Отчужденные

Хэ Сюань была недовольна. Секта Цисянь — всего-навсего небольшая вассальная секта, намного уступающая её собственной. Но сейчас, пребывая на чужой земле, лучше действовать не ради монарха, а ради Будды. Хэ Сюань осмелилась бы оскорбить Цисянь, но не смела и слова сказать против секты Цзяньсюэ. Лучше действовать не ради монарха, а ради Будды — сделать что-то из уважения. Пока Хэ Сюань колебалась, Чанмин уже сделал шаг вперёд. Главный ученик осмотрел их с ног до головы. Очевидно, эти двое не были похожи на обычных сельских жителей или дальних странников. Хотя они и выглядели довольно измученными, меч в руке Хэ Сюань выдавал её личность. — Меня зовут Лин Хан. Могу я узнать имена почтенных господ? Кто ваши наставники? Это место находится под защитой секты Цисянь, если у вас есть немного лишнего времени, не откажетесь ли проследовать за нами на гору и выпить чашку горячего чая? Он говорил без особого энтузиазма, но достаточно вежливо. — Спасибо, Даою. Меня зовут Хэ Сюань, я с горы Цинбэй. Мы просто проходили мимо, у нас не было никаких намерений тревожить вас. Когда Хэ Сюань сложила руки в знак почтения, она специально показала ножны своего меча, чтобы Лин Хан смог увидеть символ секты, указывающий на то, что она не врёт. У секты Цзяньсюэ было много врагов, но гора Цинбэй не значилась в этом списке. Лин Хан кивнул, ослабив бдительность и взяв на себя инициативу объяснить, что происходит. — Сегодня мы пришли в деревню Циншуй, чтобы найти новых учеников. Мы были не вежливы по отношению к вам, поэтому, пожалуйста, простите. Будет замечательно, если вы посетите нашу секту, когда я закончу. Прошу вас, подождите немного. Хэ Сюань вежливо отказалась от предложения: — У меня есть важное дело, о котором я должна незамедлительно доложить своему шифу, поэтому мне нужно спешить. Пожалуйста, простите меня за это, я обязательно нанесу к вам визит в следующий раз. Её шисюн был мёртв, поэтому лицо Хэ Сюань выражало скорбь. Лин Хан внимательно вгляделся в её глаза и понял, что она не врёт. — Если это так, то… — Ваша секта набирает учеников? Как думаете, я смогу претендовать на место? — Внезапно заговорил Чанмин, изрядно удивив Лин Хана. — Брат Чанмин — Даоюй, которого я встретила во время своего пути, — объяснила ситуацию Хэ Сюань, — Он спас мне жизнь, поэтому я хотела пригласить его на гору Цинбэй, в качестве гостя. — Я получил тяжелую травму и потерял своё мастерство. У меня все время кружится голова, поэтому мои мысли в беспорядке. Думаю, я не смогу совершить такое долгое и трудное путешествие. Есть ли в вашей секте свободные места для внешних учеников? Линь Хан посмотрел на группу детей семи-восьми лет, а затем на Чанмина. Намёк был понятен: они ищут молодых учеников, а не стариков вроде него. Кроме того происхождение этого человека было неизвестным. А вдруг он враг или шпион? Разве секта Цисянь будет бездумно принимать людей в свой круг?! — Даою Лин, мы говорим уже достаточно долго, тебе следует разобраться сначала со своей ситуацией. Хэ Сиюнь потянула Чанмина за рукав, отводя того в сторону. — Брат Чанмин, секта Цисянь зависит от секты Цзяньсюэ, в ней нет ничего особенного. Лучше тебе пойти со мной на гору Цинбэй. Местная фауна быстро исцелит твои раны. — Боюсь, это невозможно. И всё же, если я не смогу стать внешним учеником, я все равно могу найти место у подножия горы, чтобы осесть и немного залечить свои раны. Хэ Сюань на мгновение засомневалась. — Тогда я… — Когда мои раны полностью заживут, я отправлюсь на гору Цинбэй, чтобы увидеть тебя. — Чанмин ободряюще улыбнулся. На Хэ Сюань всё ещё давила смерть её шисюна, поэтому она не могла остаться подле Чанмина. Они ведь и вовсе встретились случайно. Последние