***
Эрен провожал жену каждое утро на тренировку. Кесса каталась по часу на Смерче, готовясь к соревнованиям через две недели. Только моральное угнетение Кессы и полное отсутствие мотиваций в жизни не нравились Йегеру. Помогая ей слезть с коня, Эрен дотронулся губами до лба. Кесса была вспотевшей, но температуры не было. Он понимал, что это из-за Микасы, но старался оставлять жену одну как можно меньше. — Обои или декоративная штукатурка? Что хочешь в гостиной? — интересовался Эрен, удаляясь в сторону конюшни, где временно жил Смерч. Кесса молча пожала плечами, облизывая губы. Хотелось пить, казалось, что горло пересохло настолько сильно, что сейчас начнёт трескаться. А день был хорошим, солнечным. Эрен прикинул, мечтая переехать в собственный дом как раз к зиме. Будет отлично остаться с Кессой наконец-то наедине и наладить отношения. Хотелось, чтобы всё было как раньше. Но только Кесса больше не хотела как раньше — отдавать себя мужу без остатка, растворяться в нём, а взамен получать лишь нападки от его женщин. И этот грозный взгляд Микасы, преследующий её на кухне, в гостиной, на улице. Невыносимо так жить. Самое обидное, что Кесса не понимала, в чём провинились перед Микасой, заслужив такую ненависть, но предполагала, что это обычная ревность. Да эта истеричка влюблена в Эрена, а на Жана и дочь ей как-то всё равно. Микаса бесится на ровном месте, выживая соперницу. — Хочешь, продадим дом и уедем куда-нибудь подальше? — стоя за стойлом, спрашивал Эрен. Кесса сняла со Смерча седло, уздечку и начала капать ему глаза специальными каплями, которые прописал ветеринар. — Ты же знаешь, что пока мы не можем сделать этого. Мы не купим ничего приличного пока что, — буркнула девушка, выходя из стойла. О Смерче позаботится конюх Гиглз — единственный, кто без проблем вычёсывает, кормит коня и меняет ему подковы, не боясь быть затоптанным или укушенным. — Я стараюсь не подпускать к тебе Микасу, но пока вы живёте под одной крыши, это проблематично. Обещаю, что она не переступит порог нашего дома, — Эрен поцеловал жену, и они пошли домой.***
Райнер снял со своей двери оленьи рога. Карина, подбоченившись, орала на Хисторию и даже ударила невестку по щеке. Трудно представить, что творилось внутри Брауна в этот момент. Домой идти в тот день не хотелось, Хистории было плохо, и она пролежала весь день в кровати, тихонько рыдая в платок, виня себя в том, что соседи начали подхихикивать и шептать ей обидные вещи в след. Ещё и Карина оскорбляла, обещала надрать уши, если узнает, что Хистория действительно изменила Райнеру. — Конечно, мой сын не такой смазливый, как этот прощелыга, но это не даёт тебе права изменять моему сыну, дрянь! Поднимайся, бельё хотя постираю, — Карина с нетерпением дождалась, пока Хистория слезет с кровати, а потом стянула простынь, пододеяльник и наволочки. Вернулась женщина с комплектом другого белья и кинула его на кровать. — Застели супружескую кровать и иди к столу. Я суп сварила. Хватит сопли здесь сидеть жевать. Хистория начала заправлять постель, дабы не злить свекровь ещё сильнее. Ребёнок последнее время вёл себя беспокойно, а сама девушка чувствовала себя слабой и очень уставшей. Присев к столу, хватая ложку со стола, Хистория принялась есть. Она толком не помнила, хорошо ли питалась и как регулярно, вечно находясь в каких-то фантазиях, а Карина не звала её к столу на каждый приём пищи. — Насколько нужно быть ушибленноц, чтобы заявить на всю улицу, что беременна от Эрена? — возмущалась Карина, перемывая тарелки. Хистория пила чай со сладким пирожным. — За что ты так унижаешь моего сына? — Простите, я не хотела ничего такого, — бормотала Хистория, делая глоток чая. — Не хотела она… Сама теперь будешь снимать рога с дверей. Тоже мне шутники. Руки бы им оторвать за такое! Следующую неделю Хистория тоже провела дома. Карина ворчала, но уже не так сильно, убегая на работу, потом прибегая и прибираясь. Хистория иногда готовила ужин, а из дома так вообще не выходила, боясь косых взглядов. Но хуже всего чувствовал себя Райнер. Руки дрожали, сжимая руль, санитары в больницы переглядывались и улыбались, а кто-то вообще сказал, чтобы Браун гнал в шею неверную жену. Райнер начал сомневаться в своём отцовстве…***
