Саламандра 2. Новые горизонты.

Спуск был долгий. Лекс уже успел отругать себя, что не стал считать ступени, так хотя бы можно было представить, на какую глубину они спустились. Лестница была винтовая, без площадок и малейших ориентиров, и вскоре стало казаться, что они спускаются бесконечно. Факел слегка потрескивал. Сканд шел тихо и его выдавало только поскрипывание кожаных доспехов, а самыми громкими звуками стали позвякивание браслетов и шелест сари Лекса. За ними даже не было слышно шлепанья ступней босоногих монахов. Ступени стали длинней и Лекс осторожно посмотрел вниз. Сканд посветил, и стало видно, что ступени закручиваются, как раковина моллюска, а если смотреть вверх, то ступени терялись в полной темноте. Факел в очередной раз щелкнул, и Лекс начал беспокоиться, хватит ли его до конца спуска. Это только в фильмах факелы на стенах замка горят всю ночь. По факту, простой факел горит минут двадцать-тридцать, и это в лучшем случае. Когда была война с Теланири, то он за ночь сжег аж три штуки, и это при том, что факел постоянно «обновлялся» в каждой новой бочке с горючкой. Но в конце сгорала рукоять и приходилось брать новый. А тут факел уже потрескивает и намекает, что недолго осталось, а конца лестницы не видно. А может, просто воздух затхлый… Ступени сошлись в середине и теперь все шли в низком проходе. Воздух стал влажным и тяжелым. И вдруг лестница закончилась узким коридорчиком. Монах достал из ниши пару факелов и, протянув один Сканду, поджег второй для себя. Ящерка скользнула дальше по коридору и все отправились за ней. Лекс услышал звук льющейся воды и с интересом прихватил мужа за плечо, чтобы тот посветил в сторону. Там оказалось ответвление, где едва виделся отсвет. Лекс пошел на свет и увидел большое помещение с пятью колодцами, откуда рабы черпали воду и выливали в высокий желоб, который исчезал в стене. Хм, ясно, откуда у них вода… пять колодцев против предположительно трех у правителя? Свет шел из щелей откуда-то сверху. Он падал на медные пластины, которые бросали солнечные зайчики на следующие, и в итоге получался рассеянный свет по всему помещению. Крупные монахи с палками, заметив чужаков, бросились ко входу, но вперед выскочил монах и зашипел, успокаивая охрану. Ящерка скользнула между ног Лекса, когда ее заметили монахи, они попадали в поклоне, побросав свои палки и яростно молясь о милости прародительницы. Ящерка как камешек скользнула по полу и развернулась обратно в коридор. И Лекс поспешил за ней следом. Ящерка довела всех до тупика и ловко ввинтилась в щель у пола, только задние лапы дрыгнулись и хвост мелькнул. Старый монах недовольно поморщился, но потом нажал на несколько камней, и монолитная, казалось бы, стена пошла трещиной, открывая вход в сокровищницу. Сканд подналег плечом, открывая дверь шире, и сразу стали видны бочки, полные золотых монет и драгоценностей. Лекс услышал перезвон металла и увидел, что ящерка роется у самой дальней стены, недовольно разгребая лапами кучу украшений. Монах отдал свой факел папаше и поспешил на помощь Саламандре. Они разрыли кучу, казалось, до самого основания, когда наконец в руках монаха оказался широкий обруч с красными камнями. Ящерка метнулась в сторону, остановилась возле Лекса, и посмотрела на монаха, явно намекая, чтобы он отдал обруч именно ему. - Это мне? Лекс рассматривал тусклое золото и, неожиданно, ограненные камни. Он уже привык к кабошонам в местных украшениях, а тут огранка, и причем, не самая простая. Лекс водрузил обруч на голову, но он был, похоже, на больший размерчик, поскольку обруч проскочил насквозь и уперся в уши. - Он мне большой! - Лекс недовольно снял украшение, а потом задумался, - или это не мне? Сканду? - ящерка ничего не ответила и помчалась из сокровищницы, - похоже, и не тебе, дорогой. Ладно, разберемся… Они вышли из сокровищницы и Сканд, напоследок прикинув объем сокровищницы, помог монаху поставить