Пока буря была грядущей...

Мне никогда не забыть разруху на Рассветом острове, опустевший Дэйвенпорт... И более страшные вещи пришлось видеть потом, но это меня поразило особенно, видимо, потому что я полюбила это место, как свой дом, когда встретила Ларинафа... Справившись с армией церберов, я ненадолго оставила своё потрёпанное войско и направилась в саму темницу. Прежде, чем увидеть узника, я услышала прекрасный мужской голос: – Освободи меня, я буду служить тебе! Я осмотрелась и увидела ЕГО... Он сидел на полу, измождённый, почти лишённый уже всяких сил... На нём не было рубахи, и от вида его выпирающих рёбер и огромного шрама на груди становилось больно. На его измученном лице виднелись следы не только длительного заточения (хотя в тюрьме он просидел не так много), но и вредоносной магии. Похоже, его долго пытали, прежде чем посадить сюда. Но кроме следов муки я сразу же разглядела на его лице и нечто другое – силу духа и красоту души. И пускай в тот момент смотреть на него было больно и жутко – я всё же увидела, как он красив, и не могла оторвать глаз от его лица... Я отперла дверь и вошла в камеру, чтобы помочь ему встать. Он поблагодарил меня и сразу же попросил воды, я дала ему свою флягу. Утолив жажду, он спросил, кто я, я представилась и вкратце рассказала о цели своего прибытия на остров, но тут же сказала, что сейчас не хочу утруждать его этими переговорами, будет лучше, если мы поговорим, когда придём в город и он немного восстановит силы. А пока мы шли в город, Ларинаф почти не разговаривал, но охотно слушал мои бардовские сказания. А ещё пообещал поделиться со мной преданиями своего острова, которые я потом смогу поведать жителям дальних земель... До города идти было недалеко, но нам пришлось сделать привал несколько раз. Я очень боялась, что на нас неожиданно нападут, а когда со мной побитое войско и Ларинаф, ещё совсем слабый, не получится ни оказать сопротивление, ни спрятаться... Когда мы пришли в Дэйвенпорт, Ларинаф разрешил мне расположиться в его доме. Он быстро восстановился, у меня на глазах измученный узник превратился в мужественного воина, красивого душой и телом. Когда мы ночевали в городе, мы до поздней ночи пили чай и делились историями, а в походах подолгу сидели вместе у костра, пели песни – тихо, чтобы не привлекать внимания к нашему лагерю, но как же это было прекрасно... Ни с кем и никогда я не была так близка, как с ним, разве что с Алитой, но это было другое... Однажды я рассказала Ларинафу о том, как потеряла свою семью, обо всех своих потерях, долго плакала... – Знаешь... – призналась ему я. – Мне было настолько страшно и одиноко, что я даже не могла понять, почему я выжила. Мои родители, мои друзья – все погибли, может, кто-то успел убежать... Точно не моя семья. Они бы не оставили меня, нашли бы. Но нет, мой дом сгорел дотла, а среди обломков и пепла я нашла лезвие папиной колдовской алебарды. Он бы точно не ушёл без неё... Я боялась искать их тела, но я знала точно, что они мертвы. А я осталась... Потому что ходила в лес, потом грифоны, почуяв неладное, спрятали меня в своём гнезде, а когда я вернулась, увидела, что всё сгорело, всюду лишь руины, обугленные тела и пепел... Я несколько дней сидела на пепелищи и плакала, и даже думала, что, может, стану добычей диких зверей – и это будет лучше, чем такая судьба... А потом я увидела одинокого феникса, который восстал из пепла и взмыл в небо. Я поняла, что он зовёт меня за собой, удивилась, как это. А потом поняла. Поняла, что раз я осталась жива – значит, зачем-то так нужно, и я должна вставать и лететь, как этот феникс, чтобы выполнить свою миссию... Сначала я бродила по соседним деревням, пытаясь найти какой-то приют и понять, что именно я должна сделать. Но я не могла набраться смелости даже постучаться в какую-то дверь и попроситься на ночлег. Никто не мог понять, кто я такая и что мне нужно, все на меня как-то странно смотрели... Одни думали, что я просто сумасшедшая, другие даже боялись меня почему-то... Однажды я вернулась к тому пепелищу, что было моим домом, и снова увидела