В день скачек Кесса чувствовала себя ужасно: усталость, смешанная с плохим настроением и слабостью. Выпив горячего чаю с утра, съев бутерброд с ветчиной и сыром, Кесса в сопровождении Эрена, Карлы и Кирштейнов, направилась на поле, где и происходило соревнование. Смерч тряс головой, дёргал ушами и постоянно тыкался мокрым носом в плечо Кессы. — Удачи, Кесса, — поцеловав жену, Эрен улыбнулся. — Надеюсь эта сука свернёт шею, — прошептала Микаса. Кесса пропустила мимо ушей пожелание Микасы и повела коня к стартовой полосе, где уже собрались другие наездники. Смерч нервничал. Он всегда дёргался возле других лошадей. Кесса забралась в седло, поглядывая на Эрена и семью вокруг него. Жан, как обычно, держал на руках Эрин, рядом сидела Микаса с недовольством скрестив руки на груди, а потом — Эрен и Карла. Смерч фырчал, выражая своё недовольно — он не горел желанием ходить под седлом так долго. Максимум час-два, но сегодня шёл шестой час ощущения седла на спине. Кесса тщательно вычесала его спину, чтобы ничего не приносило коню дискомфорт. Глаза протёрла, нос протёрла, гриву вычесала. Шерсть просто лоснилась под ярким солнечным светом, а при ходьбе было видно, как под конской кожей играют мускулы. Ожидая старта, Кесса сжимала поводья. Соперники тяжко вздыхали, не слишком радуясь этим соревнованиям. Награда — маленькая, а коням ещё работать нужно, перевозить продукты из дома на рынок. Старт. Смерч рванул вперёд, оставляя за собой пыль. Кесса чувствовала, что конь начал выходить из-под контроля, а потом он вдруг укусил лошадь, вышедшую немного вперёд его самому. Наездник ругался, а Смерч рвался вперёд, не терпя никаких соперников. Одна лошадь вообще заупрямилась и никуда не пошла, как бы наездник её не уговаривал. Подбегая к трассе с препятствиями, Смерч перепрыгнул одну преграду, потом вторую, третью и опять помчал по главной. Кесса с трудом поворачивала его влево, то вправо, сама с трудом понимая, куда скакать, но видя, что Смерч бежит первым. Немного упрямится, но бежит, приходится принимать жёсткие меры, чтобы конь слегка поубавил свой нрав. Наверное, не было среди других лошадей коня, упрямее, чем Смерч. Пересёк финиш первым. Укусил судью. Чуть не скинул Кессу. Укусил рыжего коня, который в соревнованиях вообще не участвовал, а пришёл с хозяином посмотреть, а после — потренироваться здесь в спокойной обстановке. — Смерч! — улыбался Кенни передавая наградную розетку и небольшой мешок с деньгами Кессе. Конь зафырчал, отворачиваясь, а Морган была по уши в пыли, уставшая и едва держалась на ногах. — Принимайте участие в полупрофессиональных соревнованиях. Они будут через полгода. Уверен, Смерч и там всех покусает! — смеялся Кенни. — Полупрофессиональных? — удивилась Кесса. — Никогда не слышала про такие. — Это соревнования для коней, которые по возрасту уже не могут заниматься профессиональным спортом. — Мы подумаем, — сказала Кесса, желая поскорее прилечь в кровать. Ночью лил дождь. Кессе долго не удавалось заснуть, непонятные тревоги терзали душу. Эрен тоже беспокойно спал, вздрагивая во сне, но не просыпался. С утра было прохладно. Воздух был прохладный, напитанный свежестью и лёгким запахом выпечки, дошедший до дома аж с другой улицы, где ночью пекли булочки. Эрен помогал матери налить в котёл воды, чтобы посуду не нужно было мыть посуду в холодной воде. Жан с утра бегал за газовым баллоном, потому что газ закончился, а у Эрин поднялась температура, и Гриша