Александр Смирнов (Крюгер)
27 лет
В воздухе пахло кровью, жжённым порохом, гарью, горелой резиной и чем-то химическим. Разбитое прикладом «Утёса» правое плечо пульсировало, заставив использовать левую сторону тела. Горячие гильзы и звенья ленты больно впивались в колени. И тут и там взрывались подствольные гранаты американских подствольников, бросая на меня землю и песок. Подле меня шипел второй номер, взявшись за своё посечённое осколками снаряда и щебёнкой лицо. Сквозь его пальцы просачивалась тёмная кровь, стекая по ладоням куда-то в рукава. — Глаза! Глаза у тебя как?. — Не глядя проорал я, перекрикивая грохот своего нового агрегата. — Нормально, целы глаза!. — Ответил он. Вот по дороге медленно и лениво поплёлся густой, белый дым, под давлением вырываясь из дымовой шашки, брошенной одним амером. Сейчас его нижняя часть осела на землю, оперевшись на ходовую часть Абрамса, из решётки МТО которого выбивалось яркое пламя. — Как тебя зовут?. — Спросил я второго номера. — Роман! Роман Сидоров!. — Александр Смирнов!. — Прошёлся я очередью по облаку густого белого дыма. — Возьми аптечку из рюкзака! В большом отделении! Перевяжись. Облако начало относить в сторону. Где-то на другой стороне дороги грохотал ПКМ Лейтенанта. Часто по брустверу попадали пули, выбрасывая старательно набросанную землю. Противно визжали пули, рикошетя от грунта. Отдавали приказы командиры, которых я старательно пытался пристрелить. Дым окончательно сдуло ветром. Из-за кормы Брэдли выглянула голова в кевларовой каске и баллистических очках на глазах. Да, не боялся он выглядывать. Разве можно с такого расстояния попасть в такую относительно маленькую конечность? Сзади него находился догоревший остов грузовика, так что Пятого с той стороны дороги он не боялся. Молнией наведясь на эту самую голову, коротко нажал на спусковой крючок. Голова его красочно разлетелась брызгами крови, кусками черепа и ошмётками мозга. Каска комично подлетела вверх, сорвавшись с головы. Вот из-под ходовой части другого развороченного Брэдли показались всполохи дульных вспышек, а землю на моём бруствере вспорола пулемётная очередь, забросив меня грунтом, на что я в ответ тоже наугад выбросил три выстрела из «Утёса» по ходовой части. Тяжёлые пули, попадая в катки и траки, рикошетили, выбрасывая в воздух брызги искр. <Интересно, почему они не посылают авиацию>. — Подумал я. Вот бой утих. Воспользовавшись передышкой, сменил изрядно нагревшийся ствол. Открыть крышку ствольной коробки, вытащить ленту, откинуть патронник, взявшись за деревянную рукоять переноски ствола, дёрнул рукоять вправо и вытащил ствол, положив его рядом. Взяв запасной ствол, вставил его в ствольную коробку, на его место постоянной дислокации и с силой ударил ручку влево, фиксируя ствол на месте. Захлопнув патронник, вставил в него патрон с лентой и закрыл крышку ствольной коробки. Схватившись за ручку металлического троса, дёрнул её на себя, передёргивая затвор на теле пулемёта. Окинув противоположную сторону взглядом, зацепил сразу две большие группы по человек десять, подползающих к ячейке Пятого через поросшее бурьяном поле с боков. — Пятый! Пятый, бля! Тебя с двух сторон обходят, человек двадцать!. — Проорал я в рацию, и схватившись за рукоять станка, навёлся на группу слева. — Понял тебя!. — Прошипела рация. Загрохотал в руках пулемёт. Из дула непрерывным потоком вырывалось пламя от сгоревшего пороха. Оглушительно громко лязгал затвор, выбрасывая горячие, дымящиеся гильзы и звенья пулемётной ленты, которые лёжа на дне воронки, больно впивались в колени. Дорогу