Ты снился мне в кошмарах

После трехчасового допроса Лиз наконец-то переступила порог родного дома. Мама держала её под руку, что помогало всё ещё стоять на ногах. Папа включил свет в гостиной, а Фрэнки уже помчался к холодильнику, чтобы задарить сестру вкусностями после самого ужасающего дня в её жизни. Лиз устало улыбнулась, поблагодарив свою семью за то, что всё это время они были с ней и не отходили ни на шаг. Конечно же, не стоило и полагать, что будут все. Блейк, как и ожидалось, где-то пропадал, не имея ни капли желания её поддержать. Вполне типичное поведение для него. И почему она постоянно ожидает, что он хотя бы немного любит свою семью? Фрэнки едва не растерял по дороге всё, что вытащил в холодильнике. Он выложил на стол перед сестрой бананы, пачку клубничного мороженого, шоколадную пасту и два апельсина. Лиз сбросила с плеч плед, который выдали в офисе ФБР, чтобы она согрелась после того, как её привезли в шокированном состоянии. Осмотрев всех, кто находился в комнате, она не могла сдержать улыбку: ей очень повезло с каждым из семьи. Кроме старшего брата. — Спасибо, Фрэнки, но у меня совсем нет аппетита. — Ты должна что-то поесть, — вмешалась Молли Додсон, чье лицо сияло ярче лампы в гостиной. Лиз ещё раз улыбнулась, желая прочесть тираду о том, как сильно любит этих людей, но всё, что она смогла сказать, это несколько слов: — Спасибо, что вы есть. Рональд кашлянул, сдерживая себя от слишком явного проявления эмоциональности. Пытаясь не терять свойственную ему чёрствость, он сухо сказал: — Отдыхай, Элизабет. Лиз отметила, как изменился в лице отец. Она помнила его реакцию, когда Филипс завел её в офис ФБР. В тот момент Рональд Додсон забыл о том, что в его правила не входит проявление сильных эмоций. Он крепко заключил свою дочь в объятия, едва не разрыдавшись от счастья словно маленький мальчик. Таким Лиз довелось его видеть впервые и ей необычайно понравилось то, что она увидела. Это дорогого стоит. Всё-таки мистер Додсон любит своих детей, несмотря на то, что вовсе не умеет это демонстрировать. Хотя, вероятно, своего старшего сына он никогда не любил. Ведь если вспомнить реакцию отца на новость о гибели Блейка на войне, то скорее можно было предположить, что он выдохнул с облегчением. Блейк — уникальный человек. Его никто не смог по-настоящему полюбить, а если кто-то и пытается, то он отвергает эту любовь, словно вовсе в ней не нуждается… Она лишь кивнула в ответ и, остановившись около лестницы, ещё раз обернулась: — Спокойной ночи. Лиз поднялась в свою спальню и первом делом направилась в душ, чтобы смыть с себя остатки этого ужасного дня. Рядом с родителями она пыталась делать вид, что всё хорошо, в то время как на самом деле всё ещё не могла отойти от всего, что случилось за последние сутки. Быстро стянув с себя одежду, Лиз посмотрела в зеркало и замерла в легком недоумении, уставившись на застывшую в волосах кровь. Медленно протянув руку, она коснулась своих запутанных прядей. Её губы искривились. Она закрыла глаза, вспоминая всё в точности, как было в тот момент, когда эта кровь попала на неё. Она ничего не видела, лишь слышала это убийственное рычание мужчины, похитившего её и глухие ножевые удары… Вздрогнув, Лиз быстро открыла глаза и часто захлопала ресницами, чтобы напомнить себе, что она в безопасности. Всё закончилось благодаря оперативной работе ФБР. Думать о том, кем был тот человек, который расправился с её похитителем, у Лиз не было сил. Она полагала, что возможно это был враг того мужчины, которого звали Сэм, если вспомнить разговор с другим его сообщником, который покинул номер незадолго до появления неизвестного третьего лица. Лиз остановилась под струей воды, смывая с себя чужую кровь. Каждую секунду она проматывала в голове этот день. От начала, когда на пути их с Питером подстерегала другая машина и до самого конца, когда она слушала зверскую расправу одного убийцы над другим. Она подняла голову вверх и ещё раз прикрыла веки, чтобы сдержать слёзы. Лиз не позволяла себе быть слабой. Она просто не может себе позволить такую роскошь. Кто тогда будет сильным, если не она? Лиз не знала, как выйти из душа, ведь так сильно устала, что даже не могла сделать и шаг в сторону. Тем более, если она выйдет, то придется лечь спать, что ей хотелось сейчас больше всего на свете, но в то же время это вызывало в ней столько страха, что было большое желание выпить тонну кофеина и больше никогда не закрывать глаза. А