феникса. Он принёс мне какой-то мешок, весь грязный и обугленный, но сшитый из не сгорающей ткани, которую часто делают друиды, знакомые с магией Хаоса. В мешке была маленькая арфа, на которой не хватало нескольких струн. У меня до этого была своя арфа, но она сгорела... Я взяла эту арфу и отправилась в сеседнюю деревню, где стала рассказывать о случившемся всем прохожим – теперь я могла рассказать это в песне. Я стала сочинять простые песни, которые можно сыграть без недостающих струн, пока не нашла тем струнам замену... Так я вроде и нашла своё место, но так и не могла найти ни новый дом, ни друзей, которым смогу довериться... Пока не встретила Алиту, а потом Боба, Козуса и Догвогла... И я очень люблю их, но временами тяжело жить среди людей... А до встречи с ними я всегда была одинока и среди людей, и среди эльфов... Видимо, нас объединило то, что все мы были одиноки... Ларинаф неожиданно прижал меня к себе и стал осторожно гладить по волосам, так я и уснула, согретая теплом его груди, а он укрыл меня своим плащом, как я укрывала его, когда мы шли в город после его освобождения... так мы не искали ничего, кроме взаимопомощи в делах, а обрели ЛЮБОВЬ... Которая зародилась так просто и так неожиданно – и о которой так сложно было сказать вслух... *** Мы с Ларинафом собрали немалую армию, но оба прохода к Вердигрису были перекрыты: один – огромной армией фениксов, другой – ещё большей армией волшебных драконов и водных элементалов. Только я одна могла проскочить мимо этих армий. – Ты уверена, что справишься одна? – спросил у меня Ларинаф. – Может, соберём ещё войска и прорвём эту оборону? – Слишком мало времени, – покачала головой я. – Я думала, что ищу только один артефакт, а оказалось, их три, и неизвестно, где придётся искать остальные два... – Но ты говорила, что все твои друзья ищут по несколько артефактов, одному магу нужно собрать аж пять... – напомнил Ларинаф. – Да, Бобу действительно нужно собрать пять артефактов, – ответила я. – Но он знает, где их искать. А мне нужно как можно скорее хотя бы узнать, где находятся остальные. И потом, я не знаю, как обстоят дела у других, а меня, похоже, прислужники Хексиса будут преследовать до последнего. Я очень боюсь подвести друзей. – А я боюсь потерять тебя... – проговорился Ларинаф. Поняв, ЧТО он сказал, губернатор Дэйвенпорта страшно смутился и счёл нужным сказать что-то ещё, лишь бы я не переспросила, что он хотел этим сказать... – Агранель, будь осторожна... – сказал он. Я уже привыкла, что меня называют Аграйнел – так меня прозвали люди. Но на языке моего народа моё имя звучало как Агранель – и теперь только Ларинаф называл меня так. – Не волнуйся за меня, – спокойно сказала я. – Для начала я схожу в разведку, узнаю, что там происходит. А ты с армией оставайся здесь, я вернусь через несколько дней. Простившись с Ларинафом, я покинула лагерь и отправилась в разведку к Вердигрису. Вскоре я выяснила, что оборона в городе совсем слабая – значит, я смогу разделаться с ней в одиночку. Не совсем в одиночку, конечно – я призову подмогу. Всё просто. Захватив Вердигрис, я поняла, что опоздала... А я ведь говорила, что слишком мало времени!!! Искомый артефакт уже выкопали и забрали в Твинпайн!.. Медлить было нельзя – лорд Дарнем в любой момент мог улизнуть с острова вместе с кольчугой – и это был бы полный провал... И я решила во что бы то ни стало попасть в Твинпайн и либо взять город, либо, на худой конец, забрать кольчугу и сбежать. По пути в Твинпайн я наткнулась на армию Дарнема. Он, очевидно, возвращался, чтобы отвоевать Вердигрис обратно, хотя зачем он ему ещё понадобился – я не знаю. С ним тоже было не слишком большое войско – очевидно, он считал меня лёгкой добычей и не считал нужным брать с собой большую армию. Я решила напасть на него неожиданно и, воспользовавшись переполохом в его рядах, успеть вызвать подмогу, которая разделается с Дарнемом. Если я избавлюсь от него сейчас, то он уже не помешает мне... По крайней мере, я надеюсь, что никто не сможет улизнуть у меня из-под носа с Кольчугой Гармонии. Решив так, я