И в дождь, и в шквальные ветра

      — А сестричка ещё вернётся? Она рассказывает самые интересные истории!       Дети-призраки ничем не отличались от обычных: та же любознательность и любовь послушать небылицы со всех трёх миров.       — Разумеется, только сначала сестричка закончит кое-какие дела, — красавица грациозно вспорхнула с обветшалой лестницы и, махнув детворе на прощание, устремилась вдоль пестрящей разношёрстной толпой улицы.       — Истинная красота! Вот ведь подарок судьбы — обладать такой в посмертии, — шептались несколько демониц, демонстративно прикрывающиеся зонтами, словно от палящего солнца.       — Госпожа, не желаете попробовать наши маски для лица? Лучше в этом городе вы не найдёте!       — Мне кажется, эта заколка будет идеально смотреться в ваших волосах! Специально для вас отдам за полцены! — продавец с посиневшей кожей, длинными когтями и одним слепым глазом принялся нахваливать свой товар.       — Хм, выглядит неплохо. А что это? Нефрит?       — Нет, что вы, — торговец окинул покупательницу возмущённым взглядом. — Человеческая кость! Тончайшая работа!       — Ха-ха, пожалуй, в другой раз.       Девушка поспешила ретироваться, как вдруг поблизости её окликнул вкрадчивый голос:       — Госпожа изволит развлекаться?       Ши Цинсюань вздрогнул, хватаясь за сердце.       — Собиратель цветов, почему вам так нравится пугать людей?       Хозяин Призрачного города в обличии молодого юноши стоял, прислонившись спиной к стене и, судя по всему, уже давно наблюдал за этим цирком.       — Так людей я и не пугаю, — усмехнулся Хуа Чэн, — только небожителей, что шастают по моему городу.       — Моя вина. Уже ухожу, — закивал Ши Цинсюань, в надежде тут же затеряться в толпе.       — Не так быстро.       Повелитель Ветров взмахнул веером, обмахиваясь, словно ему стало нестерпимо жарко.       — Гэгэ искал тебя на протяжении двух лет, а ты ошиваешься по Призрачному городу и скупаешь безделушки.       — Ха-ха-ха, Хуа Чэнчжу, я вовсе не скупаю безделушки, а пришёл по делу, — неловко рассмеялся Ши Цинсюань, а веер в его руке замельтешил с ещё большей скоростью. — Да и цены в вашем городе такие, что с покупкой одной только заколки ты можешь разориться! Ладно, передавайте привет Его Высочеству!       — Сам и передашь, — Хуа Чэн довольно бесцеремонно подхватил Повелителя Ветров под локоть и зашагал по улице. Прохожие даже не обращали на них внимания, очевидно, принимая их за одну из многих прогуливающихся здесь парочек.       Ши Цинсюань, к сожалению, признавал, что в Призрачном городе воля его хозяина неоспорима, поэтому понуро плёлся следом.       — Гэгэ, у нас гости, — праздно объявил Хуа Чэн и втолкнул Ши Цинсюаня в один из залов Райской усадьбы.       Се Лянь поднял удивлённый взгляд, отрываясь от вороха бумаг и не сразу находясь с приветствием.       — Ваше Высочество, — воскликнул Цинсюань, вальяжно проходясь по залу, — давно не виделись! Что это у вас? Прошения от верующих? Дела идут в гору, да? Видел пару ваших храмов!       — Повелитель Ветров… Цинсюань, — Се Лянь поднялся, как-то настороженно подходя к небожителю. — Я нигде не мог тебя найти… Неужели ты всё это время использовал женское обличье?       — Ха-ха, ну не то чтобы всё, — Цинсюань задумчиво почесал голову. — Женскую энергию инь не так-то просто отследить, да?       — Ты уничтожил свой дворец?..       — Ох, это, — небрежно вздохнул Повелитель Ветров, словно это было чем-то, не стоящим даже упоминания. — Мне жаль, что доставил неудобства, пыли поднялось, наверное, на все небеса! Но он занимал так много места, уверен, что там найдут что построить…       — Уже нашли, — с лёгкой грустью усмехнулся Се Лянь.       — Вот и хорошо! Ха-ха-ха, по-хорошему, им бы платить мне за аренду земли!       — Ты… — принц в смятении замолчал, явно желая сказать больше, но произнёс лишь: — Пообедаешь с нами?       — Сочту за честь. Если Собиратель цветов не против, — он грациозно махнул веером в сторону Хуа Чэна, и тот коротко кивнул. Вскоре по залу закружили хорошенькие служанки, разнося еду и напитки. — Почему ты так смотришь на меня, Ваше Высочество? — Цинсюань даже оглядел себя и поправил складки на платье. — Неужели эта форма тебя смущает?       Рассредоточенный взгляд Се Ляня тотчас же прояснился.       — Давно её не видел, — улыбнулся тот, мотнув головой.       — Как же скучно было жить без возможности сменить обличье! — вздохнул Ши Цинсюань, пододвигая к себе блюдо с бараньими рёбрышками в кисло-сладком соусе. — Но я использовал не только женское обличье, Ваше Высочество. За последнее время мне особо приглянулось несколько личин.       — Например, личина богатого мужчины, что одарил золотом нищих столицы?       Внешне Повелитель Ветров оставался совершенно спокоен, только рука сжала палочки так, что побелели костяшки пальцев.       — Ваше Высочество весьма наблюдателен, — одобрительно заметил Ши Цинсюань.       — Нет, это рассказали ваши друзья из Императорской столицы, когда я расспрашивал их о вас. Тогда я подумал, что только один «богатый господин» мог поступить подобным образом.       — Это хлам, что я вытащил из того дворца, — махнул ладонью Цинсюань. — Что мне с него толку?       В это время подали закуски, и Ши Цинсюань принялся с упоением их поглощать, между делом уходя от неудобного разговора. Честно говоря, он не помнил, когда ел такую изысканную пищу в последний раз.       — Что ты делал в Призрачном городе? — спросил Хуа Чэн.       — Искал, куда бы сбыть чивэнь.       — Что?       — Это такая морская тварь, — он усмехнулся. — Чем-то на дракона похож. Жутко живучий, а вреда наносит — страшное дело. Заглатывает рыбаков в море вместе с лодками, а возьмёшься уничтожить — только себе дороже.       — Мы знаем, что это такое, — удивлённо поморщился Се Лянь. — Я имел в виду, почему ты этим занимаешься?       — А… ха-ха, его Повелитель Вод отловил, да не знал, что делать, вот я и вызвался помочь. Я же вроде как более бывалый во всех этих делишках!       — Повелитель Вод Эйгуо? Вы с ним виделись?       Ши Цинсюань заглянул в пустую тарелку и понял, что вся еда съедена, а предлоги отойти от темы давно исчерпались.       — Не вините его, Ваше Высочество, ладно? Тут моя вина — я попросил его поменьше болтать обо всём этом.       Се Лянь, на удивление, лишь коротко кивнул даже без намёка на обиду. Наверное, это был один из самых понятливых людей, что когда-либо приходилось встречать Ши Цинсюаню, именно поэтому, осознанно или нет, он так долго избегал этой встречи.       — Я помогал ему чем мог — он ведь совсем молод и многого не знает, — начал Повелитель Ветров, чтобы избавиться от неловкого молчания. — А так уж вышло, что во многих делах брата я был более или менее сведущ. Мы почти разобрались со всеми последствиями… тех катаклизмов. Ха-ха, дела идут в гору!       — Мин Эйгуо стали возводить немало храмов, — заметил Се Лянь.       — Он хороший юноша и заслуживает этого, — Ши Цинсюань раскрыл веер, крутя его в руке, словно это его отвлекало. — Рад, что он не пошёл по стопам тех, кто пытался использовать его в своих целях.       В зал вновь впорхнули служанки, забирая пустую посуду и накрывая десерт. Как только они скрылись из виду, Хуа Чэн, всем своим видом выражая нетерпение, бросил что-то на стол прямо перед Ши Цинсюанем. Тот присмотрелся, а когда понял, его глаза расширились, а палочки, всё ещё зажатые в левой руке, с треском переломились. Повелитель Ветров с грохотом подскочил из-за стола:       — Собиратель цветов, что за нелепые шутки?!       На столе лежала та самая надломленная проклятая канга.       