что, если пока она будет спать, то кто-то проберется в дом? А что, если её снова похитят? Что будет, если что-то сделают с Фрэнки, мамой, папой… Она тяжело вздохнула, признавая, что у неё началась самая настоящая паранойя. К сожалению, понимание этого факта никак не помогало. Лиз действительно не собиралась спать, чувствуя страх перед тем, что может быть, пока она будет не в силах помочь себе и близким. Закрыв воду, Лиз обмотала мокрое тело белым полотенцем и вышла. Открыв дверь в спальню, она подскочила на месте и едва сдержалась, чтобы не закричать, когда увидела постороннего в своей комнате. Блейк сидел за её рабочим столом, просматривая документы о погибших на площади Вашингтона, которые она оставила неизученными пару дней назад. — Не делай так, — недовольно пробурчала она, остановившись на одном месте, чтобы быть подальше от него. — Неужели я так пугаю? — Он наконец-то перевёл на неё взгляд, пробегаясь глазами от кончиков пальцев до макушки головы. То, как он смотрел, пробирало до дрожи, и она не могла понять причину такой реакции. Почему Блейк энергетически внушает столь много негативных эмоций? Он ведь ничего особенного не делает. Просто смотрит, но этого достаточно, чтобы кровь леденела в венах. — Я называю тебя демоном с того момента, как начала говорить. Как думаешь, пугаешь ты или нет? — Справедливо, — согласился Блейк и поднялся на ноги. Лиз невольно вздрогнула и скрестила руки на груди, чтобы принять закрытую позицию и уже тем более не дать Блейку сделать лишних телодвижений по отношению к ней. Он медленно ступал вперёд, с интересом наблюдая за тем, как она боится его близости. Это всегда выглядело забавно, но сейчас в его планы вовсе не входило её пугать. Не для этого он сегодня убил семь человек ради её спасения. — Я не буду тебя трогать, Лиззи, успокойся, — проговорил он и сразу заметил лёгкий шок на её лице. — Просто пришёл узнать, как ты. Она взяла паузу, воспользовавшись этим временем, чтобы проанализировать довольно странное адекватное поведение Блейка. Нет, что-то здесь явно не так. Это не в его стиле быть нормальным. Явно какая-то подстава. — Что ты задумал? — недоверчиво сузив веки, спросила она. — Так сложно поверить, что я просто интересуюсь твоим самочувствием? — Сложно? — Она удивилась. — Это невозможно, Блейк. Ты не такой. — А какой? — Ты плохой. — Она продолжала смотреть на него глазами, полными недоверия и даже сожаления. — Ты ни о ком не заботишься. Никого не любишь. Ты не переживал за меня. Он непроизвольно ухмыльнулся: эта маленькая рыжая ведьма представления не имеет, что он в прямом смысле сошел с ума на несколько часов, полностью отключив здравый рассудок, когда увидел видео, на котором к ней кто-то прикасается. Этот кто-то уже сейчас не дышит, и это не на шутку радовало Блейка. Всё-таки этому глупому смельчаку мало досталось. Просто в состоянии аффекта Блейк не смог оставить ему жизнь для того, чтобы растянуть убийство надолго, что было бы вполне справедливо. — Ты права, — согласился Блейк, не настаивая на своей правде. Ему даже проще, если о нём не думают хорошо. Потому что он и правда плохой человек: — Но я рад, что ты жива. Мне всё ещё нужно над кем-то издеваться. Лиз нахмурила брови, искренне желая услышать от него правду, о чем на самом деле он переживал. Она хотела, чтобы он опроверг её слова, но он лишь их подтвердил. — Уходи, — тихо проговорила Лиз, опустив взгляд к полу, удивляясь самой себе, что слова Блейка так сильно огорчили её. Всё-таки в глубине души она так сильно хотела, чтобы он правда волновался за неё, но разочарование, постигшее её врасплох, стало последней каплей в сегодняшнем ужасном дне. Блейк следил за тем, как её глаза растерянно бегают по комнате и кажется, что она из последних сил сдерживалась, чтобы не разразиться приступом истерики. — Ты слышал? Уходи. — Её голос содрогнулся и прозвучал невнятно. С трудом сдерживая себя, Лиз поняла, что не сможет продолжать так долго. Моргнув, она пыталась прогнать слёзы, но это не стало поводом для их исчезновения. Понимая, что вот-вот эмоции найдут свой выход, Элизабет попыталась уйти с поля зрения Блейка, чтобы он не видел её мокрых глаз, но он мгновенно остановился у неё на пути и, обхватив её руками, привлёк к себе. Лиз сделала одну попытку освободиться из его стальных объятий, но Блейк не позволил, лишь крепче прижимая её к себе. Он положил одну руку на её талию, а второй утешительно гладил мокрые волосы, пока она, не в силах