дни стерли грусть с его лица, возможно, потому, что его воспоминания медленно восстанавливались, и теперь он казался более живым и настоящим. И эта улыбка… Мастеров боевых искусств не стоит вводить в заблуждение красивой внешностью, ведь это самая ненадежная вещь в мире. Кто ещё кроме совершенствующихся и Будды, может отвлечься от всего и освободиться от мирских желаний? Хэ Сюань, казалось, что-то поняла, поэтому поспешно отвернулась, заставив себя через силу улыбнуться. — Что ж, раз брат Чанмин уже всё решил, я помогу ему убедить Даою Лина. Гора Цинбэй — небольшая секта, но мы все же чего-то стоим в глазах других. Когда я разберусь со своими проблемами, я обязательно навещу тебя. Хэ Сюань развернулась, чтобы протянуть Лин Хану зелёную нефритовую шпильку. — Даою Лин, Чанмин серьезно ранен и действительно не может путешествовать на дальние расстояния. Можете ли вы позволить ему поселиться на территории вашей секты? Через некоторое время я вернусь за ним. — Эта… Взгляд Лин Хана упал на нефритовую шпильку. Хэ Сюань улыбнулась и произнесла: — Эта шпилька для волос сделана моим шишу Линфэем, который хорошо известен своими разработками оружия. Вещица в моих руках не очень полезна, однако она подходит для женской самообороны. Даою Лин может подарить её своей возлюбленной или отдать старейшине. Прими этот подарок в знак нашей первой встречи. Шишу — младший брат учителя, то есть некровный дядя. Лин Хан не мог отвести взгляда с этого украшения. Если честно, секта Цисянь была небогата. Лин Хан не был первым учеником, поэтому и средствами особо не располагал. Ему было нелегко получить даже право выполнять миссию по поиску подходящих учеников вне секты. Лин Хан был уверен, что выполнение этого задания принесёт ему какую никакую прибыль, но жители деревушки были небогаты, поэтому никак не могли выразить своё «уважение» должным образом. Только что Лин Хан несколько раз намекнул несмышлёным детям, что выполняя определённые условия, они будут иметь более высокие шансы стать учениками секты Цисянь, но ни один из этих глупцов не понял намёка. А теперь появилась Хэ Сюань, которая предлагает ему нефритовую шпильку! Лин Хан колебался, но в итоге ему пришлось отклонить заманчивое предложение. — Боюсь, это полностью противоречит правилам… Хэ Сюань мягко улыбнулась: — Чанмин не ребёнок, поэтому ему не нужно тренироваться с нуля. Имеется ли какая-нибудь работа, выполняя которую, он сможет остаться? — На кухне внешних учеников нет повара… — Лин Хан наконец уступил. Он подозвал Чанмина, и тот подошёл ближе. — Ты умеешь готовить? — Немного. — Что именно ты умеешь готовить? Чанмин немного подумал, прежде чем ответить: — Яичница-болтунья считается? Уголки рта Лин Хана дернулись. Он, кажется, даже почувствовал запах яичницы со двора соседнего дома. — Я быстро учусь, — поспешно добавил Чанмин. На кухне не требуются никакие навыки совершенствования. Да и не имело никакого значения, каково мастерство этого человека в готовке, всё равно Лин Хан питается на кухне внутреннего круга. Лин Хан аккуратно коснулся шпильки и без колебаний согласился. Но Хэ Сюань чувствовала себя некомфортно: она не хотела прощаться с Чанмином, потому продолжала сыпать советами. — Хотя у секты Цисянь неплохая репутация, она всё равно зависима от Цзяньсюэ. Брат Чанмин должен быть крайне осторожен и никогда не принимать поспешных решений. — Спасибо, что пожертвовала своей шпилькой ради меня. Я подарю тебе ещё более лучшую в следующую нашу встречу. Хэ Сюань расценила эти слова, как обычную вежливость, но теперь они оба были связаны этим обещанием, поэтому девушка была вполне удовлетворена. Попрощавшись с ней, Чанмин официально стал поваром внешнего круга секты Цисянь.

