Саламандра 2. Новые горизонты.

Братец Чача притащил Ламилю все сундуки с одеждой, которые остались после Качшени и которые Ламиль примерял, будучи в его дворце, и теперь у него сундуков с одеждой и прочим имуществом было больше, чем у Лекса и Киреля, вместе взятых. Когда Лекс решил пожить в гостевом домике в Железном городе, потому что в такую жару жить в каменном доме было прохладнее, чем в полотняном шатре, то естественно, дал команду слугам притащить его сундуки к нему. Причем открывался только один сундук, а три стояли всегда закрытые и под приличной охраной, будя интерес у Ламиля и Киреля. У самого Киреля было всего два сундука, а вот у Ламиля их оказалось восемь, и это только те, что были с одеждой, и отдельно большой сундук с драгоценностями. Они там, правда, лежали не навалом, как в старом сундуке Качшени, а в различных по размеру шкатулках и мешочках, в которые Ламиль складывал украшения в только ему понятном порядке. Кирель сделал замечание сыну, что в походе не стоит таскать такой большой багаж, и посоветовал сократить количество сундуков хотя бы наполовину. И теперь Ламиль страдал, пытаясь сделать выбор. В большом зале была разложена по всем открытым местам и его имперская одежда, и та, что привез Чаречаши, и Ламиль задействовал всех слуг и часть охраны, чтобы выбрать самое подходящее к его внешности и так, чтобы чувствовать себя уверенным в любой ситуации. Ламиль после линьки успел немного набрать вес и уже не выглядел как жертва анорексии, но все равно был по собственному мнению «излишне стройным», и как следствие, эту «стройность» надо было декорировать красивыми тряпочками и драгоценностями. Лекс и Кирель играли в углу комнаты в шахматы и время от времени мычали что-то согласное в ответ, когда Ламиль притаскивал очередной ворох расшитых пайетками тканей с вопросом, брать или убрать? Вернее, собрать в сундуки, которые будут отправлены на галеру Киреля для отправки домой. Ламиль, естественно, отвлекал от игры, но она и не была сейчас главной. Они разговаривали, делясь мнением по многим вопросам, что касались и похода, и строительства столицы, и возможных перспектив на будущее для Ламиля в городе брата. Как бы обо всем и ни о чем конкретно. Лекс видел, что Кирель хотел его о чем-то спросить, но похоже, не решался, чтобы не услышать того, с чем был не согласен. Лекс его не торопил, он сейчас себя чувствовал в режиме паузы. Это Сканд метался целыми днями, к вечеру выпадая из седла уставшего Шу, а рыжик, как и Ламиль, «наедал щеки», собирая силы для дальнейших боевых действий. - Хотел бы задать тебе нескромный вопрос, - собрался наконец духом Первосвященник, - надеюсь, ты мне ответишь как всегда честно. - Я всегда отвечал вам честно, - обольстительно улыбнулся рыжик, - порой не все сразу, но лгать я вам не стал бы. Но если вас это заботит, то обещаю ответить вам на любой вопрос мало того, что честно, но полно, со всеми комментариями и пояснениями. Но потом и вы мне ответите на нескромный вопрос. Подробно и основательно. Договорились? Кирель повел глазами в раздумьях, пытаясь представить, что именно может быть интересно Лексу и какие есть варианты ускользнуть от неприятных вопросов, но все же решился и согласно кивнул головой. - Я хотел бы знать, - Кирель задумался, подбирая слова, - когда ты придешь к власти, ты сразу отменишь рабство? - Кирель увидел, как рыжик недоуменно поднял брови, и решил пояснить, - ты не раз высказывался против рабства и тебя радует, что в этом городе нет рабов, значит, ты против рабства. Да? - Для начала, хотел бы сказать, что желаю, чтобы вы с Шарпом правили как можно дольше, - Лекс отодвинул шахматы и сел удобнее, - меня совсем не интересует власть. Это большая ответственность и полное отсутствие свободного времени, а я не готов бросить все свои идеи и