Куджини

Кровати в кулачьем доме были жутко неудобными – Федор ворочался, вертелся с боку на бок, но все равно не мог уснуть. Утром он вместе с Алисой и Леонардом собирались навестить татар, поговорить с ними и решить вопрос насчет выкупа части шахт. А еще Федор должен был решить вопрос о том чем он займется дальше – нужно было либо возвращаться в Москву и вывозить всех Куджини с собой (а они возможно и не согласятся на такое), либо оставаться тут, в Энске, и управлять СБР через своего адвоката в столице. А может и вправду забить на Москву? Отремонтировать кулачий дом, жениться, заниматься хозяйством и заботиться о сыне или дочери (а может и об обоих). На выходных он вместе с Вано и Машей будет играть в карты, а задний двор особняка наверняка отдаст Леонарду с Артуром. А еще все вместе они будут выезжать на охоту или на рыбалку… - Не спишь? – Федор дернулся от громкого шепота прервавшего его размышления, - Тебе завтра рано вставать, вы же к татарам поедете. - Скажи честно, - Мужчина повернулся в сторону лежащей рядом девушки, - что ты почувствовала когда увидела Динара? Если бы этот вопрос задал кто угодно кроме Михлина, Дарина бы ответила что у нее от страха в очке засвербило – еще бы, смотреть на этого кончелыгу и слушать его шепелявые угрозы… - Ты был рядом и я понимала что ты меня защитишь, - Идеальные слова, правда не слишком правдивые, - Так что я не слишком испугалась. - Нет, когда ты увидела его мертвым. Ты… - Федор неловко закашлялся, будто бы не веря что сейчас одним вопросом он разрушит весь свой образ, - Ты гордилась мной? - Очень гордилась. – Девушка улыбнулась, - И сейчас горжусь. Потому что ты самый лучший! Михлин машинально вдохнул запах вишни, исходивший от волос девушки. В голове гудело, руки тряслись – он впервые в жизни услышал то что хотел. Перед лицом замаячило опухшее лицо отца, застывшее в памяти с момента их последней встречи. «У тебя никогда не будет жены, семьи в конце концов. Ты пропащий человек, Федор.» Михлин улыбнулся, мечтательно закрыл глаза и представил как он вместе с Куджини будет заниматься отделкой кулачьего дома когда все это закончится. Потому что теперь это его семья. *** - И что мы делать будем? – Леонард перевел взгляд с Федора, напряженно перечитывавшего какое-то письмо, на небольшой загородный домик, - Не думаю что они захотят с тобой просто общаться после того что ты сделал с Динаром. Федор пожал плечами – он вообще изучал наброски брачного контракта от его адвоката, так что о планах татар даже мыслей не было. - Сейчас мои ребята подъедут, зайдем вместе с ними, - Михлин выглянул в окно автомобиля, - Это дело пяти минут. Леонарду с Алисой методы Федора не очень нравились – они привыкли работать вдвоем, аккуратно и бесшумно, а не вваливаться в здание с кучей бандитов и расстреливать все на своем пути. Да, это выглядело круто (для Федора это был ключевой момент), но не слишком продуктивно: они и спросить ничего не успевали, а отправлялись-то именно за этим. - Может попробуем по-нашему? – Предложила Алиса, - А твои ребята нас подстрахуют. Мы ведь документацию планировали забрать. - Ладно, - Федор махнул рукой и открыл автомобильную дверь, - Будь по-вашему. *** А в кулачьем доме происходил какой-то цирк. - Я вроде бы сказала что имею право заходить в любую комнату в этом доме, - Из-за резкого голоса Дарины Ибрагим дернулся и пролил на пол только что заваренный чай с молоком, - Нет, вы конечно можете сейчас отправить кого-то за Федей и достать его со своими идиотскими вопросами, но только он вас пристрелит. Ратаев-младший, решив что срач шкета и СБРовских бандитов всяко интереснее идиотского мексиканского сериала, выключил телевизор и осторожно поднялся на второй этаж дома, откуда и доносились крики. - Федор Семенович мне сказал что в его кабинет никого пускать нельзя, - Здоровенный лысый мужик, прикрывавший собой дверь в комнату, боязливо посмотрел сверху вниз, прямо на Дарину. - А мне Федор Семенович сказал что я куда угодно могу ходить и что угодно могу там делать. У меня и свое свидетельство есть, видите? – Девушка помахала перед рукой бандита левой рукой, на безымянном пальце которой красовалось кольцо. Ибрагим прекрасно помнил что это украшение – подарок Ивана на день рождения. Однако лысый