Евангелие Некромага

      Как же непросто отобрать у Чонгука его кровь. Задача сложная в первую очередь для него самого: подсознательно он боится проклятия некромага. Сидя на кровати в комнате Сокджина, он держит острую спицу возле центральной вены на левой руке, корчит недовольные гримасы и использует дыхательные практики, чтобы угомонить буйную фантазию, в которой он страдает и проклят. Тыча спицей в пухлую вену, он с сожалением смотрит на Сокджина и ничего не может поделать со своими мыслями. Он верит в его благие намерения, но сомнения подкрадываются от врождённого недоверия к некромагам, колдунам и ведьмам. Чонгук судит по себе: подлость родилась вместе с ним, значит, все вокруг такие же.       Сокджин сел рядом с ним, с шумом выдохнул и скривил губы от нелепости ситуации. Как лечить импотенцию, так Чонгук во главе добровольцев, а как выполнить свою часть договора с некромагом, так бесполезно колет спицей вену и под нос бормочет извинения.       — Надоело, — Сокджин махнул рукой на бесполезное дело. — Сам поднимешься к Сон и намажешь ей лицо кровью. Не забудь, что кровь нужна из левой руки!       Встав с кровати, он ладонями разгладил складки на плаще и направился к выходу, предполагая, что демоническое любопытство обязательно сыграет на пользу лечению. Тихо выйдя в коридор, он встал возле окна, сложил руки на груди и ждал результат.       За окном по двору бегают слуги. Дождь всё же обрушился на Морфурт, залил восхитительный сад Ма, размыл дороги и препятствует просушке постиранной одежды, которую с верёвок спешно снимают служанки. Рыцари и стража спрятались в своих домах, Хан беспробудно пьёт в своей комнате, периодически вылезает на улицу, ругается с непогодой, идёт в крайнюю постройку, где собрались мужчины для игр и выпивки, и забирает из дальнего угла очередной кувшин с вином. Заливая горе алкоголем, он постоянно бормочет, что обещал выйти на работу, но Тэхён приказал перед принятием смены два дня не пить алкоголь, выспаться и убедиться, что готов охранять покои Его Величества. Работа ответственная и не терпит ошибок.       Но сегодня пошёл дождь, лишив рыцарей развлечений, поэтому Хан вновь напивается, да и не только он. Кажется, трезвыми осталась та мужская половина, которая обременена семейной жизнью и работой. Скоро пьяным воякам захочется развлечений, и Сокджин криво улыбнулся, предполагая свести в поединке рыцаря и Чонгука, которому не помешает выплеснуть в бою внутреннее напряжение, а люди померяются с демоном силами. Безусловно, Чонгук одержит победу, даже если выступит безоружным против меча, однако каждый проигрыш мужчин подогреет их интерес победить. Или же Сокджин поставит против людей скелетов. Пусть лупят друг друга хоть с оружием, хоть в рукопашном бою. Сокджин не силён в боях на мечах, но попросит Чонгука помочь: постоять рядом, подержаться за руки и поделиться умением приумножать способности.       Но люди наверняка откажутся играть с некромагом, а иных развлечений на его ум не приходит. Вспомнил он одну забаву, да только абы кого на неё брать нельзя, потому что зрелище для людей, которые способны видеть красоту в редких явлениях.       Глядя на круги на поверхности луж, Сокджин представил, как красиво сейчас выглядит река. Не овраг вокруг замка, а широкая река, синим шарфом огибающая столицу. В дождь и в штиль капли ровно опускаются на поверхность, тревожат воду и создают вид мелких иголок. Сокджину это кажется забавным, будто река покрылась «мурашками», как человек во время лёгкой щекотки или в будоражащей нервы ситуации. Круги сталкиваются, сливаются и вновь появляются после каждой капли, успокаивая своей суетой человека, а звук и запах дождя убаюкивают, смывают тревогу и помогают думать ясно, смиренно и неспешно. В такие моменты Сокджин садится на мокрую траву, опускает стопы в реку и мокнет. Тёплые капли быстро бегут по телу, окутывают заботой и указывают на верный путь в решении проблемы. В минуты, когда идёт общение с природой, слова излишни, поэтому Сокджин взял бы с собой на столь странный отдых Намджуна. Имея множество забот, король редко покидает пределы замка и двора, высоким ограждением больше похожие на загон для скота, и явно не помнит, когда последний раз смотрел на реку в период дождя.       Но чёрт бы побрал воинствующий Сермион. Прошла ещё одна ночь, которую Сокджин провёл в своей спальне, а Намджун, Тэхён и Соён до утра что-то обсуждали в тронном зале. Намджуну сейчас не до любования природой, а когда на Морфурт обрушится ещё один дождь, никто не знает.       Дверь спальни резко распахнулась, и Сокджин оглянулся. Чонгук, явно не ожидая встретить Сокджина в коридоре, резко убрал руку за спину и проговорил, что помчится искать Тэхёна.       — Стоять! — скомандовал Сокджин и протянул ему руку ладонью вверх. — Клади сюда!       Чонгук выжатым лимоном сморщился, затем насупился и сделал шаг в сторону, намереваясь спастись бегством. Пряча маленький флакон за спиной, он пробормотал, что Сокджин его обманул. Тот не отрицает обман и объяснил, что иначе не смог бы добыть кровь, и ведь сработало же.       — К Сон пойдёшь со мной, — предупредил Сокджин, пытаясь показать, что не желает наводить порчу на Чонгука. — Ты ж, как Иуда, за тридцать сребреников любого продашь. Я поднимусь к девушке, а ты начнёшь орать на весь замок, что некромаг отбирает у тебя тело? У тебя сейчас в голове мысли только о времени земной жизни. Параноиком становишься.       — Тебе не понять! — горячо выпалил Чонгук и рванул к ступенькам, но Сокджин поймал его за руку, развернул к себе и вцепился пальцами в его ухо.       Чонгук ойкнул, смиренно присел и бил Сокджина по руке, словно это поможет избавиться от мелких молний во всём теле. Казалось, они негативно повлияют на организм, ускорят приближение смерти, и Чонгук на всё согласен, лишь бы избавиться от колющих ударов. Выронив на пол флакон, он обозвал Сокджина мучителем и садистом. Мало того, что обманул, так ещё посмел причинить боль слабому телу.       — Не наговаривай, — Сокджин его отпустил и быстро поднял тёмный флакон. — Ты сам сколько раз обманывал?       Цифра вышла бы слишком внушительной, если бы Чонгук мог вспомнить каждую ситуацию, когда пользовался искусством обмана. Не всегда успешно получалось, но всё же хитрить он умеет.       Стук каблуков со второго этажа и голоса оповестили, что гости спускаются на обед.       — Сейчас пожрём, — чесал голое пузо Чонгук, и Сокджин, схватив его за руку, потащил к выходу.       Из тронного зала величественно выплыл Уфир и, минуя коридор сквозь толпу людей, направился следом за Сокджином. Чонгук моментально уловил план: гости едят, Сон одна в комнате, а некромаг спешит вымазать ей лицо кровью. От предвкушения новых приключений, Чонгук крепко сжал руку Сокджина, счастливо улыбнулся дождю и подставил лицо под капли. В Аду нет ни дождей, ни снега, ни солнца, а Чонгук скучает по непогоде и удивляется, насколько непостоянен мир людей. В нём всегда что-то происходит, а в обществе некромага подавно много событий. Сокджин очень отличается от некромагов, про которых рассказывают демоны, и Чонгук, побаиваясь его умения думать как «живой», старается быть участником его неприятностей.       