сдержать бурю внутри себя, выпустила её на свободу. Сжав в кулаки футболку Блейка, она уткнулась носом в его грудь, позволяя слезам бурными потоками катиться по бледным щекам. Всё, что болело внутри, наконец-то выходило вместе с солёными слезами. Страх, ужас, тревога — всё вместе покидало её тело с каждым новым вздохом. Блейк взял паузу на несколько минут и просто молча утешал маленькую рыжую ведьму, пока она нашла в его объятиях возможность избавиться от страхов. Только несколько минут, затем он снова станет прежним, и ей не избежать его постоянного сарказма, иронии и весьма остроумных, но нелестных шуток. Возможно, если бы сегодня он не видел её в столь плохом состоянии, если бы он не убивал ради её спасения столько людей, то не подарил бы ей даже эти несколько спокойных минут. Сейчас даже у Блейка не было настроения язвить. Сейчас хотелось ненадолго заключить мир. Странное ощущение… — Извини, — пробурчала Лиз, пытаясь вытереть слёзы со щёк. — Я такая слабая… Блейк закатил глаза, пока она не видела, и хотел было бросить несколько саркастичных фраз, но, взглянув в её заплаканные красные глаза, решил оставить их на потом. Ещё успеет испортить ей жизнь. — Да, слабая, — резко проговорил Блейк, после чего Лиз, округлив заплаканные глаза, посмотрела на него: — И это нормально, Лиззи. Ты не должна быть всегда сильной. — Ты не понимаешь… — Она сложила руки у него на груди и стала мять его футболку. — Я не могу себе этого позволить. — Но хочешь ведь? Лиз снова подняла мокрые глаза вверх, чтобы посмотреть на Блейка, и задумалась над вопросом: хочет быть слабой? Даже в голове это звучало дико, ведь кто хочет быть слабым? Но если не отвечать сразу первое, что пришло в голову, то можно посмотреть иначе на эту ситуацию. А разве так хорошо всегда быть сильным? Всегда держать ситуацию под контролем, не позволять выражать негативные эмоции, никогда не бояться, не принимать помощь… что в этом хорошего? Рональд Додсон — наглядный пример несчастного человека, который делает вид, что он не даёт слабины, но, если взглянуть на него, то видно, как сложно это ему даётся. Если даже он с трудом справляется, то почему она должна? И зачем? — Хочешь? — переспросил он. — Хочу, — едва слышно проговорила она, по-детски поджав губы. На лице Блейка появилась лёгкая улыбка, когда он наконец-то выбил из неё эти глупые отцовские установки и вытянул это желание показывать свои чувства, а не закрывать их под замок, что вскоре обернулось бы для неё как минимум психологическим расстройством. — Будь спокойна, Лиззи. Твои слёзы никак не показатель того, что ты слабая. Ты просто человек. Ты не робот. Это нормально что-то чувствовать, — Блейк саркастично ухмыльнулся: — Даже я иногда что-то чувствую. Представь себе. Лиз устало рассмеялась сквозь слёзы, засмотревшись на, как никогда, теплую улыбку Блейка, которая сейчас была ей необходимо как воздух: — Если даже ты, то это действительно аргумент. — Это лучший аргумент, который тебе могли бы привести в твоей глупой боязни демонстрировать эмоции. Идиотизм. Лицо Лиз в один миг стало серьезным. Она оценила Блейка недовольным взглядом и пожала плечами: — А так ведь хорошо начал. Обязательно было испортить всё обесцениванием моих страхов? Блейк хитро улыбался, всё ещё не выпуская её из своих рук: — А ты ждала, что я буду тебя по головке гладить, если ты действительно ведёшь себя глупо? — Хорошо, что ты очень умный! — саркастично, с долей обиды в голосе бросила Лиз, совершив несколько резких попыток вырваться из его рук, но со стороны выглядела лишь пойманной в капкан маленькой рыжей лисичкой. — Согласен, — продолжил Блейк. — Кто-то же должен быть умным. Лиз подняла голову вверх, прикрыв глаза, сейчас вовсе не в силах терпеть его самовлюблённые высказывания. Она, вероятно, рано расслабилась, принимая его утешения, и даже на мгновение забыла, что он совсем не такой. Блейк не тот, кто умеет правильно поддержать, а вот в мастерстве красиво съязвить он действительно лучший! — Ты ужасный! — выпалила она. — Согласен. — Невыносимый! Самовлюблённый эгоист! — Согласен. Ты сегодня в ударе. Столько комплиментов. Лиз уперлась руками в его грудь, сделав ещё одну попытку освободиться от оков, и наконец-то он соизволил отпустить её. Она пошатнулась, ухватившись за угол шкафа, чтобы не упасть, ведь для того, чтобы освободиться, приложила максимум сил. — Это не комплименты, Блейк. — Смотря с какой стороны посмотреть. Она не уставала удивляться оптимизму