приступила к исполнению своего плана... И мой план сработал. Всё бы ничего, но Дарнем приказал своим солдатам не обращать внимания на вызванных мною существ, а во что бы то ни стало убить меня. Элементалы, грифоны и единороги как могли защищали меня, но мне всё равно пришлось отбиваться от нежити врукопашную, а я в этом деле была ещё новичком, хотя многому уже успела научиться. В итоге, конечно, я одолела Дарнема с его армией, но сама была чуть жива... Не знаю, как я смогла дойти до лагеря, где меня ждал Ларинаф... В глазах у меня мутилось, я еле держалась на ногах... Вся в ранениях от вампиров, ядовитых тварей и прочей нечисти, я в каком-то полубреду доплелась туда, как-то даже прошла мимо фениксов – наверное, они всё же заметили меня, но не стали трогать, решив, что меня уже можно считать трупом – а они фениксы, а не стервятники. Наконец дойдя до нужного места, я отыскала меркнущим взглядом Ларинафа, стала перед ним и... повалилась с ног. Ларинаф отнёс меня в свой шатёр и всю ночь не смыкал глаз – сидел, склонившись надо мной, менял мне перевязки, отпаивал лечебными отварами... Магией Жизни, увы, на острове не владел никто, поэтому приходилось спасаться снадобьями. Я очень смутно помню ту кошмарную ночь, но Ларинаф потом рассказал мне, что я никак не могла спокойно уснуть – всё время металась в бреду, повторяя, что «они забрали кольчугу». А я помню только, как он то держал меня за руку, то обнимал, и тогда мне становилось спокойнее. Его тепло – это всё, что я помню... Ещё несколько дней он не позволял мне никуда ходить, хотя эти лечебные отвары действовали не хуже заклинаний Жизни, и я очень быстро стала на ноги. – Агранель, ты не бережёшь себя, но так нельзя! – упрекнул меня Ларинаф. – Твоя гибель никому и ничем не поможет, а я... я и вовсе не переживу её... Я смотрела на него с недоумением и одновременно с надеждой. Мне ведь самой так хотелось сказать, что я люблю его, но это почему-то было слишком сложно – сложнее, чем захватить город или напасть на Дарнема с его нечистью. – Прости, если я говорю что-то не то, но... Я люблю тебя, Агранель... – решился сказать Ларинаф. – И поэтому боюсь за тебя. Прошу тебя: поберегись... Я растерялась, не зная даже, что ответить. – Ларинаф, я... я хотела сказать... – с трудом заговорила я. – Агранель, прости, если я... Я не хотел обидеть или испугать тебя... – стал оправдываться Ларинаф. – Что ты, я не это хотела сказать, – прервала его я. – Я сама хотела сказать тебе, но я боялась... Боялась сказать, что я люблю тебя... И как я только сумела это произнести? Не знаю, как... Но в этот момент соединились наши руки, а за ними – губы... На миг исчезло всё: опасность, война, кровопролитие, Хексис с его прислужниками, нарушения в природе, полчища нечисти... Ничего этого словно не было, а были только мы и наши светлые чувства... А вскоре опять нужно было разлучаться... Мне нужно было срочно брать Твинпайн, я пообещала Ларинафу, что соберу для этого армию в Вердигрисе и уже не одна пойду на Твинпайн. Мы с ним долго прощались, долго не могли разжать рук, но я должна была идти... Твинпайн захватить оказалось уже несложно. Тогда я забрала Кольчугу Гармонии – и прежде не пропускавшие меня фениксы и драконы разлетелись, элементалы вернулись в море. – Что же дальше? – спросил у меня Ларинаф, когда я вернулась. – Теперь мне нужно отправляться в Грозовые горы, где спрятано Ожерелье Муз, – ответила я. – Я отправлюсь с тобой! – решительно сказал Ларинаф. – Нет, – возразила я. – Ты не можешь бросить свой остров, когда здесь такая разруха и ещё множество отрядов нежити, которая уже не знает, кому и зачем служит, просто крушит и рушит всё подряд. Кроме тебя некому позаботиться об этом острове. А я справлюсь. – Но я боюсь за тебя! – не унимался Ларинаф. – И потом, если это для тебя неважно, то твоя миссия ведь важна для всего мира... – Да, но это не значит, что можно безрассудно жертвовать Хексису целый остров, – остановила его я. – Тем более, Хексис найдёт, как воспользоваться этой жертвой, чтобы помешать всем нам. И ещё, мне одной проще попасть в Грозовые