Сделка с Дьяволом

Я на тебе, как на войне. А на войне, как на тебе. Ноя устал, окончен бой. Беру портвейн, иду домой…*

Гамбит Я проснулся от ярких лучей утреннего солнца, падавших прямо мне на лицо. Сонно потерев глаза, я взглянул на часы: 8 30 утра. «Ничего себе, когда это я просыпался в такую рань.» Удивился я сам себе. Учитывая, что обычно мой день начинался не раньше 11 часов, можно сказать я встал «ни свет, ни заря». Оказывается, если не шляться по барам до потери пульса, а ложиться спать, как все нормальные люди, подъемы утром не становятся испытанием. Прошло почти две недели как мы вернулись с Дикой земли. И с тех пор я ни разу не совершал вечерних вылазок. Да да, мы вернулись. Чудом оставшийся в живых Росомаха подоспел как раз в тот момент, когда Злыдень хотел начинать эксперимент над Анной. Вместе с «прозревшим» Морфом и Профессором им удалось отключить установку, блокирующую наши способности, и мы размели этих ублюдков в щепки. С большим трудом Циклоп смог одолеть Синистера, и отправил его в небытие. Хотя что-то мне подсказывает, что этот гад еще вернется, и не раз… Так вот, после нашего возвращения, что-то во мне изменилось. Не знаю, была ли виной этому близость к Смерти, или мое признание Шельме. Скорее всего и то, и другое. В любом случае, как я уже сказал, я перестал шляться по ночам, старался не опаздывать на тренировки и собрания команды, и даже пытался бросить курить. Хотя, признаюсь, последнее пока давалось с большим трудом. В размышлениях о последней битве и личных метаморфозах я провалялся еще минут 10. Еще раз сладко потянувшись в постели, я рывком встал и направился в душ. После того, как с водными процедурами было покончено, я оделся в любимые домашние штаны и черную футболку и направился на кухню. В коридоре было на удивление тихо. Да, сейчас каникулы и ученики разъехались по домам, но все равно, я не помнил такого, чтоб в особняке с утра не было ни звука. Стандартный набор из ругательств Логана и нотаций Циклопа можно было услышать всегда. Ну, ничего, так даже лучше. Мысль о том, что есть шанс позавтракать в одиночестве еще больше подняла мне настроение. Зайдя на кухню, я сразу же направился к кофе машине и включил ее. Затем направился к холодильнику в поисках провизии. Взгляд случайно упал на упаковку пива. «Всё-таки в ранних подъемах есть свои плюсы», ухмыльнулся я, взяв одну банку. Представляю, какое начнется веселье, когда Джеймс обнаружит пропажу. Я был так поглощен образами гневного Логана, что не заметил, как кто-то уже несколько минут с интересом наблюдает за всеми моими действиями. - Ты в курсе, что он тебе глаз на жопу натянет, когда заметит? – спокойно проговорил сладкий голос, доносящийся из обеденной зоны. Сперва, я замер от неожиданности вместе с ножом и колбасой в руках, но потом мой рот начала растягивать слегка глуповатая улыбка. Пускай планы на завтрак в одиночестве провалились, от такой компании я просто не мог отказаться. Мари сидела во главе обеденного стала, рядом с ней стоял недопитый кофе и лежала какая-то книжка. Однако, мой взгляд быстро перенесся на саму Анну. Она была в одной пижаме, состоящей из топа без рукавов и коротеньких шортиков. Само собой, такой комплект мало что прикрывал на ее шикарном теле, что не могло меня не радовать. Заметив на себе мой пожирающий взгляд, Шельма густо покраснела и сложила руки на груди в защитной позе. «Это мало чем тебе поможет, ma fille» - хищно сказал я про себя. - Bonjour, ma cheri. – промурлыкал я. – Неужели, ты так переживаешь за Гамбита? - Скорее за испорченное имущество. – с едва заметной улыбкой промолвила моя собеседница. – Ведь не вы потом будете убирать бардак: латать и красить стены, ремонтировать мебель, собирать мусор… - Ооо, за это можешь не беспокоиться, ma belle. – Тихо сказал я, медленно подходя к столу. С каждым моим шагом, Анна всё больше смущалась и краснела. Как же мне нравилось в ней это сочетание сексуальности и почти детского стеснения и неопытности. Подойдя к ней и встав за ее спиной, я нежно убрал ее волосы на одно плечо, склонился к уху и прошептал – Ты же знаешь, я прекрасно умею работать руками. После этих слов Шельма так резко отодвинула стул назад, что я