дверь-стену на место. Стена опять стала казаться тупиком коридора и все отправились за ящеркой, которая как ребенок подпрыгивала от нетерпения. Они отправились назад, но потом завернули в очередной тупичок, прямо как в лабиринте. Лекс посмотрел на пол и заметил вытертый сегмент, как от двери, которая просела и затирает низ. Монах дернул за держатель для факелов, который торчал на стене, и неширокая каменная дверь отворилась, скребя каменный пол. Там оказался такой же темный коридорчик. Лекс почувствовал ожог на ноге и поднял подол, чтобы посмотреть, что происходит. Ящерка стояла одной лапой на его ноге и клипала глазками. «Помоги им» - раздалось в голове. Лекс недоумевающе огляделся по сторонам, выискивая, кому именно нужна помощь, но стоило посмотреть вниз, чтобы спросить, у ноги лежал кусочек каменного угля. Лекс присел и поднял его. Уголек был горячим, но не обжигал пальцы и даже не выглядел, как будто горел до этого. Простой кусочек угля – и все. Разве что заметно теплый. - На, - Лекс протянул уголек Сканду, - вернем потом в жаровню. Сканд без вопросов принял уголек и положил его в мешочек, где раньше лежало подношение праматери. Они вышли в новый коридор. Здесь пахло иначе. Было пыльно и сухо. Вдалеке слышался свист кнута и стоны. Лекс сразу рванул на звук, и вскоре выскочил в большую комнату, которая была тускло освещена из открытой настежь двери. Там одни монахи избивали кнутами других, тех, что стояли у стены. Лекс растерялся, а потом заметил, что под стеной сидят монахи в жалких лохмотьях, когда один несчастный отходил от стены, другой снимал свое рубище и становился на его место, чтобы получить несколько ударов плетью и, замотавшись обратно в ошметки одежды, сесть у другой стены. - Что здесь происходит? - Лекс посмотрел на старого монаха, а потом крикнул, - НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ ВСЕ! - Вы напрасно заступились за них, Избранный, - старый монах недовольно поморщился, а потом цепко посмотрел в глаза, - они умудрились потерять священный огонь в своих храмах и допустили, чтобы ложе Саламандры остыло! Теперь они должны понести наказание за свою леность. Стоило бы омыть стены их храмов их же кровью, но боюсь, такое недостойное подношение не порадует прародительницу. - Так, немедленно прекратили это издевательство! - Лекс прикинул, что можно сделать. Если строения стандартные, то это значит, дырка на потолке для вывода дыма и угарного газа, а значит, можно провернуть тот же фокус, как и в империи. - Я верну огонь в храмы. Сколько храмов? - узнав, что восемь, прикинул, - я буду приходить в полдень. Пусть меня ждут с растопкой и углем. Покормите этих несчастных и переоденьте в нормальную одежду. Вы увидите чудо явления небесного огня. И не вздумайте устраивать церемонии очищения храмов монашеской кровью. Все монахи должны быть живы, чтобы искупить свою ошибку служением на протяжении жизни, а не просто смертью и размазанной кровью на стенах храмов. Все склонились перед любимым сыном Саламандры, а избитые тощие монахи плакали от радости, что вскоре их мучения закончатся. Лекс заметил, что до сих пор сжимает в руке золотой обруч, и продел сквозь него руку, как через большой браслет, после этого показал жестом, что хочет выйти на улицу. Оказывается, это был вход в большой зал, где сидело много монахов и, похоже, молились, а может, ждали чего-то... Лекс махнул на них рукой, чтобы не вставали, и гордой павой поплыл дальше. Хотелось выбраться отсюда и оказаться подальше от всего, желательно до того, как всем станет известно, что он встречался с Саламандрой и теперь тащит из сокровищницы, видимо, старинную вещь. Хотелось рассмотреть ее, подумать, что бы это значило, что делать дальше с новой проблемой из-за данного обещания, и еще… поесть. Позавтракать толком не удалось, чтобы сбежать до того, как Ламиль проснется, а сейчас время больше полудня, поэтому хотелось не просто