Саламандра 2. Новые горизонты.

До лагеря Лекс добрался на одном упрямстве. Когда адреналин стал спадать, у него от ужаса все внутри начало дрожать прямо как желе, а зубы выбивать чечетку. Хорошо, что разговаривать было не с кем. Ламиль, нарыдавшись, как все дети уснул, вцепившись и руками, и ногами, и всем своим худеньким тельцем. Лекс периодически придерживал его то правой, то левой рукой, пока руки отдыхали от судорожно сжатых поводьев. В ушах стоял шум, а мир опять свернулся и, казалось, что смотришь через монокль окуляра и все силы уходят только на то, чтобы не упустить спину ехавшего впереди легата. Лекс даже не понимал, куда они едут, назад или вперед. Помнится, когда запрыгнул, то вроде направились к солнцу, так, как и ехали, потому что других ориентиров не было. Раньше можно было ориентироваться по ходу движения колонны, но сейчас все солдаты просто стояли и глазели. До Лекса только сейчас стало доходить, что именно случилось и что могло произойти, если бы Мальчик не вмешался. Амазонки легко перебили бы охрану, да и один Аши против них долго бы не продержался. Лекс ругал себя, что поддался детскому капризу не слушать вопли избиваемых на правиле людей, надо было хотя бы дождаться возвращения монахов. Те точно не стали бы строить глазки, как озабоченные подростки, и не пропустили бы пыль над горным хребтом. И тогда встреча с Му была бы другой. Он был бы супругом непобедимого Сканда за спинами охраны, а не рыжим младшим, которого потискали в свое удовольствие. И разговор тогда тоже был бы другим, не факт, что они бы договорились сразу, Лекс уже уяснил для себя повадки дев копья, они не стали бы его слушать пока не убедились бы, что он силен. Сила – это было единственное мерило для них, а младшие там вообще приравнивались к додо. Красивый додо, игривый, ласковый, но все равно, всего лишь вещь для приятного досуга, не более. Если его бы увезли, то для начала изнасиловали, и все равно, что это была бы женщина. Амазонки прекрасно разбирались в возбуждающих и дурманящий травах. И если вспомнить, как Лекс однажды оказался на пиру для старших и там вовсю использовали эти самые травы, он тогда держался просто от злости, но те несколько минут были для него, скорее всего, пределом стойкости. Причем на самих амазонок эти травы не действовали, и это значит, что его окурили бы до такого состояния, пока он не сделал, что от него требовалось, а потом, скорее всего, посадили бы на цепь как строптивого питомца или прирезали за непокорный нрав. А Сканд метался бы в попытке отбить его вместо запланированного похода. Лекс прикусил себе язык, чтобы болью отогнать приближающийся морок обморока. Расцарапанные бедра и икры жгло огнем, а в спину будто загнали горящий прут. Возможно, это царапины, а может, он приложился задницей, когда упал и забил себе спину, потому что в тот момент подняться у него не получилось, и Аши потащил его, как тушку, он, правда, вскочил потом, но ноги были ватными и еле слушались. А теперь еще Ламиль отсидел их своей хоть и костлявой, но увесистой тушкой, но все же… - Мы приехали, - Дайрис стоял рядом и с тревогой смотрел в глаза рыжего парня, - сам идти сможешь? У тебя глаза белые, почему не сказал, что больно? Почему не отдал ребенка? Ты меня слышишь? - …да, - просипел Лекс, но, услышав тихий шип, похмыкал и сказал тверже, - я тебя слышу. Все хорошо. Лекс прищурился и огляделся. Они стояли на площадке перед шатром ставки. Штандартов у входа не было, значит, главнокомандующий не здесь. Значит, они в другом лагере и Сканд далеко. Вокруг стояли воины и в полной тишине наблюдали за происходящим. Легаты со своими трибунами стояли на земле и выглядели все такими же растерянными. Интересно, давно они так стоят? - Давай, сниму тебя, - Дайрис тянул руки, - отдай Ламиля. - …нет, - Лекс пошевелил поводьями, заставляя