чуть не упал. Она выскочила из-за стола, посмотрев на меня убийственным взглядом. Ее дыхание было прерывистым, руки были опущены вниз и сжаты в кулаки. - Ты решил испоганить мне настроение с самого утра, лягушатник? – отчеканила Анна. Боже, откуда столько злости... Обычно она реагировала на мои шутки куда менее агрессивно. - Что ты, ma joie, – сказал я как можно более непринужденно, - напротив, Гамбит думал, что ты обрадуешься его компании в такое чудесное утро. - Если тебе так хочется порадовать кого-то своей компанией, тебе стоит пойти в ближайший бар. Благо, он недалеко. – Процедила Шельма. Забрав со стола книгу и кружку с недопитым кофе, она быстро пошла к раковине и включила воду на полную мощность, пытаясь таким образом намекнуть, что разговор окончен. Хорошее настроение в миг улетело куда-то далеко, и меня медленно начал окутывать гнев. Да что блин это было вообще? - Возможно, ты не заметила, но я никуда не отлучался последние 2 недели, даже днем. – собрав остатки самообладания, сказал я. - А что такое случилось? У нас ввели сухой закон или все шлюхи Нью-Йорка разом вымерли? – с вызовом спросила Анна. - Господи! Да что с тобой такое? Ты встала не с той ноги? Не выспалась? Мизинцем ударилась о шкаф? Что?! Что бл*ять такое могло произойти в начале дня, что ты вдруг решила отыграться и вынести мне мозг??? – всё, чаша была переполнена. - Тебе то что, Креол?! – выпалила Шельма, и со звоном поставила уже до блеска начищенную кружку на стол. – С каких пор я должна перед тобой отчитываться?! Ты не мой парень, не брат и не отец! Ты мне никто, ясно? Никто! После этих слов было ощущение, что меня окатили холодной водой. Неужели, она забыла, что я сказал ей тогда в плену у Синистера. Забыла, не услышала, проигнорировала… Неужели ей настолько всё равно? - Я думал, что вопрос того, кто мы друг другу, решился еще тогда, в темнице. – бесцветно ответил я. – очень жаль, что решился он только для меня одного. С этими словами, я резко развернулся и направился к выходу из кухни. Я не видел лица Анны после последней фразы, сказанной мной. Но почувствовал, как волны гнева, исходившие от нее, сменились на огорчение. Это был первый наш разговор наедине после возвращения с Дикой Земли. До этого мы разговаривали лишь на тренировках и общих собраниях, хотя разговором это было назвать трудно. Так, несколько общих фраз типа «привет», «пока», «берегись» и т.д. Всё остальное время я не видел ее ни в коридорах, ни на кухне, ни в саду. Мне не хотелось думать, что она меня избегает, хоть в глубине души я понимал, что скорее всего так и есть. Но из раза в раз успокаивал себя, что она наверняка занята, или не отошла от плена, или просто устала. И когда сегодня мы столкнулись за завтраком, без свидетелей, я уж точно не предполагал, что этот тет-а-тет перерастет в ссору. «Черт, cheri, я думал, что ты наконец-то все поняла. Что после того короткого мига откровения, когда между нами исчезли все барьеры, ты осознаешь, что ты единственная девушка, которая нужна мне. Что несмотря на все наши проблемы, твои способности, мое прошлое, нас неизбежно тянет друг другу. И наш единственный поцелуй на краю гибели стоит 1000 ночей, что я провел женщинами, которых даже не знал.» Пока я прокручивал в голове весь этот сумбур, я не заметил, как пришел в свою комнату. Только сейчас я понял, что все это время держал украденную банку пива. Взяв, с тумбочки пачку любимых сигарет, я пошел на балкон. Одна затяжка, вторая, третья…Постепенно голова немного расслабилась. Одним движением я открыл банку и выпил залпом примерно половину ее содержимого. Затем закурил еще одну сигарету. Так паршиво мне не было с тех пор, как Белла обманом заманила меня обратно в Новый Орлеан, и пыталась женить на себе, шантажируя жизнью моего брата. Невольно, в памяти начали всплывать моменты произошедшего. Как Белла лишила меня сил. Как Джеймс, Шельма и Джин прилетели мне на помощь. Я вспомнил, как загорелись ревностью глаза Анны, когда Белла назвала меня своим мужем. Как она, не выдержав, набросилась на нее, но была откинута на несколько десятков метров, и потом, невзирая на травмы, всё равно поднялась и сказала, что Белле не заполучить меня. И хоть я и