есть, а жрать! Схватить что-нибудь двумя руками, большое и сочное, и рвать на кусочки, жадно глотая! В животе сразу прозвучали фанфары голодного желудка, и Сканд рассмеялся. - Слышу призывные звуки! Проголодался, родной? - Готов оторвать ногу от ящера и сожрать сырой! - сознался Лекс. - Здесь есть таверны? - Они тебе не понравятся, - предупредил Сканд, - да и до дворца ближе. - Ну, тогда чего мы ждем? Сканд опять громко рассмеялся и показал жестом на дверь. За ней светилась зелень и солнечные лучи. Сканд пошел первый, по привычке проверяя, нет ли опасности, а в руку Лекса вдруг вцепился старый монах. - Может, разделите трапезу с братьями? Мы все так ждали вашего появления в храме, о Избранный, возлюбленный сын Саламандры! Лекс стряхнул сухонькие ручки и поторопился за мужем. Задерживаться категорически не хотелось. Они обогнули ребро пирамиды, и Лекс заметил, как по ступеням резво спускается все та же делегация монахов, что встречала их у ворот. Прикинув расстояние до конца лестницы, Лекс встрепенулся, еще оставался шанс удрать без всяких церемоний и разборов произошедшего. - Как-нибудь в следующий раз, - Лекс поправил тяжелый золотой обод на сгибе локтя, - у меня там Ламиль остался. Для маленького ребенка такое путешествие, чужой дворец и посторонние люди и так излишние переживания! Прямо сердцем чувствую, как там ребенок без меня страдает! Так что извините, но я отправляюсь во дворец. Кроме этого, мне надо помолиться в тишине и подготовиться к завтрашней церемонии. Монах сразу отстал и склонился в поклоне, бормоча молитвы, а Лекс глазами показал Сканду на монахов, которые аж подвывали, торопясь спуститься, подхватил за руку Сканда и на всевозможной доступной скорости, так, чтобы это не походило на бег, отправился к пальмам, под которыми сидели белые монахи. Те, впрочем, заметив поспешное отступление супружеской пары, сразу отвязали уздечки ящеров от перекладины и развернули их мордами на выход. Сканд запрыгнул в седло сходу, а Лекса подсадили в седло, чтобы он не запутался со своими юбками. Рыжик оглянулся, прежде чем выехать через ворота, и заметил, как бегущим к ним монахам заступил дорогу тот самый старик и стал что-то объяснять, потрясая руками и, похоже, крича. А старичок-то оказывается не простой! И тайные ходы знает, и вон как встречающих осадил, прямо любо-дорого! Лекс едва дождался, когда все окажутся за пределами ворот, и толкнул пятками свою самочку, чтобы она шла за Шу, а сам вцепился в обруч. Он был явно старый. Золото было тусклое, расцарапанное, как будто по нему грубой наждачкой прошлись. А еще, оно было не литое, а кованое. До сих пор виделись следы молота, как будто его ковали в спешке. А вот камни были замечательной огранки! И сейчас под солнечными лучами сверкали как маленькие солнышки. Все же, кто бы что ни говорил, но в кабошонах нет и доли этой красоты. Такими переливами света можно наслаждаться часами. Надо все же уговорить Бэла продать ювелирам секрет изготовления шлифовального камня. Украшения станут на порядок красивее! Но Бэл шлифовал на таких камнях линзы и до трясучки рук боялся упустить такую новинку. - А венец, похоже, старый, - подал голос Сканд, который уже ехал рядом и посматривал на украшение, - как бы Чаречаши не решил забрать его себе! - Пусть только попробует, - Лекс нацепил обруч на плечо, а сверху накрыл его концом сари, - я на него тогда Саламандру натравлю! Это мне дали цацку и явно не для меня или тебя, а для какой-то определенной цели. Осталось только понять, для какой. - Где-то я его уже видел, - потер подбородок муж, - не могу вспомнить… * Возвращаясь во дворец, Лекс мечтал о моменте, когда наконец сможет снять эту тряпку… и нацепить следующую… быстрей бы уже приехал сундук с привычной одеждой! Но намотанные штаны все же лучше, чем объемная юбка, в которой хочется идти враскорячку, и все из-за того, что она с настырностью маньяка норовит обязательно залезть