задумки и заниматься склоками и интригами «для блага и во имя». Я лучше займусь чем-нибудь интересным. Фонтанами или новым видом транспорта, например. А Сканду проще и легче мечом махать, чем слушать дрязги в сенате. Его это скорее пугает, чем радует. Так что правьте нам на радость долгие-долгие годы. Вы еще слишком молоды, папа, чтобы я даже мысленно примерял лавровый венок. Кирель довольно улыбнулся и, взмахнув ресницами, кажется, стал еще моложе и привлекательней. Лекс задумался, как провести непростой разговор так, чтобы его услышали и поняли правильно. Но вопрос был непростым и к нему следовало подойти с опаской. - В том мире, откуда я пришел, тоже было рабство, - Лекс дернул головой, - хотя оно до сих пор есть в некоторых местах. А еще, есть скрытое рабство, когда все как бы свободны, но присмотрись и поймешь, что они все же рабы. И это не считая экономического рабства, когда человек попадает в зависимость и становится рабом, хотя на него никто не надевает ошейник, и он сам себе и сторож, и палач. Но это сейчас к делу не относится, давайте говорить о том что есть здесь и сейчас. Я считаю, что в империи слишком много рабов и это может стать проблемой в будущем. В моем мире было несколько очень глобальных бунтов рабов, на обуздание которых отсылались армии и были настоящие битвы и много смертей. О том времени написано много книг и имена лидеров тех восстаний почитались многими, как герои. Личная свобода всегда была мечтой многих и за эту свободу было пролито много крови. Как говорится, доспехи свободного человека всегда тяжелее ошейника раба. В империи надо провести реформу, вроде той, что была о семейном праве. Когда все как бы осталось на своих местах, но все же изменения есть и они достаточно сильные. Если бы этот вопрос надо было решить мне прямо сейчас, то я не отпустил бы всех на свободу вот так сразу и всех без разбора. Начну издалека. В моем мире есть такая наука, которая занимается исследованием поведения людей. Почему люди делают охотно одно, а другое их не заставить, и почему поступают именно так, как поступают. Так вот, те ученые вывели «эффект раба» - это когда человек, рожденный в рабстве, или живший долгое время при диктатуре, со временем утрачивает способность логического мышления и его ценности искажаются настолько, что он сам будет бороться за право носить рабский ошейник и даже гордиться им. Такие люди мечтают не о свободе, а о стабильности. Пусть миска баланды, но каждый день, пусть хозяин бьет розгой, зато он будет с тобой всегда и тебе не надо думать, куда идти и что делать. Хозяин все решит за тебя. Другое дело свободные люди, которые волей судьбы попали в рабство. Они будут рваться на свободу, даже если это будет грозить им смертью. Они лучше умрут голодными, чем будут подставлять спины под розги и целовать ноги господина. Истинный раб может жаловаться на суровость хозяина, но не уйдет от него. Потому что «хозяин хороший, просто сегодня сердится. Надо потерпеть и все будет хорошо». Свободные люди долго терпеть не будут и начнутся бунты и восстания. Надо поставить закон, по которому, например, военнопленный, попавший в рабство, может выкупить свою свободу. Так сейчас делается, когда за пленных привозят выкуп его родственники, но кроме этого, надо поставить временные рамки на само рабство для такого человека. Надо дать ему гарантии, что предположим, через пять, максимум десять лет рабства, ему дадут свободу. Тогда человек смирится с этим и будет более послушен и тогда, для начала, мы избежим многочисленных восстаний и, кроме того, будем не обязаны кормить его на старости лет. В моей стране так делали, когда военнопленные отстраивали разрушенные города и не было бунтов и побегов. Все честно работали потому, что знали, что вскоре их отпустят на свободу. - Какой из