Сокджин остановился возле окон сбоку здания и высчитал расположение спальни Сон. Она находится под комнатой Его Высочества, и Сокджин оглянулся в сторону Чонгука, чтобы попросить помощь, но тот увлёкся топтанием лужи. Шлёпает ногой о грязную воду и находит занятие увлекательным. Мокрый, счастливый, волосы прилипли к лицу, ткань — к телу, но Чонгук улыбается и предлагает Сокджину и Уфиру присоединиться и ощутить, как приятно вода щекочет стопы.       Сокджин отказался, отпустил его руку и собрал под окном скопище мертвецов. Они довольно затянули радостные вопли и поблагодарили хозяина за возможность быть полезными, после чего скучковались. Запрыгнув на широкий костяной пласт, Сокджин соорудил за собой опору, чтобы Чонгук смог держаться, и пригласил Уфира следовать за ними.       — Без вас разберусь, — проявил гордыню Уфир и потянул за собой душу колдуна.       Чонгук, поднимаясь на костях, высоко задрал голову, зажмурился от тёплых капель на лице и прищурился на серое небо. Если его тело сегодня не рассыплется, он пообещал самому себе вечером навестить спальню Его Высочества и сделать ему расслабляющий массаж. Грядущая война отбирает на себя всё внимание Тэхёна, а Чонгук скучает по общению с ним и места себе не находит в замке. Слуги вносят в тронный зал еду, чаи, а Чонгук остаётся за дверью. Его положение в жизни Тэхёна вызывает у Сокджина внутреннюю боль. Если суждено стать жителем Ада, то не полукровкой и не сыном демона разврата и похоти. Лучше звать отцом чёрта, чем поневоле любить, видеть холодность от того, кого любишь, терпеть его пренебрежительное отношение к себе и всегда ждать, когда позволят лечь рядом в постель.       Сокджин нахмурился, когда кости остановились возле окна второго этажа, всмотрелся в чем-то довольного Чонгука и призадумался. Получается, что для Тэхёна Чонгук — средство для жизни. Некое лекарство от разрушения души и для чувства полноценного существования. Однако без Альтаии и Намджуна Тэхёну жизнь не нужна. Сокджин смотрит на Чонгука как на дополнение к Тэхёну, на симпатичный бонус к нему или попросту вторую половину души. Самым страшным для Сокджина кажется тот факт, что Тэхён смиренно принимает в свою жизнь Чонгука ради Альтаии. Он не может противиться естественным потребностям человека, поэтому согласен сожительствовать с полукровкой, если это поможет удержать страну в её нынешнем состоянии. Ему не жаль себя, если такова жертва для государства, но поменять своё равнодушие к Чонгуку на элементарную благодарность не в состоянии, потому что обладает грубым характером. Хотя Сокджин вспомнил его улыбку, подаренную Чонгуку по просьбе, и огонёк жизни некромагии закрутился в вихре сомнения. Каким бы противным ни являлся Тэхён, сам себе он не враг. Его лёгкая неприязнь к Чонгуку, которая вылезла наружу с недавних пор, чем-то спровоцирована. Возможно, виноват сам Чонгук, чему Сокджин не удивится, а Тэхён способен проигнорировать неприятную выходку, однако чувство дискомфорта рядом с Чонгуком останется.       — Чего пялишься? — повернул к нему голову Чонгук. — Передумал?       Сокджин отрицательно замотал головой и постучал в окно. Он предвидит испуг Сон. Второй этаж, идёт дождь, и внезапно раздаётся настойчивый стук. Девушка встрепенулась, всматриваясь в плотную штору, ощутила лёгкую прохладу в душе от волнения и с опаской подошла к окошку, словно две тени на ткани помогут ей узнать, кто стоит по ту сторону стекла.       Чонгук пальцем указал на окно, намекая, что девушка близко. Демоническая сущность вскипела от чувства страха человека, всколыхнула душу, и Чонгук подавил в себе адскую кровь, усмиряя инстинкты. Тэхёна сложно напугать. Ему проще послать весь мир в преисподнюю, чем показать страх, поэтому Чонгук рядом с ним не чувствует себя демоном, каким-то особенным или с отличием во лбу. При этом он всегда помнит, кто он, но Тэхён не придаёт этому значения, поэтому Чонгуку с ним наедине уютно.       — Госпожа Сон! — негромко позвал Сокджин, и штора тут же отодвинулась.       Часть лица девушка прикрыла волосами, однако Чонгук сомневается, что существует что-то, способное скрыть плоды демонического проклятия.       — Бог мой, — затянул он, пока Сон ставила табуретку, чтобы встать на неё и отодвинуть засов на раме. — У неё морда как арбуз.       — С твоего благословения она такая, — то ли похвалил, то ли напомнил Сокджин, и Чонгук попросил не перекладывать ответственность, ведь наслал болезнь не по своей воле.       Сон открыла окно, зажмурилась от летящих ей в лицо капель дождя и попросила войти в комнату как можно тише, потому что в коридоре по-прежнему находился Хван, охраняя её покой и здоровье.       — Принесли лекарство? — с жаждой в глазах спросила Сон, от желания вернуть себе красоту и не стыдясь своего вида.       Всё равно Чонгук считает, что ей повезло не попасться в лапы Асмодея. Он бы одним лицом не обошёлся — перекосил бы красавицу так, что сама бы смерть искала. А Чонгук каплю крови выпустил, нашептал на неё, потёр в ладонях и вот результат: мелкие воспалённые гнойники по всему опухшему лицу. Если Сон наденет маску и никогда её не снимет, то ещё и замуж выйдет.       — Вот, — Сокджин показал маленький флакон, и девушка явно разнервничалась.       Она прикусила губу, схватилась за подол пышного платья, словно готова в любой момент сбежать, а грудь, сдавленная корсетом, от глубокого дыхания плавно поднималась и опускалась. Уфир, прогуливаясь по комнате, опустил взгляд поверх женской груди и пробормотал, что жаль убивать такую поразительную красоту. Чонгук мысленно обозвал его старым извращенцем, но вслух попросил девушку определиться с выбором, потому что вскоре обед закончится, а он, Чонгук, ещё не ел. Охрана возле лестницы поговаривает, что кухарки запекли индейку и сварили много соусов, и Чонгук хочет своим видом испортить аппетиты знати, чтобы насладиться пакостью и полным желудком.       — Приступай, — решилась Сон и тонкими пальцами убрала длинные волосы за уши, полностью демонстрируя обезображенное лицо.       Сокджин вытащил пробку из флакона и налил в ладонь немного крови. Уфир и Чонгук приблизились к девушке, а она не закрыла глаза, контролируя движения некромага. Тот приложил ладонь к её лицу и втёр кровь, особо не соблюдая осторожность и не обращая внимания на блеск слёз в глазах Сон. Уфир комментировал всё, что видит, помогая Сокджину ориентироваться в происходящем и не паниковать. Заодно слушал Чонгук, ознакамливаясь со своими способностями. Сон сообщила, что кожа лица стягивается, и Сокджин вылил вторую половину лекарства на другую ладонь. Сыпь невидимым нитями сдавилась, гной вытек, девушка испугалась, но стойко выдержала ощущение сухости лица, подсознательно настраивая себя на лучшее. Раз что-то происходит, значит, некромагу удалось найти то, что взаимодействует с болезнью, а это большой прогресс, ведь ни одно лекарство не дало реакции с сыпью.       Дополнительная доза не понадобилась. Уфир попросил отдать ему остатки, но Сокджин растёр их по ткани плаща, бормоча, что дождём смоется и никто кровью не воспользуется.       — Что с моим лицом? — насторожилась Сон, с испугом наблюдая, как Сокджин трёт ладонью по мокрой ткани. — Не помогло?       — Не шути так, — попросил Чонгук и кивнул на девушку. — Неужели ты не чувствуешь разницы между нормальным лицом и рожей-шариком?       