был бессилен, моя эмпатия осталась при мне. Я чувствовал её ревность, страх за мою жизнь, страх, что я на самом деле люблю другую. Потом безграничную нежность и сочувствие, когда мы сидели на крыльце нашей школы. После возвращения я был очень подавлен, чувствовал вину перед Анной, за то, что не был с ней до конца искренен, перед Джиной, за то, что из-за меня пострадал Циклоп, перед Логаном, у которого итак хватает в жизни дерьма, а я еще и втянул его в собственное. Мне так хотелось сорваться, собрать свои вещи и уехать подальше, чтобы больше никто не пострадал из-за меня и моего прошлого, от которого я никак не могу убежать. Но тут пришла Мари, она ничего не говорила, просто села рядом со мной, обняла меня за талию и положила голову мне на плечо. И я понял, что пока она здесь, я никогда не оставлю школу, команду…своих друзей, которые стали мне настоящей семьей. Merde, так почему же она всё равно всё отрицает! Почему делает вид, что между нами ничего нет, хотя это очевидно всем! Почему всё надо усложнять и превращать в фарс! Боже, как я устал от этих вопросов, что терзают меня уже не первый год. По иронии судьбы наши с Марией комнаты находились рядом. Я уже прикончил третью сигарету и остатки пива, когда услышал скрип двери из соседнего помещения. Анна редко закрывала окно летом, поэтому слышимость была отличная. Нет, я не сдамся так просто. Не в этот раз. Я больше не могу так жить. Я должен попытаться поговорить с ней начистоту… Я вышел из своей комнаты и направился к соседней двери. Громко выдохнув, я тихо постучался и открыл дверь. Шельма. После того, как Реми вышел из кухни, я еще несколько минут стояла неподвижно. В голове крутилась только одна мысль: «Что же ты опять натворила.» Я сама не могла понять, что на меня нашло, ведь я уже давно привыкла к его выходкам. Однако, раньше я никогда так не срывалась… Да, мне было очень трудно выдержать его близость, пускай даже он и не мог позволить себе дотронуться до меня. Но я бы могла ограничиться едкой фразочкой, и мы бы дальше продолжили свой традиционный обмен любезностями. Вместо этого я наговорила ему столько гадостей, что даже его вечная маска дурачка бесследно испарилась, я увидела, что ему стало по-настоящему больно от моих слов. Неужели это всё из-за его признания? Когда мы смогли вырваться из плена и вернулись домой, я снова и снова прокручивала в голове этот миг. Изо всех сил я старалась не попадаться на глаза Креолу, потому что знала, что он захочет поговорить о произошедшем и о наших отношениях. Однако, не заметить изменений в его образе жизни я не могла. Он действительно перестал отсутствовать дома ночами, я знала это, потому что теперь каждый вечер видела, что у него горит свет. Старался не опаздывать на занятия, и от него перестало за милю нести алкоголем. Даже запах сигарет стал менее явным. Я понимала, что как минимум от части, он всё это делал из-за меня, ради меня. Хотел доказать, что не такой оболтус, каким кажется. Но от этого кошки на душе скреблись еще безжалостнее. Ну что ему могло дать такое ущербное создание, как я? Мне даже трудно назвать саму себя женщиной, потому что ни о близости, ни тем более о беременности и рождении детей речи быть не могло. Я просто оболочка, красивый фантик, внутри которого ничего нет. Каждый раз смотря на себя в зеркало, я поражалась, как природа могла так изощренно поиздеваться надо мной, дав столь притягательное для противоположного пола тело, и лишить его возможности любого физического контакта. Это просто в голове не укладывалось. Несмотря на самое начало дня, я вернулась в свою спальню совершенно обессиленной. Как на зло по пути наверх встретились Скотт и Джин. Конечно, они видели, что я расстроена, но тактично сделали вид, что всё нормально и просто пожелали мне доброго утра. Я уже хотела рухнуть на кровать и вдоволь наплакаться, как послышался легкий стук в дверь, а затем и скрип. На пороге стоял Гамбит. Я и не думала, что он сделает сегодня еще одну попытку завести разговор. Точнее, не думала, что он вообще когда-либо еще со мной заговорит. Но я ошиблась…Опять. - Можно? – спросил он и закрыл за собой дверь. Хотя было понятно, что моё согласие ему не требуется, поэтому