горы и остаться незамеченной, хотя потом меня всё равно настигнут, но так я смогу выиграть время... Ларинаф, мне так жаль... Я расплакалась. Ларинаф понимал, что я права и что не по доброй воле прощаюсь с ним, а потому, что это необходимо... Ему ничего не оставалось, кроме как обнять меня и помолчать... Так мы простояли какое-то время, не говоря ничего... – Ларинаф... – наконец нарушила молчание я. – Мне правда очень жаль, что мы вынуждены разлучаться, но знай, что я люблю тебя и только тебя, и как только с Хексисом будет покончено – я обязательно вернусь к тебе. И больше никто и ничто не посмеет разлучить нас! – Ты ведь пойдёшь со мной в город? – решился спросить Ларинаф. Казалось бы, глупый вопрос, но я понимала его страх разлучиться преждевременно. С тем, кого любишь, всегда драгоценно каждое мгновение, и выиграть ещё немного времени, которое можно провести вместе – уже блаженство. – Конечно же, мы вместе пойдём в город, а там мне нужно будет сесть на корабль, чтобы покинуть остров... – грустно сказала я. – Значит, пара дней у нас ещё остаётся... – слегка улыбнулся Ларинаф. – А то я уж было подумал, что мы уже прощаемся, прямо здесь. – Да, конечно, у меня вырастут крылья и я улечу с острова! – пошутила я, чтобы немного разрядить обстановку. Мы посмеялись, а затем отдали приказ войскам отправляться в город. Мы могли бы сами повести туда армию, но последние пару дней мы хотели провести только вдвоём, чтобы никто нам не мешал. ...Как часто бывает в балладах о влюблённых, жаворонок разбудил нас на рассвете – на рассвете последней моей ночи в лесах Рассветного острова. Оставалось совсем чуть-чуть до города, а там я могла задержаться не дольше, чем на сутки... – Как? Почему так быстро? – грустно спросила я. – Что? О чём ты? – Ларинаф ещё не совсем проснулся, поэтому не понимал, в чём дело. – Ларинаф, проснись! – принялась я его будить. – Проснись... Пора... – Как? Уже? – резко вскочил Ларинаф. – Не может быть... – Увы... – опустила глаза я. И снова по моим щекам хлынули слёзы – давно я не плакала столько... Ларинаф бережно утёр их свей рукой и ласково сказал: – Главное, береги себя, Агранель. И тогда мы скоро встретимся снова. И будем вместе навсегда. – Да... Пускай как можно скорее настанет этот счастливый момент... – всхлипывала я. – Но до него ещё столько всего предстоит пережить... И за что на мои плечи упала эта миссия? И почему я должна воевать? Почему всё так? – Послушай, Агранель... – спокойно сказал Ларинаф. – Ведь если бы ты не отправилась на поиски мандолины, чтобы остановить Хексиса, мы с тобой, наверное, никогда бы не встретились... – А ведь правда, – я слегка улыбнулась сквозь слёзы. – Что ж, за встречу с тобой я даже благодарна Хексису... – Но пощады от тебя пускай не ждёт! – усмехнулся Ларинаф. – Само собой! – подтвердила я. – Хексис будет повержен, а мы с тобой будем вместе. Непременно! – Агранель, – неожиданно сказал Ларинаф. – Я не знаю, что будет, но я люблю тебя и хочу всегда быть только с тобой... И я не знаю, будет ли момент лучше, чем сейчас, поэтому... Согласишься ли ты быть моей женой? – О чём ты спрашиваешь? Конечно, да! – дала согласие я. – Я люблю тебя, Ларинаф, и хочу всегда быть только с тобой! – Прямо здесь. В Дэйвенпорте. Сегодня, – решительно сказал Ларинаф. – Пока ты здесь... Ты согласна? – Да! *** С миссией в Грозовых горах я справилась довольно быстро. Я уже понимала, что к чему, и здесь противник уже не казался таким страшным. Как ни крути, это не Хексис. Это какие-то рядовые из его армии, которых он посылает на лёгкую миссию. Лёгкую! Как бы не так! Они на знают, с кем связались – я решила показать им это. Даже если сама я до сих пор сомневаюсь в себе, никто не должен знать об этом. Я должна сделать всё, чтобы спасти этот мир – мир, который я люблю. Плазменных фениксов и единорогов с цветастыми гривами, всех, от маленького жаворонка в ветвях до могучего дракона, а главное – тех, кого я люблю. Моих друзей и, конечно, того, кто больше всего на свете боится потерять меня. Моего мужа – я сама не могла поверить в это... И... Нет, этого не