***
Через час мы уже мчались по трассе к областной больнице № 16. Найти её не составило труда. Миша выслушал мой сбивчатый рассказ о выдуманном школьном журналистском задании, сделал вид, что поверил. Мы погуглили и нашли несколько больниц с подходящим профилем. Лишь одна из них была на расстоянии ста километров. Зачем я ехал туда, я и сам не знал. Прошло уже десять лет! Просто должен был. Просто так нужно. Может, я схожу с ума? - Как твои дела? – спрашиваю я, чтобы отвлечься от невесёлых мыслей. - Неплохо. Вот, устроился на работу, - Миша обогнал еле тянущийся автобус. - На работу? Куда? - В одну торговую фирму. Название тебе ни о чём не скажет. Помощник директора, - поморщился парень, - мальчик на побегушках. Но это нормально. Нет вокруг этой семейки. Я кивнул и многозначительно помолчал. - А ты-то как? - Нормально, - улыбнулся я. Надеюсь, фальшь он не распознает. - Что-то не верится, - Миша скосил на меня глаза. – Видок у тебя… Будто приведение увидел. Какой-то ты дёрганный, мутный… Это твоё школьное задание… Странно, не находишь? - Нет. - Эмиль, ты можешь мне довериться. - Всё нормально, Миш. Правда. Парень промолчал, обгоняя грузовик. Манера вождения у него была лихая. То вдавливал газ в пол, то резко тормозил. Поначалу меня это пугало, но потом как-то привык и просто смотрел за проносящимся за окном пейзажем. В больницу мы приехали через сорок минут. Старое, давно не видевшее капитального ремонта здание в четыре этажа, вокруг которого когда-то был разбит парк, в данный момент представляющий совсем унылое зрелище. Фасад обветшал, дорожки, ведущие к больнице, сплошь состояли из ям и рытвин, и вообще всё казалось серым и нерадостным. У парадной курили два медбрата. Или водителя. В общем, два чувака. Я направился к ним: - Здрасти, а вы случайно ничего не знаете о случае, произошедшем тут десять лет назад? – не самое умное решение, но всё же. Один из мужичков окинул меня взглядом: - Кто-то умер, что ль? - Наоборот, выжил. Несколько детей неожиданно выздоровели, - вежливо улыбнулся я. - Нет, не знаю, я тут недавно, - мужичок сплюнул, - попробуй поговорить с Матроной. - Где её найти? - Да в столовой она, где ж ещё. Повариха она. Они подробно объяснили, как пройти на кухню. Мы с Мишей замешкались, чтобы зайти в больницу, нужны были бахилы. Он требовал их у женщины в регистратуре, а она говорила, что они кончились и без них она нас не пропустит. Правда, мы можем съездить в ближайшую аптеку. Всего пять километров отсюда. Я сел на скамеечке у входа и улыбался Мише, который не привык слышать слово «нет». Мимо меня проходили разные люди. Кто-то с улыбкой на лице, кто-то со слезами в глазах, кто-то с беспокойством, кто-то с облегчением. Один мужчина, самый обычный мужчина средних лет и средней внешности, прошёл мимо. Он задержался на мне взглядом буквально долю секунды, но я вздрогнул. Это сложно объяснить… Ощущение было такое, что он меня знает, хотя я был готов поклясться, что никогда до этого момента не видел его. Знает хорошо, очень хорошо. Мужчина вызвал у меня безотчётный страх, потому что я успел разглядеть в его светло-серых глазах что-то такое почти сумасшедшее, холодное и безразличное. Я смотрел ему в спину. Механически отмечал незначительные детали: у него были длинные волосы, собранные в хвост, которые доставали почти до лопаток. Его руки, несмотря на тёплую погоду, были в чёрных кожаных перчатках. - Эмиль, держи, - Миха кинул мне бахилы. Я отвлёкся от наваждения и поймал их. – Ты чего такой бледный? - Ничего, давай поторопимся, - пересохшими губами попросил я. Сердце стучало в груди. Нам пришлось ещё и халаты накинуть. Кухню мы нашли легко. Матрона была обыкновенной русской женщиной. Уютной, доброй, простой. Она налила нам по чашке чая, выдала булочку, и не усомнившись в том, что я пишу статью в школьную газету, стала рассказывать. Мальчики выздоровели за одну ночь. Один из них, был брошен всеми, даже родной матерью. И нужно же было такому