между ног. Интересно, Ламиль сильно плакал? Но как будто в ответ Лекс услышал заливистый смех из соседней комнаты. Одежда сразу была забыта и Лекс потянул мужа посмотреть, что происходит. В комнате Ламиля обнаружились брат и Лейшан в окружении слуг. Они возлежали на коврах в окружении подушек и, похоже, им было вполне удобно. В комнате нашлись также два открытых сундука с вещами, которые привезли из империи, и Ламиль, который демонстрировал свои вещи и одежду. Его зеркало, которое раньше висело на стене, было сейчас в руках Чаречаши, а перед ним крутился Ламиль в алой тунике и бледно-голубой накидке с золотой канителью по краю, подозрительно похожей на наряд из «детского сундука Качшени», но при этом надетой как имперская тога, а не сари. Ламиль крутил в руках любимого воздушного змея, пытаясь объяснить, как правильно его надо запускать в воздух. - Мой! Скажи ему, что я сам! - Ламиль подбежал, и Лекс по привычке подхватил его на руки, - я сам запускаю своего дракончика, и мне для этого помощь старших не нужна. Мне нужен только ветер! - Это правда, - Лекс поцеловал малыша в щечку и сразу опустил на пол. - Брат, рад тебя видеть. Лейшан, я надеюсь, мой сундук тоже привезли? Я ждал вещи не раньше следующего вечера. - Я рад, что ты мне рад, - Лейшан гибко, как большой хищник, поднялся с подушек и сделал шаг навстречу, - тебе идет эта одежда. Сканд сразу прижался со спины и, положив руку на талию своему супругу, зло засопел где-то возле уха. Лекс прижался всем телом и, извернувшись, поцеловал злюку в скулу. Сканда сразу попустило, и он ехидно улыбнулся не сопернику. Последние два года Лексу пришлось приложить много усилий, чтобы Сканд перестал ревновать, ну, хотя бы бурно… Когда к нему пытались клеиться аристократы, тот смотрел на эти попытки с ухмылкой, как альфа-самец с высоты своей горки, но на любые подкаты Лейшана он реагировал болезненно. Лекс уже устал объяснять мужу, что Лейшан цепляет его не сколько для того, чтобы склонить к сексу, а чтобы позлить конкретно его, Сканда. И тот своей детской ревностью сам дает ему надежду, что у него есть шанс добиться своего, ведь когда к Лексу лезут другие, он не вмешивается, а только наблюдает, как Лекс бьет их по органу мышления (не подумайте, что по голове). В Столице все уже знали, что Лексу даже простые комплименты делать не стоит, там, где любой нормальный младший порозовеет от удовольствия и скромно опустит ресницы, Лекс обязательно укусит словом или отпустит встречный комплимент, да такой, что плебс подхватит и сделает прозвищем, вроде как Димитоса Варена, аристократа из древнего рода, теперь иначе чем «Толстое брюшко» не называют. Димитос всегда был полным, а о его пирах и застольях слава гуляла и за пределами Столицы, но после того, как сам Кирель однажды назвал его Толстым брюшком, Димитос от горя уехал в имение и говорят, поклялся, что вернется только когда похудеет. - Так мой сундук привезли? - Да, прекраснейший, - Лейшан взглядом облизывал голый торс и маленький топик, который ничего не скрывал, а скорее, подчеркивал, - мои слуги всю ночь гнали ящеров, чтобы быстрее доставить тебе наряды! - Тогда пойду переоденусь. Сканд, ты хотел помочь мне разобраться с этой юбкой? Лекс развернулся и уже почти вышел, когда в дверях его настиг вопрос брата. - А что Саламандра тебе подарила? - Чаречаши уже не улыбался, а смотрел цепко, как на охоте, - все в храме в замешательстве, мало того, что лично проводила тебя до сокровищницы, так еще и сделала подарок. - Это не мне подарок, - Лекс попытался удержать лицо, но когда взгляд брата стал давить, как свинцовая плита, снял с плеча венец, вытащил из-под одежды и показал, - я должен передать его. - Мне? - Чаречаши вскочил и протянул руки, - ДАЙ! - После того, как забрал все из малой сокровищницы, ты считаешь, мать-Саламандра сделает тебе подарок? - Значит, все же малая, - предвкушающе улыбнулся правитель, - всегда знал, что