самочку сдвинуться, - пусть поднимут выше полог входа, я заеду так… Дайрис прикрикнул на дежуривших у входа солдат и те раздвинули тряпичные двери настолько, что Лекс, пригнувшись, смог заехать на самочке прямо в шатер, и только когда за его спиной опять опустились шторы, позволил себе застонать и отпустить поводья. Ламиль судорожно оглядывался, но руки, сцепленные в замок за спиной любимого рыжика, не расцеплял. - Дайрис, выбери одного, остальные прочь из шатра, - Лекс почувствовал, как на него опять накатывает дурнота, как перед обмороком, - Ламиль, спускайся быстрее, я сейчас упаду в обморок, ты, главное, не кричи, никто не должен… Очнулся Лекс, лежа голым на животе в кровати. Он дернулся, но маленькие ручки погладили его и перед носом возникло взволнованное личико Звезды, с трудом различимое в свете одинокого светильника. - Я тебя лечу, тебе не больно? - Нет, маленький, все хорошо, - Лекс с трудом переложил руки, которые лежали вдоль тела, под голову, и попытался оценить собственное самочувствие. - Ламиль, я здесь давно лежу? - С тех пор, как приехали, - Ламиль провел пальчиком по бедрам, - Дайрис поймал нас обоих, когда ты стал падать, а потом положил сюда. Дайрис тебя помыл от пыли и грязи, а теперь я мажу тебя мазью, которая убирает боль. Тебе не больно? - Лекс помычал, что нет, и Ламиль продолжил свое целительство, - Дайрис ушел помазать мазью Аши и заодно покормить его. Он говорит, что хорошая еда восстановит у Аши шкурку раньше, чем у тебя ранки заживут. У тебя на спине следы зубов Аши. Он тебя укусил? - Он не специально, - Лекс попытался оглянуться, чтобы оценить состояние ног, - а как ты, маленький, цел? - У меня только царапина на руке, - Ламиль продемонстрировал длинную царапину на предплечье, - это я об Аши поцарапался, когда он вез меня на своей шее. Только я тогда не заметил, а увидел, когда Дайрис велел осмотреть себя на предмет царапин и повреждений. Спину прострелило болью, но Лекс прикусил губу и решил, что надо подняться. Ламиль сразу понятливо отодвинулся в сторону, давая место. Лекс для начала встал на четвереньки на кровати и понял, что сил катастрофически мало, но куда денешься от собственного упрямства? Лекс сполз к краю кровати и попытался встать на ноги, те в отместку прошили все тело молнией боли прямо от копчика до макушки… Встать и удержаться на ногах было настоящим героизмом, но вместо медали Лекс обложил себя мысленно забористым матом и только тогда действительно полегчало. Сам дурак полез, благо, что только сам и получил… Ламиль появился в сумерках спальни, едва видимый в серой большой рубашке, явно из гардероба Сканда. Ребенок продемонстрировал Лексу приличных размеров горшочек с узнаваемой мазью. Это была бора с зи и частью ментола. По всей видимости, общее чудо-средство от всех болячек, начиная от сквозной раны и до обгорелого носа. Лекс зачерпнул в ладонь и, размазав по рукам, начал обмазываться сам, как будто собирался принимать солнечные ванны у бассейна. Похоже, стресс и дорога добили его физический резерв и он чувствовал себя уставшим и больным, но сам виноват, так что чего уж тут. Надо двигаться дальше, а для этого надо быстрее прийти в себя и физически, и морально. А значит, мазь зи и сон. А там Сканд приедет, врежет по заднице за приключение, а потом начнутся разборки. Лекс намазал себя широкими мазками и забрался обратно на кровать. Ламиль сразу влез к нему под бок и обнял за шею, доверчиво засопев, засыпая прямо на глазах. Бедный малыш. Лекс ощутил приступ самоедства, он так подвел всех, и Сканда, и Ламиля, и Аши, и офицеров, что были рядом. Сканд им не спустит, что ничего не сделали, хотя в той ситуации это было единственное правильное решение. Если бы они попытались вмешаться, то амазонки начали бы битву и тогда неизвестно, чем бы все закончилось. Возможно, Мальчик