случиться, как он только выздоровел, его мать нашли убитой. Он даже не заплакал, когда услышал это. - А другие? – сглотнув, спросил я, чувствуя, как грудная клетка сжимается. - Другие… - Женщина улыбнулась воспоминаниям. – Хорошие дети. Мальчики. Один такой худенький, тонкокостный. У него были проблемы с желудком, он почти ничего не мог кушать и медленно угасал. Ещё один был пухленький такой мальчик, всё время рисовал, хотя даже и карандаш толком не мог держать. У нас больница такая была, областная, все детки лежали вместе. Не было отделения онкологии или другого. Детки тут… Доживали. Рядом есть святой источник, церквушка с ним… Тут спокойней, детишкам не так больно почему-то… Вроде как Бог слышит. Вот и услышал. - А врачи как это объяснили? – встрял Миша, жующий булку. - Да никак. Чудо. Брали анализы, проверяли детишек и по-разному. Всё в пределах нормы. - Ничего себе, - присвистнул парень, - может, и правда, источник помог? Почему тогда не всем? Матрона грустно улыбнулась. Наверное, много смертей она повидала, и это навсегда оставило свой отпечаток на её доброй душе. Я, забыв о вежливости, поторопил женщину: - Это все дети, которые выздоровели? - Нет, - глядя прямо мне в глаза, ответила она. – Ты же знаешь. Был ещё один. Самый тяжёлый. Лежавший в коме полгода. Он должен был умереть, но почему-то не умирал. Почему-то не умирал… Эти слова вызвали у меня бурную реакцию. Я вскочил на ноги, опрокидывая самодельную табуретку и расплёскивая чай. Миша и Матрона уставились на меня. Миша с удивлением, а женщина с пониманием, таким сокровенным пониманием, что мне захотелось сказать ей грубость, чтобы стереть это её выражение лица. - Пошли, - буркнул я. Не хочу здесь находиться ни секунды. Тут тяжёлая, гнетущая обстановка. Я всё узнал. Выздоровели дети. И что? Совпадение. Чудес не бывает. Всё это неправда. Как мог никто не видеть мать Димы? Почему врачи оказались не в силах объяснить это чудесное выздоровление? Неужели они не взяли анализы, не обнаружили в крови остатка вакцины? Что я хотел узнать? И почему мне так больно слышать об этом мальчике в коме? - Извините, - произнёс я, всё-таки, во мне заговорили остатки человечности. - Всё хорошо. Будьте осторожны по пути домой, - женщина вернулась к приготовлению обеда для маленьких пациентов. – И чего всех так волнует эта давняя история? Мои пальцы замерли на дверной ручке. Я медленно повернулся: - Что вы сказали? - Говорю, какой-то непонятный интерес к этой истории у всех. То один парень недавно приходил, всё расспрашивал. То мужчина какой-то странный. Вот буквально перед вами. С главврачом даже разговаривал, потом ко мне пришёл… Я лишился возможности говорить. Парень – это однозначно был Дима. А мужчина… Нет, лучше об этом не думать, потому что чем больше я об этом думаю, тем явственнее ощущаю, как надо мной витает опасность и створки капкана защёлкиваются. - Пошли отсюда, - едва не закричал я и потянул Мишу за собой. Бегом по коридорам, незнакомым коридорам, после капитального ремонта. Бегом по лестнице, кажущейся бесконечной. Бегом, забыв о бахилах, к машине. - Закрой двери, - поторопил я. Миша спокойно щёлкнул кнопкой и завёл машину. - Эмильен, - негромко позвал он меня. – Ты в порядке? - Да-да, - я и сам не замечал, как мои руки сжимают дверную ручку. - Тебе нужно успокоиться. Чего ты так отреагировал? – с подозрением посмотрел на меня парень. - Детей жалко. Миша мне не поверил. Предпочёл промолчать. Хорошее это у него качество. Мы не обменялись и парой фраз по пути обратно в город. Лишь когда парень остановил машину у моего дома, он прошептал мне на ухо: - Береги себя, Эмильен. - Хорошо, - сквозь силу улыбнулся я. – Обязательно. Удачи тебе. Дома меня ждала тишина. Мой сотовый молчал. Ни друзья, ни Дима не интересовались, где я. Мама была на работе, а потом они с Валерием Ивановичем собирались в ресторан. Маме не сиделось дома. Она каждый вечер вытаскивала куда-то своего избранника. То в кино, то в театр, то в