Куджини

Левая рука все сильнее сдавливала чужое горло. Ладонью Давид чувствовал как пульсирует сонная артерия, слышал утробные свистящие хрипы, вырывавшиеся изо рта Федора, лежавшего на промерзшей энской земле. - Раскрой уже свой секрет, - Рассольников сжал шею мужчины еще сильнее, - Расскажи что тебе нужно от моих друзей! - Ты еще не понял? - Пробулькал Михлин, - Нет у меня никакого секрета. Ты сам это выдумал, Давид. Потому что хотел себе врага в этом болоте. В обыкновенно пустых и холодных серых глазах виднелась насмешка – Федор буквально торжествовал над убивающим его Давидом, который с искренней ненавистью пытался хотя бы как-то принизить мужчину. - Ты все лжешь, - Большой палец Давида надавил на артерию, из-за чего Федор издал еле слышный сипящий стон, - Раскройся наконец. Михлин задергался – Давид сначала испуганно вздрогнул, считая что это предсмертные конвульсии, но нет – мужчина смеялся. Смеялся глухо и утробно, заливая свое лицо и руки Давида кровавой пеной, громко кашлял и свистяще втягивал в себя воздух. - Ты и вправду дурак, товарищ милиционер. – Федор обмяк и впился своим взглядом в глаза Давида, - Не понимаешь самого главного. Теперь я им нужен, а не ты. Давид сам не понял как передавил артерию, как прижал Михлина к земле, как остался сидеть на нем даже во время конвульсий. Рассольников рассеяно оглядел мертвого человека, лежащего на земле – он сделал это. Он уничтожил сопровождающего. А потом открыл глаза. *** - Вот как закончим это все, я дом продам и в университет поступлю. – Артур с удовольствием зачерпнул ложкой суп с веселенькими макаронами в виде зверушек, - Хочу стать ветеринаром. Куджини ужинали. После вчерашнего происшествия с татарами, Иван сказал что выделяет всем выходной, в который они ничего делать не будут и просто отдохнут, разгрузятся и подумают о том, что делать дальше. Работой занимались только Иван и Федор, с самого утра пропадавшие в офисе. Шолохов вообще встал в восемь, разбудил своего бухгалтера и уехал, оставив для Куджини записку, в которой объяснил что у них куча документов, которые предстоит разобрать. - Я бы в Польшу уехала, - Дарина, лежавшая на диване в гостиной, внезапно вклинилась в разговор, - У меня там родственник живет. В принципе, все было как будто никакие татары и не похищали двух членов Куджини ради каких-то непонятных целей. О произошедшем напоминали только стертые ладони Ибрагима и небольшой синяк, красующийся на левой щеке у Дарины. - Долго их нет, - Вздохнула Алиса, рассматривая снежные комья за окном. Зима в Энске наконец-то разошлась: сугробы почти полностью перекрывали крошечные тротуары, холодный ветер сбивал с ног нерадивых бабулек, решивших покинуть квартиру ради похода за талонами. Но, несмотря на такую суровую погоду, в воздухе все равно витала праздничная атмосфера – окна почти всех домов были занавешены редкими вкраплениями мишуры, на центральной улице стояла облезлая, но довольно симпатичная елка. Близился новый, девяносто четвертый год. *** - Федь, на пару слов. – Шолохов подозвал Михлина пальцем. Сам Федор о чем-то беседовал с прорабом шахтеров, изредка указывая ему на заснеженный вход в шахты. - Да, Иван Павлович, - Михлин наклонился к главе Куджини, - Что вы хотели? - Я знаю что ты к татарам поедешь. – Иван холодно оглядел своего помощника, - И знаю что с Колдуном тоже ты дело провернул. Я не Рассольников, понимаешь? - Не понимаю о чем вы говорите, товарищ Шолохов, - Федор опешил, - Я не… - Федь, ты пойми, я бы и сам их всех перестрелял. Но у меня другие принципы. – Шолохов вздрогнул от внезапного порыва ветра и поплотнее закутался в шерстяное пальто, - И я очень не хочу чтобы ты их нарушал. Михлин понимающе кивнул – лгать не было смысла. Иван, в отличии от Давида, прекрасно разбирался в людях и, скорее всего, все понял с самого начала. Но почему не рассказал ничего Давиду? Почему он не просто не выдал Михлина, но и придумал ему алиби? - Зачем вы меня покрывали перед милицией? - А зачем мне тебя сдавать? – Шолохов хитро улыбнулся, - Ты, конечно, хуйню творишь, но по делу. Просто действуй осторожнее. Федор рассеяно кивнул, все еще не понимая мотивов своего начальника. Впервые в жизни он встретил человека, действия которого он не мог просчитать и продумать наперед и это ему не нравилось. *** Давид устало опустился на стул. Весь день он провел в архивах Росстата, перечитывая результаты переписи населения за последние несколько лет – он успел найти четырех Михлиных, живущих в Москве, но вот только почти все они его не устраивали. Федоры Михлины спокойно жили на Арбате, не имели никаких родственников и в милиции ни разу не были. Это были не те люди, в этом Давид себя уверял почти весь вечер. Он искал опасного преступника, а не обыкновенного гражданина, который просто существовал и не нарушал закон. - Давид, добрый вечер, - В трубке раздался ненавистный низкий голос бухгалтера Шолохова, - Мы завтра будем Новый Год праздновать и приглашаем вас к нам. Иван попросил передать… - Почему именно ты мне звонишь? – Рассольников перебил звонящего, - Этим должна заниматься секретарша, а не ты. - Потому что я ближе всех сидел к телефону, товарищ Рассольников. Вы придете завтра или мне сказать Ивану что вы отказались? - Приду, - Давид нахмурился, - И тебе принесу подарок, Михлин. Надеюсь тебе понравится. - Мы будем вас ждать. – Голос Федора, как обычно, не выдавал никаких эмоций. Угроза Давида осталось незамеченной, что самого Рассольникова жутко раздражало. Давид с силой опустил трубку и пробежался взглядом по комнате – все как обычно. Стол, заваленной кучей бумаг, несчастный телефон из темно-синего пластика, дешевые бледно-голубые занавески, и, самое главное, фотография Михлина на столе. Рассольников взял снимок в руки – улыбающееся лицо мужчины как будто насмехалось над его тщетными попытками раскрыть его личность. Федор молча издевался, будто бы говоря своей улыбкой что Давид никогда в жизни до него не доберется и не поможет бедным и несчастным Куджини. - Сука! – Рассольников швырнул фотографию в стену, покрытую облезлыми бумажными обоями, - Сука! Дешевая рамка от удара разлетелась на части, засыпав паркет крошечными осколками стекла. И тут Федор нагадил, это же потом убирать придется! Давид, нервно подрагивая, взял со стола пачку сигарет и закурил. Завтра он вручит Федору его подарок.