Хуа Чэн лишь подпёр голову рукой и лениво протянул:       — Хотелось бы разобраться в одном инциденте, — он окинул взглядом сломленные палочки и разлитый чай. — А ещё хотелось бы, чтобы ты не учинял беспорядок.       — Мне жаль, мне жаль. Простите, — пробормотал Ши Цинсюань и опустился на своё место, однако взгляд его был направлен строго вниз, словно он избегал даже мельком взглянуть на проклятую кангу и присутствующих в зале. Он и сам не заметил, как вновь принял свою истинную форму.       — Цинсюань, — мягко начал Се Лянь, — нам кажется, что здесь возникло одно недопонимание. И стоило бы его разрешить.       — Недопонимание? Ха-ха, — криво усмехнулся Повелитель Ветров, — если вы сейчас моё вознесение назвали недопониманием, то я, пожалуй, соглашусь. А в остальном не сильно понимаю, что вам двоим от меня нужно.       — Цинсюань, ты не должен винить себя за своё вознесение, на этот раз оно было от и до настоящим.       — Ваше Высочество, в том-то и дело! Дуракам везёт, или как там говорят? Я вообще ничего не делал и всё равно вознёсся! Ха-ха, умереть и то нормально не сумел!       Никто, кроме Ши Цинсюаня, не засмеялся.       — Ты вознёсся не просто так и должен это понимать, — серьёзно сказал Се Лянь.       Цинсюань опустил голову ещё ниже, потому что почувствовал, как в горле образовался давящий ком, а на глаза навернулись незаметные слёзы, которые он тут же сморгнул. Да, он определённо вознёсся не просто так, он никогда не возносился просто так. Он возносился лишь ценой чужих страданий!       — Для чего я вам? — тихо спросил он.       — Хотелось бы разобраться в истории пропажи одной снулой рыбины, — хмыкнул Хуа Чэн. — Прошло достаточно времени, даже, вон, этот бесполезный мусор Ци Жун и то материальное тело приобрёл. Ненадолго, правда, ха-ха.       — Пропажи? — Ши Цинсюань несмело поднял взгляд. Он решил, что Хуа Чэн просто неверно выразился, ведь с рассеиванием Хэ Сюаня рассеялись и все силы, на которых держались Чёрные Воды. Это выглядело слишком фатальным для просто «пропажи».       — Поэтому я решил, что тут два варианта, — продолжал демон, как будто не услышав вопроса. — Первый и самый вероятный — Черноводу просто лень возвращать себе физическое тело. Очевидно, что он прохлаждается в какой-нибудь изнанке мира и как обычно депрессивно грезит о смерти. Ну и второй — каким-то образом во всей этой суматохе был уничтожен прах.       Повелитель Ветров удивлённо вскинул брови:       — То есть, если прах не уничтожен, значит…       — Значит, нет никаких причин волноваться, — закончил Се Лянь. — Из-за этого мы и хотели поговорить с тобой. Нужно понять, где он может находиться.       — А, да… Понятно… Хотя нет, что-то я не улавливаю, — нахмурился Повелитель Ветров. — Я-то тут причём? Как вообще должен выглядеть этот прах? Где его искать?       — Выглядеть? — Хуа Чэн задумчиво подхватил с подноса пирожное и с особой нежностью положил его на тарелку Се Ляня. Тот, явно смущённый, пробормотал «спасибо, Сань Лан». — Да как угодно! И находиться где угодно.       — Что ж, это… Очень полезная информация.       — Но гэгэ почти помог мне найти ответ.       Ши Цинсюань перевёл взгляд с Собирателя цветов на Се Ляня, ожидая хоть каких-то объяснений.       — Цинсюань, ты помнишь, когда смог напугать демонов прямо у Тунлу?       — Эм, да, — он пожал плечами.       — Тогда ты был человеком, а в твоём веере не было никаких духовных сил. И о подобных заклинаниях мне слышать не доводилось.       — Ваше Высочество, я не… — в этот момент Хуа Чэн ловко цапнул раскрытый веер прямо из руки Цинсюаня. — Собиратель цветов, а ну верни! Эй! Я не посмотрю, что я в твоём доме! — Повелитель Ветров воинственно подскочил и в обход стола кинулся к рассматривающему веер демону. Но Хуа Чэн тут же протянул духовное устройство обратно.       — Нашлась пропажа, — бросил он со смешком.       