зоопарк. Хотела успеть всё, потому что думала, что с рождением малышки будет не до этого. Наверное, совсем замучила Валерия Ивановича. Я с ними не ходил. Зачем разрушать пару? Им и без меня хорошо. Предполагалось, что я занят под завязку приближающимися экзаменами и ЕГЭ. На деле я только и думал о матери Димы и о том, что она сделала. После путешествия в больницу я не мог отделаться от чувства опасности, которое только усиливалось. Я тупо смотрел в телевизор, завернувшись в плед, и дрожал. Всё это неправильно. Всё это неправда. Я не имею никакого отношения к той больнице. Не имею и всё. Уснуть я долго не мог. Ни в час, ни в два ночи. Бродил по квартире, злясь, что мама осталась со своим ухажёром. Хотя чем бы она мне помогла? Выпил успокаивающего чаю, потом молока с мёдом. Принял прохладный душ. Почитал. Однако уснуть не мог. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Как причудливо изгибаются чёрные тени, когда проезжает какая-нибудь машина. Я лежал на кровати и слушал, как где-то далеко шумит ветер. Я закрыл глаза и попытался отрешиться от своих назойливых мыслей, гнетущего чувства глубоко внутри. Больше всего сейчас я хотел знать правду.***
Десять лет и семь месяцев назад Юг России, Областная больница № 16
- Опять ты тут сидишь, - сокрушённо вздохнула заходящая в палату женщина. - Тётя Катя, почему он всё время спит? - У него такая болезнь, - осторожно ответила женщина. Она не знала, как объяснить восьмилетнему ребёнку, что такое кома. - Странная болезнь… - пробормотал мальчик, глядя на другого, темноволосого мальчика, неподвижно лежащего на больничной кровати. Он казался хрупким и беззащитным. – А давно он так лежит? - Уже полгода. - Он очнётся? - Не знаю, - медсестра не любила врать, даже во благо. - А как его зовут? - Эмильен. - Какое красивое имя, - искренне заулыбался мальчик. Внезапно он ощутил странно желание коснуться спящего мальчика. - Ты принял лекарство? - Да, ещё час назад. - Молодец. Не сиди здесь долго, хорошо? – женщина обернулась у двери в палату и невольно улыбнулась. Оба мальчика были похожи на ангелочков, и в данном случае она могла понять Бога, который призывал их к себе. Им не место на этой бренной земле. Оставшись наедине со спящим мальчиком, второй мальчик улыбнулся ему и представился: - Привет. Я не знаю, слышишь ли ты меня, но, если что, меня зовут Дима.***
Десять лет и пять месяцев назад Юг России, Областная больница № 16
- Привет, Эмильен! – улыбнулся Дима, входя в палату спящего мальчика. – Я принёс тебе цветы. Всё утро Дима бродил в окрестностях больницы, срывая более или менее достойные цветы. Букетик получился скромным, но мальчик был доволен. Он поставил цветы в стакан рядом с кроватью Эмильена. Ему и в голову не приходило, что цветы могли бы быть расценены иначе, не как жест дружбы или заботы. - Скажи, - Дима сел рядом, - тебе что-нибудь снится? Он несмело коснулся волос мальчика и завёл вьющуюся прядь за ухо. Смутившись своих мыслей, Дима покраснел. В то время он ещё умел краснеть. - Эмиль, ты такой красивый. Как девочка. Знаешь, я вот подумал… Даже книжку нашёл, - мальчик потянулся за пазуху и достал оттуда книгу под названием «Спящая красавица». – Вот им же помогло. Вдруг, и тут поможет? Дима очень хотел помочь Эмильену проснуться. Он знал, что тот может. Просто нужно чуть-чуть ему постараться. Смущаясь, он наклонился и быстро коснулся своими губами губ спящего мальчика. Ничего не произошло. Мальчик очень расстроился, но не подал виду: - Я так и думал. Просто, ты меня не любишь. А, знаешь, мне кажется, что я тебя уже люблю… Может, этого хватит?***
Десять лет и три месяца назад Юг России, Областная больница № 16
