***
Стряхивая со шляпок пылинки, Фрида хотела сшить и себе парочку. В журнале современной моды, она выбрала несколько интересных моделей, осталось выбрать, каких из них нравятся ей больше всего. Зашёл молодой рыжий парень. Фрида закрыла журнал, улыбнулась и подошла к посетителю. — Мне нужна шляпа для верховой езды, — сказал Флок. — Но только чтобы к ней сильно не прилипала грязь, шерсть и пыль. — Есть вот такой вариант, такой, — Фрида показывала модели, рассказывала из какой ткани они делаются, в чём преимущества и недостатки. — Хорошо. Я закажу вот эту модель, но их вот этой ткани. Так можно? — почесав затылок, сказал Флок. — Можно. Мне нужно будет снять с вас мерки, занести в журнал... Что Вы делаете? Флок начал раздеваться, из-за чего Фрида покраснела. Не хватало, чтобы Зик узнал, что посетители магазинчика раздеваются перед его женой. — Вы же хотели снять с меня мерки? — замешкался Форстер, застёгивая ширинку обратно. — С головы. С головы снять мерки, чтобы шляпа не оказалась Вам большой или маленькой! — покачала головой Фрида. Сняв мерки, Фрида хихикнула и назвала парня забавным. Никогда покупатели ещё не раздевались перед ней. — Тогда может Вы сочтёте за честь сходить со мной поужинать? — начал подкатывать Флок, хватая Фриду за руку. — Я замужем. Боюсь, муж не поймёт таких почестей. — Какая досада... Может, Вы разведётесь тогда? Обещаю водить Вам по ресторанам! — выдал немыслимое Флок, опять рассмешив девушку. — Какой Вы смешной, господин Форстер, — расставляя витринные шляпки обратно, хихикала Фрида. — Нет, Вы подумайте над моим предложением. Я серьёзно! — Флок взял лист с указанием даты, когда прийти за шляпой и умудрился поцеловать Фриду в щёчку. Йегер вздрогнула в этот момент от неожиданности и холодных влажных губ на своей щеке. Зик давно не целовал её в щёку, он вообще последнее время будто не замечал жену, решая проблемы клиники. Когда Флок ушёл, Фриде пришлось работать дальше, выбирая с другими посетителями шляпки. Мысли были о Флоке. Странный такой… — Спасибо! Спасибо! — постоянная клиентка забрала сразу две заказанные шляпки и ушла. Фрида закрыла магазин, сняв кассу перед этим, и направилась домой. — Хоть и не стемнело, но я хочу проводить Вас до дома! — откуда не возьмись, появился Флок. Он был одет в штаны для верховой езды, высокие сапоги со шпорами, белоснежную рубашку и жилетку. — Вы – жокей? — спросила Фрида, не видя ничего плохого, если парнишка проводит её до дома. — Да. Мы с Тюром берём первые места. Тюр – мой чистокровный конь. Хотите побывать на скачках? — спросил Флок. — Как-нибудь, может и побываю, но не сейчас. Он рассказывал о лошадях, своей жизни и ещё раз о лошадях. На удивление, парнишка оказался хорошим собеседником. Фрида пару раз засмеялась, когда Флок рассказал, как один из коней куснул одного из лордов за задницу после скачек. — … у лорда были такие шаровары с кружевами жёлтого цвета, что бедный конь принял их за сено, вероятно. Крики были жуткие, мы с Тюром чуть не оглохли, — закончил рассказ Флок. — Я знаю лорда с малых лет. Он всегда любил ярко и вычурно одеться. Спасибо, что проводили, но мы пришли, — остановившись, Фрида посмотрела на свой домик. Не хотелось идти в него, хотелось ещё поболтать с Флоком, выпить по чашке чая с ним. — Увы! Зато теперь я знаю, где Вы живёте, прекрасная Фрида. Надеюсь, Вы всерьёз подумаете о разводе, что каждый день смеяться вместе со мной, гуляя по городу под ручку, — он выглядел таким галантным и притягивал к себе, но Фрида пыталась отогнать от себя все дурные мысли. У неё есть муж. Она любит Зика. Всё! — До свидания! — Теперь живу лишь мыслью о нашей будущей встречи! И Фрида осталась одна. Скинула туфли, начала готовить