Ладонь Ши Цинсюаня застыла в паре цуней от веера. Он переводил ошарашенный взгляд с Се Ляня на Хуа Чэна и обратно, всё никак не в силах дотронуться.       — Забирай уже, — Хуа Чэн сам опустил веер на его чуть дрожащую ладонь. — Если опять разгромишь мне пол усадьбы — долг Черноводу накину, пусть отдувается.       Ши Цинсюань принял веер и крепко сжал его в ладони, совершенно сбиваясь с мыслей.       Меняло ли это хоть что-нибудь? Хэ Сюань исчез и стал бесплотным духом, даже не желающим возвращаться в мир, а Ши Цинсюань вновь вознёсся без единой заслуги. Судьба всё же обладала слишком забавным чувством юмора.       — Господин Хуа, — окликнул он Собирателя цветов, когда тот почти дошёл до двери, — спасибо вам. Я бы ни за что не догадался.       Хуа Чэн обернулся и взглянул на него с лёгким удивлением; на его губах ещё с тех пор, как он коснулся веера, играла ехидная усмешка.       — Обладать таким знанием — тоже своего рода наказание, — сказал демон совершенно серьёзно, даже усмешка на мгновение исчезла с губ. — Но кто бы мог подумать, — пробормотал он себе под нос, выходя из зала.       Вскоре Ши Цинсюань и сам поспешил уйти — нужно было закончить дело с морской тварью.       — Повелитель Ветров, ты ещё вернёшься на небеса? — голос Се Ляня прозвучал вслед, заставляя его обернуться.       — Ни за что, — единственное, в чём Цинсюань не сомневался. — Ха-ха, Ваше Высочество, там и так народу полно, скоро не протолкнуться будет! А у меня и тут есть дела, — он махнул рукой на прощание и лёгкой походкой двинулся прочь из Призрачного города. — Ещё свидимся, мир невероятно тесен!

***

      Первые молитвы он услышал после Дуань-у. Тогда Ши Цинсюань сидел на высоком холме, откуда открывался прекрасный вид, и попивал вино. Жители речного городка только что закончили соревнования на ярких драконьих лодках — в этом году зрелище выдалось поистине сказочным! Внезапно зазвучавшие голоса так удивили Повелителя Ветров, что он тут же подорвался, спрятал последний подаренный местными детишками цзунцзы и, позволив ветру подхватить себя, отправился на зов. У него, живущего на земле, практически нищего бога, не было ни храмов, ни последователей.       Под поспешно наброшенной личиной он оказался на знакомой улочке деревушки Хайшэн. Что за нелепое совпадение?       Заново отстроенный храм гордо возвышался над небогатыми улицами, а верующие неустанно носили подношения божеству, что в данный момент оцепенело замерло у ступеней храма. Поспрашивав пару прохожих, Ши Цинсюань убедился, что ошибки нет — храм предназначался даже не Богине Ветров, а ему. Повелителю Ветров Цинсюаню.       — Его воздвиг глава нашей деревни, молодой господин, — начала рассказывать пожилая женщина, что только что вышла из храма. Ши Цинсюань знал каждое слово её молитвы.       — Глава деревни? — он нахмурился, припоминая сухонького старика, что вроде и был в своё время рад помощи двух заклинателей, но не настолько, чтобы воздвигать храмы. Да и о личности Ши Цинсюаня догадаться он не мог. — А кто это?       — Ох, точно, вы же явно не отсюда! Всего год назад бывший глава скончался, и его место занял молодой господин Ма.       — Ма? Ма Цзылюй?! — воскликнул Повелитель Ветров почти с детским восторгом. К своему стыду, он почти позабыл эту историю, а может, просто не хотел о ней вспоминать. Ма Цзылюй был разбит смертью всех дорогих людей, невероятно, что он прошёл через это и поднялся так высоко!       — Да, господин, он самый, — кивнула женщина. — Ох, бедный господин Ма так настрадался, но был оправдан. Он рассказал, что Его Превосходительство Повелитель Ветров спас нашу деревню от того жуткого демона!       Восторг на лице Ши Цинсюаня схлынул, смытый волной внезапной горечи. И даже здесь все восхваляли лишь его, хотя его заслуг в спасении деревни почти не было.       — И это… всё, что он сказал? Может, он воздвигал ещё храмы?!       Женщина лишь пожала плечами и, окинув его настороженным взглядом, поспешила уйти. Цинсюань вздохнул, качая головой — ещё не хватало пугать собственных верующих.       Он долго не решался подняться по ступенькам и заглянуть внутрь храма: освещение было тусклым, и отсветы фонарей едва ли выхватывали из тьмы каменные черты лица. Сходство было поразительным, и сама статуя — Цинсюань не мог не признать — одной из лучших, что ему когда-либо доводилось видеть. А видел он предостаточно. Её изготовили не из мрамора или нефрита, не инкрустировали драгоценными камнями, но лицо, вылепленное из грубого известняка, чудилось живым.       Он обошёл весь храм, обнаружив, что тот не достроен до конца: вторая его часть, наполовину разрушенная и покрытая паутиной, даже толком не освещалась. Побродив по храму ещё немного, Ши Цинсюань пошёл прочь.       С моря дул прохладный ветерок, то и дело подлетающий к Повелителю Ветров и вьющийся вокруг, точно преданный пёс. Почти во всех домиках у моря теперь горел свет — в некогда погубленном демоном квартале вовсю кипела деревенская жизнь. Ши Цинсюань понимал, что идти сюда, возможно, не лучшая идея, но повернуть назад уже не мог. Он смотрел на мельтешащих у ног ребятишек, на рыбаков, затаскивающих лодки на песочный берег, слышал довольные крики и перезвон винных чаш в домах.       Все эти люди вернулись домой.       Цинсюань остановился у дома с причалом неподалёку от устья реки; от этого вида ноющее чувство в груди лишь усилилось. Он решил, что глава Хайшэн едва ли продолжит жить здесь, особенно после получения должности, и был немало удивлён, когда в окне забрезжил свет, и донеслись голоса.       Ши Цинсюань шагнул чуть ближе, а ветер устремился вслед за ним. Там, спиной к окну, сидел мужчина, а на его коленях свернулась в полудрёме маленькая девочка. Он, и сам борясь со сном, рассказывал ей легенду о великом поэте Цюй Юане и злом драконе, поедающем рис. Внезапно девочка подскочила, сонно оглядываясь.       — Пап, ты слышал? Будто бы ветер поднялся и шумит в окнах.       Опомнившись, он пошёл прочь от дома — надо же, заслушался детскую сказку и совершенно позабыл о нежелании обозначать своё присутствие.       — Прошу, постойте!       Ма Цзылюй выбежал из дома и бросился вслед за Ши Цинсюанем, смотря на него так, будто увидел призрака. Нагнав его, глава Хайшэн тут же склонился так низко, чуть ли не до земли.       — Ну полно вам, — Цинсюань коснулся его предплечий, заставляя подняться.       — Я знал, что Ваше Превосходительство ещё вернётся! — воскликнул Ма Цзылюй с улыбкой. — Я лишь надеялся, что успею дожить до этого момента, чтобы поблагодарить вас за всё!       — А вы догадливы, господин Ма, — усмехнулся Ши Цинсюань, — даже слишком. Не подскажете, где же я себя выдал?       — Вы ведь представились мне своим настоящим именем! После вашего ухода я долго не мог связать всё воедино, а потом меня словно осенило! Я ещё тогда заметил у вас веер с иероглифом «ветер». Вот только… — Ма Цзылюй задумчиво нахмурился. — Сколько бы я ни пытался, я так и не смог догадаться о личности вашего друга. Подскажете, какому богу мне стоит воздвигнуть храм?       Ши Цинсюань задумался: хотел бы Хэ Сюань, чтобы ему воздвигали храмы? Хотел бы слышать молитвы?       — Я слышал, раньше в вашей деревне некоторые жители молились черноводному демону Сюаню, — сказал он, чем заставил Ма Цзылюя округлить глаза в непонимании.       — Да, это и вправду было, но, уверяю вас, такого больше…       — Просто продолжайте ему молиться, — шепнул Цинсюань, склонившись ближе, а после вручил в руки замершего Ма Цзылюя один из оставшихся цзунцзы. — Счастливого Дуань-у, господин Ма.       Поднялся ветер, и Повелитель Ветров исчез, оставляя главу деревни ошарашенно стоять посреди дороги.