- Эмильен! – кричал Дима в яростном бессилии, сжимая маленькие кулачки. – Ну приди же в себя! Хватит спать! Он тряс безучастного мальчика, лежащего на кровати в одной и той же позе вот уже полгода. Тряс, а по его щекам текли слёзы. Он скоро умрёт, так и не познакомившись с Эмильеном. Ведь он даже не знает, слышит ли тот его. На крики Димы сбежались врачи и медсёстры. Они схватили его под руки, вывели из палаты Эмильена, тащили, сопротивляющегося, по коридору… Многие дети вышли на шум. Их бледные, осунувшиеся лица были полны страха. Среди этих детей стояли два мальчика, уже связанных друг с другом, но ещё не знающих этого. Одного звали Никита, а другого Стас. Диме вкололи успокоительное. Большую дозу, потому что не могли иначе успокоить его. Лишь после второго укола мальчик затих. Его лицо было заплаканным, на щеках выступили красные пятна. Он был очень худым, просто кожа да кости. Болезнь совсем его измотала. Все в больнице знали, что ему осталось немного. К тому же, бедного мальчика совсем не навещает мать. Правда, исправно передаёт врачам деньги и лекарства. Наверное, её нельзя судить. …Этой же ночью, когда перевалило за полночь, по коридорам больницы шла женщина. Она тяжело ступала, её нога была ранена и наскоро перемотана, лишь бы не капала кровь. Она спешила, как могла. Вакцина, которую она так искала, была в её руках. Её мальчик, её родной сын, не пришёл в себя, даже когда она стала его тормошить и звать по имени. Ещё бы чуть-чуть, и она бы не успела. Но Бог есть, успела. Тонкая детская рука, тонкая стальная игла. Дима заметался во сне, когда лекарство стало поступать в кровь. - Тише, мой хороший, - из глаз женщины текли слёзы. - Теперь ты будешь жить. Она схватила с подоконника лист бумаги, карандаш и стала писать, изливать свою душу, надеясь, что когда-нибудь её сын прочтёт это послание и сможет простить её. Чуть позже она вышла из палаты сына. У неё оставались ещё ампулы. Драгоценное лекарство. Многие родители бы отдали за эту вакцину жизнь. А сейчас она должна стать Богом и выбрать, кому из детей жить. Это была непосильная задача. По щекам женщины снова и снова катились слёзы, когда она зашла в первую попавшуюся палату, а затем в ещё одну. Она собиралась зайти в следующую по коридору, когда до её слуха донёсся сдавленный стон. Повинуясь инстинкту, она пошла на звук и оказалась в небольшой палате слева. На полу на коленях сидела молодая женщина и неистово молила Бога о спасении своего сына, лежащего на кровати и не выходящего из комы вот уже полгода. - Кто вы? – встрепенулась плачущая женщина, поднимаясь с колен. - Никто, - ответила мать Димы. – Вы меня не видели. Она подошла к кровати, где спал Эмильен, улыбнулась, когда холодный лунный свет коснулся лица мальчика. Он прекрасный. Обладает той самой быстро ускользающей и неосквернённой детской красотой. Она достала шприц и вколола лекарство мальчику. Его мать наблюдала за этим, закусив руку. У неё больше не было надежды, поэтому она позволила незнакомке сделать укол. - С ним всё будет в порядке. Сдавленное «спасибо», без надежды в ответ. Женщина ничего не ответила и вышла. Ей нужно было спешить. Она должна успеть спрятать послание для своего мальчика там, где его никто не найдёт, кроме него.***
Я подскочил на кровати с сумасшедше колотящимся сердцем. Этот мальчик, лежавший в коме, был я. Я… Как? Я ничего не помнил, совершенно! И мама ничего не говорила! Ничего… Я чувствовал панику и недоумение. Почему от меня это скрывали? Дима тоже ничего не помнит? Почему мы всё забыли? У меня слёзы лились из глаз. Я дрожал всем телом, будто час простоял на морозе в одном нижнем белье. А внутри меня бушевал пожар. Было больно, огненно больно. Меня спасла мама Димы… Она сделала меня таким. Эта моя способность передвигать предметы… Я не особенный. Я просто оказался в нужном месте в нужное время. Это всё вакцина. Это её побочный эффект. Это я знал наверняка. Интересно, только у меня так? Я замер. Остальные дети – это Дима, Стас и Никита. Мои друзья. Это совпадение или нет, что мы встретились? Ещё прошлым летом я жил в другом городе и понятия не имел, что перееду сюда. Почему моя мать лгала мне? Почему не рассказывала?! Я совершенно не помню больницу. Но сейчас я так явственно всё видел, будто бы был там. Я