Несмотря на грубость, Сон не оскорбилась, побежала к кровати, схватила с тумбочки зеркало и дрожащей рукой повернула к себе. При виде изменений на коже, она задержала дыхание и наблюдала за очищением, словно от лёгкого вздоха процесс остановится и останется изъян на лице.       Чонгук влез ей в душу и насторожился — жадность, величие, гордыня. Она уже не жертва, а охотник. В отражении на неё смотрит прежняя Сон, способная одним взглядом из-под длинных ресниц очаровать любого мужчину. Она вновь готова покорять короля и принца, вот только их любовники стоят с ней в одной комнате, и с Сокджином у неё договор. От них легко не избавиться, но род Сон никогда не боялся трудностей. Чонгук почувствовал неприязнь девушки к некромагу. Красавица аристократка должна лечь в постель к монстру с нечистой кровью и плотью. Вязкое, тошнотворное и с жужжащими мухами отвращение высоко поднялось в её душе и спровоцировало брезгливость. Она не в силах оглянуться на Сокджина, одно присутствие которого напоминает ей про договор.       Чонгук посмотрел на ожидающего решения Сокджина и стало его жаль. Люди так же не представляют, как можно заняться сексом с суккубом или инкубом, и они тоже блевать хотят при мысли про Чонгука в постели. Кажется, он для них так и остался суккубом, призванным Тэхёном из Ада. Но Тэхён к мнению окружающих равнодушен, Намджун сам тащит лича в спальню, а людей по-прежнему тошнит от собственной фантазии. Чонгук толкнул Сокджина локтем в бок и кивнул на выход, намекая, что лучше раньше уйти, чем потом объясняться перед королём, принцем и гостями.       — Всего хорошо, госпожа Сон, — Сокджин поклонился и повернулся к окну, спиной ощущая ауру неприязни.       — Некромаг! — строго позвала его девушка и отставила зеркало в сторону. — Я же могу отложить выполнение своей части договора, — она немного помолчала, высчитывая время. — Скажем, до вечера?       «Врёт!» — пронеслось в голове Чонгука, когда слух уловил ложь. Привычная Сон предстала перед мужчинами, и Сокджин кивнул ей в ответ, прошептав:       — Вечер, значит, вечер. Я вас сам найду.       Чонгук поспешил перелезть через окно обратно к костям, подумав, что Сон не уловила главное: смерть всегда сама находит человека. Сокджин не выглядел расстроенным, первым опустился к костям и любезно подал руку помощи Чонгуку. Тот насмерть вцепился в его ладонь и прыгнул. Свою выходку он оправдал тем, что Сокджин не упадёт, а ему, Чонгуку, хочется попрыгать на останках. Они не против, если это поможет им дольше служить хозяину.       Сокджин начал их понимать, как молодой отец постепенно распознаёт по крикам потребности новорождённого ребёнка. Мёртвые постоянно ошивались рядом с ним и, если сначала он относился к ним, как к домашним животным, которым необходимо уделять внимание, то с момента, когда десяток ножей проткнули ему спину и мертвецы оказали поддержку, они стали чем-то большим в его жизни. Они как плащ некромага: всегда позади, рядом, прикроют спину и привязаны к нему. Они дополнение Сокджина, неотъемлемая его часть и он сам. Сближение помогает ему лучше ими руководить, совершать меньше ошибок в управлении и значительно ускориться в призывах.       — Она тебе лжёт, — Чонгук спрыгнул на землю и поощрительно погладил ладонью кости, словно послушную лошадь. — Если ты её простишь, Ад не простит. Уфир между вами свидетель, поэтому вынудит Сон отдать тебе тело.       Кости под его рукой рассыпались и погрязли в землю, после чего скрылись в глубине, оставляя часть двора в густой грязи и крупных лужах. Проживая с некромагом, нет смысла стричь газон или прокладывать дорогу, однако он может быстро соорудить тропинку из костей. Намджун не согласится делать из своего дома подобие катакомб с черепами, и всё же ему придётся решать проблему раскопанного двора.       — Зачем мне её тело? — Сокджин вытер стекающие капли дождя с лица и оглянулся на стоящего рядом Уфира. — Господин демон, приношу Сон вам в жертву. Делайте с ней, что хотите.       Джихо вздрогнул, ощущая трепет тонкой нити, связывающей его с демоном, и указал на неё пальцем. Буря эмоций переполнила тёмную сущность в Уфире, и крылья непроизвольно раскрылись. В его безумном взгляде мелькнули тысячи вариантов опытов, но тело только одно, поэтому необходимо найти самый подходящий, с помощью которого хотя бы на час удовлетворится страсть к экспериментам.       — Я буду ждать вечер, — он сжал кулак и поднял жадный взгляд на окно спальни Сон. — И ты меня дождись, красавица.       Чонгук равнодушно пожал плечами, бормоча, что проблема выживания людей его не касается. У него есть Тэхён, которого надо тщательно обхаживать, а ещё в тронном зале в самом разгаре проходит обед. Гости не наелись, но уже перекусили, поэтому Чонгук решил, что теперь он может присоединиться к столу, поесть, посмотреть, как ест Его Высочество, и испортить аппетит знатным особам.       В начале дороги пакостей Чонгук напугал пожилую служанку. Едва он открыл дверь замка, уловил широкую глиняную чашу на полу и женский зад в серой юбке, который покачивается при каждом движении рук. Служанка моет полы, до блеска отмывая гладкую мозаику с трещинами от рук некромага. Мимо неё прошёл Чонгук: грязный, как чёрт, мокрый, как водяной, и с запахом земли. Воины возле тронного зала напряглись, а служанка от вида грязи на полу села на ноги и кинула в сторону Чонгука тряпку. Она бы его отругала, но нельзя обижать демонов, потому что они злопамятны.       Чонгук довольно улыбнулся, затем улыбнулся шире, когда за его спиной раздался писк ужаса — мимо служанки прошёл не менее грязный некромаг.       — Жрать хочу! — важно заявил Чонгук страже, и те расступились, пропуская его без зазрения совести.       Пусть грязный, мокрый и со странным запахом, но охране приказано не препятствовать приходу на обед любых гостей. Чонгук — гость, поэтому имеет право присоединиться к столу, а в каком виде — охрану не интересует. Иной раз королевская семья в трусах щеголяет по коридорам, поэтому демону сам Люцифер велел не обращать внимания на свой внешний вид. То же касается некромага: когда он подошёл к дверям, стража его пропустила. Подумаешь, нагулялись Сокджин и Чонгук, проголодались и прибыли к обеду.       — Что тут у нас? — Чонгук довольно потирает руки, приближаясь к столу, пока гости медленно погружаются в шок.       За ним тянется влажный грязный след, с волос и штанов стекает вода, периодически Чонгук шмыгает носом, волнуя сердца людей, и покачивает каплями на кончиках носа и подбородке. В неприглядном виде он склонился к столу. Тяжёлые от воды локоны ниспали вниз, капли скопились и с тяжестью упали на белоснежную скатерть возле блюда с индейкой — конечная цель Чонгука. Влажное пятно расплылось, следом упала ещё капля, и рядом сидящий мужчина сделал замечание. Чонгук повернул к нему голову, посмотрел с брезгливостью и фыркнул, после чего схватил блюдо с индейкой и нагло потащил вдоль стола за спинами сидящих гостей. Люди оглянулись, взглядами провели Чонгука, а он пошёл дальше, миновал короля и потопал прямиком к трону.       — Хамство, — прошептала ярко накрашенная женщина и, сделав вид, что от выходки Чонгука ей стало дурно, раскрыла веер. К сожалению, её никто не пожалел.       