пересёк шквал еле различимых алых точек, разрезая воздух и издавая гул. 12-ти миллиметровые пули резали зелень, выбрасывали в воздух клубы пыли, выбитые из грунта. Послышались крики, по мне снова ударили из всех стволов, только теперь уже непонятно откуда. Одна из пуль попала в ствольную коробку пулемёта, отрикошетив в дерево справа от меня. — Саня, тебя справа обходят! Справа! Справа!. — Прошипела рация. Схватив пулемёт за ствольную коробку и за одну из «ног» станка, шипя, приподнял его и бросил на правый край воронки. Набросав камни на переднюю «ногу», схватился за рукоять станка и сразу осел на землю, получив удар по левому боку каски. Удар получился такой силы, что…Сидоров Роман Витальевич
25 лет
Звание: Ефрейтор
— Возьми аптечку из рюкзака! В большом отделении! Перевяжись. — Прокричал Саня, а затем вновь загрохотал тяжёлый пулемёт. В глазах резь, горло как будто слиплось. Раны на лице отзывались пощипыванием и пульсирующей болью. Стиснув челюсти, оторвал одну руку от своего лица. На пальцах чувствовалась густая и липкая кровь. Наугад пощупал землю рядом с собой, намереваясь найти тот самый рюкзак. Камни, комья земли, песок, гильзы, звенья пулемётной ленты, АК, сумка с ВОГ-ами. — Сука!. — Воскликнул я, со злостью ударив кулаком по земле, как мне показалось. Но вот под кулаком нащупалась ткань. Разжав кулак, схватил эту ткань и рванул на себя. Да, это рюкзак! На ощупь найдя молнию маленького отделения, провёл ладонью вверх. Схватившись за язычок собачки, резким движением расстегнул молнию и запустил внутрь руку. Магазины, коробки с патронами, один цинк с патронами, сумка. Схватив эту сумку, вытащил её из рюкзака. Обработав раны на своём лице перекисью водорода, перевязал его тканевым бинтом и попытался открыть глаза. Схватив себя за веки, раздвинул их. Сетчатку светом как будто обожгло, заставив выступить слёзы. Глаза рефлекторно попытались закрыться, но я не дал, завыв сквозь зубы. По-привыкнув к свету, огляделся. Рядом с бруствером, за расположенном на станке «Утёсом» на коленях сидел Александр, ведущий огонь из крупнокалиберного пулемёта, чьи дульные вспышки слепили меня. На дне воронки лежал мой старый первый номер, голова которого повисла на куске мяса и лоскуте кожи с правой стороны шеи. Всё дно было залито кровью, а поверх неё в несколько слоёв посыпано стрелянными гильзами и звеньями ленты, которые звонко перестукивались при любом движении. — Пятый! Пятый, бля! Тебя с двух сторон обходят, человек двадцать!. — Проорал он в рацию, на что она что-то невнятно прошуршала. Потом снова загрохотал пулемёт. Слышались крики, вопли, другие выстрелы. Неожиданно послышался свист, металлический лязг, Александр пригибается. — Саня, тебя обходят! Справа! Справа, бля!. — Прошелестела рация, после чего Александр, схватив станок с пулемётом, перебросил его на правый край. Набросав камней на переднюю часть станка, он только взялся за рукоять, как вдруг всхлипнул и завалился на меня. В левом боку его каски торчала «задница» пули с серой точкой свинца. По его виску начала стекать ярко-алая кровь. Ещё раз встряхнув его, положил пальцы на его шею и замер. Да, он живой. Подобрав с земли свою кевларовую каску, натянул её себе на голову и защёлкнул её на подбородке, зажмурившись от боли. Завалив тело Сани на стенку огневой очки, подскочил к пулемёту, присел на корточки и посмотрел в рощу, окружавшую нас с правой стороны. Между деревьев виднелись силуэты. Максимально пригнувшись, надавил на спусковой крючок. 