ужин. Всё так скучно, обыденно, зато Зик её любит. Она его любит, просто нужно подождать, пока наладятся его дела, и всё будет хорошо. Потушив кролика в сливочном соусе, Фрида быстро приготовила луковый суп и начала накрывать стол. Уставший Зик со своим кожаным портфелем, пришёл домой и присел за стол, начиная трапезу. — Как прошёл твой день? — спросила Фрида, чувствуя, что аппетита совершенно нет. — Как обычно. Одна куча бумаг сменилась другой. Ещё пришлось беседовать с истеричной женщиной, муж которой умер у нас в больнице. Она хочет обвинить нас в его смерти, но у неё ничего не выйдет! — сказал Зик. — Её можно понять. Она потеряла любимого, — вздохнула Фрида. — А что с ним случилось? — Пьяный шёл из бара, упал, ударился о поребрик головой, пролежал у нас неделю и умер, не приходя в сознание. — Какой кошмар! — Пить меньше надо. Фрида, дай мне добавки. Ещё кофе свари, мне нужно перепроверить кое-какие бумаги. Фрида поднялась, послушно выполняя пожелания мужа. Раньше она не замечала, что в её муже так мало сострадания к чужому горю. Интересно, как отреагировал бы на эту историю Флок?Глава 7
27 февраля 2021 г. в 12:14
Карина хлопнула дверью, уходя на работу утром. Хистория тоже собралась пойти на работу, увидеть сестру, помочь ей с чем-нибудь, проветриться.
Накинув на себя платье, которое еле налезло на неё, хотя ещё несколько недель назад платье отлично сидело на ней, Хистория накинула на плечи шаль, обула полусапожки без молнии или шнурков и пошла на работу.
Действительно похолодало. Много луж, грязи. Приходилось слегка приподнимать подол, проходя мимо глубоких луж, но в целом Хистория была довольна погодой. Люди мимо пробегали по своим делам, а на Хисторию уже практически никто не косился.
Фрида была на месте, переживая за сестру, которая жаловалась на плохое самочувствие последнее время и не ходила на работу.
— Всё хорошо? Как ты? Как с Райнером дела? — забрасывала сестру вопросами Фрида.
— Всё хорошо, но я чувствую, что Райнер охладел ко мне или обижен. Он стал совсем другим. Я так виновата перед ним! Он же ничего плохого мне не делал, наоборот, любил, заботился, — Хистория понимала свою ошибку и понимала, почему Карина её так ненавидит. — Я плохая жена, Фрида. Очень плохая. Боюсь представить, какая из меня выйдет мать.
Фриде понадобился час, чтобы успокоить Хисторию. Когда Браун более-менее пришла в себя, решено было вернуться к работе. Йегер зашуршала упаковочной бумагой, рассказывая рецепт тыквенного пирога, который понравился Зику, а Хистория подавала ленточки, обрезала их и завязывала бантики. Три шляпки ушли к клиентам. Фрида была рада наконец-то побыть с сестрой, а не стоять целыми днями одной, стряхивая со шляпок пылинки от скуки.
Желая наконец-то выпить чаю и перекусить во время обеда, Хистория сначала присела на кресло. Потом поднялась с него, вспоминая, что прихватила из дома овсяное печенье.
— Хистория, у тебя кровь. Ты уверена, что всё в порядке? — насторожилась Фрида, увидев на полу капли крови.
— Что... не знаю... Фрида! Мне страшно! Помоги! Помоги! — запаниковала Хистория и едва не упала на пол. Фрида помогла сестре дойти до кресла, а сама помчалась за помощью. Довез Хисторию до больницы один из продавцов с рынка в своей трясущейся повозке. Фрида закрыла магазин и поехала с сестрой.
Ханджи Зое – заведущая родильным отделением в клинике Гриши Йегера, едва взглянув на бледную Хисторию, истекающую кровью, приказала везти ту в операционную.
Фрида сходила с ума. Зик сидел рядом с ней, пытаясь хоть как-то успокоить. Райнер бродил туда-сюда по коридору, волнуясь. Сегодня ему разрешили никуда не ехать, ибо Зик решил, что Райнер может врезаться куда-нибудь и медикаменты испортятся.
