Гарри Поттер. Иллюзия свободы.

Проснувшись, я перевел взгляд на стоящие на тумбочке часы, показывающие ровно шесть утра. На лестнице раздались шаги тетушки и требовательный стук в дверь, после чего тетя Петуния продолжила идти на кухню. Это, пожалуй, стало нашим утренним ритуалом. Я привык просыпаться рано, в этой семье иначе было нельзя, но тетушка все равно каждое утро стучала в дверь моей комнаты, но не решалась громко кричать, так как спальня ее ненаглядного сыночка Дадлика располагалась по соседству. Накинув на плечи теплый, хоть и потрепанный халат, я поспешил спуститься вниз. Сегодня был день рождения моего кузена, и стоило поторопиться, ведь родственники всегда стремились устроить для своего сына незабываемые дни рождения. Спускаясь по лестнице со второго этажа, я рассматривал висящие на стене фотографии. На всех были изображены мои дядя, тетя и кузен в самых разных моментах их незамысловатой жизни. Вот дядя Вернон держит на руках недовольного карапуза и улыбается тете. Вот тетушка обнимает сына в аккуратном костюме перед первым его днем в школе. Дальше гордый дядя Вернон позирует рядом с Дадли, осваивающимся с новым велосипедом. По всему дому находится множество снимков счастливой семьи, но меня на них нет. Я раньше специально пытался найти хоть одну фотографию с кем-нибудь из родственников и мной, но безуспешно. В этой счастливой маленькой семье нет места нежеланному племяннику со странностями. Да мне самому не хочется быть частью этой слишком правильной семьи! Зайдя на кухню и поздоровавшись с тетушкой, я начал нарезать салат, пока тетя Петуния занималась беконом. Огромная стопка оладий уже громоздилась на столе, а несколько блюд, приготовленных еще с вечера нашими совместными усилиями, примостились рядом. В центре располагался огромный торт с одиннадцатью пока незажженными свечами и ждал именинника. Готовка была привычным делом и позволяла очистить голову и успокоить мысли. Я бездумно совершал все необходимые действия, наблюдал за тетушкой и окружающей меня обстановкой. То, что я отличаюсь от своих родственников, было понятно мне даже, наверное, в младенчестве. Правда, тогда я не мог сказать, чем именно отличаюсь. Несмотря на оскорбительное отношение кровных родственников и постоянные упреки, я какое-то время стремился стать для них своим, близким и понятным. Наблюдал за их поведением, словами, реакциями и делами, я пришел к выводу, что дядя и тетя во главу угла своей жизни ставят нормальность и обыденность, а меня считают чем-то, нарушающим заведенный в доме порядок. Вскоре после этого до меня дошло, что что бы я ни делал, для них останусь чужим. Осознание этого факта очень расстроило пятилетнего меня, и я твердо решил, что обязательно найду людей, для которых стану своим, и которые будут любить меня, несмотря ни на что. Вскоре нас с кузеном отправили в начальную школу, где я решил, что понял, чем отличаюсь от Дурслей. Поступив в первый класс, я заметил, что очень быстро учусь. Преподаваемый материал казался мне простым и понятным, задачи были легкими и не вызывали никаких проблем. Тогда я решил, что способен на нечто большее, и буквально поселился в библиотеке. Я много читал, стараясь понять и осмыслить все интересное. И у меня это получалось! Пожалуй, меня можно было назвать весьма талантливым или одаренным ребенком, возможно даже вундеркиндом или гением. Больше всего я в то время увлекался историей, мистикой и психологией. Как, наверное, и любой другой ребенок, я много мечтал и фантазировал, представлял себя каким-то героем. Стоило мне прочитать или узнать что-то, что меня вдохновило, и я мог днями напролет в своих мечтах представлять себя таким же героем и спасать принцесс, перевоспитывать злодеев и помогать всем попавшим в беду. Правда некоторые герои мне совсем не нравились, хотя и были в произведениях добрыми. Например, трепетно любимые мной древнегреческие мифы. Там же каждый герой порой поступал так, что... Например, Одиссей, который долгое время путешествовал по всей Греции, ввязываясь во все неприятности, какие возможно, а потом вернулся и убил из лука претендентов на руку его жены. Прошло двадцать лет! Он не имел права так поступать. Даже если он злился, то мог просто выставить всех нежеланных гостей из дома, а не убивать их. И вообще, лучше бы своими владениями занялся, и супругой! Решив, что не стоит даром пропадать всем моим наблюдениям, я попытался облегчить свою жизнь. Действуя на страхах и опасениях Дурслей, а также на их желании быть обычными, я осторожно подталкивал их к нужным мне решениям. Это оказалось не так уж и сложно, главное было действовать осторожно и позволить родственникам