12-ти миллиметровый пулемёт забрыкался в руках, пожирая ленту. С дула срывались огненные всполохи. Грохот дополнил общую какофонию боя, оглушая меня. Пули расщепляли стволы деревьев на раз, сметая тела как ветер пушинки. Минута и я переставляю пулемёт в перед огневой точки, в укрытие земляного вала. Среди сожжённой и брошенной техники метались фигурки людей в зелёной пятнистой форме. — Жалко. — Дёрнул я металлический шнур затвора. — Нет оптики. — Прильнул я к станку. С другой стороны дороги слышался ПКМ. Изредка слышались взрывы и крики раненных. Первым делом я обратил внимание на ходовую часть одного Абрамса, ошмётки башни которого разлетелись по окрестности. Наведя пулемёт туда, надавил на спусковой крючок. Дорогу пересекли еле различимые красные точки, расплющиваясь о катки и высекая из броневой стали искры. Тут же бруствер буквально забурлил от массированного огня. Мне в каску несколько раз прилетели отскочившие от земли пули и осколки от подствольных гранат. В воздухе стоял вой пролетающих осколков, канонада из взрывов и выстрелов и стук автоматического гранатомёта. И тут и там вздымались фонтаны земли, забрасывая мою воронку грунтом. Пришлось укрыться на дне огневой точки. Обстрел продолжается уже двадцать минут, но интенсивность заметно спала. Решившись, сел на корточки, подполз к пулемёту, схватился за рукоять и выглянул, намереваясь посмотреть прицел, как вдруг меня с силой рвануло и бросило на землю. Стало неимоверно трудно дышать. Такое ощущение, что воздух выходит из лёгких. <Я… задыхаюсь! >. — Промелькнула мысль. Схватившись за горло, задёргался в агонии, начав кататься по дну. Из глаз выступили слёзы. Издав бульк, опёрся спиной о край стрелковой ячейки, глотая ртом воздух. Схватившись за грудь, ощутил под ладонью горячую кровь. На меня напала безысходность. <Как же так? >. — Обречённо подумал я. Еле взяв себя в руки, разорвал на себе китель, и положив ладонь на кровоточащую рану, максимально сильно прижал её.Александр Смирнов (Крюгер)
27 лет
Почувствовав удар в левый бок, резко раскрыл глаза. В нос ударил едкий запах крови, жжённого пороха, горящей стали, гари и горелой резины. В воздухе стоял гул осколков, частая стрельба автоматов, крупнокалиберных пулемётов и пулемётов обычных, среди которых выделялся наш ПКМ. Непонятный дискомфорт в левом боку головы заставил опустить глаза и оглядеться. Взгляд рассеивался, голова кружилась и гудела, желудок сводило спазмами, а губы, казалось, слиплись между собой. Собрав глаза в кучу, снова огляделся. Слева страшно пыхтел и хрипел Роман, царапая шею пальцами. Под моими ногами лежал первый номер расчёта. Кажется, его звали… кажется его звали Альбертом. Его голова полностью была отделена от шеи, а чуть приоткрытые глаза смотрели в небо. Ветер подул в моём направлении, принеся едкий дым — смесь пороха, резины и бензина. Глаза резануло. Из глаз выступили слёзы, заставив зажмуриться и закашляться. Стянув с себя каску, потрогал свою голову. Пальцы нащупали неглубокую вмятину, из которой сочилась кровь. Осмотрев свою каску, наткнулся на пулю, вошедшую в каску почти наполовину и чуть не пробившую её. Схватившись за пулю изнутри шлема двумя пальцами, раскачал её и вырвал. На остром кончике засохла кровь. Положив её себе в карман на память, встал на четвереньки и подполз к пулемёту, обратив внимание на ленту. Всего тридцать патрон. На зубах скрипел песок, от которого я устал отплёвываться. — …ый, тебя обходят! Слева!. — Послышался из рации голос Пятого — Лейтенанта Аркадия Зорина. — Сук-ка… . Прошипел я, поднимая станок вместе с пулемётом и перемещая его на левую сторону огневой точки. Тяжело дышал заряжающий, из раны на груди