Взойдёт ли солнце завтра?...

      Опять этот сон... Бесконечно тёмный лабиринт. Одинаковые чёрные стены смыкаются за спиной, не дают остановиться ни на миг. Кажется, воздух в лёгких вот-вот закончится и он задохнется от бесконечного бега. Стены начинают рушиться, давя, размалывая кости, всем своим весом наваливаясь на него.       Вздох... Нужно подыскать новую квартиру. В этой вновь стало тесно. Ни в одной он ещё не продержался дольше двух месяцев. Наверное, война даёт о себе знать. Нужно взять себя в руки.       Джон встал, сунув ноги наобум, пошаркал тапками на кухню. Жаль будет прощаться с этим местом. Здесь довольно уютно. Плюхнувшись в кресло, он взял в руки старую, потрепанную скрипку. После кошмаров его всегда тянуло прикоснуться к ней. Провести пальцами по её изгибу, легонько потрепать натянутые струны. Он не умел играть, но инструмент таинственным образом успокаивал расшалившиеся нервы.       Джон не помнил, когда именно у него появилась эта скрипка. Может кто-то забыл её в больнице? Или её подарил какой-нибудь сосед на очередное новоселье? Может она досталась ему в наследство от Гарри? Это было не так важно. Просто, однажды, Джон очнулся от очередного кошмара и затуманенный страхом взгляд остановился на блестящей от рассветного солнца скрипке. Ему она нравилась и этого было достаточно.       Джону приходилось сложно. Он регулярно посещал психолога. Война оставила раны не только на теле, она исполосовала сердце. После совершенно глупой аварии, произошедшей по вине молоденького велосипедиста, он потерял огромный кусок воспоминаний. Сердце ныло, а голова раскалывалась пополам каждый раз, когда Джон пытался вспомнить что было до неё. Он забросил походы к психологу, уехал подальше от центра Лондона, перестал посещать доктора. Слишком больно и нет больше сил бороться дальше. Если забыл, значит так должно быть. Значит это...не важно.