***

      То лето быстро сменилось слишком тёплой осенью: даже листья никак не желали наливаться золотом. Когда отгремели последние фейерверки, народ стал расходиться по домам, и улицы заметно поредели. Он брёл по окраине, там, где совсем не осталось людей, а круглая участливая луна освещала дорогу.       — С праздником Середины Осени, Ваше Превосходительство!       Ши Цинсюань обернулся и с улыбкой помахал небожителю.       — Повелитель Вод Эйгуо, неужто гулянья на небесах закончились ещё до полуночи?       — Как бы не так, — усмехнулся тот. — Боюсь, что всё веселье только начинается.       — Чем похвастаетесь?       — Двести сорок два фонаря, Ваше Превосходительство! — не без доли гордости заявил Мин Эйгуо. — На пятьдесят больше, чем в прошлом году!       — Поздравляю, вы это заслужили, — улыбнулся Цинсюань. — Хорошо потрудились за этот год!       — Хотите узнать, сколько получили вы?       Ши Цинсюань поморщился, очевидно, приняв это за шутку.       — Боюсь, это число слишком велико, чтобы его произносить, ха-ха-ха!       — Восемьдесят восемь, — пожал плечами Мин Эйгуо. — Две восьмёрки — добрый знак. Не так много, согласен, но ведь это только начало.       Ши Цинсюань вздохнул — раньше он радовался этим фонарикам, точно ребёнок. Высчитывал разницу из года в год. Он и представить не мог, что однажды наступит день, когда о числе его же фонарей ему будет рассказывать кто-то другой, а он будет слушать без особого интереса.       — Я солгу, сказав, что не рад вашей компании, но, Ваше Превосходительство, почему вы так рано ушли с праздника?       Они присели у моста, обвешенного яркими фонариками в форме рыбок кои, драконов и змей. Мин Эйгуо протянул ему кувшинчик с вином.       — Решил, что лучше проведу этот вечер в компании друга, — пожал тот плечами. — Если скажете, что не хотели вновь вкусить вина с Верхних небес, вы тоже солжёте!       Ши Цинсюань рассмеялся и принял вино. Вот уж по чему и впрямь можно было соскучиться.       За эти годы он ни разу не ощутил тягу вернуться на небеса или увидеть кого-то из небесных чиновников. Его друзья и так нередко бывали на земле, а для того, чтобы исполнять просьбы немногочисленных верующих, не обязательно было восседать в роскошном дворце.       Внезапно ночную тишину нарушила молитва, зазвучавшая в его голове, подобно десяткам и сотням других таких же.       «Я не понимаю, почему они тебе молятся, ты ведь…»       Цинсюань замер в оцепенении, тут же заглушив возможность слышать молитвы. Он никогда бы не спутал этот голос ни с каким другим, а поэтому знал, как должна была закончиться фраза. Прошло столько времени, а он поддался малодушию и даже не нашёл в себе силы дослушать до конца.       — Ваше Превосходительство, с вами всё в порядке?       Ши Цинсюань мотнул головой, возвращаясь в реальность и, кивнув, поднялся на ноги.       — Всё отлично, просто дела зовут, — бодро заявил он, надеясь, что голос не дрогнет. — Мне придётся уйти.       — Верующие не оставляют вас даже в такой час? — спросил Мин Эйгуо, когда Ши Цинсюань уже раскрыл веер. — Дело не терпит отлагательств?       — Боюсь, что нет.       Он намеренно не концентрировался на пути, замирая в удивлении, когда ветер вновь плавно опустил его на одну из улочек Хайшэн.       Вдохнув побольше воздуха, Ши Цинсюань двинулся в сторону храма. Он всё ещё допускал мысль, что ему показалось, но интуиция подсказывала обратное. Ощутив, что от чувства преддверия этой встречи в груди всё сжалось, а глаза совсем чуть-чуть начало печь, Ши Цинсюань проморгался и, расправив плечи, свернул прямо к храму.       