***
Матери Эль, Софии, действительно помогало лечение Альберта. Не зря во всей Европе звучит гордое имя Скорсезе. Цвет её лица стал живее, голос громче, глаза ярче. В карей радужке плясали те же огоньки, что и в глазах её дочери. Правда, не такие яркие, но все были уверенны — это временно. Одним словом, были значительные улучшения. Николас сидел у кровати жены, держа её за руку, слушая её ровный голос и плача от счастья. София слабо улыбалась, продолжая говорить о том, как важно следить сейчас за Эль. — Ты же помнишь, она очень умная девочка, но иногда творит такие вещи… Пожалуйста, не оставляй ее сейчас. — говорила женщина, смотря в счастливые глаза супруга. — Моя маленькая девочка… Ник кивал, улыбаясь. Он не мог поверить в то, что его горячо любимая женщина почти вырвалась из объятий Смерти. За обедом Николас только и делал, что, почти рыдая, благодарил врача за чудесное исцеление Софии. — Альберт, спасибо вам, вы так много сделали для нас… Мы так вам благодарны! — Да, спасибо вам большое! Мама прямо-таки расцвела! — сказала Эль, откладывая столовые приборы и кладя руку на ладонь отчима. Она с улыбкой смотрела на врача. — Ну что вы, что вы… — смущенно пробормотал старичок, — Это всего лишь моя работа. Стас в этот момент уныло ковырял содержимое тарелки, взгляд словно был направлен в другое измерение. Он был глубоко погружен в свои мысли, которые липкой пеленой обволакивала тьма. Внезапно он резким движением белой ладони отодвинул тарелку, которая звонко проехалась по столешнице, прострекотав ложкой по фарфору. Встав из-за стола, Станислав вышел из столовой и быстрыми, тихими шагами, словно тень, ускользнул в свою комнату.***
Парень лежал на заправленной кровати, закрыв ладонями лицо и рыдая. Рвано, скрипуче, царапая горло глотками воздуха, он плакал. Каждая слезинка прожигала на белой, нежной коже горящий след. Безнадега, тоска и отчаяние баловали его жаркими объятиями. Он встал с кровати, намереваясь пройти к окну, чтобы подышать свежим воздухом. На полпути Скорсезе-младший внезапно оказался на полу, словно его кто-то толкнул. Отползя к стене, он вжался кудрявым затылком в стену и зарыдал. Вокруг него вились черные облака, из которых выползали холодные, когтистые руки, цепляя подбородок юноши и заставляя того смотреть вглубь собственного сознания. Прогнившего, грязного, омерзительного. Стас рыдал, из стороны в сторону мотая головой и беззвучно крича. Длинные ногти его тонких пальцев впивались в тонкую, уже израненную кожу, сдирая её, заставляя кровь крошечными капельками проступать на молочно-белом полотне тела. Дрожащими руками, не видя ничего из-за слез, он схватил с тумбы таблетницу. Выронив её, Стас зарыдал сильнее, шепотом крича проклятья, направленные вникуда. Встав на четвереньки, он налщупь нашел на деревянном полу выпавшее из таблетницы лезвие и запустил руки под выправленные рубашку и жилетку. Неглядя полоснув по коже, стягивающей ребра, он облегченно выдохнул и свалился на пол. Чувствуая сильную, такую желанную, расслабляющую жгучую боль на груди, он успокаивался. Слезы все меньше падали с его длинных ресниц, дыхание выравнивалось. Он сфокусировал всё свое сознание на физической боли, которая была в разы меньше и губительнее душевной. Простой секрет, который не раз спасал его рассудок. Спустя несколько минут он, совершенно истощенный, уснул. Как есть — на полу, в одежде, с кусочком металла в руке. Проснулся он от мокрого, холодного прикосновения. Некто темный склонился над мальчиком, поводя склизкими и липкими пальцами по его шершавой от засохших слез коже, словно высасывая радость. Его длинная, тонкая фигура не то, что была в тени, нет. Она была ее источником. Тьма, обволакивающая Его фигуру, стекала на пол и поглощала всю комнату, обходя стороной белую фигурку - Станислава. Поводя пальцем по щеке юноши, Некто разбудил его. Разлепив еще влажные от слез ресницы, Скорсезе-младший столкнулся взглядом с глубокими желтыми глазами, где видел все свои кошмары. Вскрикнув, Стас попытался привстать на локтях, но затекшая левая рука не дала ему этого сделать, и он упал на пол, ударившись затылком. Почувствовав, как глотку сдавливает колкий канат рыданий, он хрипло, рвано задышал и попытался отползти назад. Однако незнакомец сделал шаг вперед, чем сократил дистанцию, которую Стас так стремился увеличить. Желтоглазое нечто протянуло руку и сдуло с тонких пальцев серый порошок, который Скорсезе-Младший судорожно втянул вместе со столь необходимым ему кислородом. Зрачок Скорсезе стал стремительно расширяться, выходя за пределы радужки и растекаясь по всему глазному яблоку. Белые пальцы парня царапали пол, ища опоры, а красные, искусанные губы дрожали. Темная фигура выпрямилась и, довольная итогом своих действий, сверкнула хищным оскалом, а затем нырнула в открытое сознание Станислава, шепнув перед этим "Ты знал, на что идешь, мой мальчик". Тело Стаса замерло, но душа его металась по всем уголкам сознания, стараясь укрыться от всепоглощающей тьмы.***