может быть. Я была уверена, что такого не может быть. Я не могла не замечать, что со мной что-то не так. Что-то менялось постоянно, но я старалась думать только о своей миссии. В такое страшное время я боялась поверить во всё, что случилось, но это случилось.... Я уже многое не могла делать так, как обычно. Даже скакать на лошади. Пришлось использовать другое седло, хотя я никогда в жизни так не делала. Мне было значительно удобнее так, как это делают мужчины, но теперь так не получалось. Благо, эльфы умеют сделать и женское седло более удобным, чем у людей, и с лошадью я всегда могу договориться. Я очень умелая наездница, а главное, я эльфийка, поэтому легко нахожу общий язык с лошадьми, не только со своим верным конём, но и с другими, даже с единорогом или зеброй (а на войне, оказывается, приходится делать всякое, хотя я так и не понимаю, почему эльфы-воины так любят ездить на зебрах). И в любом седле могу скакать довольно быстро. Но теперь всё же это было сложнее, и не только это... Улудинского угорья, третьего, последнего и самого опасного пункта своего путешествия, я достигла уже с чётким осознанием, что это произошло – я ношу в себе новую жизнь. И это прекрасно даже в такой страшный момент – но как справиться теперь? Я должна теперь беречь эту жизнь, а вместе с тем спасать мир... Я к тому времени уже немного владела магией Жизни, могла сама себе помочь, если что не так. К тому же, у меня была Кольчуга Гармонии, я была уверена, что она защитит. Ведь у знаменитой Айффе была дочь, и эта кольчуга вместе с Ожерельем Муз помогали вынашивать её в безопасности, пока её мать нуждалась в защите. Сейчас было не время думать о том, что предстоит ещё поход на Хексиса, и неизвестно, на какой срок всё это затянется. Нет. Сейчас нужно было как можно быстрее найти Мандолину Айффе и уносить ноги из этих мест, таких прекрасных когда-то и таких страшных теперь. В основном приходилось передвигаться в одиночку, только в бою вызывая себе подмогу, ведь только так я могла избежать лишних неприятностей, благодаря моей скрытности. Я уже привыкла к этому, и мне казалось, что найти мандолину будет не так уж и сложно. Надо всего лишь отыскать всех оракулов, которые подскажут, где её искать, и с этим я вполне справлялась одна, ведь подойти к оракулу, проскользнув мимо стражи, было несложно... Мне уже казалось, с этой миссией всё будет благополучно, но... Да оракула охранялись слишком хорошо. Один – волшебными драконами и водяными элементалами, другой – костяными драконами. И те, и другие, вплотную обступили золотого идола, не позволяя никак подобраться к нему. Я думала, что смогу договориться с ними, но по их виду поняла: они намерены драться, и никак иначе. Пришлось собирать войско и идти биться с ними... Пока я готовилась к наступлению на драконов, на меня напала армия Альянса Чародеев. Мощная армия, где было достаточно гидр, чёрных драконов и других существ, не намеренных щадить никого. Лучше бы я бросила войско и сбежала, а ещё лучше – сдалась бы за деньги, да что угодно... А впрочем, времени на размышления мне не дали. Войска отчаянно бросились в атаку, мне пришлось тут же вызывать подмогу – я бы даже не успела показать врагам белый флаг. А мне нужно было спасать своих, но лучше бы я спасала не их... Я не помню, что произошло. Я помню, как очнулась в луже крови. Я даже не знаю, что было хуже – найти пепелище на месте своего дома или это. Я не успела понять, что к чему, но ощущала что-то ледяное, тёмное и жуткое – смерть... Я точно понимала: это смерть. Я слышала какие-то голоса, я помню, что кто-то поднял меня на руки – наверное, кто-то из стрелков, я пыталась что-то сказать, но не могла произнести ни слова. Я изнемогала от невыносимой боли и ужаса. Потом я в каком-то странном бреду говорила с Ларинафом, он обнимал меня и успокаивал, больше я ничего не помню... Если бы рядом была Алита, или другой сильный маг, хорошо владеющий целительством... Но по близости не было никого, кто мог мне помочь. Когда меня донесли до святилища, было поздно... Когда я наконец пришла в себя, я была ошеломлена: я