Чего ещё ему бояться, в конце-то концов?       Он ожидал увидеть что угодно: от разбитой статуи до полыхающего храма, но никак не сидящую на коленях фигуру, а перед ней — дымящуюся палочку благовоний. Дымок вздымался в небо неровными струйками, но Хэ Сюань его, кажется, и не замечал, низко опустив голову. Что-то в груди Ши Цинсюаня сильно ёкнуло от этой непостижимой картины. Он так и замер на полпути от храма, боясь даже вдохнуть слишком громко, словно всё перед глазами могло просто исчезнуть. Путаясь в мыслях, Ши Цинсюань не заметил, как напряглись плечи Хэ Сюаня, а после тот резко обернулся, чувствуя чужое присутствие.       — Ты?.. — спросил Хэ Сюань с недоверием, как будто появление Цинсюаня было такой уж неожиданностью. Со странным выражением лица он поднялся и стал спускаться вниз по ступеням.       Ши Цинсюань даже отступил на пару шагов, не понимая, чего ему ожидать.       — Я, ну а кто же ещё? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Ха-ха, Хэ-сюн, неужто ты не знал, что если говоришь с кем-то в его же храме, то велика вероятность быть услышанным?       Хэ Сюань остановился напротив, его губы заметно дрогнули, а после он резко подался ближе, обнимая Ши Цинсюаня.       — Ты жив, — он стиснул руки ещё сильней; Цинсюань замер, до сих пор не осознавая произошедшее.       — Ну да… что же со мной будет, — растерянно пробормотал Ши Цинсюань и коснулся ладонью чужой спины. Из всех возможных исходов на такой он совсем не рассчитывал. — Я был уверен, ты мне хочешь хорошенько врезать за всё, или это такой отвлекающий манёвр?       После этих слов Хэ Сюань отстранился и окинул Ши Цинсюаня раздражённым взглядом.       — Если не можешь перестать нести чушь, то лучше просто заткнись.       — Вот, так-то лучше, — расхохотался Цинсюань и похлопал того по плечу, а после смех утих сам по себе, позволяя воцариться молчанию. — Я решил, что ты рассеялся, пока Собиратель цветов не сказал, что ты просто не хочешь возвращаться в мир. Прошло почти семь лет, я искал тебя повсюду, а ты… — обида неприятно кольнула горло. — Почему ты вернулся так поздно?       — Я был уверен, что ты умер, — глухо обронил Хэ Сюань. — Когда канга разбилась, я понял, что использовал сил больше, чем нужно. Последнее, что я видел — как твою грудь пронзил костяной дракон, к которому ты кинулся по глупости.       Ши Цинсюань ошарашенно моргнул; так вот в чём было дело?       — Ох, я… Я этого не знал, — пробормотал он, опустив голову. — Ты ведь уже понял, что я вознёсся, да? Прости, если бы я только мог выбирать…       Хэ Сюань коснулся подбородка Цинсюаня, приподнимая его лицо и осторожно проводя по нему кончиками пальцев. Ши Цинсюань замер, округлив глаза и боясь лишний раз вдохнуть. С самого начала, с того момента, как в его голове зазвучала молитва, он отчего-то готовился к самому худшему.       — Если бы я мог выбирать, я вернул бы тебе божественность ещё в те дни. Изо дня в день я только и думал о том, как коротка человеческая жизнь. Смотрел и совершенно ничего не мог с этим поделать, — в его голосе слышалась горечь, накопленная за долгие годы. Ши Цинсюань накрыл своими ладонями руки Хэ Сюаня, всё ещё держащего его лицо. — Не смей говорить, что недостоин. Ты — самый достойный из всех, кого мне довелось повстречать на небесах. Если бы я только знал, что ты выжил, я вернулся бы так быстро, как только смог, — Хэ Сюань замолчал, кажется, он и сам был ошарашен тем, что так много слов сорвалось с языка. Он склонился ближе и, прежде чем поцеловать Цинсюаня, сказал совсем тихо: — Прости, что оставил тебя, моё божество.       