думать, что мысль сама пришла им в головы. Вскользь упомянув о том, что соседи думают, видя меня в поношенной одежде Дадли, я сыграл не только на страхах родственников, но и на их желании создавать видимость успешного образа жизни. Ведь если они не могут позволить купить племяннику одежду по размеру... Вскоре после этого тетушка отвела меня в магазин подержанной одежды и купила мне несколько вещей по размеру. О том, как я добился права жить в нормальной, пусть и самой маленькой комнате в доме, даже говорить не хочу. Это был настоящий вызов для моих способностей, но я успешно справился с этим и получил комнату в свое полное распоряжение. Наконец сверху раздался грохот, издаваемый несущимся вниз по лестнице Дадли. Ворвавшись на кухню, он бросился к горке красиво упакованных подарков, лежащих неподалеку от стола. Далее последовала сцена их открытия, а точнее варварского распотрошения и извлечения наружу. По всей комнате валялись обрывки упаковочной бумаги, а я злился, понимая, кому придется это убирать, при этом стараясь сохранять нейтральное выражение лица. Дадли время от времени кидал на меня испытывающие взгляды, словно пытаясь разглядеть мои зависть или обиду, не понимая, что я слишком умен для кого-то столь прямолинейного как он, и вполне способен спрятать свои чувства. Необходимость скрывать настоящего себя я усвоил давно, и прекрасно понимал, что нельзя позволять врагу видеть твою слабость или уязвимые места. Этим может воспользоваться тот, кто желает причинить вред и ударить в больное место. Поэтому я и скрываюсь, подставляю миру свою маску. Это гораздо безопаснее и проще, ты словно спрятан за плотным железным доспехом и сквозь броню до тебя не смогут дотянуться, причинить боль или предать. Раньше я думал, что смогу подружиться с кем-нибудь, когда пойду в школу, но ожидания не оправдались. Дадли сумел отпугнуть от меня всех детей и попытался распустить обо мне слухи, повторяя слова родителей. Поэтому друзей у меня не было. Хотя однажды чуть не появились. Тогда Дадли заболел и не ходил в школу пару недель, а я сблизился с одноклассником Сидни Винтропом. Мы общались, вместе играли, гуляли в парке, помогали друг другу с уроками. В общем, действовали, как обычные дети. С ним было интересно, Сидни постоянно шутил, рассказывал о себе и своей семье, называл меня своим другом. Но когда Дадли выздоровел и вернулся в школу, предпочел забыть обо мне и прекратил со мной разговаривать. Вначале я пытался его оправдать, думал, что Дадли с дружками припугнули или избили его, что он боится прилюдно со мной говорить, но все оказалось гораздо прозаичнее. Из-за негативного отношения ко мне Дурслей и слухов, курсирующих по Литтл Уиннингу, окружающие считали меня каким-то мелким хулиганом и нарушителем порядка, хотя я никогда ничего подобного не делал. Узнав, что Сидни общается со мной, сначала возмутились его родители, запретив со мной разговаривать, а затем и его друзья посоветовали меня обходить стороной. Он не обращал внимания, старался игнорировать слухи, но капля камень точит, вот и здесь так вышло. С тех пор я решил внимательно следить за собой и постараться исправить положение. Сначала обработал Дурслей, вскользь упоминая, что из-за распускаемых слухов их репутация может пострадать, и их начнут ассоциировать с людьми с преступными наклонностями. Затем постарался изменить мнение окружающих о себе. Помогал соседям, стал отличником в школе, был мил и предупредителен, старался как можно больше улыбаться и вызывать доверие. И пусть сначала было нелегко, но сейчас о тех нелепых домыслах никто и не вспоминает. Окружающие видят во мне лишь замечательного, милого, честного мальчика. У меня появилось несколько знакомых, но никому я не показал настоящего себя. Возможно, после стольких лет притворства я сам не знал, кто я настоящий, или опасался, что настоящего меня не примут и не поймут. Пока я размышлял, вся семья устроилась за столом и начала завтрак. Тетя Петунья обещала купить своему ненаглядному мальчику еще несколько подарков, когда они пойдут в зоопарк, дядя Вернон довольно хвалил сына за деловую хватку, Дадли сметал со стола все съедобное в пределах досягаемости. Быстро завтракая, я услышал телефонный звонок, и тетя Петунья пошла ответить. Вернулась она через несколько минут, слегка хмуря брови, отчего на лбу образовалась небольшая складочка, и покусывая губу, что являлось для тети верным признаком волнения или недовольства. - Вернон, миссис Фигг сломала ногу и не сможет забрать этого к себе, - кивнув в мою сторону, выдохнула тетушка. - Полкиссы появятся через полчаса, а кому еще можно его оставить я не знаю. Возможно, придется