не решился бы помогать другу, а ведь он бросился на выручку именно Аши, а не Лексу. Мальчик защищал друга, которого обидел другой ящер. Надо было прикрикнуть на трибунов, чтобы они смотрели по сторонам, а не на чужого мужа, но Лекс привык, что в столице ему постоянно строят глазки и пытаются заигрывать аристократы, и их правильней проигнорировать, потому что любое замечание они вывернут, как попытку ответить на их заигрывание. Он сейчас среди военных, а действовал по шаблону, который подходил столичным хлыщам. Лекс в очередной раз вздохнул и прижал к себе ребенка, что уж сейчас сопли жевать в сожалениях, как говаривал отец, все задним умом крепки. Как бы цыгану тот ум напереди, что у мужика назади, весь бы свет надул… - Как ты? - из темноты появился Дайрис с пледом в руках, - есть будешь? Нет, укрыть? Хорошо, может воды с медом? - Мы спим до приезда Сканда, - Лекс поправил плед за спиной Ламиля и сразу вырубился от усталости. Проснулся он от утренней прохлады, кто-то поднял плед и рассматривал его голый филей, Лекс аж проснулся, когда понял, что происходит. Резко развернулся и только тут увидел стоящего у кровати Сканда. У мужа скулы ходили от злости, Лекс его таким злым давно не помнил, он так и был в простой тунике и поясе с мечом, как и тогда, когда они уезжали, только вся фигура просто излучала ярость. Вздыбленные мышцы на спине и руках, горящий взгляд и ходящие желваками скулы. Прямо образчик еле сдерживаемого гнева. Заметив, что за ним наблюдают, Сканд попытался взять себя в руки и накрыл спящую парочку обратно. - Сканд, прости… - Это не твоя вина, - махнул головой генерал, - они должны были вас защитить! На них ни царапины, а на тебе нет живого места! Как они вообще допустили такую ситуацию? - Мы живы, Сканд, это самое главное. - Но в этом нет их заслуги, - рыкнул ящер и, казалось, стал шире и выше, - они просто стояли и смотрели. Если бы не Аши, если бы не Мальчик! Я бы сейчас разворачивал три легиона, чтобы отбить вас у дев копья и не факт что там не полегла бы половина наших людей. - Если бы они вмешались, то так бы и произошло, - Лекс попытался сесть, но Сканд придавил его за плечо к кровати, - если бы они бросились в атаку, то сестры Могучей Му их бы перебили, и нас с Ламилем увезли как трофей, а так мы отделались царапинами и испугом. Причем, у Ламиля только одна царапина, а на мне все заживет, как на Аши. Так что, их впору похвалить, что стояли смирно и без команды не действовали. - Ты не будешь учить меня, как мне поступать с моими людьми, - предупредительно рыкнул генерал, - ты найдешь оправдание всем и возьмешь чужую вину на себя. Но я знаю, что делать. - Что? - Они получат плетей и станут рядовыми в своих легионах, если проявят себя, то смогут подняться обратно, но просто им не будет. - Они хорошие офицеры, - возмутился Лекс, - разве можно вот так просто взять и обезглавить… - Незаменимых людей нет, - отмахнулся Сканд, - это армия. Их шлемы сегодня наденут другие люди, и они проявят себя или будут заменены. Когда легат гибнет, то легион не разваливается, на его место приходит другой. Это нормально. Дам шанс другим показать себя толковыми командирами. А бывший легат покажет на поле боя, что он не трус. - Пощади хотя бы Дайриса, - Лекс успел сказать, прежде чем муж ушел из комнаты, - его задача была позаботиться о нас в лагере… Сканд дернул плечом и ушел через пустую ставку. На улице горнист начал выводить побудку и почти сразу общий сбор. Лекс тяжко вздохнул и прижал к себе Звезду. Ребенок спокойно спал, держа двумя руками красную косу. Поэтому оставалось лежать и слушать, как строятся люди, а потом Сканд говорит что-то громкое и воинственное. Слов было не разобрать, но тихие нотки еле сдерживаемого рыка доходили практически эхом до шатра и терялись в складках перегородок. Потом