мужик этого не знал – он испуганно осмотрел здоровенный бриллиант на золотой подложке, задумчиво почесал подбородок (видимо представляя каким способом Михлин его порешает за грубость девушке) и молча отошел от двери. - Спасибо! – Девушка влетела в кабинет и громко хлопнула дверью. Ибрагим задумался – чего это она там забыла? Деньги Михлин там не хранил, Даринины вещи хранились в гардеробной, да и вообще в его кабинете почти ничего не было: только книжная полка и ящик с документами. - Зачем она туда полезла? – Пробурчал Ибрагим. - Нам нужны кое-какие документы, - Сзади бесшумно появился Шолохов. Он молча оглядел лысого бандита, все еще стоящего рядом с дверью и вздохнул, - Доказательств Давида мне недостаточно. *** - Сука! – Федор вытер кровь с подбородка, - Я его убью нахуй! Делать дела по-куджинивски ему не понравилось – Михлин вообще-то обычно отдавал приказы, а не дрался с противником один на один. Поэтому, собственно, и огреб прикладом по лицу от Азамата, который быстро ретировался из залитого кровью татар коридора в свой кабинет. - Сильно он тебя? – Леонард оглядел разбитый подбородок товарища. Рванная рана, окруженная ровным красным кровоподтеком, явно свидетельствовала о том что били сильно. - Нормально, - Федор болезненно шикнул, - Все-таки я уже отвык от того чтобы все делать своими руками. - Ничего, хорошо что мы с тобой поехали. – Алиса протянула мужчине платок, - А то ведь пришьют тебя и все. Михлин помотал головой – его никто не пришьет. Слова Алисы казались какой-то глупой шуткой: еще чего, умереть от шальной пули, выпущенной кем-то кроме самого Федора! Нет никого, кто достоин такой чести. - У меня слишком много планов на жизнь, так что сейчас я умирать не планирую. Пойдем, надо еще с этим уебком разобраться. – Федор, опершись на Леонарда с Алисой, поднялся с пола и первым направился в сторону кабинета. Он уничтожит всех, кто держит этот город. *** - Взяла? – Иван оглядел Дарину, влетевшую в его кабинет, - Молодцом, шкет. Вот за это я тебе и плачу. - Ты мне не платишь, но спасибо. – Девушка положила перед Шолоховым стопку бумаг. – Это протоколы их совещаний, карта города, договоры с Колдуном, переписка с татарами. Документы, взятые из стола Михлина, полностью могли доказать его планы на убийство Ивана – вот финансовые вычеты в бюджет Колдуна, вот договор с неким Сергеем Танатосом, вот карта города с перечеркнутым районом Куджини. Шолохов с интересом перелистал бумаги, выдал свое классическое «ну ебана», передал часть доказательств Маше и, наконец, произнес: - И что мы с ним делать будем? - Он нас пока не убил, - Маша отложила в сторону протоколы, - Предлагаю подождать пока он закончит с татарами. - Не убьет он нас, - Дарина, как единственный член Куджини, неспособный критически мыслить, принялась защищать Федора, - Он правда хороший, он нас защищает. - Ты и про Динара так говорила, - Иван выудил из стола трубку и принялся набивать ее табаком, - А в итоге? - Это не Динар! - Конечно не Динар. Динар в морозилке лежит, ждет чего-то. – Иван затянулся, - Посмотрим чего он потребует как от татар вернется. *** Леонард, Алиса и Федор вернулись только под вечер: все трое прошли в гостиную, устало расположились на диване и молча застыли там, пачкая старые цветастые подушки кровью, оставшейся на верхней одежде. Теперь город был свободен – люди Колдуна, оставшиеся после бойни в Кулачьем доме, согласились сотрудничать с Шолоховым, а динаровские бандиты с позором покинули Энск и вернулись к себе. - Я хочу отремонтировать этот дом, - Федор взмахнул рукой, - Если я сделаю это, вы согласитесь… Остаться тут? - В каком плане остаться? – Леонард отвлекся от изучения трещины на потолке, - Мы же вроде планировали уехать из Энска. - Я просто… - Федор задумчиво оглядел собеседников, - Я столько хуйни натворил за всю жизнь. И перед вами я пиздецки виноват, понимаете. Я просто хочу чтобы мы спокойно жили, а это возможно только в Энске. - Нам нужно подумать, мы ведь всю жизнь планировали уехать отсюда. – Алиса пожала плечами и, наконец, поднялась с дивана, - Времени-то у нас теперь достаточно. Кузены редко ошибались в планировании вещей, но тут они были в корне неправы – времени оставалось мало. Завтра первое ноября тысяча девятьсот девяносто четвертого.