И Ши Цинсюань ответил, с трепетом и отчаянием, со всей болью и восторгом, на которые только был способен в этот момент. И всё, что накопилось, всё, что утонуло в молчании, было здесь.       Они стояли посреди улицы и даже не позаботились накинуть чужие личины, пусть уже и было за полночь, а люди Хайшэн давно отправились по домам, кто спать, а кто продолжать празднование Середины Осени.       — Неважно, что прошло столько времени, — пробормотал Ши Цинсюань с неконтролируемой улыбкой на лице. — Я ждал бы и десять, и сотню лет, если бы потребовалось. Но я так рад, что ты вернулся, Хэ-сюн. Только вот несправедливо, что мне воздвигли этот храм. Это ведь ты поймал ту демоницу.       — Как давно ты здесь бывал?       — Что? — он не понял, к чему вдруг прозвучал такой вопрос. — Несколько месяцев назад.       — Идём, — не вдаваясь в разъяснения, Хэ Сюань взял его за руку и потащил по направлению к храму. Ши Цинсюань лишь пожал плечами, но вопросов задавать не стал.       Статуя Повелителя Ветров всё так же величественно возвышалась на постаменте, вокруг дымились благовония, а алтарный столик ломился от небогатых подношений. Ши Цинсюань вскинул голову и присмотрелся.       — Что это такое?! — вдруг воскликнул он, на всех парах устремляясь во вторую половину храма. Ту, что прежде была заброшена. Храм теперь был разделён на две равные части и даже украшен в совершенно разных стилях. Первая была светлой, полной ярких огней, вторая же мрачной, лишь с двумя фонарями, служила пристанищем второй статуе из сероватого камня. Обе статуи делили один постамент и стояли спина к спине. — Это…       — Нелепица, — хмуро бросил Хэ Сюань.       — Это замечательно! — Ши Цинсюань принялся наворачивать круги вокруг статуй, рассматривая их с разных сторон. — Господин Ма просто гений! И скульптора нашёл отличного! Надо же, смотри, у тебя тоже в руке веер! Наверное, он просто не знал, какое духовное устройство тебе добавить! А что, изобретательно! Слушай, Хэ-сюн, а давай сделаем тебе веер?       — Нет, не сделаем, — тот закатил глаза, явно сдерживаясь из последних сил.       Ши Цинсюань слегка притих, опасаясь, что того и гляди Хэ Сюань решит разбить статую.       — А вообще, что за несправедливость? Я не настолько ниже тебя! — воскликнул он в возмущении.       — Настолько. И вообще, ты стоишь слишком близко, там же ничего не видно, — Хэ Сюань оттащил его за локоть.       Когда они отошли к самому выходу, Ши Цинсюань поднял голову и на прощание окинул статуи задумчивым взглядом.       — Интересно, что подумают люди из других мест, когда увидят этот храм?       — Известное дело. Придумают небылиц, достойных тех сцен на празднике Середины Осени.       — Ну что ж, — в предвкушении заявил Цинсюань, — пусть придумывают. Придётся помочь им с этой нелёгкой работёнкой!       И с течением времени люди придумывали. Сотни ликов и образов возвышались в храмах, сотни легенд о врагах, союзниках, друзьях и возлюбленных передавались из уст в уста. Как всегда, не без крупицы правды и не без крупицы лжи.       Но самой излюбленной историей оставалась та, что о судьбе.       Говорили, есть встречи, что неминуемы.       Говорили, как бы ни путались нити судьбы, если суждено, развяжутся узлы, и сузятся дороги.       И в дождь, и в шквальные ветра.