послышались звуки хлыста, Лекс пытался вслушиваться, но не заметил, как заснул от размеренного как метроном ритма. Проснулся Лекс от запаха свежего хлеба и каши и, начав крутиться, разбудил Ламиля. В комнату заглянул Дайрис, и услышав, что младшие не прочь подкрепиться, притащил поднос с тарелками и еще теплыми лепешками. Лекс, заметив, что префекту лагеря тяжело двигаться, догадался, что наказание закончено. - Смазать тебе спину? - Нет, - Дайрис пошевелил плечами, - меня уже намазали, не переживай. - Мне жаль. - Я слышал, как ты за всех заступался, - Дайрис подмигнул слепым глазом, - Сканд справедлив и милосерден. Он мог казнить всех за трусость, но по твоей просьбе сохранил всем жизни. Спасибо. Я действительно испугался, когда увидел то чудовище, сидел на ящере и пытался сообразить, в какую сторону бежать, а Ламиль, такой отважный, бросился без раздумий! Ты мой герой! - Только не надо его провоцировать! - Лекс щелкнул ребенка по восторженно вздернутому носу, - место младшего за спинами охраны! Больше так не делай! - Я бы тебя не бросил! - выпятил вперед губы юный защитник. - Если бы поймали меня одного, то я бы вывернулся и сбежал, - Лекс без улыбки посмотрел в недовольные глазки, - а если бы поймали нас двоих, то тогда меня шантажировали бы твоей жизнью и могли заставить сделать то, чего я не хочу, и сбежать вдвоем намного сложнее, чем одному. Поэтому, думая о своей безопасности, ты в первую очередь думаешь о том, чтобы не дать врагам преимущества. Всегда старайся, чтобы между тобой и врагом стоял воин. Ты меня услышал? - Да, - Ламиль задумался, - это как выставить перед шахом (королем) пехотинца (пешку). Пехотинец прикрывает своего повелителя, а если его и убьют, то шах отомстит за его смерть! - Да, - Лекс кивнул, - но только и в шахматах, и в жизни порой бывает, что смерть пехотинца просто даст шаху время отступить в безопасное место. Потому что для того, чтобы отомстить, в первую очередь надо остаться в живых. На поле восемь пехотинцев, а еще ящеры и копейщики, а шах один на всех. И игра закончится, когда шах падет. Наступая, думай о защите, а защищаясь, не упускай возможности атаковать! Для меня и Сканда именно ты шах. Маленький и слабый, но самый важный человечек, поэтому не стесняйся прятаться за спины старших и взрослых воинов. Они живут, чтобы закрыть тебя собой. Мы со Скандом сможем атаковать врага, только если будем уверены, что ты в безопасности, ты это понял? - Я отомщу за ваши смерти! - Ламиль бросился в объятия, - вот увидишь! - Спасибо, конечно, - Лекс погладил худую спинку, - но мы постараемся выжить всем назло. Так, где ты будешь в следующий раз, когда станет опасно? - За спинами воинов, выберу самое безопасное место и буду смотреть, как вы со Ска атакуете. - Молодец, - Лекс потрепал лохматые волосы, - подарю тебе зоркий глаз (подзорную трубу), чтобы ты все хорошо видел. - Ура! - обрадовался ребенок и схватился за ложку, - у меня будет зоркий глаз! А еще, я съем много каши и у меня опять станут гладенькие щечки и ровные ножки, и тогда ни одно чудовище не скажет, что я некрасивый! Лекс только пожал плечами, кому что, а Аши… а Аши уже покормили, а потом покормили еще. Сканд умчался в те два легиона, чтобы назначить новых командиров. Армия должна встать на марш с утра, как раньше, и поход будет возобновлен. Невиновных маркитантов и торговцев уже отпустили, а те, у которых нашли имперские мечи или арбалетные болты, были оставлены в плену «до выяснения». Это означало, до тех пор, пока палачи из них не выбьют все подробности, кому и куда, и, главное, кто именно за всем этим стоит. После обеда примчались белые монахи с сундуками и Ниюли с Маем, как главные охранники оставленного добра. Монахи притащили так же на прицепе и слуг с Рики во главе, а еще новости. Их отряду удалось вернуть двадцать семь