которого при вдохе и выдохе выходили кровавые пузыри. Перебинтованное грязными бинтами лицо. уставилось в небо. На подбородке находилась засохшая кровь. Схватившись за станок с пулемётом, переставил его на левый край воронки. Накидав на переднюю «ногу» тяжёлых камней, лежащих прямо тут и служивших именно для этой же цели, посмотрел в лес, окруживший меня слева. Там, среди деревьев, вдалеке, показались тёмные фигурки людей, направляющихся к нам широкой цепью, часто укрываясь за стволами. Схватившись за рукоять станка, опустил задравшийся ствол на горизонт, и проведя стволом справа на лево, сдавил спусковой крючок. Но вместо грохота, пулемёт издал холодящий душу сухой щелчок. Ладонь моментом как будто уколола игла, заставив отдёрнуть руку. Несколько раз тупо моргнув, схватился за рукоять металлического троса, совмещённого с затвором тела пулемёта. Дёрнув его на себя и отпустив, снова схватился за рукоять и прильнул к механическому прицелу. Высунув язык, снова сдавил спусковой крючок. И вот снова глухой щелчок, заставив сжаться нутро. Ещё раз схватившись за ручку, дёрнул её на себя, отпустив. И вот снова глухой щелчок. Ещё раз эта процедура и снова глухой щелчок. Американцы подошли совсем близко, что аж слышно их речь. Задубевшими пальцами до щелчка подвинул флажок защёлки ствольной коробки вверх, одновременно откидывая крышку. Вытащив ленту с патроном из патронника, повернул патроны к себе капсюлем. Капсюль оказался проколот. Патрон просто не сдетонировал. Мотнув головой и зажмурившись от резкой головной боли, вставил в патронник следующий по счёту патрон в ленте и захлопнул крышку. С силой дёрнув на себя ручку с тросом, схватился за рукоять и вдавил спуск, начиная водить стволом влево и вправо. К общей какофонии выстрелов и разрывов снова добавился грохот крупнокалиберного пулемёта. Тяжёлые, 12-ти миллиметровые пули разрывали многовековые стволы деревьев в мелкую труху, выбрасывая в воздух клубы пыли. Издавая громкий гул и рокот, пули, преодолевая такую преграду на раз, впивались в тела оккупантов, разрывая их на части. Не спасли их и деревья, забравшие у пуль большую часть энергии и скорости, не спасли их и тяжёлые бронежилеты в пятнистых чехлах, не спасла их и вера в демократию и права человека, о которой они твердят на каждом шагу. Послышались дикие вопли и быстрые команды, эхом разносившиеся среди деревьев. Справа, со стороны дороги по брустверу ударил свинцовый вихрь. Вот пулемёт снова глухо щёлкнул. — Всё, отстрелялся. — С обречённостью в голосе проговорил я. — Саня, я своё уже отвоевал, уходи! Я не смогу, они уже совсем близко, даже слышу их голоса. С-сука, страшно-то как, а? Вот что, Саня, уходи. Уходи, пока не поздно. Только не забывай нас, хорошо? Не забывай. Может детей заведёшь, именами нашими их назовёшь. Я вот не успел обзавестись. Всё один, да один. Ты только выживи, хорошо?. — Шипела рация. Сжав кулаки, с силой стиснул челюсть и зажмурился. Внезапно я почувствовал как открылся мой подсумок для гранат на ремне. Это Роман вытащил гранату. Открыв глаза и повернувшись в его сторону, увидел как тот сжал в ладони Ф-1, второй рукой разгибая усики. «Уходи». — Мотнул он рукой с гранатой в сторону леса позади нас. Кивнув ему, подхватил рюкзак, свой почти пустой АК с россыпью магазинов, лежащих на земле. Насобирал сколько мог, бросив в рюкзак. Схватив ещё и две фляги, повесил на себя автомат с рюкзаком и аккуратно выполз из пулемётной ячейки, отползая в лес. Когда я отполз в лес на метров тридцать, прогремел взрыв. Сжав кулаки, зажмурился, и вскочив на ноги, бросился наутёк.