В тишине раздался хруст костей, тяжёлое сопение Чонгука и его довольное чавканье. С набитым ртом он похвалил поваров Его Величества и попросил Сокджина передать острый соус.       — И салфеточку, — добавил он, оглядываясь на него и играя пальцами, чтобы поторопить.       — Лень, — признался Сокджин, встав в трёх шагах за спиной Тэхёна, облачённого в доспехи с рисунком рогатого черепа. — Просто придвинь трон к столу и не гоняй меня как прислугу.       Идею Чонгук, конечно, поддержал, но салфетку всё же попросил, потому что не захотел хватать трон испачканными в масле руками. Сокджин отказался и подошёл к окну смотреть на дождь. Чонгук не сдался, требуя салфетку, и завязалась словесная перепалка. Намджун и Тэхён продолжили есть, словно не слышат громкий голос Чонгука и спокойное бормотание некромага. Намджун и Тэхён уверены, что Сокджин и Чонгук не подерутся, несмотря на демоническую вспыльчивость. Сейчас Чонгук больше вредничает и капризничает, чем злится. Он не посмеет дать волю эмоциям, потому что любая вспышка гнева легко вытащит наружу крылья, а они разорвут тело и погубят его. Расставаться с ним Чонгук не желает, поэтому только огрызается и настойчиво требует подать белоснежную салфетку. Гости оглядываются на короля, но тот молча ест, хмурит брови и продолжает думать над стратегией в бою.       — Дохляк, — буркнул на Сокджина Чонгук и с хрустом отломил у индейки крыло.       Сокджин в долгу не остался, посмотрел в сторону Чонгука и парировал:       — Моль разнокрылая!       У Чонгука дыхание перехватило от сравнения с насекомым. Оглядываясь на Сокджина, он попросил не переходить на недостатки и напомнил, что в каждом существе есть изъяны, и некромаги — не исключения. Его протесты не выдержала женская половина гостей. Раздав поклоны королю и принцу, они направились к выходу, и Чонгук счастливо улыбнулся. Остались мужчины и Соён, которых тоже следует вытурить за дверь, чтобы не мешали мило ворковать с Тэхёном.       Перед лицом Сокджина возник Соджун. Дождя он явно не боится, но привычно суетится возле окна, словно намокает. Вид у него встревоженный, и, поймав взглядом некромага, он влетел в комнату и проговорил, что надо открыть окно, потому что призрак вещь до замка донёс, а в комнату внести не может, потому что все двери заперты.       Сокджин повернулся к столу и поинтересовался:       — Ваше Величество, Соджун вернулся и просит его впустить.       Слыша имя духа, на Сокджина посмотрел не только Намджун, но и Тэхён, после чего оба в один голос приказали открыть окно. Сокджин отодвинул засов на тяжёлой раме и потянул ручку на себя, запуская в зал ветер и крупные капли дождя. Соджун исчез, а появился через пару секунд с маленькой ржавой коробкой в руках. Он по-прежнему суетится, переживает и не уверен, что успел вовремя доставить заказ Его Высочества, но при виде обеда и заинтересованности Тэхёна успокоился и потащил к нему мокрую коробку.       Когда гости увидели плывущую по воздуху вещь, вытерли рты салфетками, поклонились и поспешили уйти, чтобы сбежать от ложного ощущения привидения за спиной и его злых шуток. На примере Чонгука видно, что Намджун не препятствует нечисти жить в замке, а знать требует тишины и спокойствия, поэтому мужчины поспешили вернуться на этаж, дождаться окончания дождя и попытаться выпросить у короля открыть ворота для возвращения домой.       Намджун приказал Соён позвать слуг, а сам взял железную коробку и отошёл в сторону к ступенькам. Испачкав бархатный пиджак в ржавчину, он открыл старую находку и заглянул внутрь. Несколько десятков лет личная вещь Соджуна покоилась на берегу в окружении крупных камней и наконец-то пригодилась Альтаии. Намджун сел на ступеньку и вытащил карту. К нему присоединился Тэхён с двумя бокалами вина в руке и наблюдал, как кусок коричневого пергамента аккуратно расправляется и открывает людям старые тайны.       — Здесь действительно небольшой остров, — Намджун указал пальцем на рисунок, после чего принял бокал из рук Тэхёна, решив выпить и расслабить нервы. — Если враги отправятся на западную сторону, где расположен остров, потратят лишнее время, чтобы его миновать.       — Но они отправят корабли к острову, — присаживался рядом с ним Тэхён. — Я больше доверяю Чонгуку, чем логике.       Чонгуку слова очень польстили, и он принялся быстро заталкивать остатки индейки в рот. Приятно слышать, что любимый человек доверяет на слово, но на душе Чонгука стало грустно от мысли, что Тэхён верит в смерть от руки сермионцев и не предпринимает попыток оградить себя от беды.       — Ваше Величество, — Соджун подлетел к королю, и Джин, принимая роль переводчика, сообщил Намджуну, что Со просит дать ему слово. — Ваше Величество, мы на острове тоже останавливались.       С помощью Сокджина Намджун и Тэхён узнали, что пираты облюбовали маленький остров для различных целей: делили на нём добычу, хоронили умерших пленных, беспробудно пили и приносили жертвы Вепару. Прятать деньги и драгоценности на острове — плохая затея, потому что про него знали такие же пираты, как Соджун, и в любое время могли забрать чужое имущество. Изредка Со летал возле пиратов, узнавал последние новости жизни разбойников и поклялся Намджуну, что морская жизнь не изменила своим привычкам.       — Не пираты же на меня нападут! — прикрикнул Намджун, почему-то строго посмотрев на Сокджина.       Душа Со облетела зал, делая вид, что перехватывает строгий взгляд короля, и выдала длинную речь, которую Сокджин не озвучил. По мнению Лысого Со, сермионцы на острове отдадут Вепару жертвы, заручатся его поддержкой, а потом приплывут к западу Альтаии. Чонгук, опуская блюдо с костями индейки к полу, попросил Соджуна закрыть рот, потому что дарить Вепару подарки равносильно надеяться на удачу, только с лишними жертвами.       — Но доля правды в твоих словах есть, — Чонгук подошёл к столу и схватил салфетку. — Кто знает, какой поддержкой заручился Сермион? Быть может, нашёлся второй умный человек, который предложил демонам очень сладкое предложение?       Он оглянулся на Намджуна, но тот посмотрел на Тэхёна, ожидая его предположений и умозаключений. Чтобы Тэхёну легче думалось, Чонгук напомнил о слабостях демонов. Они согласятся получить что-то редкое и манящее, даже если взамен надо предать союзника. Человеческий век слишком короткий, поэтому соглашаться надо немедля, пока предлагают, иначе демон оглянуться не успеет, как человек уйдёт на перерождение, а второй раз сделку на ценный обмен могут не предложить.       — А договор со мной ничего не стоит? — полюбопытствовал Намджун, напоминая, что демоны обещали защищать Альтаию.       — Так они и защищают, — Чонгук бросил грязную салфетку в тарелку с остатками еды и важно выпрямил осанку, после чего объяснил: — Прислали вам некромага и дали возможность подготовиться к битве. Скорее всего, на острове высадят чернокнижников и ведьм, чтобы оградить их от атаки оружием.       Тэхён напомнил, что это лишь одно из множества предположений, а для более точных данных надо спровоцировать врага проявить магию. Соён предложила использовать атакующую магию, когда сермионцы подойдут ближе, но Тэхён отказался. Им надо проверить силу магов до того, как войско приблизиться к берегам, чтобы быть готовыми дать отпор.       — Я могу, — спокойно отозвался Сокджин, и все оглянулись на него, интересуясь планом. — Как только наступит ночь, я потревожу их беспечность.       И вновь Тэхён отказался. Он не хочет показывать врагу, что в войске Альтаии есть некромаг, но тот пообещал не выдавать себя. Есть у него на примете один метод, который поможет проверить возможности чернокнижников. Заодно некромаг не упустит шанс испытать свои силы и отзывчивость демонов по отношению к Намджуну.       — Чонгук! — позвал Тэхён, и тот в два прыжка подскочил к нему, одаривая яркой улыбкой. — Сбегай в Ад и проверь правдивость своей теории. Тебе демоны расскажут больше, чем мне или королю.       О себе Намджун предпочёл промолчать. Учитывая череду скандалов с Вельзевулом, ему демоны ничего не скажут, а новая ссора может вынудить Ад сплотиться с Сермионом.       Напряжение в комнате возросло от долгого молчания Чонгука. Слишком велик риск расстаться с телом, а Чонгук очень многое не сказал Тэхёну и не попросил у него прощальную ночь. После неё, расставание дастся сложнее, но она необходима Чонгуку, потому что в последние дни ничтожно мало проводил времени с Тэхёном, не насладился его присутствием и не признался в своей проблеме. Быть в чём-то слабым — очень тяжело для демона, поэтому он не находит в себе силы рассказать Тэхёну о паршивом состоянии своего тела.       — Можно я утром отправлюсь в Ад? — тихо попросил Чонгук.       Он не улыбается, опустил взгляд к полу и от стыда не решился посмотреть на Тэхёна. Ему нужна одна ночь, и он выполнит любую просьбу ради неё, но Тэхён, сдерживая раздражение, потребовал отправиться в Ад немедленно, потому что для построения стратегии необходимо видеть полную картину позиции демонов. Если они подписали договор с Сермионом, тогда Альтаия может рассчитывать лишь на силу некромага и личную армию. Намджун допустил предательство демонов и внезапно поймал себя на мысли, что способен немного задержаться на троне. Из-за постоянных закрытых сборов в зале он не занимается развитием Сокджина, хотя очень хочет отвлечься от королевских дел и обсудить с ним магию, заклинания и призывы. Поговорить о пустяках, прошлом, планах на будущее и валяться в кровати — ближайшие мечты Намджуна. Возможно, Люцифер прислал некромага сугубо для миссии в битве, а потом заберёт обратно в свои огненные глубины, и Намджун очень сожалеет, что проявляет недостаточно заботы о Сокджине.       Сокджин ощутил спиной холод и оглянулся. Из угла зала отделилось светлое пятно, приобрело очертания человека, и через несколько секунд появилась Кан. У неё осталась привычка ходить и не изменился взгляд. Поскольку мёртвые её поприветствовали в числе своих рядов, Сокджин пошёл ей навстречу, чтобы прояснить ситуацию.       — Я ни о чём не жалею, — быстро проговорила Кан и остановилась в двух шагах от Сокджина. — Если мне не удастся с тобой договориться, я рада уйти от сумасшествия жизни.       Тот заглянул ей в глаза и увидел одновременно равнодушие и желание посмеяться над чужими страданиями, злорадствовать и мстить. Ради мести она умерла, и некромагу, как посреднику между живыми и мёртвыми, предстоит выслушать просьбу, а она, судя по уверенности Кан, весьма замысловатая.       Сзади Сокджина раздалось уханье Соджуна. Он не знал, что женщина умерла, и теперь потребовал от ведьмы объяснений. Соён его привычно проигнорировала, ожидая приход слуг. А Чонгук, оглядываясь назад и замечая, как Кан уводит из зала Сокджина, обречённо вздохнул — уходит единственный человек, который мог за него вступиться.       Намджун охватил взглядом комнату, понял, что к Сокджину пришла душа, и долго всматривался ему в спину, вынуждая себя смириться с тем, что в жизни некромага мёртвые всегда занимают первое место. Когда Сокджин закрыл за собой дверь, Тэхён потребовал у Чонгука объяснений. Его нежелание подчиняться приказу расценено двояко. С одной стороны, Чонгуку присуще протестовать. С другой стороны, он не бунтует, молчит и волнуется, словно обманул королевскую семью, назвав себя демоном, и для него закрыты двери в Ад. Тэхён терпеливо ожидает ответа, периодически отпивая вино из бокала, а Намджун предпочёл отойти в сторону, начиная обратный отсчёт до вспышки гнева Тэхёна.       Заглянув в эмоции принца, Чонгук уловил натянутое терпение, смешанное с сильной агрессией, которая сигналит, что совсем скоро злость вырвется наружу, и, как обычно, сбежал. Асмодей говорил, что надо «гладить по шёрстке», но Чонгук понятия не имеет, как убедить Тэхёна, что нужно подождать до утра. Да и злого Его Высочества не уговорить подарить прощальную ночь. Чонгуку нужен час, чтобы обдумать дальнейший план действий.       Он галопом пробежал мимо Сокджина, перепрыгнул мющую на четвереньках полы служанку и скрылся в коридоре. Сокджин подсознательно знает, что надо спасать Чонгука, но выбрал следовать за Кан на улицу. В конце концов, Тэхён всё равно не найдёт себе лучшего кандидата в спутники жизни, чем Чонгук, потому что его сложный характер выдержит только тот, кто любит слепо, вопреки всему и до гробовой доски. Ревность Тэхёна сворачивает горы, гнев — разжигает войны, а страсть — растапливает сердце архидьявола. Чонгук тоже не подарок: неуправляемый норов, наплевательское отношение к окружающим и хитрость. Усмирять его наплывы пакости способен разве что несокрушимый характер Тэхёна. Идеальная пара, будто создана для наглядного примера, как надо дополнять друг друга в отношениях.       Сокджин открыл дверь замка, оставляя Чонгука самого разгребать свои проблемы, и вновь встал под дождь. Небо изменилось, окрасилось в светло-серые тона и знаменует, что дождь скоро прекратится. Сокджину это не нравится: гораздо спокойнее, когда во дворе нет людей, царит тишина и слышны удары капель о стёкла и листву. Но дождём некромаг управлять не умеет, поэтому смирился с капризами природы. Возможно, ночью столицу вновь накроет тёмная туча, и Сокджин сможет вдоволь насладиться тихим шёпотом дождя.       — Какова моя судьба? — Кан пошла по тропинке, осматриваясь без интереса.       После смерти замок, его двор и гости кажутся однотипными, скучными и с долей неприязни. В замке Кан унизили, во дворе она умерла, а один из гостей — виновник её физической и душевной боли. Ничего светлого и тёплого ей не припоминается в столице, даже то, что некогда выглядело ярким и улыбчивым, теперь приобрело черты чужого прошлого.       — Вчера ваше тело погрузили в закрытую карету и отправили вместе с сопроводительным письмом к вашим родителям, — оповестил Сокджин, замечая присутствие Уфира.       Он внимательно изучил состояние Кан. В Аду её не отправили на реинкарнацию, значит, ей удалось договориться с Люцифером, а это крайне сложно сделать, ведь душе нечего предложить для задержки на земле. Сокджин не подозревает, что Люцифер согласился вернуть душу Кан на землю из-за некоего задания для некромага, но Уфир улавливает детали за секунды.       — Меня трясёт, наверное, — задумчиво пробормотала Кан, представляя гроб в карете. — Ты знаешь, что гости сейчас беспробудно пьют?       Сокджин удивился тому, что для неё важно указать на пьянку гостей. Что ещё делать «белоручкам» в дождливый день? Чтение книг их не интересует, слуг короля им не гонять по пустякам, спят они по четырнадцать часов в сутки, а выпить и поговорить о смерти Кан, перемыв ей все кости в воспоминаниях, — идеальное времяпровождение.       — Ли тоже пьёт, — добавила она, и Сокджин с облегчением вздохнул, слыша, что его предположения оправдались.       К сожалению, некромаг за спасибо работать не будет, тем более, от смерти Ли ему никакой пользы не предвидится. Выхоленный лаской и не обременённый физическим трудом Ли для некромагии бесполезен, как Кан. Родители трясутся над красотой сына, отдают ему самые лучшие наряды и ухаживают за его кожей, чтобы из него получился жених нарасхват и он не выглядел крестьянином. В рядах армии мертвецов он будет самой истеричной особой, и Сокджин не удивится, если подобная неженка умудрится даже после смерти падать в обмороки при виде костей и червей.       — Ли по натуре трус, — Сокджин подставил дождю лицо и добавил: — Он на преступление пошёл только при поддержки толпы мужчин. Тебе не кажется, что его обманули? Он кому-то проговорился про егильет, а кто-то этим воспользовался. Знать хуже крыс и паразитов. Одной выходкой они избавились от тебя, а теперь будут шантажировать Ли, чтобы убрать его с пути завоевания сердец короля и принца.       — Если бы я злилась из-за изнасилования, я бы просила загнать всех гостей в комнату и сжечь, — она упрекнула в невнимательности. — С этим преступлением я бы разобралась сама или с помощью короля, но меня интересует Ли.       Она сказала, что не простит ему многолетний обман. Его семья использует семью Кан ради денег, обещая свадьбу, но не устраивая её. Когда-нибудь это прекратилось бы и обман раскрылся, но у Кан есть братья и сёстры, и Ли вполне способны подослать к ним своих детей. Из-за юности все дочери Кан могут повторить путь глупости старшей сестры, поэтому она намеревается лишить Ли сына.       — Не совсем лишить, — она остановилась и пристально всмотрелась в намокшего до нитки Сокджина. — Хочу, чтобы он страдал долго и мучительно.       «Наслать болезнь?» — промелькнуло в голове Сокджина. Мастеров в болезнях собралось достаточно: некромаг, два демона и ведьма. У Сокджина опыта нет, но Соён — специалист на поприще долгих мук от проклятия, пожирающего жизнь. Про Чонгука вовсе можно страшные легенды слагать: насланные им болезни не берётся лечить ни колдун, ни ведьма, а излечить способен только демон с белыми крыльями. Уфир вовсе с фанатизмом возьмётся за работу и на протяжении всей болезни человека не покинет его, как дровишки в огонь, подкидывая дополнительные страдания.       Однако думать над своей работой Сокджин не спешил и сосредоточился на более важной проблеме.       — Что же ты можешь предложить мне взамен? — он посмотрел на Кан с лёгкой насмешкой, оценив её попытки отомстить как пустую трату времени и жизни.       Душа женщины оскорбилась при виде кривой ухмылки некромага, гордо отвернулась, как подобает знати, и позвала:       — Господин Уфир!       Демон, не ожидая оказаться третьим в договоре между некромагом и душой, указал на себя пальцем и подлетел к Кан, затем приблизился к её лицу и поинтересовался, зачем она тревожит адского врача.       — Вам же нужен человек для опыта? — Кан боится безумного демонического взгляда, но держится стойко ради своей цели. — Разве вам не хочется принять участие в работе некромага?       Уфир резко выпрямился и метнул гневный взгляд на Сокджина. Безусловно, демон желает принять участие в работе некромага с человеком. Напакостить молодому парню, смотреть на его муки и портить ему жизнь — одно из любимых развлечений Уфира. Бонусом идёт возможность научить некромага хитроумным практикам, однако Уфира и Сокджина интересует другое: как Кан до этого додумалась? Она не знала, что по замку бродит Уфир, она никогда не видела его и заклинание на его призыв давно стёрто из памяти людей. Ответ кроется где-то в недрах Ада и, скорее всего, у Люцифера. Кан не посвящена в тонкости договора с некромагом, поэтому её первоначальный план окончился бы на том, что после смерти ей нечем платить за услугу, но Люцифер подсказал, как найти альтернативу. Теперь Кан смотрит на Уфира с уверенностью, что её просьба выполнится.       Сокджин выплюнул затёкшую в рот воду и приподнял бровь, ожидая решения демона, и с полной готовностью предложил заключить сделку.       — Ну что ж, — обречённо проговорил Уфир, не смея противиться воле Люцифера. — Что бы ты ни придумал, я утрою результат.       Кан довольно улыбнулась, а Сокджин, сбегая от общения, смиренно поклонился Уфиру и направился в противоположную сторону двора, размышляя над заданием. Уфир его сильно усложнил. Если он утроит болезнь, Ли умрёт в мучениях, но быстро, а Кан желает долго наблюдать над страданиями. Наслать голод? Опять же, помешает обещание Уфира, и Ли умрёт недостаточно медленно для Кан. Свести его с ума? Сокджин вновь столкнулся с проблемой усиления проклятия. Ли в короткие сроки дойдёт до стадии, когда сам не будет понимать, что чокнулся, а это не то, что надо Кан.       Сокджин вытер потёки с лица и остановился возле открытого окна тронного зала. Слуги убирают остатки обеда со стола и отмывают трон от жира, по комнате медленно с присущей женской гордостью вышагивает Соён и не тревожит мысли короля. Она не смогла сказать главные слова Намджуну и, кажется, считает дуростью свой порыв к откровениям. Сокджин не знает, о чём общались Намджун, Тэхён и Соён за закрытыми дверьми зала, когда тема войны приедалась. Быть может, ведьма узнала, что Намджун не нуждается в любовных признаниях или они не поменяют его отношения к ней. Сокджин даже предполагает, что женщина хотела разлучить его с Намджуном, использовав тело колдуна. Раз король не побрезговал личем в постели, колдун ему вполне сгодится в качестве любовника. Джихо закроет глаза на наглое использование его тела, лишь бы не возвращаться в него, однако душа Соён в чужой власти, поэтому Сокджин её в любой момент вернёт в ряды мертвецов, лишив её возможности присутствовать в жизни короля, а на такие жертвы она не согласна. И всё же Сокджин не воспротивиться любовному выбору Намджуна, поэтому Соён вполне могла бы побороться за счастье, но страх перед некромагом взял верх.        Сокджин обратил внимание на Намджуна и заметил, что тот морально устал. Когда враг открыто говорит, что намерен напасть, проще подготовиться к войне. А вслепую предполагать атаку — лишняя трата нервов. Ещё больше разум будоражит незнание силы неведомого предводителя магов и того, кто готов дать отпор демонам. Поскольку Чонгук отказался в ближайшее время отправиться на разведку к Демонам Власти, Намджуну остаётся ждать результата общения Тэхёна и Чонгука. Тэхён точно уговорит выполнить поручение и, что вероятнее, через постель.       От грусти на сердце перед тоской Намджуна Сокджину стало слишком печально на него смотреть. Король сидит на стуле, вытянул руки на столе и положил на них голову. Смотрит он в противоположное от Сокджина окно и наблюдает за стекающими по стеклу каплями. Всем известно, что долгое ожидание утомляет, а, если учесть любвеобильность Чонгука, Тэхён вернётся в зал нескоро. Намджун в ближайшее время устанет от постоянных раздумий и будет раздражен.       