Время шло. Стрелка часов уверенно шла вперёд, а Райнера раздражало это тиканье. Он присел на стульчик, боясь, что сейчас Ханджи выйдет и скажет, что всё кончено. Нужно было заступиться за жену, не позволяя матери себя так вести. Постоянные скандалы, упрёки… у здорового-то человека поедет крыша, а Хистория пыталась выдерживать все нападки сама, не чувствуя ничьей поддержки. Райнер решил, если Хистория выживет, то он будет её оберегать и защищать от всего плохо, забудет старые обиды и, возможно, переедет в другой город.
Райнер ни разу за несколько часом не вспомнил о ребёнке. Как-то не чувствовал он себя отцом, не зная даже, как с детьми себя вести.
Зик периодически уходил в свой кабинет, чтобы поработать, а потом возвращался к жене. Фрида недобрым взглядом смотрела на Райнера, считая, что это он виновен во всех бедах её сестры. Если Хистория не выживет, Фрида задушит Райнера голыми руками.
— Браун кто? — наконец-то вышла Ханджи и подбоченилась.
Райнер подскочил, перебирая свои пальцы от нервов. Нервно сглатывая, он внимательно смотрела на врача.
— Родилась у вас девочка. Маленькая, слабенькая, худенькая, но живая. Жена тоже жива, но слаба. Вам нужно будет принести сюда кое-что, я сейчас напишу. Пройдёмте в мой кабинет, — Ханджи направилась прямо по коридору а потом свернула налево. Райнер был рад, что жена жива, но хотелось поскорее увидеть её, чтобы убедиться, что она действительно жива.
— Так, конечно, одежда нужна и я здесь ещё крем один записала. Его можно купить возле рынка. Ещё я написала кое-что из еды. У вашей жены одна кожа и кости! Вы её совсем не кормили что ли? — спрашивала Ханджи, записывая всё, что нужно на листик.
— Она всегда мало есть. Её невозможно насильно накормить.
— Да, и такое бывает.
— Я могу её увидеть?
— Завтра. Приходите с утра, увидите и жену и дочь.
Райнер не помнил, как дошёл домой. Он до сих пор не осознавал, что стал отцом, а вот мать пробурчала, что Хистория могла бы и мальчика родить, но Райнер не стал слушать мать, взял сумку и собрал практически всё, что написала ему Ханджи. Осталось только купить крем и завтра с утра положить еду. Карина приготовила говяжий бульон и свеклу, махнув рукой, что это самое то. Райнер не стал спорить с матерью, находясь в странном состоянии между радостью и стыда, что последнее время так плохо относился к жене, не замечая её.
Хистории постоянно хотелось пить. Она находилась в полусонном состоянии между явью и сном. Медсестра обработала швы, Ханджи осмотрела, сказала поставить капельницу. В палате лежало ещё две девушки, которые просили отселить от них Хисторию, боясь, что она умрёт. Уж очень слабым было её состояние, а вид такой бледный, истощённый.
Ранним утром, когда Хистория более-менее пришла в себя, она пыталась вспомнить, что с ней случилось. Всё тело сильно выкручивало и ломило, но это не мучало девушку так сильно, как незнание о судьбе ребёнка.
— Где... Где? — задыхаясь из-за волнения, Хистория пыталась через силу подняться с кровати.
— Тихо-тихо, — медсестра успокаивала её, говоря, что врач скоро придёт.
Ханджи пришла в девять. Осматривая Хисторию, задавая вопросы о самочувствие, врач улыбнулась:
— Ваша дочь хоть и родилась слабенькой, но опасности для жизни нет. Я попрошу принести вам её на кормёжку. Медсестра Митчелл расскажет, как правильно держать, кормить, пеленать.
— Ох...
Хистория с нетерпением ждала встречи с дочерью, желая поскорее прижать её к своей груди. Соседки по палате оказались необщительными, но Хистории и не нужны были беседы и говорить с ними ей было не о чем, а говорить о личном с незнакомками – Хистория не собиралась.