этих двух цветов мне идет больше? - Ламиль прибежал, волоча два отреза розовой ткани, и прижал к лицу, - этот или этот? - Они одинаковые, - брякнул Лекс. - Они разные! - обиделся ребенок, - у этого более красный оттенок, а этот отдает скорее в оранжевый. Как можно не замечать такие нюансы? О боги, как мне не хватает Титуса! У него есть вкус и чувство стиля, он бы помог мне сделать выбор! Ламиль обиженно стрельнул глазами и отправился рассматривать себя в зеркала, вначале в золотое, а потом в серебряное и более правдивое по цветности. Лекс усмехнулся, заметив понимающий взгляд Киреля, и спросил. - Может, когда придет время, отправим Титуса вместе с Ламилем в город к брату? Ему потребуется человек, на мнение и совет которого он сможет положиться. - Титус сейчас замужем, если ты позабыл. Конечно, можно будет отправить его с Тиро, но только он там будет больше мучиться, а значит, и Титус не сможет отдаться целиком поставленному делу... Я уже подобрал несколько подходящих человек. Кто-то уже живет у меня в монастыре, а кто-то вскоре перелиняет в пятый раз и покинет дом мужа. С Ламилем лучше отправить несколько проверенных людей. Один человек может просто не успеть, они будут не только друзьями и советчиками, но и шпионами Ламиля. Но я не ожидал что он перелиняет так быстро, и поэтому не присылал их в твой дом. Прежде чем отправлять их в чужой город, надо, чтобы они «принюхались» друг к другу и нашли общие точки. Так что не переживай, я их натаскаю, как боевых ящеров, а потом отпущу к тебе, чтобы они привыкали к Ламилю и зарабатывали у него статус доверия. - Ладно, - Лекс передвинул фигуру на доске и сделал умильные глазки, - а теперь я могу задать свой вопрос? - Кирель прищурился на рыжика и согласно кивнул, - а почему вы уехали из столицы? Насколько я знаю, вы никогда не выезжали вместе с войском. Или дело в том, что вы хотите своими глазами увидеть, как мы будем воевать с колдунами? - Хотелось бы сказать тебе много красивых слов, о битве за правое дело и об отмщении, - Кирель лукаво улыбнулся, - но я скажу тебе правду. Я здесь прячусь. - От кого? - От твоей сестры. Сулини сильно плакала, когда пришла новость о пропаже Ламиля, а потом о его смерти от вестника, с которым я встретился по дороге, но который доехал до столицы и известил там всех. Начиная от Шарпа и кончая домочадцами в доме Сканда, куда он приехал за выброшенными вещами. В столице эта новость была подхвачена и люди начали траурные приготовления, ожидая, пока я привезу тело ребенка. Но я приехал с пустыми руками и рассказом, как вы со Скандом отогрели ребенка, как преданные родители яйцо. Сулини и так была зареванная и опухшая, а когда услышала о том, что Ламиль в порядке, зарыдала опять, уже от радости, что все хорошо. Мне стало ее жалко и я взял ее в свою постель, чтобы утешить. Как ребенка. Я был уставший с дороги и рассчитывал хорошо отдохнуть. Вначале все было невинно, я ее погладил и поцеловал в лоб и глаза, чтобы успокоить. Я даже смог заснуть. О, наивный! А потом мне приснился сон, достаточно приятный и я не сразу понял, что я не сплю, а юная особа обладает навыками весьма опытной гетеры. - Кирель хмыкнул и пожал плечами, - ты сам знаешь, как я берег ее невинность. Но я живой человек и я взял то, что мне так страстно предлагали. К утру у нее усилился запах и в обед мне сообщили, что у Сулини началась вторая линька. Я, конечно, не мог оставить ее одну, а потом к нам присоеденился Шарп и мы провели много времени, лаская и балуя друг друга, что было особенно приятно после того, как настроился на горе, а в итоге получил удовольствие. Твоя сестра мало изменилась и почти не подросла, но я всегда предпочитал миниатюрных женщин и поэтому остался очень доволен ее внешностью. Но только вот не успел я насладиться долгожданным лакомством, как