Элая вальяжно расположилась на кровати Эрики, ожидая, когда та вернется от отца. Ему нездоровилось в последнее время, старость неизбежно наступала. Эрика, вошедшая в комнату, была совсем поникшей. — Эй, детка, как он? — осторожно, ласково спросила Эль. На глазах её подруги выступили слезы. Стараясь сдержать рыдания, та прошла к кровати и опустилась на перину. Взяв в руки подушку, она принялась истерично мять её руками, чтобы немного успокоиться. — Совсем плох… — спустя несколько мгновений тишины выдавила из себя Эрика. — Совсем… Попросил его оставить. — Может, его посмотрит доктор Скорсезе? — положив руку на плечо подруги, предложила Эль. — Может… А может, нет… Я не знаю!.. — заплакала Эрика, прячась в объятиях Элаи. — Тише, тише… — Эль поглаживала подругу по спине со всей нежностью, на которую была способна. Она узнавала себя в тот день, когда заболела её мама. — Я поговорю с Альбертом, он поможет, обещаю. — Эль крепче обняла девушку и поцеловала её в макушку. Спустя некоторое время Эрика успокоилась, позволила Элае отвлечь себя от мыслей об отце. — Смотри, что я нашла! — весело, задорно произнесла белокурая девушка, доставая из кожаной сумки старую, потрепанную книгу, всю в пыли и копоти. Некоторые страницы были порваны, переплет почти отошел от блока страниц, но это никого не волновало. — Это… Основы Серой Магии! — сказала Эль, размахивая книгой. — Уоу… Серьёзно?! Ты где это откопала? — обрадовалась Эрика, которая всегда мечтала стать ведьмой. Чтобы превращать в жаб тех, кто ей досаждает, и поощрять с помощью магии дорогих ей людей. — Помнишь разгромленный замок за лесом? Я последние несколько месяцев изучаю его и его историю. Там была огромная библиотека. Прям вот, совсем огромная. Но там ничего интересного не было, на её месте я нашла только страницы из биографии той семьи. А вот в подвале… В куче хлама нашла несколько книг. В основном, справочники. О болезнях там, растениях целебных… и прочем таком. Но это, — она подняла книгу на уровень лица. — Это нечто невероятно интересное! — Дьявол бы тебя побрал, Эль!.. — восхищенно произнесла Эрика, протягивая руки к потрепанному переплету. — Я пока ещё не читала, тебя ждала. Ты должна мной гордиться, потому что соблазн стать ведьмой раньше тебя был очень велик, — произнесла Эль, наталкивая подругу на ненужные, в принципе, слова благодарности. — Да-да… Спасибо… — сказала Эрика, разглядывая книгу. — Только тут, ну, проблема в том, что это только первый том. А их ещё много может быть, это же магия, а не роман какой-то. Надо будет ещё раз сходить туда, поискать… Пойдешь со мной? — Спросишь то же! Конечно пойду. Но сначала давай этот том изучим. — Понятное дело. Девушки сели рядом, открыли книгу и начали пытаться разобрать чересчур каллиграфический почерк. Первые несколько листов предупреждали о сложности содержания всех последующих страниц, об опасности неправильного усвоения материала и возможных неприятных последствиях для психики и здоровья. — Ну тут ску-у-учно! — протянула Эрика, поняв, что изучение магии с практики не начинается. Первые 3 страницы гласили: «Каждое создание хранит в себе неисчеслимую энергию, заложенную в него из разных измерений в момент рождения. Наше закрытое сознание есть блок, сдерживающий эту энергию в глубинах нашего подсознания. Обыденная жизнь на протяжении десятилетий вгоняет нас в рамки, кажущиеся нерушимыми. Однако стоит лишь обратить взгляд вовнутрь, найти тот самый закоулок, где в одиночестве сокрыта вся мощь, которой мы наделены, позволить этой энергии свободно течь по нашим жилам… И жизнь навсегда переменится для вас. Серой Магией это искусство прозвано потому, что итог её изучения зависит лишь от самих нас. Вид Энергии, который она приобретает в нашем Измерении, зависит исключительно от её носителя. Устремляясь из подсознания в реальность, чистая Энергия проходит через призму нашего сознания, приобретая то или иное обличие. Если в душе носителя правят злость и боль, его магия будет приносить в мир ничто иное, как эти чувства. Магия столь же величественна, сколь и опасна. К её изучению нужно подходить с невероятной ответственностью и готовностью принять все последствия. За всю историю человечества немало людей обезумело, изучая это искусство. Их сознание не выдерживало напора, с которым Энергия устремлялась на волю. Оно раскалывалось, и осколки его своими острыми краями изрезало душу несчастного на части.» — Ну скукота же! — капризно заявила Эрика, жалобно глядя на подругу. — А мне понравилось. — возразила Эль, — Вполне разумно, что в начале такой книги описываются возможные последствия. Ну же, интересно ведь. Давай дальше читать? Шатенка закатила глаза, но читать они все же продолжили.***
Скорсезе-младший пришёл в себя на том же месте, где Нечто его настигло. Он не знал, сколько пробыл в таком состоянии, но точно знал, что оно ему не понравилось. Шатаясь, он подошёл к письменному столу. Резко выдвинув ящик, Станислав достал второй том Основ Серой Магии и зло метнул его в стену, пожалев, что пошел на поводу у отца и открыл эту книгу 3 года назад.