Принесли дочь. Маленький, крохотный комочек, завёрнутый в пелёнку. Хистория даже испугалась, когда взяла малышку на руки и совершенно не почувствовала веса. Митчелл – крупная и высокая медсестра и длинной светлой косой, объясняла, как правильно держать, крутилась вокруг новоиспечённой матери и помогала. Хистория до сих пор не знала, как назвать дочь, считала, что Райнеру она не нужна, он даже не придёт проведать их, посмотреть на них.
Какое же было удивление Хистории, когда она только-только укачала дочь после кормёжки, наблюдая, как малышка сопит, смешно нахмурив личико, и тут Райнер появился в дверях.
Браун растерялся, чувствуя себя не в своей тарелке. Его сердце бешено билось, он обрадовался, что жена жива, неуверенно подошёл к ней и поставил сумку на прикроватную тумбочку, достал оттуда банку с бульоном и свёклу.
— Ты пришёл? — Хистория улыбнулась, прослезившись. Он была уверена, что мужу плевать.
— Да... Одежду принёс тебе, крем для быстрого заживления. Ханджи сказала какой и где купить. Как твоё самочувствие? — мельком глядя на ребёнка, спросил Райнер.
— Я чувствую себя так, будто меня прокрутили в сушилке. Не представляешь, как всё болит!
— А девочка? Как ты решила её назвать?
— Не знаю... Я думала, что вместе её назовём.
— Хм, — задумавшись, Райнер пытался придумать подходящее имя для дочери, но в голову ничего путного не лезло. — Может, Мария или Оливия?
— Может. Мне нравится. Давай назовём двойным именем, например, Мэри-Оливия Браун? — пожала плечами Хистория.
— Давай. Мне нравится, — опять улыбнувшись, Райнер присел на стульчик. Нет, он до сих пор не осознавал, что стал отцом, что у него родилась дочь.
— Хочешь подержать? — предложила Хистория.
— Я могу уронить её или сделать что-то не так, или навредить! — испугался Райнер. Неужели дети рождаются такими крохотными и беззащитными? Как только Хистория умудряется держать ребёнка, ничего не сломав ему? Мэри-Оливия такая крошечная, хрупкая...
— Не волнуйся, ты не навредишь ей, а я быстро поем и переоденусь. Возьми, — уговаривала мужа Хистория.
Райнер взял. Боялся пошевелиться, а малышка Мэри-Оливия заворочалась и закряхтела.
Хистория ела, потом переодевалась, надев свою ночную, а не больничную, в которую её нарядили после операции.
— Ой, она ворочается! Хистория! Я сейчас уроню её! — не зная, как предотвратить падение, Райнер подбежал к жене. Она взяла дочку на руки и рассмеялась, но смеялась недолго, так как шов начал болеть от смеха.
— Ты такой смешной! Я не могу, — улыбнулась Райсс.
Выписка. Райнер каждый день навещал жену и дочь. Хотелось поскорее оказаться с ними дома, жить одной семьёй, поэтому у Брауна с утра дрожали руки от волнения. Они с Хисторией выбрали колыбель в каталоге, а на днях молодой отец собрал кроватку, постелил в неё матрас, накупили погремушек и пелёнок.
— Вот увидишь, сбежит она к своему ненаглядному, — ворчала с утра Карина, наряжаясь в фисташковое платье из плотного хлопка, которое гладила вчера весь вечер.
— Мам! Не начинай! — попросил Райнер, собираясь в больницу.
— Конечно, не начинай. Как же, она тебе поулыбалась, а ты растаял. Да не любит она тебя, а просто хочет, чтобы ты был предан ей, как собачонка, — расчёсывая волосы, Карина обула лодочки на низком каблуке, ещё раз поправила волосы и подошла к двери, смотря на Райнера, который крутился возле зеркале, не решаясь спорить с матерью.
Брауны вышли из дома в полном молчании и пешком пошли до больницы. Их там встречала Фрида – красивая и наряженая, как на праздник, а вот Зик работал, не разделяя всеобщей радости от появлении в мире Мэри-Оливии, которую решили дома называть просто Мэри. Быстро и красиво.
— Так рада! Райнер! — обнимая парня, Фрида даже рассплакалась, видя, как Райнер приходит к жене, чтобы навестить её, а иногда помогал переодеться. Он был очень заботливым и внимательным, но Фрида всегда считала Райнер грубым мужланом, а теперь готова была взять свои слова обратно.