маленькая интриганка заявила, что собирается порадовать нас с мужем яйцом! Я был против, я вообще не люблю женщин в этот период. Они становятся взбалмошными, плаксивыми и очень капризными. Просто ужас! То плачут, то смеются, то начинают хватать за одежду и требовать не пойми чего, то доказательств, что они красивы, то что с яйцом все в порядке. Я просил подождать, но в итоге получил водопад слез и обвинения во всех злодеяниях. А еще Шарп влез, и Сулини, получив в его лице доброжелательную публику, начала устраивать настоящие представления о своей радости, что она станет матерью и о ее горе, что я, такое жестокосердное чудовище, не разделяю ее радость! Скажу честно. Первый гарем Шарпа я удавил за меньшую нервотрепку. Но Шарп на старости лет совсем растерял мозги и попытался устроить мне скандал, чтобы я был с малышкой поласковей. В итоге я сообщил всем, что отбываю к войскам, чтобы благословить их на победу, и, схватив первые из попавшихся вещей, рванул на простой галере. Как был. Практически без слуг, лишь только с охраной. В итоге, все офицеры во время перехода из одного города до другого отдали мне единственную каюту, а сами спали рядом с гребцами. - А как же яйцо? - удивился рыжик, - ведь именно младшие их… или я что-то не понимаю? - Ой, - отмахнулся Кирель, - она в процессе выяснения отношений вытребовала у меня обещание, что сама высмотрит яйцо, и потом даже раздобыла небольшую корзиночку, где собиралась его носить, как младенца. Поскольку она единственная женщина в нашей семье, то конкуренции ее ребенку не будет и он точно родится. А поскольку и старший и младший сын у нас есть, то третьим ребенком может стать девочка. А ее мать высматривает сама. Так что я с чистой совестью бросил Сулини на голову Шарпа, пусть наслаждается отцовством! А сам тем временем прибыл сюда и попал в щекотливое положение, - Кирель ухмыльнулся, - Когда у нас спросили, кто прибыл в Железный город, мои люди ответили, что прибыл Первосвященник культа Матери-ящерицы и Семизуба. Мне ответили «хорошо» и предложили, как всякому священнику, жить в храме своего бога. Ты помнишь храм Матери-ящерицы в Столице? Кирель поднял бровь и со значением посмотрел на рыжика. Лекс сразу вспомнил и громадный храм, и обширные храмовые постройки. Там, помимо монахов, жили паломники и, кроме этого, было много помещений общего пользования вроде столовых, а так же различных залов и на поверхности, и в толще земли под самим храмом. Лекс не раз бывал в храме, если надо было поговорить с различными людьми, не привлекая к этим встречам внимания вездесущих зевак, и каждый раз он оказывался где-то в новой комнате. А потом вспомнил, что в этом городе все храмы были одинаковыми по размеру, чтобы не обижать никого из богов, и едва не рассмеялся. Храм Саламандры был так мал, что туда не влезла бы даже охрана Киреля. А куда деть сундуки и паланкин, который он привез с собой на галере? Лекс едва не рассмеялся, представив выражение лица Киреля, когда он оказался перед местным храмом. - И как же вы выкрутились, папа? - Пришлось отправиться к магистрату и напомнить ему, что являюсь одним из императоров той армии, которая стоит под их стенами. Мне сразу стали улыбаться и проводили к гостевому дому, а потом долго заискивающе заглядывали в глаза и пытались узнать, всем ли я доволен. Я приехал за четыре дня до того, как Сканд привез твое едва дышащее тело, и успел поиграть в шахматы с Ламилем и поговорить с Ушшиярхом. Вот и все. А теперь вернемся к моему вопросу. Я не понял одно – ты считаешь, что рабов очень много, но при этом отпускать их не торопишься. - Да, рабов слишком много и нет, отпускать надо не всех, а выборочно, и только по желанию самих рабов. Если человек хочет быть свободным – прекрасно! Пусть он будет свободным и сам отвечает за