потеряла почти две недели, а ведь времени так мало... Но теперь что мне было до этого? Теперь было поздно. Я уже проиграла. Я не уберегла самое дорогое. Я снова потеряла всё и осталась одна. Снова зачем-то осталась... В тот момент мне даже не хотелось жить. Не хотелось больше участвовать в этой жуткой войне – я и так принесла ей слишком большую жертву... Как-то добравшись до одного из заповедников, я, наверное, внешне ничем не отличалась от нежити, с которой боролась за мандолину. Да и внутри ощущала себя нежитью... Неужели случилось то, чего я изначально боялась ещё больше, чем просто смерти – я стала живым мертвецом? Но нет... Окинув взглядом город, я увидела, как гордо возвышается священный огонь. Фениксы... Они всё так же сгорают и возрождается из пепла... И я всё ещё не могу сгореть безвозвратно. Нет. Я всё ещё должна жить, ведь у меня всё ещё есть те, кого я люблю... Да, мне сейчас было плевать на мир, на то, что я поступила благородно, не оставив свою армию, где были сотни лучников, мужчин и женщин, у которых тоже были мужья, жёны, дети, друзья, и даже те, кого не было у меня – родители, братья и сёстры... А кроме них – единороги, гриыоны, драконы, мои любимые фениксы – и у многих из них тоже были детёныши, которым родители были нужны живыми... Сейчас это меня нисколько не утешало. Что мне до них? Но у меня есть друзья, которым я нужна, а главное – есть Ларинаф, который любит меня и для которого самой страшной на свете бедой было бы потерять меня. И точно так же я люблю его, и я должна спасать этот мир хотя бы потому, что в нём есть он, и мы непременно должны быть вместе навсегда, чтобы ничто больше не посмело нас разлучить, и у нас непременно ещё должны быть дети... А Хексис сполна заплатит за эту маленькую, невмнную жизнь. И за каждую жизнь, отоьранную им – а сколько их! Нет, я не хочу, чтобы кто-то ещё испытал такую боль! Я должна положить этому конец!.. *** Дрожащими руками взяв волшебную мандолину, я сыграла простую мелодию... Почти безжизненная, измученная и уставшая от кровавых боен, которые, увы, только начинались, я сразу ощутила, как она наполняет меня новой силой... Я пела о том, как из-за чьей-то неосторожности сгорела целая деревня, с такими чудесными эльфами, как мои родители и другие погибшие, чтобы те, кто слушал, не позволили этому повториться. Точно так же потом буду петь о страшных деяниях Хексиса, чтобы никому в голову не пришло пойти по его стопам... Но первым делом мне нужно было остановить его. Хотя бы потому, что в этом мире есть те, кого я люблю... Хотя бы потому, что в этом мире есть Любовь... *** В последний вечер перед походом на Хексиса Ларинаф пришёл ко мне. Он успел. Приди он днём позже – и мы разминулись бы... Мы тогда собрались впятером в доме Боба, чтобы всем вместе отправиться в путь на рассвете. – Аграйнел! – окликнул меня Боб. – К тебе пришли! Я не поверила своим глазам, увидев Ларинафа на пороге: – Ларинаф? Любовь моя, неужели вправду ты? – Да... Я пришёл, чтобы ещё раз повидаться с тобой, – улыбнулся Ларинаф. – И предложить тебе и твоим друзьям свою помощь. – Что ж... Пойдём, поговорим наедине, – предложила я. – Я... несказанно рада видеть тебя... Только я не хочу, чтобы нас кто-то слушал, даже друзья. – Понимаю, – согласился Ларинаф. Когда мы остались вдали от чужих ушей, я спросила: – Как дела на Рассветом острове? Остров в порядке? – Да, – кивнул Ларинаф. – Не переживай, всё хорошо. Нечисти там больше нет, но на случай нападения я поручил надёжным воинам командование обороной. Конечно, я бы не бросил остров на произвол судьбы, раз уж такая власть свалилась на меня. – Я знала, – улыбнулась я. – Знала, что ты справишься. Ларинаф ведь был только губернатором Дэйвенпорта, но в борьбе против Дарнема понадобилось объединить весь остров под единым знаменем, и Ларинафу пришлось стать правителем всего Рассветного острова, но я точно знала, что он справится. – Просто... – попыталась объяснить я. – Просто я переживаю за остров как за дом, понимаешь? – Да, – кивнул Ларинаф. – И по этой же причине я не могу бросить в беде этот остров. Так