Блейка, ведь он в любой ситуации видел только позитив и выгодные для него плюсы. Он никогда не переживал и всегда находил повод для шуток, словно в мире не было ничего, что может выбить его из колеи. Это было в самом деле то, чему она завидовала, ведь сама так не умела, но очень хотела научиться. Рядом с ним она почему-то чувствовала ту же лёгкость, которая за километр исходила от него вместе с ужасом, который он навевал. Этот контраст необычайно привлекал и манил своей таинственностью… Рядом с ним она чувствовала иногда страх, иногда полное спокойствие, но никогда рядом с Блейком не было обычно. Либо ужас, либо чувство полного умиротворения. Эти действительно непонятные и разнящиеся между собой ощущения вызывали неподдельный интерес и желание разгадать этот феномен. Лиз боялась признаться, но ей и правда нравилось находиться рядом с Блейком. В этом правда что-то есть. Это странно… Он следил за тем, как она несколько раз поправила полотенце, которое едва не развязалось и не спало на пол, оголяя её тело. Не будь у Лиззи сегодня сложный день, он бы не постеснялся убрать это полотенце, ведь оно в самом деле очень мешало. Без него было бы гораздо лучше. Одернув себя, Блейк приложил немало усилий, чтобы не думать о её оголённом теле, ведь, вероятно, для этого не самое уместное время. Лиззи сегодня не на шутку испугана и, собственно, это вполне оправданно. Он, конечно же, не видел ничего такого страшного в том, что с ней произошло, ведь для Блейка столь невинное похищение казалось лишь забавой, но в тот же момент он понимал, что для Лиззи это самая что ни на есть трагедия. — Ложись спать, Лиззи. Завтра будем ругаться. Обещаю. — Он сделал шаг по направлению к выходу из её спальни, но тут же замер на месте, увидев смятение на её милом личике. — Что не так? Лиз подняла потерянный взгляд, несколько раз моргнув, в страхе сказать то, что её действительно мучило, но предыдущие наставления Блейка о том, что она вполне может быть слабой, подтолкнуло открыться: — Я боюсь спать. Блейк хотел было задеть её язвительной фразой, но вовремя сдержал собственных демонов. — Почему? — спросил он вместо того, что хотел сказать изначально, ведь если бы сказал, вероятно, она бы загнала себя в угол ещё сильнее. — Вдруг снова что-то случится, — объяснила она. — Я боюсь, что кто-то проберётся в дом. Сколько раз это уже было за последнее время? Я очень сильно боюсь, правда. А если этот снайпер сделает ещё что-то? Я не знаю, убили его или нет. А если нет? Он —больной человек. Мне страшно. Блейк долго смотрел в её по-детски испуганные большие глаза. Она стояла, обхватив себя руками, потерянная, перепуганная, словно маленькая беззащитная девочка, которая нуждалась в том, чтобы рядом был кто-то сильнее, чем она, чтобы она могла просто забыться и ни о чем не думать. Не потратив и секунды на размышление того, как должен поступить, Блейк снова сделал шаг назад и, коснувшись руки Лиззи, потянул её к кровати. — Что ты делаешь? — Ее тихий, слегка испуганный голос вздрогнул. — Сделаю тебе одолжение. Буду охранять твой сон. Он помог ей лечь в постель, укрыл одеялом и, присев рядом, аккуратно привлёк её в свои объятия. Лиз была настолько шокирована, что даже не сопротивлялась, ведь ранее и пальцем бы не позволила себя коснуться в кровати. То, что он сделал — это последнее, что она ожидала от такого циничного, эгоистичного человека, как Блейк. Странное чувство переросло в ощущение столь же необычной легкости. Ей оставалось лишь поддаться его напору и уютно умоститься у него на груди. — Только не зазнавайся, — предупредил он. — Уже утром я снова буду портить тебе жизнь. Она невольно улыбнулась, больше не воспринимая это как угрозу, ведь в каком-то роде ей нравилось то, каким образом происходили их перепалки. Наверное, только потому что это был единственный способ коммуницировать с ним. — Значит, у меня несколько часов в компании хорошего Блейка? — поинтересовалась она, взглянув вверх, чтобы видеть его глаза, которые сейчас вовсе не внушали опасность. — Хорошего Блейка? Ужасно звучит. — Согласна. — Она кивнула. — Неправдоподобно. — Да. Эти несколько часов — скидка за то, что ты сегодня не в духе быть годным соперником в словесных дуэлях со мной. — Он сделал паузу и добавил: — Хотя ты всегда не лучший соперник. Я всё равно гораздо лучше тебя. Лиз закатила глаза, не уставая удивляться тому, как же сильно он любит себя. Самый настоящий нарцисс. — Да, утешай себя так, — проговорила