я просто молча кивнула и села на кровать. Он прошел к кровати и сел рядом, его взгляд начал пристально изучать пустую стену напротив. - Анна, скажи, зачем ты так со мной? Что я делаю не так? – тихо проговорил Реми. Я понимала, что он держится изо всех сил, подбирает каждое слово, чтобы не спровоцировать новую ссору. Мне было до смерти стыдно за произошедшее утром. Но я понимала, что, если сейчас пойду на встречу, начну извиняться, всё начнется заново, и только больше будет затягивать нас в замкнутый круг, в котором мы вечно будем страдать. - Что ты хочешь услышать от меня, Реми? - как можно равнодушнее и спокойнее ответила я. - Я всего лишь хочу понять, что происходит между нами. Почему ты избегаешь меня, почему на любое мое проявление чувств к тебе, твоя реакция всегда неадекватная. Я чем-то обидел тебя или настолько тебе неприятен? – с горечью произнес француз. В его голосе отчетливо слышались нотки отчаяния. - Дело не в этом, Гамбит. – осторожно вымолвила я. – Дело не в тебе. - О, ma petit, прошу тебя, давай обойдемся без клише, я их не выношу. – довольно резко ответил Креол, вставая с кровати и теперь уже смотря мне в глаза. - Я…Мне… - начала было я, но комок в горле предательски лишил дара речи. - Я весь во внимании, cheri. – уже более мягко сказал Реми. - Мне нравится другой. – выпалила я на одном дыхании и опустила глаза. Боже, что я несу. Он никогда в жизни не поверит в эту чушь. В таких ситуациях вранье мне давалось особенно трудно, а пытаться обмануть эмпата, вообще гиблое дело. - Воот оно что. – хищно улыбнувшись, произнес Лебо. Пару секунд он стоял неподвижно. Но, потом я увидела, как в его тёмных глазах загорается дьявольский огонёк. В один широкий шаг Гамбит оказался прямо передо мной, схватил за талию и резко повалил на кровать. Затем он забрался на меня так, что мои ноги оказались прямо между его бедер. Я было попыталась дернуться в сторону, но он не растерялся, и сковал мои руки своими, зажав между нашими ладонями скомканный плед. Реми буравил меня своими красными глазами, полными злости и возбуждения. Продолжая держать меня мёртвой хваткой, он начал едва ощутимо касаться носом моей ключицы, шеи, щек, оставляя ожоги своим горячим дыханием, пропитанным сигаретами и пивом. Эта грубая ласка вызывала во мне бурю эмоций, которые я уже с трудом могла сдерживать, по телу пошли мурашки, а внизу живота завязался узел. Его изощренная пытка продолжалась пару минут. Затем он зарылся лицом в мои волосы, и хрипло произнес: - Ответь мне, ma joli, ты можешь почувствовать с кем-то другим всё то же, что испытываешь в данный момент со мной? Сможешь ли ты даже без телесного контакта ощутить, что вот-вот готова сорваться? Захочешь ощутить себя такой слабой и беспомощной, как сейчас, хотя понимаешь, что значительно сильнее кого бы то ни было? Только, умоляю, не пытайся всё отрицать, ты же знаешь, что твои эмоции не смогут солгать мне. У меня больше не было сил сопротивляться ему, но я четко сказала себе, что это должно прекратиться, немедленно. Поэтому всё, что я могла сделать это закрыть глаза и отвернуть лицо в сторону. - Реми…прошу тебя…отпусти… - взмолилась я, отчаянно пытаясь вырваться. Он был прав, я уже давно бы могла скинуть его, если бы хотела. Но даже пытаясь его оттолкнуть, мне подсознательно хотелось чувствовать его превосходство. Боже, он видит меня насквозь. Это пугало и завораживало одновременно. Гамбит опустил голову и закрыл глаза. Выпустив наконец мои руки из плена, он медленно слез на пол. Затем Креол медленно поднял на меня полный горького разочарования взгляд и холодно произнес: - Как скажешь, Роуг. – И не спеша направился к дверям. Уже собираясь дернуть за ручку, чтобы удалиться, он повернул голову и добавил. - Кажется, ты говорила, что в баре меня ждет более благодарная публика. Что ж… - он театрально пожал плечами, – не буду пренебрегать твоим советом. После этого Реми быстро отворил дверь и выскользнул в коридор, оставив меня наедине со своими мыслями, вечной тоской и ненавистью к себе. Теперь я уже точно знала, что он не вернется для дальнейших бесед. Я все еще продолжала лежать на кровати и, перевернувшись на живот, приготовилась долго и истошно рыдать.