       — Бери.       Команда.       Внутренний зверь подобрался и покорно прыгнул, врезаясь в стройное тело и сдирая с него остатки ткани. И выпитый свет из дурацких звезд на потолке медленно, очерчивая тени, стекал по стенам, мир за которыми действительно канул.