себя! Выплатит некую сумму или, если он был ранее свободным, пусть отработает положенное время и пожалуйста – пусть уходит, куда хочет. Рабы не уйдут, а свободных людей все равно не удержать в рабстве. Это выгодно всем. И бывшим хозяевам рабов в первую очередь! - Как это выгодно? - задумался Кирель, - ведь раб работает бесплатно. - Это только так кажется, - усмехнулся Лекс. - Вначале раба надо купить или вырастить из новорожденного ребенка, а это деньги, и нет гарантии, что человек, став взрослым, сможет делать то, что надо. И, кроме этого, каждый день его надо кормить и предоставить ему жилье и одежду. Если он заболеет, то его надо лечить и кроме этого, если раб что-то сломает, то его, конечно, можно побить, но испорченную вещь это не исправит. А вот если вещь испортит вольный человек, которого наняли за зарплату, то стоимость испорченной вещи можно вычесть из его денег, а следовательно, хозяин застрахован от убытков. А что касается зарплаты, то можно высчитать, сколько хозяин тратит на содержание раба в год, поделить на количество дней и узнать, во сколько раб обходится хозяину в день. Предположим, пятнадцать медяков. Дайте наемному работнику двадцать медяков в качестве оплаты за ту же работу, и получите более прилежного работника, чем раб, и кроме этого, человек будет сам заботиться, что есть, что надеть и где спать. Это уже не будет проблемой хозяина. Он нанимает работника только на работу и не обязан его кормить и заботиться о нем больше положенного. И, кроме того, свободного работника не надо охранять, он не убежит, он сам придет работать за медяки и будет стараться, чтобы не выгнали. - Звучит логично, - задумался Кирель, - если это так выгодно, как звучит, то почему нельзя освободить всех? - Как раз из-за эффекта раба, - пожал плечами рыжик, - если человек родился в рабстве или жил долгое время при сильном диктаторе, то он разучился думать и принимать самостоятельные решения. Он привык, что за него уже все решено. Хозяин всегда прав, а он вообще счастливчик, потому что другие хозяева звери, а вот его хозяин самый умный и добрый. Такие люди будут в шоке, став свободными, и будут стоять на коленях перед воротами хозяина, умоляя забрать их обратно – туда, где кормят и заботятся. Туда, где не надо думать и переживать, прав хозяин или нет. Они могут только скулить, когда им плохо, но они будут терпеть в надежде, что завтра станет лучше. Таких людей нельзя выпускать на свободу, они пропадут, попав в беду. Для них сильный хозяин и рабский ошейник - предел их мечтаний. Им так комфортно и просто, и они будут бороться за своего хозяина, лишь бы только в их жизни ничего не поменялось. Самое смешное, что если такой раб все же решится на свободу, то он будет вспоминать о сильном хозяине с любовью, гордиться, что принадлежал ему, и с благодарностью о нем рассказывать. - Как интересно, - задумался Кирель, - то есть, ты думаешь… Но тут на улице раздался рев нескольких ящеров и крики. Там явно что-то происходило. Часть охраны Киреля появилась как будто из воздуха и заняла ключевые места в зале. Слуги перепуганно стали метаться, собирая в кучки растянутые по всему помещению ткани, и прятать драгоценности в сундуки. Ламиль прибежал с бледненьким личиком и забрался к Лексу на колени, но тот уже слышал звук шагов драгоценного мужа. Он уже знал наизусть, как скрипит его кожаный доспех, как позвякивают ножны о медные вставки на крагах. По звуку, муж шел не один, но если он шел к ним… значит, все в порядке и с ним не враги. - А у нас гости! Встречайте! - Сканд вышел из сумерек коридора. Его улыбка была похожа на оскал, а из глаз летели искры. - Даже страшно представить, кого ты так рад видеть, - Кирель безмятежно встал со своего места и поднял капюшон на голову, становясь таинственным и страшным Первосвященником.