она, непроизвольно крепче прижавшись щекой к его груди. Блейк опустил голову, наблюдая за тем, как она удобно умостилась, не пытаясь как-то отстраниться, а даже наоборот хотела быть ближе. Она, словно маленький рыжий котёнок, прижалась к нему, и Блейк невольно положил руку на её волосы, осторожно проводя по ним пальцами. Лиз прикрыла глаза, даже на мгновение больше не вспомнив о том страхе, который её мучил. Сейчас было так спокойно и легко, что мысли об этом дне сами испарились в воздухе. Невероятное ощущение, которое она не испытывала уже много лет, ведь всегда был какой-то повод для волнения. В этот самый момент почему-то всё казалось совершенно незначительным, совсем не опасным. Не прошло и двух минут, как Лиз провалилась в пучину крепкого сна после тяжелого морально и физически дня. Её страх уснуть пропал, так как рядом был Блейк, и она почему-то была уверена, что рядом с ним нечего бояться. Несмотря на то, что он вполне может носить звание инфантильного безответственного негодяя, которому лучше не доверять, Лиз почему-то была на сто процентов уверена в том, что ему можно доверить даже собственную жизнь. Да, сходить в магазин за продуктами ему явно доверять нельзя, ведь он точно пойдет и вернется домой через сутки без продуктов, но когда дело касалось чего-то действительно серьезного, он больше не выглядел тем самым инфантильным безответственным негодяем. Лиз стало казаться, что Блейк только играет роль, что ему на всё вокруг плевать, на самом деле этот человек прошёл два года войны и три года плена, что явно не могло не повлиять на него. Его ребячество, поверхностность и задевающие шутки — лишь образ. На самом деле он явно гораздо глубже и ответственней, чем кажется. Лиз была в этом почти уверена. Осталось лишь проверить на практике, а не размышлять о теоретической составляющей личности старшего брата. Блейк осторожно гладил её плечи, чтобы не нарушить сон и смотрел на её волосы, которые в тусклом оранжевом свете казались слегка темными. Даже сейчас она всё так же вцепилась в его футболку, не отпуская, словно боялась, что он уйдет. От этой мысли его лицо украсила едва заметная ухмылка. Весьма странно, но Лиззи, наверное, единственный человек, который сейчас интересовал его хотя бы немножко больше, чем остальные примитивные людишки, ходящие по земле. Любому он готов пустить пулю в голову, но не ей… ей он приготовит что-то гораздо лучше. Он никак не изменил решение насчёт Элизабет Додсон и тринадцатого октября — дня её красивой гибели. Да, несомненно, она пока что лучшая из всех, кого он знает, но от этого планы на неё не меняются, а лишь слегка видоизменяются. Вибрация телефона нарушила тишину. Он понадеялся, что этот звук не разбудил Лиззи и только после этого достал телефон из кармана брюк. Уведомление с неизвестного номера. «Ты чёртов псих. Как же крут ты был сегодня в отеле. Я твой фанат. У меня хорошо получается брать с тебя пример?» — гласило сообщение. Подражатель. Блейк тяжело выдохнул, но вовсе не удивился, что тот мужчина в номере был не тем самым подражателем. Это было бы слишком легко. Видимо, тот глупый тип лишь сообщник, которому заплатили немаленькую сумму за похищение двух агентов ФБР. «Да, приходи, познакомимся» — написал Блейк и нажал кнопку «отправить». «Нет, ты убьешь меня. Я не идиот» «Ты доходчивый. Готовь парадную одежду для того, чтобы быть красивым в своем гробу. Но особо не старайся, может, тебя будут хоронить по частям» — в завершении отправил Блейк, затем выключил телефон и положил его на прикроватную тумбу, не имея ни капли желания общаться с этим смертником, который сам призвал свою гибель. И только сейчас Блейк понял, что в приоритете у него гибель даже не Рональда Додсона, а именно подражателя. Этот абсолютно бесстрашный парень сделал две огромные ошибки: начал играть роль Блейка и несомненно похитить именно Лиззи было очень опрометчивым ходом. Как раз эти два шага сведут его в могилу, но перед этим Блейк изрядно насладится его убийством. Только уже небыстро. Это будет неторопливое, мучительное, абсолютно бесчеловечное убийство… Он невольно задумался о сценарии гибели смелого подражателя, чья самоуверенность столь велика, что он лишился остатков здравого смысла. Распороть живот и познакомить его с собственными внутренностями или медленно снимать с него кожу? Обезглавливание или сожжение? Вероятно, сначала он изрядно измучит его ножевыми ранениями: перережет связки, сухожилия, повредит спинной мозг, лишит