этим пройдохам нельзя верить! А ты, значит, побывал в «большой»? - с нажимом произнес брат, - значит, в храме не только магический источник, который отдает воду только после коллективной молитвы, но и БОЛЬШАЯ сокровищница! Насколько большая? Храм стоит на моей земле и все, что в нем есть, мое по праву! Саламандра – прародительница моего рода! Дай мне его! - Не разевай рот на чужое – подавишься! - Лекс спрятал венец за спину и сделал шаг назад, - он не для тебя! Если бы он был твоим, то тебе бы его уже давно отдали! Он не для тебя и не для меня! Мне его надо передать кому-то, но кому именно, мне сообщат позже. А вздумаешь украсть его у меня, так праматерь тебя накажет! У тебя во дворце давно не было пожара? - Лекс! - Чаречаши стремительно приблизился и обнял, прижав к себе, - вернись домой, милый братик! Саламандра уже несколько лет не появлялась в храме, но стоило тебе прийти, как она явилась и даже сделала подарок! Стань главным жрецом и раздели со мной бремя власти! Ты станешь вторым человеком в городе, все склонятся перед твоей волей! Я сделаю все, что ты хочешь, и отдам тебе все, что пожелаешь! Я все брошу к твоим ногам, только будь со мной! - Чани, отпусти меня, - Лекс попытался оттолкнуть брата, и сразу почувствовал, как в обруч вцепилась еще одна рука, - я сказал, не трогай его! Он не для тебя! - Покажи! Хочу видеть, что хитрые монахи прятали от меня! - Осторожно, не сломай! Руку убрал! - Я хочу увидеть, дай! Эмир так тянул венец, что Лексу пришлось достать его из-за спины, чтобы не сломать, и теперь они стояли посреди комнаты, вцепившись в один венец и не желая уступать друг другу. Лекс элементарно опасался, что стоит выпустить его из рук, как Чаречаши пойдет даже на кровопролитие, лишь бы оставить его себе. Было в этом венце что-то странное и притягательное. Хотелось, как Голлуму, начать орать: моя прелесть! - Старый! - Чаречаши как слепой ощупывал обруч, - такая грубая работа и такие изящные камни! Похоже, он давно не видел тепла рук и стал тусклым! Я его отполирую и он засияет! Он точно мой! Если не веришь, можешь примерить, сам увидишь – мой размер! - эмир стал сердиться и говорил все громче и громче. - Лекс, убери руки! Ты что, не видишь? Эта старая вещь хранилась у монахов, как реликвия нашего рода! Куда это ты хочешь увезти фамильную драгоценность? Она моя! Светильник у стены вдруг зашатался и упал. Масло плеснуло на ковер и огонь с радостью вспыхнул. Лейшан сразу подбежал и, отпихнув сундук, закинул внутрь очага пожара концы ковра, как будто конверт сложил, сделав пожар локальным. Слуги заметались. Сканд подхватил Ламиля на руки, но так и остался за спиной Лекса, который и не пошевелился, так и стоял, вцепившись двумя руками в драгоценный венец. Чаречаши с испугом смотрел на непреклонного брата, на огонь за его спиной и спокойное ожидание Сканда. - Ладно… - Чаречаши с трудом разомкнул скрюченные пальцы и сделал шаг назад, - пусть будет по-твоему… - Не по-моему, - Лекс опять надел обруч на плечо и прикрыл концом ткани, - это воля праматери, как ты этого не видишь? Звезда моя, - Лекс принял ребенка на руки и прижал к себе. Слуги прибежали с ведрами песка и стали засыпать огонь, - мой хороший, побудешь пока в моей комнате, пока слуги здесь наведут порядок! - Может, это мне подарок? - Ламиль попытался добраться до украшения. - Все может быть, - Лекс поцеловал малыша и с укором посмотрел на брата, - я его отдам тому, на кого укажут боги, а пока я его припрячу в своем сундуке и даже не буду волноваться за его сохранность, потому что Саламандра жестоко накажет любого вора! Лекс со значением посмотрел на оторопелого братца и наконец отправился к себе. Слуги уже затушили огонь и теперь пытались навести порядок. Хорошо, что в его комнате все было тихо и спокойно. Белый монах стоял у стены, изображая статую возле сундуков, и только кивнул капюшоном в знак приветствия. Из-под окна раздался тревожный