слышал Диму, находясь в коме, слышал свою маму, врачей, твердящих, что надежды всё меньше и меньше. В меня верил один Дима. Он приходил каждый день. Каждый день разговаривал со мной. Его поцелуй был невинным и искренним. Детям не известно, что мужчины могут заниматься сексом, что есть различные нетрадиционные его виды, вроде Темы. Дима просто хотел помочь. Вспомнил ли он об этом? Когда побывал в больнице? И почему я вспомнил всё в данный момент? Та девушка. Та сумасшедшая. Точно. После встречи с ней у меня появились странные сны. «Он идёт за тобой, Эмильен. Кот уже рядом». Кот. Тот мужчина в больнице с длинными волосами и был Котом. От него я чувствую опасность. Но почему он идёт за мной? Не за Димой, не за остальными? Вопросов было больше с каждой минутой. Они росли в геометрической прогрессии. И я знал, что нужно что-то делать. Кот придёт за мной. Он и правда рядом. Зачем я ему? После десяти лет… Или меня так сложно было найти? Хотя… Мы же постоянно переезжали, типа прятались от отца. В прихожей послышались голоса. Я глянул на часы. Шесть утра. - Эмиль, наверное, ещё спит, Валер, проходи, - мама. И моя сестричка. Кот может использовать их. Нет, я должен обезопасить их. Что может сделать семнадцатилетний подросток? Мама увидела свет в моей комнате и вошла. Конечно, она не ожидала увидеть зарёванного сына, сидящего на полу. - Боже, Эмиль, - она кинулась ко мне. За ней влетел Валерий Иванович. - Привет, мам, - вздохнул я, вытирая слёзы. – Почему ты не сказала мне, мам? Почему молчала? Ты узнала Стаса и Никиту? Ты же полгода была со мной в этой больнице. Ты не могла их не узнать. Мама не изменилась в лице. Просто прикрыла на одну долгую секунду веки. - Кто тебе рассказал об этом? – её голос был выдержанным. - Мам, - невесело улыбнулся я, - разве это важно? Почему же ты молчала? Ты и о моей способности знала? - Конечно, - кивнула она, - когда ты спал маленький, вокруг тебя летали игрушки. - Почему, мам? - Я решила, что так будет лучше. Не нужно тебе об этом помнить. Когда вошла та женщина, я не верила, что она поможет тебе. И была шокирована, когда ты на следующее утро открыл глаза. Только ты почти ничего не помнил из детства, некоторое время ты забывал даже, что ел утром. Постепенно память нормализовалась, но всё связанное с болезнью будто стёрлось у тебя из головы. И я решила, что так лучше. - Диму ты тоже узнала? - Недавно, - мама вдруг улыбнулась. – Это забавно, да? - О, да, - кивнул я, улыбаясь в ответ. – Просто оборжаться. - Эмиль, малыш, я сделала выбор. Я решила, что так лучше. - Мам… - может она и была права. Просто мне было обидно. Грустно и обидно. Всё равно меня обманули. – А про Кота ты знаешь? - Про кота? В больнице не было никакого кота. - Он был, мам. Был. И… Ты, наверное, не поймёшь, но я должен уйти. - Сейчас? – мама глянула на часы. – В такую рань? - Да, мам. - Надолго? Я приготовлю суп с грибами на обед. Она не понимала. Не понимал и застывший в дверях Валерий Иванович. Не понимал и я. Я взял маму за руку: - Мамочка, я должен совсем уйти. Я не могу подвергать тебя и мою сестру опасности. Кот – это профессиональный убийца. Мама переваривала информацию с минуту. Она не поверила. Она не хотела верить. - Эмильен, это не смешно. Это, правда, было не смешно, но мне так хотелось засмеяться. - Мам, я уйду, что бы ты не говорила и не делала. Даже если ты запрёшь меня, я всё равно уйду. Она хорошо меня знала. И, глядя в мои глаза, убедилась в серьёзности моих намерений. Стала торопливо говорить, что мы справимся. Что мы можем уехать все вместе. Заграницу. На море. Валерий Иванович рассеянно кивал. Он, кажется, был готов на всё, лишь бы она перестала плакать. Мама понимала, что меня не переубедить, но продолжала попытки. - Мам, - я обнял её, - я тебя люблю. Ты правильно поступила тогда. Но эта история не закончилась. Мне не жить спокойно. - Он убьёт тебя? – зарыдала мама, Валерий Иванович кинулся её обнимать. - Нет, - покачал головой я. Зачем-то