зрения или слуха, затем начнет удалять части тела. Сначала зубы, потом пальцы, затем ноги. Нет, ноги не стоит трогать, ведь это приведет к болевому шоку, а этого Блейк вовсе не хотел, ведь страдать этот тип должен очень долго… От одной мысли об этом Блейк чувствовал прилив энергии и вдохновения. В такие моменты всё, что он хотел, — это снова насладиться самым интригующим и невероятным занятием, которое придавало ему невероятное ощущение блаженства — лишать человека жизни. И как он только жил без этого до войны? Что может более интригующим и заманчивым, чем продумывать сценарий предстоящего убийства и видеть плоды своих деяний? Блейк мгновенно отвлёкся от собственных воодушевленных мыслей, как только Лиз содрогнулась в его руках, и, подняв голову, часто заморгала, с трудом всматриваясь в тусклый свет, чтобы лучше разглядеть лицо своего брата. Блейк утешительно погладил её волосы, засмотревшись в красивые голубые глаза: — Приснился кошмар, родная? — Да. Мне снилось то, что было сегодня, — в полголоса проговорила она, с облегчением выдохнув, понимая, что находится в полной безопасности. — Похищение? — Нет, — произнесла она, задумавшись. — Мои похитители ничего не делали, кроме того, чтобы связать меня. Самым страшным было когда кто-то убивал моего похитителя за моей спиной. Блейк был удивлён услышать именно это, ведь, опять же, для него то, что случилось, казалось лишь верхушкой айсберга. В то время как для Лиззи это был сокрушительный инцидент. Насколько всё-таки она ранимая и… нормальная. Наверное, это обычное явление, что люди боятся таких вещей. Блейк никогда не считал себя обычным и нормальным. Его в принципе никогда не пугали кровь, страшные фильмы, плохие новости о реальных убийствах… Всё это пугало других, но его только интриговало. Наверное, он с детства был предрасположен к тому, чтобы стать тем, кем он является сейчас. — Кто-то убивал твоего похитителя? — переспросил Блейк, ведь в глазах Лиззи он совсем ничего не знает, в то время пока в тот момент на самом деле за её спиной был именно он. — Да. — Она опустила печальный взгляд, снова прижавшись щекой к его груди, в то время пока он нежно, очень бережно, словно боялся повредить, гладил её волосы. — Было очень страшно. Я слышала каждый удар, слышала, как нож пронзает человеческую плоть, слышала эти ужасающие мучительные крики, я чувствовала, как кровь этого человека попадает на меня. — Она сделала паузу, прикрыв на мгновение глаза, потому что сегодня был явно день её слабости. Она снова едва сдерживала слёзы: — Потом, когда убийца закончил с моим похитителем, я слышала, как он ходит по комнате. Я так сильно боялась, что следующей жертвой буду я. Он прикасался ко мне… Лиз скривилась в отвращении, вспоминая те касания. Блейк воспользовался моментом. пока она не смотрела на него, и едва заметно улыбнулся. Да, он не мог тогда не прикоснуться к ней. Он очень хотел это сделать, чтобы быть уверенным в том, что ей не навредили и в его планы точно не входило напугать. Просто, переживая за её состояние, Блейк не подумал о том, что Лиззи это действие может повергнуть в ужас. — Всё прошло, — проговорил он и крепче прижал её хрупкое маленькое тело к себе, всё ещё имея желание каждую секунду убеждаться, что ей не навредили. Но, кажется, навредил её психике только он. Лиз несколько раз кивнула, с облегчением понимая, что всё действительно прошло, но её всё ещё мучила одна мысль: — Вряд ли меня похитил тот самый снайпер, как говорит Филипс. Блейк вмиг оживился от столь удивительных умозаключений: — Почему ты так думаешь? — Снайпер славится своей жестокостью. Мой похититель ничего плохого мне не сделал. Вряд ли он в один миг стал добрее. Значит, в этом деле есть кто-то другой. Умная девочка. Вся в своего старшего брата. — Не думай об этом, Лиззи. Завтра будешь решать этот вопрос. Лиз, согласившись, снова закрыла глаза, чтобы продлить спокойный сон, но через несколько секунд снова распахнула веки и быстро подняла голову, чтобы взглянуть на Блейка: — Блейк, — начала она. — А почему ты совсем не боишься? Вокруг происходит столько всего, а ты спокоен. Не боишься, что снайпер или ещё кто-то проберётся в наш дом и просто всех нас перестреляет? Этот вопрос был столь неожиданным, что Блейк на какой-то период впал в лёгкий ступор. Да, он бы точно переживал о том, что кто-то может пробраться в их дом, если бы не был уверен, что сам гораздо опаснее любого, кто на это осмелится. Если уж это случится, то