— Я тоже рад. Ханджи сказала, что Хистории всё же не стоит налегать на домашние дела, не поднимать тяжести и побольше пока лежать, набираться сил, — говорил Райнер, с нетерпением ожидая жену и дочь.
— А матери надрываться можно. Мать же не жалко, — пробурчала Карина, скрещивая руки на груди.
— Мам, я такого не говорил. Зачем ты сейчас выставляешь меня монстром? Когда я тебе не помог сумки тяжёлые с рынка донести? Пожалуйста, не устраивай скандалов хотя бы сейчас! — попросил Райнер.
Фрида в такие моменты радовалась, что свекровь живёт далеко от них с мужем и не интересуется жизнью сына. Вот же Хистории не повезло со свекровью. Врагу не пожелаешь жить с такой женщиной под одной крышей. Каким только чудом Райнер не вырос таким же ворчливым и злым, как его мать? Удивительно.
Осторожно выходя из больницы, Хистория улыбнулась. Хоть место шва ещё побаливало, а в теле присутствовала слабость, девушка была счастлива.
Ханджи вынесла маленькую Мэри в конвертике. Дочь передали отцу, а Хистория придерживалась за сестру, улыбаясь.
— Я машину арендовала. Присаживайтесь, поедем домой, — Фрида показала на чёрненький автомобиль. Брауны присели. Молодые родители с дочью расположились сзади, а Карина и Фрида – вперёд.
Фрида вела не слишком уверенно. Опыта у неё было мало, а набраться его было и негде. Зик считал покупку машины – иррациональной тратой средств. Город маленький, можно обойти его пешком, в крайнем случае, доехать в двуколке, которых очень много на каждой улице, а везут за копейки. Просить машину у отца было стыдно.
Притормаживая у дома, Фрида заглушила мотор, считая, что не стоит идти к сестре в гости. Племянница – радость. Фрида очень была рада, что стала тётей, но теперь она ещё больше чувствовала собственную беспомощность перед словом Зика.
— Не пойдёшь к нам? — спросила Хистория.
— Нет, сестрёнка, мне нужно машину вернуть, а потом шляпки упаковать. Прости, что не смогу отметить с вами это радостное событие. Не волнуйся, на днях я обязательно заеду к тебе и посидим, — улыбалась Фрида.
— Хорошо. Спасибо, что подвезла! — Хистория направилась к дому, а перед тем как зайти в подъёзд – помахала сестре. Та помахала в ответ и уехала.
Фрида проплакала потом до утра, а Зик весь вечер копался в бумагах, которые притащил домой, как это часто делал.
Единственное живое существо, о ком Фрида могла заботиться – тысячелетник, стоящий на окне. Зик был против детей, кошек, собак, птиц в клетке, – против всего! Фрида иногда сходила с ума от недостатка общения. Друзей у неё не было, муж вечерами был занят, поэтому приходилось вечерами сидеть на кухне, потягивая горький кофе и сомневаться, что жизнь проживается так, как надо.
У Хистории начались трудовые будни. Ребёнок, оказывается, кричит ночью. Кричит так сильно, что весь дом и соседняя улица просыпается. Хистории приходилось подниматься с постели, хватать дочь и идти на кухню, чтобы дать мужу хоть немного выспаться, но Райнер тоже просыпался и никак не мог уснуть. Ещё и Карина подливала масла в огонь, мол, у хороший матерей дети так надрывно не кричат.
— Мам, не начинай! Иди в свою комнату и спи, мы сами справимся, — повышал голос Райнер. Все вокруг кричат, ругаются, ссорятся, а он среди этих огней пытается хоть немного отдохнуть.
— Тише-тише, пожалуйста, спи, — нарезая круги на кухне, Хистория пыталась успокоить дочь, но Мэри орала до хрипоты.
— Может, я попробую? — измученный детскими криками Браун, попытался сам успокоить ребёнка. Мэри засопела спустя пятнадцать минут. Хистория поспала пару часов, а потом Мэри опять проснулась.
Примечания:
Совсем скоро конец истории)