я ему нужен. – Всё будет хорошо. - Эмильен, прости… Прости меня, малыш… Мы стояли втроём на коленях, обнимались и, честно говоря, я впервые ощутил Валерия Ивановича частью нашей семьи. Он позаботится о маме, я был уверен. Я высвободился и стал собираться. Много вещей я не возьму. Только лишний груз. Запасные джинсы, толстовка, пара футболок, носки и нижнее бельё. Зубная щётка, зубная паста и шампунь. Уже тяжёлый рюкзак. Паспорт. Сотовый? По телефону меня легко найти. Нет. Слишком велико искушение. Мамин и домашний номера я знаю наизусть. Этого достаточно. Номер Димы не помню… Однако так даже лучше. Я взял книгу наугад. Будто бы у меня будет время её читать… Растерянные мама и Валерий Иванович сидели на диване и молча наблюдали за мной. Они не верили, что я действительно уйду. Подумав, я взял чистый лист бумаги и написал на нём пару строк для Кота. - Возьми, мам, отдашь Коту. И не ври ему. Ответь на все вопросы, что он задаст. Только честно. Тогда он тебя не тронет. А вы, - я обратился к Валерию Ивановичу, - берегите её. - Эмильен, у меня есть связи в органах, - начал было он, но я лишь покачал головой: - Бесполезно. Это не поможет. Но спасибо. Тогда Валерий Иванович встал, сходил в коридор и вернулся с деньгами. Протягивая их мне, он сказал: - Это всё, что у меня есть сейчас. Бери. Глупо было бы отказываться. Я коротко кивнул. - Я не верю… - тихо прошептала мама, отрешённо глядя на стену. И я не верил. Я вообще не понимал, что делаю. Чувствовал, что так нужно. - Всё будет хорошо, - солгал я и выбежал из своего дома, не зная, вернусь ли я туда когда-нибудь.***
Несколько дней спустя Юг России
Кот узнал всё, что ему было необходимо. Он разгадал эту загадку. Он понял, почему Эмильен был так нужен профессору и почему он такой особенный. Жаль, конечно, но у Кота не было выбора. Он должен был выполнить своё задание. Встреча с Эмильеном в больнице заставила Кота поторопиться. Мальчишка был очень не прост. Он тоже стал всё вынюхивать. И как только догадался? Семь утра. Эмильен должен быть ещё дома, готовиться к школе. Наверное, он уже проснулся и завтракает. А, быть может, он проспал. Тогда Кот его разбудит. Мужчина натянул воротник лёгкого плаща повыше и коснулся кнопки звонка. Его руки были в чёрных кожаных перчатках. Дверь открыла беременная женщина, мать Эмильена. - Здравствуйте, - ласково улыбнулся мужчина, сжимая за спиной крошечный современный электрошокер. – Я учитель Эмильена. Он несколько дней не появлялся в школе, вот я и решил убедиться, что всё хорошо. - Проходите, - женщина не улыбнулась в ответ, но посторонилась, пропуская мужчину в квартиру. Кот постарался скрыть своё довольство тем, как легко всё получилось. Женщина подошла к невысокому комоду, стоящему перед зеркалом, достала из первого ящичка белый лист бумаги, сложенный вдвое, и протянула мужчине. Сначала Кот не понял. Что за лист? Но он раскрыл его и прочитал: «Раз, два, три, четыре, пять, выходи меня искать, Кот». И подпись. Эмильен. Кот почувствовал яростное бешенство, его кровь вскипела. Всего два дня, два чёртовых дня он не следил за Эмильеном, был занят другим, а этот паршивец каким-то образом узнал и его имя, и то, что он охотится за ним. - Сволочь, - прошипел Кот. – Где он? Женщина смотрела ему в глаза и, казалось, ничуть не боялась: - Я не знаю. Он собрал вещи и ушёл. Оставил даже сотовый. Маленький засранец. Смотрел много фильмов. Коту ужасно хотелось заехать по красивому лицу женщины. Увидеть кровь на белой коже, страх в карих глазах, которые достались её сыну. Но поступить так означало показать свою слабость. Пацан переиграл его. Однако это временное преимущество. Если он нашёл его один раз, то найдёт снова. Правда, заказчик будет очень недоволен. Ну, что уж тут поделаешь? Ещё Коту крайне понравилось мужество мальчика, и за это он решил не трогать его мать. Всё равно она бесполезна. Можно оставить её как рычаг дальнейшего давления. Ну, что, Эмильен, раз. И два. И три. Кот вышел.