повёл их с Микасой в больницу на обследование. — Доброе утро, — буркнула Кесса, присаживаясь за стол. — Доброе, сейчас я тебе чаю налью, — Карла засуетилась. — С тобой всё хорошо? Выглядишь бледной, — растапливая печь, потому что во-первых — резко похолодало, а во-вторых, газа не было. Сказали ждать до обеда. — Просто замёрла, — безразлично ответила Кесса, обхватывая замёршими руками свою кружку. Тёплый напиток согрел изнутри. Карла суетилась над продуктами, Эрен возился с печкой, а Кесса ощущала, что впадает в депрессию. Сначала хотелось развода, но сейчас ей было страшно остаться без Эрена и с ним было плохо, и без него. Зачем они только познакомились? Невыносимое испытание любить того, кто тебя не любит. Конечно, Хистория намного милее, симпатичней и изящней, чем Кесса. И семья Райссов влиятельная, любит устраивать развлечения. Эрен мог бы найти себе работёнку у Райссов. — Носки хочу довязать, — вздохнула Карла, чувствуя усталось. От резкой перемены погоды у неё поднялось давление, поэтому стоять над продуктами она не могла. — Кесса, поможешь приготовить? — Конечно, а что? — На твой выбор. Выбор Кессы пал на картофельную запеканку с мясом в томатном соусе. Эрен помогал чистить картошку, нарезал мясо. Вообще он сегодня постоянно крутился вокруг жены, а это настораживало её. Может, он хочет объявить о разводе? — Эрен, всё хорошо? — не выдержав, спросила Кесса. Дыхание перехватило, руки задрожали. Готовясь к самому худшему, Морган пожалела, что спросила. Эрен выглядел виноватым, он почесал затылок, а потом на нож в своей руке. — Я мебель уже заказал. Через две недели всё будет готово, и мы сможем переехать, — вымолвил Йегер, продолжая что-то недоговаривать. — Почему ты выглядишь виноватым? — Просто… Кес, я взял деньги, которые вы со Смерчем выиграли на соревнованиях, прости. Других не было, а оплатить было нужно. — Дурак! — обнимая мужа, Кесса вздохнула, чувствуя облегчение. Пора было пообедать. Надевая фартук, Кесса готовила обед. Микаса вчера просидела с Эрин в комнате, поэтому обед и ужин прошли в спокойной атмосфере. Эрен выходил в пекарню и за дровами, а сегодня утром Жан привёз газовый баллон и ушёл в местный участок, чтобы не сидеть дома без дела. Шмыгая носом, очищая лук от кожуры и нарезая его полукольцами, Кесса не понимала, как такой хороший и спокойный парень как Жан мог жениться на такой как Микаса. Аккерман вообще была истеричная особа, постоянно ей всё было не так. Может, с Эреном тоже стоит так себя вести? А то привык, что ему все почести. — Принёс шоколадных конфет и леденцов. Что готовишь? — прибежав на кухню с бумажными пакетиками сладостей, Эрен обнял жену сзади и чмокнул её в шею. — Обед. Помой руки с улицы, — буркнула Кесса. Эрен послушно ушёл в ванную комнату. Вышла Микаса из своей комнаты и направилась к Кессе. Хватая и резко разворачивая Морган к себе лицом, сказала: — Чего грубишь? — Не твоё дело! — Он для меня очень важный человек в моей жизни. Так что рот прикрой и вежливо с ним говори, — шикнула Микаса. — А чего ты со своими мужем не говоришь вежливо? — скривилась Кесса. — Не твоё сучье дело. Поняла? Кесса ущипнула Микасу. Аккерман хотела ударить Кессу, но подоспел Эрен, хватая сестру за руку. — Не смей! — Эрен… Она первая начала… — Мне плевать, кто первый начал. Она — моя жена. У тебя есть свой муж, вот к нему и цепляйся! Микаса скривилась. Она чувствовала, что Эрен изменился и отдалился от семьи. Он даже разговаривать стал по-другому, но Микаса считала, что это Кесса его испортила. Был таким милым мальчиком, пока не спутался с этой дурой. Вот что Микасе сделать, чтобы Эрен бросил дуру? Или убить Кессу? Нет, сидеть в тюрьме не хочется, а нанимать кого-то стрёмно. Микаса перестала замечать вокруг себя всё остальное, кроме Кессы, от которой она желала побыстрее избавиться. Не нужна в их семье эта дура.