человек и за последней пятеркой они даже рискнули зайти на территорию Лизеи, благо, что границу никто не охранял, понадеявшись, что никто не посмеет нарушить покой государства с такой плохой репутацией. Зи и Зу уверили, что если кто и обнаружит трупы, то подумают на дев копья. Те время от времени нападали на торговцев и поэтому все подумают именно на них. Ламиль обрадовался появлению личных слуг и вначале допытывал, нет ли у них ран, которые надо намазать мазью, а то он уже умеет правильно ухаживать за ранеными, и легко выболтал, как именно на них напали по дороге в новый лагерь и как он испугался, но все равно бросился на выручку Лексу, а потом злыдень сказала, что он «видите ли, худой!», а он и не худой совсем, а может, просто стройный! Показал царапину на руке и пояснение, как именно Аши выносил его через строй дев копья и как те тыкали в его защитника в надежде, что тот сдастся. После этого показал на расцарапанные икры Лекса и сделал страшные глаза, поясняя, что там «просто голое мясо!». Благо Лекс успел расходиться до вечера и только отмахивался, когда все бросились оказывать ему помощь. Или мазь была чудодейственной, или регенерация настолько быстрой, но ранки начали рубцеваться и уже почти не болели. Все в армии уже знали о нападении на Лекса и Ламиля. Видели, как Лекс вез ребенка и как сам едва держался, но свою ношу никому не отдал! Видели рану на боку у Аши, и история уже успела обрасти подробностями, но рассказ из уст ребенка произвел самое сильное впечатление. Монахи виновато переминались у стенки, Зи и Зу присели как гопники и, свесив вперед руки, стали рассуждать о последствиях победы и проигрыша. По всему выходило, что Могучая Му ищет партнера для яйца, а в итоге получила ножичек. Хоть и красивый, но несерьезный. Но она уже объявила Лекса своим, но не удержала. И Мальчик потрепал ее при сестрах и, судя по рассказам, отправился преследовать их, как личей, и чем это все может закончиться. Ламиль, довольный появлением привычной одежды, сразу переоделся и заявил, что завтра намерен заняться наведением красоты, а то кожа от солнца покраснела, а волосы растрепались, но сейчас он отправляется спать, потому что хороший сон – это залог хорошего внешнего вида. Лекс поцеловал его перед сном и убедился, что Ниюли улеглась рядом с ним. Попытался успокоить монахов, что это все задумка богов, потому что иначе объяснить их встречу с Могучей Му, кроме как их волей, не получалось. И все произошло именно так, как должно было произойти, и повода для переживаний нет. Они выполняли его приказ и не могли поступить иначе. Май бегал хвостиком за Дайрисом и пытался помочь всем и сразу. А Лекс, убедившись, что драгоценные сундуки в целости и сохранности, ушел в спальню дожидаться Сканда. Тот обещал ночевать с ним. И Сканд явился, правда, почти под утро. Уставший и раздраженный. Лекс откинул полотенце, которое прикрывало миски с едой, и уселся напротив, чтобы услышать последние новости. - Тот негодяй, что уверял, что он твой папочка, тебе совсем не родитель, - Сканд со вкусом чавкал, вымакивая жаркое лепешкой, - он и правда был когда-то в гареме твоего отца, но сбежал оттуда, когда тот сошел с ума и вырезал свой первый гарем. Ему удалось спрятаться среди трупов, а потом сбежать через ходы внутри стен и прибиться к монахам. И он только при тебе был таким славным и нежным старичком. Когда он понял, что ты уехал, то так изменился, что я не переставал удивляться. Ты бы его видел! Боец! Сильный духом, яростный, наглый. Он, даже вися на правиле, угрожал и командовал. Почти сорвал нам допрос других монахов. Пришлось заткнуть ему рот и бросить в клетку до приезда Чаречаши. - Ты же говорил, что его еще рано ждать, - удивился Лекс, - или ты решил придержать всех до его приезда? - Я отправил сообщение зеркалами, когда первые жрецы