Сокджин собрал кости возле себя, затем вытащил останки из сада, нарушая идеальные линии рядов растений, выстроил перед собой костяную стену и поднял мертвецов с другой стороны замка. Раскидав кости по земле, он поднял их столбом и сильным круговым смерчем направил в тронный зал. Костяной и мокрый вихрь с щелчками и тарахтениями ворвался в помещение и до визга напугал Соён и слуг, а Намджун резко вскочил на ноги, роняя стул позади себя. К нему стремительно направляются десятки черепов и сломанных рёбер. Кажется, Намджун успел заметить наполовину сгнившую ногу и почерневший скальп, который в движении вихря размахивал длинными чёрными волосами. В этот момент Намджун не думал, зачем мертвецы мчатся к нему, он задал себе вопрос: где во дворе спрятан труп, которому принадлежат скальп и нога?       — Стража! — не своим голосом заорала ведьма, но охрана отзывается на приказы королевской семьи.       Костяной столб аккуратно окутал собой Намджуна, оторвал от пола и за пару секунд потащил на улицу под дождь. Соён кинулась к окну, выгнулась, замечая как кости змеёй извиваются по земле, унося в себе Намджуна, а на вершине столба стоит некромаг.       — Стража! — громче заорала ведьма и побежала к двери. — Сокджин похитил короля!       Распахнув двери, она приказала направить все силы на поимку преступника, однако охрана сначала удостоверилась, что Намджуна нет в зале, и только потом один из рыцарей направился к комнате Тэхёна за поручениями. Сложно представить похищение короля. Его пытались убить различными методами, но похитили впервые, поэтому стражник спросил совета у товарищей возле лестницы, те согласились — надо звать принца. К тому времени в замок вбежали дозорные с крыши и сообщили, что нечто, на чём стоял некромаг, перелезло через ограждение, словно гигантская улитка, миновало ров и унесло Его Величество в сторону леса. На такие случаи у стражи приказов нет, поэтому они просили встречу с министром. Работал бы Чонсок, мигом бы сообразил, как спасать монарха, но за неимением замминистра мужчины пришли в замок. Стражник, ворча, что Альтаия овдовеет из-за некромага, помчался на третий этаж.       Возле дверей спальни Тэхёна он заметил сидящих под ней стражников. Стоять нет сил из-за эмоционального напряжения в комнате, которое усложняет службу. Чонгук без перерыва разговаривает, умоляя отложить возвращение в Ад до утра. Он без остановки тарахтит старым колоколом, а Тэхён кукушкой повторял: «Это приказ!» Воины присели, дожидаясь, когда общение принца и демона придёт к окончательному результату. Слыша, что короля похитили, мужчины встрепенулись, выпрямились, и один из них постучал в комнату.       — Ваше Высочество! Некромаг похитил Его Величество!       Тэхён, стоя возле окна, задержал дыхание, из последних сил сдерживая натянутые нервы, и крикнул, чтобы Джухёк подготовил горячую воду к возвращению короля с прогулки. Тэхён видел, как Сокджин на костях унёс Намджуна за пределы ограждения, и позавидовал. Сокджин почувствовал унылое состояние Намджуна и отнёс его дальше от места, где даже в воздухе скопились проблемы из-за постоянных дум. И Намджун не сопротивлялся, желая сменить обстановку, и не важно, какой она будет, лишь бы не напоминала замок. А у Тэхёна Чонгук душу в канат закручивает. Медленно, затягивая туже и испытывает терпение, а оно у Тэхёна не железное. С каждой просьбой отложить задание он всем телом ощущает скрип трёхвековых нервов, которые натягиваются струнами и надрываются после каждого «до утра».       — Либо сейчас, либо никогда! — заорал Тэхён, и Чонгук, стоя под стеной напротив кровати, ощутил сильное волнение в груди.       Он успокаивает себя тем, что Тэхён злится потому, что не знает о беде. Он раздражён из-за отказа Чонгука подчиняться, но всё ещё в нём нуждается. По спокойствию в душе Тэхёна, Чонгук чувствует себя нужным в его жизни и решил признаться, чтобы прийти к взаимопониманию.       — Если я отправлюсь в Ад, — он заговорил тише ударов капель о стекло, и виновато опустил голову, показывая, что сожалеет о своей слабости, — могу не вернуться обратно. Моё тело слишком износилось, а на создание нового требуется много времени.       Тэхён сложил руки на груди, прищурился в сторону Чонгука и от злости сжал кулаки, в последний раз уговаривая себя не спешить с выводами. Он и Чонгук никогда не разговаривали по душам, поэтому сейчас Чонгук не представляет, насколько раздражает Тэхёна. До скрежета зубов, до дрожи в спине и до судорог в пальцах каждое слово звучит в ушах Тэхёна, который провёл бесчисленное количество битв, одержал победу в войне, сотни раз получал ранения и лично проводил казни, но едва выдерживает непривычно тихий голос Чонгука. Пальцы трясутся от желания схватить Чонгука за горло и с силой ударить о стену. Тэхён ложно ощущает тёплую кровь на своих руках, видит красные потёки на треснувшей стене и слышит своё рваное животное дыхание. Чонгук слишком нервирует, стоя в комнате с опущенной головой и повторяя одни и те же слова.       — Я знаю, — ошарашил его Тэхён. — Мне Намджун рассказал, о чём ты ныл в комнате Чонсока! Ты можешь просто отправиться в Ад и узнать позицию демонов? Война скоро нагрянет, а ты сопли по лицу размазываешь!       В груди Чонгука что-то больно кольнуло сердце, и оно сжалось до ощущения мёртвого холода. Мир перед глазами приобрёл чёткие линии, краски насыщенно выделились в воображении, и реальность будто дала пощёчину, вынуждая принять её без украшений любви и осмотреться по сторонам. Война всегда будет стоять на первом месте в жизни Тэхёна, несмотря на многочисленные слова о любви Чонгука или её открытой демонстрации. Чонгук всего лишь демон. Он не незаменимый, как Люцифер, а претендентов на его место больше, чем Чонгук может себе вообразить. Инкубы, суккубы или демоны статусом выше с радостью скрасят ночи красивому принцу, а у Чонгука от одной мысли, что кто-то другой окажется в объятиях Тэхёна и ощутит на себе его тёплые поцелуи, слёзы наворачиваются на глаза, а в груди образовывается мучительная тяжесть от чувства изрезанной в кровь души. Он остро ощутил, какую невыносимую боль причиняют слова. Он смотрит на Тэхёна и не понимает, чем же заслужил грубое обращение, а потом вспомнил, что в их отношениях любовь присутствует только в одном сердце. Из-за этой слабости у Чонгука нет причин боготворить Ад или его жителей, которые позволили жить полукровке и страдать от сильной привязанности к человеку.       — Простите, — вовсе прошептал Чонгук и мысленно пожелал Сокджину скорее возвращаться, чтобы помочь успокоить Тэхёна.       — И всё? — удивился Тэхён, затем открыл окно, чтобы вдохнуть освежающий влажный воздух, который, по его мнению, должен остудить пыл.       Он ждёт, когда Чонгук поклонится и отправится в Ад, но тот продолжает стоять, не наблюдая причину, по которой немедля надо уходить к Люциферу. Что поменяется, если демоны сократят свои военные ряды в армии Альтаии? Сокджин выступит в бою в любом случае, потому что он заинтересован посетить Сермион, чтобы завершить свою первоначальную цель. Тэхён не поменяет стратегию боя, если демоны откажутся защищать Альтаию. Он всё равно направит войска на западную часть острова и даст отпор Сермиону, несмотря на итог сражения. Зачем спешить? Война не начнётся сегодня, потому что корабли врага не видны на горизонте, а погода крайне мерзкая для атаки. Да и Тэхён не отдавал приказ командирам готовиться к отправлению. Если бы отдал, Чонгук в походе бы вернулся в Ад за информацией.       — Хватит ныть! — строго потребовал Тэхён, замечая на лице Чонгука стекающую по бледной щеке чистую слезу. — Твои пустые слёзы не стоят гроша, как ты сам. Говоришь ты красиво, как подобает демону, а на деле — пустозвон. Как ситуация потребовала от тебя рискнуть телом, так ты сразу в слёзы кидаешься!       — Я не отказываюсь, — тихо проговорил Чонгук. — Я прошу отложить до утра…       Тэхён вовсе на него наорал, отчего Чонгук вжал голову в плечи и сгорбился, а стража возле комнаты отошла в сторону на случай, если двери проткнёт острый предмет. Тэхён ругается, орёт громче голосистого Чонгука и заглушает звук грома в небе. Натренированный командный голос пугает постовых на крыше, и они отправляют в замок слугу для проверки состояния Тэхёна.       Чонгука ругают, а он по-прежнему не понимает, в чём его обвиняют. Почему он должен отдать себя в жертву ради населения Альтаии? Нечто подобное он уже слышал в легендах, только в них человека, отдавшего жизнь за человечество, распяли на кресте. Но разве это что-то поменяло в людях? Чонгук не согласен геройствовать ради людей, но ему очень важен Тэхён, однако задание вполне подождёт пару часов. Даже злой Тэхён, в ярости или оскорбляющий, очень важен Чонгуку, которому не разлюбить его из-за высоких титулов и чинов. Только долгое пребывание в Аду вынудит его вспоминать Тэхёна как забавный роман с увлекательными приключениями. Наверняка Чонгук будет называть себя влюблённым идиотом, который терпел моральные издевательства над собой и вёл себя как марионетка, но сейчас он не в состоянии изменить свою сущность, поэтому продолжает любить, пока находится на земле.       — Ладно, — Тэхён снял с пояса ножны с мечом и отбросил их на кровать. — Напомню тебе, что за тобой долг, — он поманил его к себе, но тот насторожился и словно прирос к полу, ощущая лёгкое волнение холодной души Тэхёна. — В Ифлесе у нас был заключён договор, согласно которому ты будешь казнён после ночи со мной. Сколько у нас прошло ночей? — он немного помолчал, позволяя Чонгуку примерно посчитать, и продолжил: — Милости прошу на эшафот. И не забудь, что мне нужны доказательства твоей гибели.       Чонгук не понимает его. Асмодей предупреждал, что у Тэхёна сложный характер, но Чонгук подумать не мог, что в состоянии злобы или раздражения Тэхёна даже слышать трудно. И казалось бы, это его типичное поведение, а Чонгук не в силах дать ему логическое заключение, потому что не знает, где его, Чонгука, вина. Тэхён всё объяснил: нужно немедленно узнать позицию демонов, выяснить причину их нарушения договора и пригласить Люцифера для заключения более надёжного союза. И Чонгук понимает, что Альтаия для Тэхёна — смысл жизни. Он никогда и ни на что не променяет государство. Разве что Намджун важнее страны, но не Чонгук. Вроде, всё понятно, но Чонгук не находит причины для гнева, тем более, он выглядит наигранным, потому что душа Тэхёна по отношению к Чонгуку остаётся без ледяной воронки.       — Подойди ко мне! — голос прозвучал твёрдо, словно вызов на поединок, но Чонгук ухватился за шанс коснуться Тэхёна, чтобы воспользоваться магией инкуба или суккуба и смягчить гневные чувства нежной любовью, а затем приласкать, успокоить и достучаться до буйного разума.       Чонгук подошёл ближе, глубоко вдохнул прохладу улицы и немного зажмурился от летящих в лицо капель дождя. Погода вторит настроению Тэхёна. В его глазах Чонгук видит агрессию, а душа по-прежнему спокойна. Внезапно Чонгук подумал, что не он вылечил Тэхёна, а кто-то другой смог в короткие сроки подарить ему столько душевного тепла, что ледяной вихрь согрелся и замер. Единственный, кто пришёл на память, — Сокджин, который за ночь исцелил короля. Никому не известны истинные возможности Сокджина, поэтому вполне вероятно, что он, просиживая долгие часы в своей спальне, поработал над душой Тэхёном.       — Договоры надо исполнять, — он поставил Чонгука спиной к окну, и пасмурный день лёг на лицо Тэхёна серой полутенью. — Если не предоставишь доказательства выполнения своей части сделки, я буду считать это нарушением и напишу письмо Люциферу. Как думаешь, на чью сторону он станет?       На сторону своего любимого человека, а не проблемного полукровки, жизнь которого кипит в крови двух демонов. Тэхён сильнее прижал Чонгука в угол страха и позора. Даже будучи демоном, Чонгук проигрывает человеку раунд за раундом, а слепая любовь прощает всё: грубость, унижения, эгоизм и повадки рабовладельца. Чонгука не так страшит потеря тела, как предоставление доказательств выполнения договора. Он не сможет спокойно их показать, потому что возненавидит себя от чувства стыда.       — Почему вы так со мной поступаете? — шепчет Чонгук, и раскат грома стал отражением всплывающего гнева Тэхёна.       Тэхён в шаге от свободы, а Чонгук сопротивляется, пытается выкарабкаться из непонимания между ними, продолжает строить отношения ради их блага и соблюдает осторожность в общении, чтобы не нарушить спокойствие человеческой души. Тэхёна это сводит с ума. Он слишком близко от спасения внутреннего заточения, на расстоянии вытянутой руки к полноценной жизни, а Чонгук послушно строит спасительную стену в хрупкой душе Тэхёна, с осторожностью выкладывая камень за камнем и не смея делать резких движений.       — Можно? — Чонгук намокает возле окна и вытягивает руку к лицу Тэхёна, чтобы напомнить ему о былых чувствах, которые они вместе искали долгие недели.       Душа Тэхёна, наделённая вечной жизнью, обязательно откликнется на тёплые чувства Чонгука и не позволит негативным эмоциям выйти из-под контроля. Она сдерживает Тэхёна от физической расправы над Чонгуком и делает все угрозы напрасными. Душа никогда не обманывает, и она показала Чонгуку, что примет его магию.       Тэхён глубоко вдохнул, затем шумно выдохнул, теряя остатки самообладания и догадываясь о хитрости Чонгука, и кивнул:       — Можно.       Чонгук довольно улыбнулся, чувствуя себя победителем в моральной битве, и вытянул руку на пару сантиметров. Едва его пальцы ощутили тепло влажной щеки, как тяжёлый толчок в грудь сбил его с ног. Удар грубого рыцарского сапога сдавил диафрагму и спровоцировал тошноту. Чонгук хрипло вскрикнул, и тело неуклюже дало перевес, погружаясь под проливной дождь на улице и до глубоких ран царапая спину о раму. Перед глазами двор замка закружился в разноцветном вихре и замер вместе с глухим хрустом тела о камни, так и не убранные слугами из-за непогоды.       На месте самоубийства Кан Чонгук с хрипом делал последние тяжёлые вздохи, трясся в мелких судорогах и в спутанных мыслях осознал, что до последнего момента не верил, что смерть его настигнет из-за неуправляемого гнева Тэхёна. Всматриваясь в перекопанную костями сырую землю, Чонгук, лёжа ничком, наблюдал, как его кровь окрашивает волосы в багровый цвет и смешивается с быстрыми потоками дождя столицы. Чонгук подумал, что Кан повезло больше, чем ему, ведь рядом с ней перед смертью находился некромаг и король, а Чонгука в момент его полного доверия все бросили и предал любимый человек. Его оставили умирать одного под ливнем и окном спальни с запахом розмарина, и Чонгук понадеялся, что на прощание до Тэхёна долетит внутренний крик грусти того, кто, даже умирая, продолжает его любить.