свист и Лекс подошел, чтобы утешить обеспокоенного Аши. - У нас все хорошо, - Лекс поставил на подоконник ребенка и сел рядом, заглядывая вниз, - надеюсь, тебе дали пить и покормили? Ламиль сразу уверил, что сам наблюдал, как кормили и поили Аши, а потом стал перечислять, что именно ел на завтрак сам, а чем кормили зубастого стражника. Лекс внимательно слушал, время от времени подавая реплики, а потом плавно перевел внимание на наряды и украшения. Следом предложил Ламилю наряды из следующего «детского сундука», и только когда ребенок зарылся в полупрозрачные ткани, открыл хитрый замок на своем сундуке и распахнул крышку. - С-с, - тихо свистнул муж, - а я все понять не мог, чего ты носишь местные наряды? И что в этих мешочках и коробочках? - В свое время узнаешь, - пообещал Лекс и, с тревогой обернувшись на ребенка, стремительно положил сверху венец и захлопнул крышку, задвигая запорный механизм, - лучше бы все так и считали, что там наряды. - Осталось только добавить: «дырявый сапог»! - надулся муж и отвернулся, - и это вместо того, чтобы поблагодарить за чудо! - Ты мое чудо! - Лекс подошел и закинул руки на плечи Сканду, прихватив мощный загривок, - расскажешь, как ты это сделал? - Я вспомнил, как мы встречали черных у себя дома, - Сканд прихватил край ткани и стал разматывать сари, - ты тогда говорил: «люди видят то, что сами хотят видеть», это была веселая ночь, - глаза у мужа стали блудливые, - знаешь, что я хочу увидеть сейчас? - Ума не приложу! - мурлыкнул рыжий инкуб и крутанулся вокруг своей оси, как юла, оставляя в руках мужа длинную полосу ткани. - Не так быстро, - заволновалась будущая жертва сексуальных издевательств, - я сам! И начать надо с топика! Большего разврата я в жизни не видел. Вроде одет, но как ни глянь – везде голый! Сканд подхватил зубами край расшитого топика и, рванув шитье, разорвал остальное руками, лизнув красивую литую грудную мышцу, но не снял, а только приспустил рукава топика по рукам. Лекс в какой-то момент почувствовал себя обездвиженным – ноги увязли в складках, а шнуровка топика держит плечи покрепче пут. Но Сканд не дал рефлексировать и бережно опрокинул свою добычу на кровать. Лекс только успел выставить локти за спиной, чтобы не упасть плашмя, и теперь полулежа наблюдал, как муж воюет с застежками кожаной брони. Стоило стянуть поскрипывающую кожу, как здоровяк бросился на штурм. - Тише, тише, - Лекс уперся ногой в грудь мужу и прижег взглядом, - у нас здесь ребенок, а ты знаешь, как я к этому отношусь. - Ламиль, - попытался улыбнуться едва контролирующий себя Сканд, - ты же умный младший! Зачем выбирать одну вещь, когда можно забрать весь сундук? - Точно-о, - просветлел лицом ученик инкуба и призвал слуг, чтобы те утащили добычу в его апартаменты, а потом посмотрел на замерших взрослых и хитренько улыбнулся, - а мне еще браслеты нужны под новые наряды! - У тебя для этого жених есть, да и Лейшана подергать можно, - Лекс взглядом отогнал от своего сундука с драгоценностями маленького дракончика, - и не вздумай просить, как нищий на паперти. Ты когда-нибудь видел, чтобы я просил? Сделай так, чтобы сами поняли и в зубах принесли, виляя хвостиком! Отправляйся на охоту, - благословил наставник, - потом похвастаешься трофеями. - Когда ты говорил, что будешь учить Ламиля, - Сканд растерянно замер с точеной щиколоткой супруга в руке, и разглядывая место, где только что стоял Ламиль, - я думал, что ты говоришь о грамоте и счете… а ты… - Он не просто ребенок и не просто младший, - Лекс с грустью вздохнул, - он будущий супруг повелителя и ему надо занять подобающее место в этом обществе. Завтра возьму его в храмы, пусть люди увидят его в такой знаменательный момент и запомнят его имя именно с хорошим и добрым. - Я вспомнил! - Сканд просветлел лицом, - я вспомнил, где именно видел этот венец! Хм, однако, если это он, то даже не представляю, кому ты его должен будешь вручить!