заговорили, - Сканд отодвинул пустую тарелку и подхватил кусок мяса на косточке, - оказывается, они уже давно общаются с колдунами и те уговаривают их отказаться от Саламандры и примкнуть к ним. Они уверяли, что то, что праматерь давно не появлялась в храмах, и даже в самих храмах гаснет огонь, мол, показатель слабости Саламандры как бога. А их бог молод и силен в отличие от беззубой Саламандры. И вообще, они собирались сбросить Чаречаши с трона и поставить жрецов у власти. Хорошо, что ты спутал им все планы. Монахи видели ящерку Саламандры, и ты вернул им в храмы нерукотворный огонь. Монахи теперь уверены, что праматерь сердилась на жрецов и именно поэтому огонь в храмах тух. Но пусть с этим Чаречаши разбирается. Это его хотели по-тихому спихнуть с трона. Одни говорили, прирезать, другие уверяли, что отравить, но они называли имена родовитых фамилий и доверенных воинов, которые поддерживали их несостоявшийся мятеж. Сканд бросил обглоданную кость и огляделся, чего бы еще съесть, не найдя ничего достойного, налил себе вина и, похоже, стал успокаиваться. По крайней мере, теперь он улыбался. - У нашего прапрадеда была такая же попытка переворота. Он тогда собрал на пир и врагов, и союзников, и по его команде верные люди получили от прислужниц ножи и вырезали заговорщиков, всех, кто был на пиру. Говорят, крови в большом зале было по щиколотку! А прапрадед сам перерезал горло своему младшему супругу, который и начал все. В подвале есть даже статуя, как он держит одной рукой за волосы изменщика, чтобы тот видел, как убивают его союзников, а второй рукой приставил нож к его горлу. Пушан после этого показал тело того младшего в меду, его оставили в назидание другим младшим супругам. Ты знаешь, скульптор так талантливо показал ужас в глазах и отчаяние в фигуре, что когда потом смотришь на худенького и смазливого паренька, то не знаешь, или пожалеть, или плюнуть. Предательство, по моему разумению, худшее из всех пороков. Даже хуже трусости. - Спасибо, что простил офицеров, - Лекс положил руку поверх руки мужа, - они и прав… - Я их не простил, - Сканд осторожно вытащил свою руку и твердо посмотрел Лексу в глаза, - у нас война. Я дал им возможность доказать свою храбрость и очистить свое имя от позора. Вряд ли они хоть когда-то смогут получить командование больше, чем центурией. Это и будет их наказанием. - А как ты накажешь меня? - Тут ты справишься сам, - Сканд усмехнулся, - ты любишь людей и твоим наказанием будет знать, что случилось с теми, кто был рядом в той ситуации. Ты уже и сам понял, чего избежал и чем все могло закончиться. Я уверен, что ты сам себя накажешь сильнее, чем любые мои крики и угрозы. Ты умный человек, ты своим раскаянием и сожалением замучаешь себя больше, чем любая моя порка. Тем более, что твоей попке и так досталось и без меня. Так что наслаждайся своим наказанием сам. Пошли лучше спать. Устал, как тягловый ящер на рудниках. Лекс без возражений лег в кровать, Сканд, раздевшись, бережно прижался к расцарапанным бедрам и раненой спине и, прижав к себе неугомонную красноголовую заразу, сразу вырубился. Он даже не отреагировал, когда почти сразу прозвучал сигнал рожка о побудке. Лагерь проснулся и занялся обычными делами. Воины, довольные, что вынужденное безделье закончилось, собирались в дорогу и строили прогнозы, как именно генерал будет «наказывать» своего красавца и как и в каких позах тот будет вымаливать прощенье. Сканд тихо сопел в макушку Лексу, а тот тяжко вздыхал, строя прогнозы, что могло бы быть и чего ждать дальше. Как отреагирует Му и девы копья, и ждать ли неприятностей от Лизеи. И офицеров было жалко, вот прямо очень. Корнелий был наместником в провинции года три, и вдруг стать рядовым... У них ведь семьи есть, а тут такое падение в статусе и в деньгах. Может, можно им как-то помочь?