***

Спустя три месяца. Для секты Цисянь назначение нового повара было незначительным эпизодом, о котором даже не стоила упоминать. В тот момент, помимо выбора новых учеников, в секте Цисянь происходило еще одно важное событие. Это была свадьба самого любимого ученика главы секты Лю Сиюя на дочери семьи Сяо. На протяжении многих столетий представители семьи Сяо были чиновниками, и талантливый гений этого поколения — Сяо Цанфэн, не был исключением. Хотя сам он еще не был женат; его племянница достигла брачного возраста, и нескончаемый поток людей приходил к их поместью, чтобы сделать предложение. В конце концов была выбрана секта Цисянь. Причина такого выбора заключалась не только в том, что Лю Сиюй был одним из выдающихся учеников секты Цисянь, который в будущем возглавит её, но и в том, что его талант сделал его известным. Он был очень молод, но уже мог играть на особом гуцине секты Цисянь. Однажды Лю Сиюй перешёл на новый уровень совершенствования, после чего его духовная сила резко возросла. Если ничего плохого не случится, Лю Сиюй станет главой секты Цисянь и в конце концов сделает её знаменитой. Такой необычайный человек, даже если он происходил из небольшой секты, был достоин стать мужем для дочери семьи Сяо. Они действительно были жемчужной нитью и нефритом. Жемчужная нить и нефрит — идеальная пара. Приближался день свадьбы, а также в секту было принято много учеников. Эти два счастливых события наступили один за другим. Гора была украшена фонарями и разноцветными лентами — все вокруг светились от радости. Но для главного повара Хэ, который отвечал за кухню внешнего круга, происходящее не казалось таким уж радужным. (Каждая секта делилась на внешний и внутренний круг.) Так называемый внешний круг состоял из учеников, пытающихся попасть во внутренний круг, но их совершенствование было посредственным. Десятки или даже сотни людей сидели вместе в одном классе, что было, далеко, не так эффективно, как индивидуальное обучение внутреннего ученика. У повара Хэ был плохой характер. Все внешние ученики согласились бы с этим. Однако у него был родственник, занимавший высокое положение во внутреннем кругу. Хэ имел дурной нрав, но всё равно сохранял за собой должность. Независимо от того, что про него думали внешние ученики, все они относились почтительно к нему. Были времена, когда повар Хэ тоже был радостным и счастливым, как все, но это было давно. Сейчас же он болтал со слугами ближайшего окружения. — Наверное вы не знаете, но с тех пор, как Чанмин начал работать на кухне, я избавился от многих проблем. Рубить дрова, собирать бобы — мне даже не нужно говорить пол предложения — всё уже и так готово. Он намного лучше, чем те ленивые и хитрые помощники, которые были раньше. Если его характер не измениться через время, я возьму его в ученики! Управляющий улыбнулся и сказал: — Редко можно увидеть, как вы хвалите кого-то. Он и правда так хорош? — Конечно хорош! — Воскликнул повар Хэ, — Только произнеси его имя, и он появится. Чанмин, давай-давай, иди сюда. Когда Чанмин сложил дрова и подошел ближе, повар Хэ представил его, а после своего друга: — Это управляющий Чжан. Он отвечает за организацию торжеств. В этот раз ему пришлось спланировать свадьбу шишу Лю как во внутреннем, так и во внешнем кругу, хотя обычно он отвечает только за первый. Лю Сиюй был молод, но был старшим учеником, поэтому его положение в секте было высоким. Повар Хэ не зря называл его шишу. Управляющий посмотрел на Чанмина. В отличие от тех юных учеников, которые начали совершенствоваться в подростковом возрасте, этому человеку было как минимум двадцать или того более тридцать лет. Он выглядел энергичным и надёжным, и в тоже время слишком красивым, даже больше, чем Лю Сиюй, которого прозвали «молодым нефритом». Учитывая такую привлекательную внешность, разве ученицы внешнего круга не борются за его благосклонность? Эта нелепая мысль мелькнула в голове управляющего, заставляя улыбнуться. — Вы не хотите заняться