что не переживай, Агранель, там всё в порядке. А я хочу помочь тебе и твоим друзьям. – Не стоит... – принялась отговаривать его я. – Это слишком опасно... Мы долго готовились к этому походу, мы для этого добыли особые артефакты, которые помогут нам... Ларинаф, я ни в коем случае не хочу обидеть тебя или недооценить, но прошу, не спеши губить себя. Ты мне нужен... – Наверное, ты права, моя милая Агранель... – согласился Ларинаф. – Не стану спорить с тобой, ведь ты гораздо лучше знаешь воинство Хексиса. Но если нужна будет подмога – зови. Все силы Рассветного острова в твоём распоряжении, в конце концов, это война за весь наш мир. И потом, я правитель острова, а ты – моя супруга. – Ларинаф... – с трудом собираясь с мыслями, проговорила я. – Не спеши с этим... Видишь ли, с должной подготовкой и артефактами наши шансы существенно возросли, но это ещё не значит, что мы справимся... И если вдруг Хексис уничтожит нас и заполучит наши артефакты – будет конец этого мира... И надо будет спасать всех, кого только можно спасти, уводя через порталы в другие миры... Это, наверное, всё, что можно будет сделать. И нужно, чтобы было кому этим заняться в случае нашей гибели. Так что будь готов ко всему... – Какие страшные вещи ты говоришь... – с ужасом сказал Ларинаф. – Не надо, не говори так... Верь – и всё будет хорошо. Добро обязательно победит. – Надеюсь... На рассвете мы отправляемся в наш опасный поход, а сейчас у нас с тобой есть немного времени... Подожди только, я скажу Алите пару слов... – Да, конечно, – кивнул Ларинаф. – Ух ты! Это ведь Ожерелье Муз у тебя на шее? Как красиво... А можешь показать мне свою мандолину? Очень интересно взглянуть на неё. – Я возьму её, – ответила я. – Можно и взглянуть, и послушать, и что-то сыграть, если хочешь. Её можно использовать и как музыкальный инструмент, а не только боевой артефакт, у неё прекрасный звук. – Давай лучше ты сыграешь, а я послушаю, – улыбнулся Ларинаф. – У меня на этом инструменте не очень получается играть. Это ты мастер на разных инструментах, а у меня только на лире неплохо получается. – Это я знаю, – ласково сказала я. – Никогда не слышала ничего прекраснее твоего голоса и твоей лиры. – Да ладно тебе! – слегка покраснел Ларинаф. Затем я вкратце рассказала о происшедшем Алите, она сказала, что я верно решила... Заодно я помогла ей управиться с последними делами по подготовке – мне труда не составило вырастить ещё овощей, а дальше на помощь к Алите пришёл Козус, и я оставила их наедине, а сама взяла Мандолину Айффе и вернулась к Ларинафу. Мы пошли в мой дом – только там можно было не сомневаться, что нас не услышит никто... Я не думала, что ещё пойду туда перед походом, но только там я могла заговорить о том, о чём должна была... – Ларинаф... – с трудом произнесла я. – Я должна тебе сказать кое-что очень страшное... Мне так жаль... – Я знал, что что-то случилось... Я это чувствовал... – сказал Ларинаф, обнимая меня как можно крепче. – Ларинаф, я не смогла... – разрыдалась я. – Я должна была сберечь... Я не смогла... Я не знала, как сказать об этом. Я просто рыдала, уткнувшись в его грудь... И он всё понял. Ему не нужно было объяснять. – Агранель, – ласково сказал он, гладя меня по голове. – Ты ни в чём не виновата. Часто выходит так, что гибнут невинные, особенно на войне... И это точно не твоя вина. Нам не дано изменить то, что случилось, но от нас зависит то, что случится дальше. Я хочу, чтобы ты не забывала об одном – что я люблю тебя. Очень сильно... Ты самое дорогое, что у меня есть, и больше всего я боюсь потерять тебя... Я молча плакала, прижавшись к нему, и наша нежность понемногу вытесняла печаль и боль... Пускай ненадолго, но, поддавшись ей, мы могли забыть обо всём на свете и просто быть вместе, просто быть счастливыми, как тогда, на острове... И ощущать, что Любовь сильнее зла, войны, жестокости... И верить, что именно Любовь всегда побеждает... Когда настало время прощаться, Ларинаф сказал мне: – Никто и ничто не сможет разлучить нас. Даже Хексис. Не сможет. Не посмеет. Наша любовь сильнее его тёмной магии!