не повезёт скорее тому, кто пробрался в дом. Уж тем более боятся снайпера Блейк в принципе не мог. Боятся себя? Интересно, но нет. Себя он искренне любил и почитал. Была бы возможность, он бы посвятил себе храм в центре Вашингтона. А почему нет? Поклоняться ему гораздо лучше и куда полезней, чем каким-то иконам с непонятными лицами. Таким людишкам, которые сочли бы придерживаться веры во имя Блейка Монтейла, он бы великодушно даровал жизнь, так уж и быть. — Ты же знаешь, что я мало чего боюсь, — проговорил он в свое оправдание. — У тебя явно отсутствует инстинкт самосохранения, — сделала вывод Лиз. Да, в этом была доля правды. Особенно, если он пребывал в бесконтрольном режиме, поддаваясь лишь животным убийственным инстинктам, как сегодня в отеле, когда искал Лиззи. В тот момент ему было абсолютно плевать, кто будет у него на пути, даже если это будет спецназ отряд. Абсолютно плевать. Лиз не сразу поняла, как это вышло, но она вложила свою ладонь в ладонь Блейка, чтобы чувствовать его присутствие. Робко застыв от внезапного понимания, что это довольно сближающий жест, она бросила на него косой потерянный взгляд. Он хитро ухмыльнулся, обожая то, как она выглядит, когда растеряна. Лиз закрыла глаза, боясь произнести ещё хотя бы слово, потому что, кажется, стала позволять себе гораздо больше, чем должна. И по всей видимости это забавляло Блейка. Как и всегда. Вместо того, чтобы скрасить её неловкость утешительными словами или сделать вид, что ничего не заметил, он, конечно же, язвительно ухмылялся. В его стиле. Следующие несколько часов Лиз сладко спала, ни на мгновение не отстранившись от груди Блейка в то время когда он не закрывал глаз, как и обещал, охраняя её сон. Если ей так спокойней, то ему не сложно не поспать одну ночь. Бывало и хуже. Лучи утреннего солнца прокрались в комнату, заставляя Блейка хмуриться, и искренне желать бури за окном, ведь это была самая лучшая, по его мнению, погода. Он опустил взгляд, засмотревшись на то, как солнце освещает запутанные волосы Лиз, которые сейчас казались ещё ярче, чем обычно. Весьма красивая картина. Он даже на мгновение захотел нарисовать её. Маленькая рыжая муза. Слишком громкие разговоры Рональда, Молли и Фрэнки заставили Блейка недовольно нахмурить брови. Неужели нельзя быть немного уважительнее и не мешать спать тем, кто ещё не встал? Тем более Лиззи, которой нужен сон больше, чем кому-либо в этом доме. Он бы, конечно, мог отвезти её в свой дом, за пределами Вашингтона, где Лиззи могла бы вдоволь выспаться, но, вероятно, она не поймет, откуда у него такие богатства. Лиз едва заметно скривилась от очередного громкого вскрика отца, который ясно донёсся в её спальню. Недовольно что-то промычав, она крепче сжала руку Блейка, которую не отпускала всё это время и в тот же момент быстро отпустила и открыла глаза, не сразу понимая, где находится и с кем. Уставившись на Блейка, Лиз дважды моргнула, пытаясь припомнить, когда уснула. Как только воспоминания вернулись, она робко поёжилась, не зная, что сказать. Почему-то при свете дня ей было куда больше неловко находиться в руках Блейка, чем под покровом ночи. — Доброе утро, родная, — негромко проговорил он. — Доброе утро, — проговорила она, затем снова посмотрела в его глаза, несколько раз поправив волосы: — Ты спал? — Нет. Она едва заметно улыбнулась, почему-то испытывая невероятную благодарность за то, что он выполнил своё обещание, хотя, возможно, это было эгоистично с её стороны не желать, чтобы он спокойно спал как и она. Просто это наглядно показывало, что он и правда гораздо ответственней, чем пытается казаться. Сказал и сделал. Разве в этом нет ответственности?! — Спасибо, что ты был рядом, — сказала Лиз так тихо, что сама едва услышала свои слова. Он услышал. Лиз не хотела, но была вынуждена подняться с кровати. Ненормально ведь пролежать в объятиях родного брата всю ночь и весь день? Хотя, стоит сказать, она не была сильно против. Она вздрогнула, как только Блейк схватил её за руку и не дал сделать и шаг дальше от кровати. Взглянув на него, она увидела то, чего всегда боялась. Блейк смотрел на неё с тем же самым азартом, который был в тот самый момент в кинотеатре. — Ты мне должна, — проговорил он, ухмыляясь. — Ты ошибаешься, — с неким предчувствием неизбежного проговорила она. — Благодаря мне ты спала спокойно. Теперь твоя очередь радовать меня. — Не спокойно я спала, — саркастично бросила она. — Ты снился мне в кошмарах! — Я рад