взять его с собой в зоопарк. - Что?! Но я не хочу, чтобы этот очкарик ехал с нами! - завопил Дадли, топая ногами и крича во все горло, от чего на скатерть выпало несколько не до конца пережеванных кусочков пищи. Следующие двадцать минут Дадли орал не переставая, заливался слезами и требовал, чтобы меня не было на его дне рождения. Решив не привлекать внимания родственников, я тихо поспешил в комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Как бы Дадли не возмущался, но родственники ни за что не оставят меня в доме одного, а присматривать за мной некому. Значит либо они возьмут меня с собой, либо отменят экскурсию в зоопарк. А учитывая, сколько времени она планировалась, этого не произойдет, а значит, меня ждет поход в зоопарк! Закончив с переодеванием, я поспешил спуститься вниз, прислонившись к кухонной двери. Истерика Дадли только что закончилась, и я появился вовремя. Красный от злости дядя Вернон приблизился вплотную ко мне и сильно сжал плечо. - Слушай сюда, мальчишка, - зарычал он мне в лицо, усиливая хватку на плече. - Сегодня ты поедешь с нами и даже не пытайся выкинуть какой-нибудь из своих фокусов! Если хоть что-нибудь пойдет не так, я клянусь, ты пожалеешь о том дне, когда появился на свет! - Конечно, дядя Вернон, - ровным голосом согласился я, стараясь оставаться спокойным. Встряхнув меня напоследок, дядя разжал пальцы и направился наверх, а я скользнул в сторону и заглянул под футболку. На том месте, где были пальцы дяди Вернона остались красные пятна. Помассировав плечо и понадеявшись, что не останется синяк, я вернул футболку на место и прислонился к двери чулана, где я жил лет шесть. Вскоре со второго этажа спустились родственники и, дождавшись Пирса Полкисса - лучшего друга Дадли - мы отправились в зоопарк. Оказавшись в зоопарке, я с интересом осматривался вокруг. Чтобы я там себе не говорил, но я все еще ребенок, и это место произвело на меня незабываемое впечатление. Зоопарк был огромен! Он расположился на территории под открытым небом. Существовали отдельные здания, вроде серпентария, где нужно было поддерживать необходимые земноводным условия. Чуть в отдалении находились какие-то пирамидальные сооружения, где удобно расположился кто-то из семейства кошачьих. Существовало множество просторных клеток, в том числе с животными, которые не водились в Англии, а также огромный пруд с перекинутым через него мостиком, где нашли приют прекрасные лебеди. У входа в зоопарк разместилось несколько прилавков с различными сладостями, сувенирами, а также уютное детское кафе. В общем, зоопарк был прекрасен, и я с удовольствием гулял здесь, любуясь животными, доверчиво подходящими ближе и с интересом тычущимися носами в прутья. Улучив момент, я погладил по мягкому носу жирафа, за что мне прикусили пальцы. Вернув руку на свободу, я решил не экспериментировать больше и поспешил догнать Дурслей. К этому моменту почтенное семейство добралось до серпентария и рассматривало змей. Я прошелся вдоль террариумов, одновременно восхищаясь и страшась смертоносной грации этих пресмыкающихся. Правда, сейчас они совершенно не казались опасными. Змеи были сыты и сонно переваривали свою пищу, с царственным достоинством игнорируя Дадли и Пирса, изображающих кривляющихся мартышек, чтобы растормошить змеек. Наконец, насладившись зрелищем сонных змей, Дурсли покинули серпентарий. Я помахал разлегшемуся передо мной удаву из Бразилии. - Ладно, отдыхайте. Наверняка вас уже все достали. Как ни странно, только что вяло лежащая змея подняла голову, уставившись на меня не мигающим взглядом. - Все хорошо? - спросил я, понизив голос. Наверняка это просто совпадение, и мне не хотелось прослыть человеком, считающим, что может разговаривать со змеями. Удав медленно закивал головой. Оглянувшись по сторонам и не заметив никого другого, я приблизился к стеклу и зачем-то уточнил: - Ты меня понимаешь? Змея снова закивала, но на этот раз мне послышалось в ее шипении тихое "Да-а-а, амиго". Сквозь толстое стекло было трудно разобрать точнее, а кто-то дернул дверь, входя в серпентарий. - Прости, мне пора, - попрощался я и поспешил натянуть на лицо мягкую улыбку, увидев вернувшуюся тетю. - Поттер, ты что здесь забыл, не заставляй себя ждать! - Простите, тетя Петуния, я потерял счет времени, - примирительно улыбнулся, направляясь к выходу. Общественный зоопарк не лучшее место, чтобы изучать открывшиеся возможности, а день рождения Дадли - худший для этого. Больше никаких странных событий не происходило, хотя на всякий случай я внимательно прислушивался к другим животным, но никто из них со мной пообщаться не захотел, и вечером мы дружно вернулись домой.