совершенствованием? Или вы согласны быть поваром, подобно господину Хэ? — У меня плохое здоровье, — честно ответил Чанмин, — я не пригоден для совершенствования. Главный повар Хэ хорошо относится ко мне, и я с радостью помогаю ему в работе. Управляющий Чжан немного разбирался в медицине, поэтому взял Чанмина за запястье, прощупывая пульс: — И правда, какая жалость… Если этот человек смог бы совершенствоваться, то, несомненно, вскоре стал бы ещё одним «молодым нефритом». Чанмина не заботила идея совершенствования. — Я пойду нарублю дров. — Сказал он повару Хэ. Главный повар рассмеялся: его настроение значительно улучшилось. — Давай-давай. Чанмин сложил руки, выказывая уважение, а после ушёл. Два человека продолжили свой разговор: — Как думаешь, шишу Лю сможет преодолеть уровень также гладко на этот раз? Если так, то он будет первым человеком в истории, преодолевшим восьмой уровень Священного Писания в возрасте двадцати пяти лет! — Нет, он будет вторым. — Что? А кто же первый? Кто в нашей секте смог добиться такого?! — Этот человек не из секты Цисянь. Я говорю про Цзюфана из демонической секты. — Цзюфан? Тот самый Цзюфан, который сначала вошёл в секты даосов, после в секту буддистов, впоследствии восстав и против даосизма, и против буддизма. Помнится, после он встал на путь демонического совершенствования, в конце концов отвернувшись даже от конфуцианства? — Да, это он. — Цзюфан имел какое-то отношение к нашей секте? Разве глава секты Цисянь мог одолжить ему Священные Писания? — Цзюфан не одалживал, а украл. Он взял их на три дня и три ночи, а после вернул обратно, заявив, что в Священных Писаниях есть изъяны, которые нельзя исправить. Он также сказал, что люди не смогут достичь девятого уровня, практикуя их. Бывший глава секты был так зол… Было решено не распространяться об этом. Я подозреваю, что глава секты Сон умер так рано, потому что не хотел признавать правоту Цзюфана. Мастер пытался преодолеть восьмой уровень Священного Писания, но все его попытки оказались тщетны. Я слышал, что его смерть была ужасной! Ученики, увидевшие труп, были так напуганы… — Эй, хватит рассказывать мне об этом! Может найдём тему поинтересней в такой-то радостный день?! Ты видел невесту шишу Лю? — Только издалека… Голоса за спиной Чанмина становились всё тише и тише. Он прошёл мимо кухни, захватив бамбуковую корзинку, и спустился по склону горы. Чанмин собирался выкопать побеги бамбука по пути. Повар Хэ сказал, что хочет пожарить их вместе с мясом. Большая часть еды внешнего круга делилась между учениками, конечно же остальная часть доставалась поварам и прислуге. Однако размер порций определял повар Хэ. Вот почему он стал человеком, которого ученики внешнего круга не могли обидеть. На полпути сила, которую он использовал, чтобы опереться бамбуковой палкой в землю, неожиданно увеличилась — Чанмин слегка наклонился и ахнул. Он не мог пошевелиться, будто его сковал тысячелетний лёд. Кровь хлынула к сердцу, как волна, готовая утопить его. Боль пришла внезапно, но Чанмин был готов к ней. С тех пор, как он вышел с Жёлтых Источников, приступы несколько раз повторялись. Хотя его воспоминания были повреждены, он всё равно помнил несколько эпизодов своего совершенствования. Каждую ночь он пытался направить свою духовную силу, чтобы восстановить дыхание и урегулировать потоки ци. Через несколько месяцев были заметны первые результаты. Промежутки между приступами увеличились, а духовная сущность в теле, казалось, ожила. Но каждый раз, когда появлялась боль — ему приходилось страдать. Всё что мог сделать Чанмин это лишь дожидаться, когда волна боли пройдёт. Неожиданно он почувствовал движение в правой стороне бамбукового леса. Чанмина нельзя было назвать любопытным человеком, но в тот момент он не контролировал своё тело. Кого-то толкнули в его сторону. Неизвестный упал прямо перед ним. Этот человек поднял глаза, а Чанмин отпустил голову вниз. Они посмотрели друг на друга. Чанмин был потрясён до глубины души! «Этот человек!»