быть в твоих снах. — Блейк, — начала Элизабет, легонько пытаясь увернуться от его рук, но это было не так просто. — Мы так не договаривались. Он уже не был в настроении принимать отказ. Если Блейк что-то хотел, он всегда это получал. Сейчас он хотел её. Лиз не имела столько сил для сопротивления, когда он резко потянул её на себя. В одно мгновение она снова оказалась на кровати. Затаив дыхание и округлив удивлённые глаза, она уставилась на Блейка, который был слишком близко прямо над ней. Лиз на мгновение прикрыла веки, когда Блейк коснулся кончиками пальцев её щёк, подбородка и шеи… Сжимая в руках и легонько массируя, чтобы расслабить её плечи, он внимательно наблюдал за каждым мускулом на её лице. Она открыла глаза и смотрела на него уже куда спокойней, чем несколькими минутами ранее. Вмиг её правильность куда-то испарилась, ведь на лице больше не было ни капли смятения. Лиз смотрела в его глаза куда уверенней, затем её взор пал ниже… на губы. Блейк опустил взгляд, проводя пальцами по очертаниям её тела. От груди, талии и только после этого он коснулся её бёдер под полотенцем, которое Лиз всё ещё удерживала, опасаясь продолжения. Чувствуя, как растёт возбуждение, Блейка снова медленно покидала адекватность. Как и в убийствах, так и в сексе он никогда не был спокойным и нормальным. Это те две стихии, где он был полностью лишён самоконтроля, что кому-то могло казаться бедствием, но он находил в этом удовлетворение своих внутренних демонов. Лиз издала едва слышный болезненный возглас, когда Блейк, не контролируя силу, сжал её ягодицы. Она снова подняла взгляд и совсем не узнавала его. Она больше не видела прежнего Блейка. Сейчас в его глазах таились лишь похоть, безумное желание и только сейчас она поняла, что это не пугало, а до безумия возбуждало. Она прикусила нижнюю губу, раз за разом отвергая мысль о том, что всё это неправильно и, когда в очередной раз эта мысль закралась в голову, она обхватила шею Блейка руками и прильнула к его губам. После того, как он жадно ответил на поцелуй, все правильные мысли испарились в воздухе. Сейчас между ними двумя не было ничего кроме той самой порочной похоти, которую неистово любил Блейк и всем сердцем желала Лиз. Не отстраняясь от её губ, Блейк резким, даже грубым движением убрал её руку, когда она в очередной раз попыталась удержать полотенце на своем теле. Быстро, словно куда-то сильно спешил, Блейк освободил её от того, что мешало ему видеть её тело и на мгновение отстранился, чтобы наконец-то увидеть то, что так сильно хотел получить уже немалый отрезок времени. Прильнув губами к её шее, он проложил дорожку из теплых влажных поцелуев от ключиц до сосков. Лиз тяжело выдохнула, едва в силах сдержать это в себе — думать о том, что кто-то может что-то услышать не было ни сил, ни желания. Она замерла на вздохе, ощутив его пальцы между своих бёдер. Не дав ей опомниться, он мгновенно прильнул к её губам, не позволил издать ни звука, пока сначала одним, затем двумя пальцами проник в неё. Блейк взял её руку, направляя ниже. Она ощутила его возбужденную плоть и лишь на мгновение попыталась отстраниться. Он не позволил, буквально закрыв своим телом путь к свободе. Элизабет несильно долго сопротивлялась. Собственно, не очень-то и хотела. Внезапный шум на втором этаже заставил Лиз вздрогнуть. Они оба замерли, как только послышался голос Фрэнки. Он стучал в комнату Блейка, затем несколько раз позвал его и, не получив ответа, кажется снова спустился вниз. Эта недлительная пауза вернула Лиз способность мыслить здраво и в один миг она, опомнившись, попыталась встать. Блейк резко надавил ладонью на её грудь, возвращая назад на кровать и тихим приказным тоном произнёс: — Лежать! Его резкость в какой-то мере пугала и возбуждала одновременно: — Блейк, это неправильно, — прошептала она с лёгким страхом в глазах, взглянув на него. — Поздно, родная, — говорил он, обводя жадным, хищным взглядом её нагое тело. — Теперь ты будешь делать то, что я скажу. Теперь это пугало ещё сильнее. Лиз ощутила мелкую дрожь от головы до пят от одного его голоса. Смысл последней фразы ударил в голову, опьяняя рассудок, словно третий бокал шампанского. Вероятно, только что, позволив ему сделать то, что так долго запрещала, и было роковой ошибкой. Теперь ни один протест не остановит его. Лиз была настолько обескуражена его резкостью, что в следующую секунду попросту не могла совершить хотя бы минимальную попытку сопротивления, позволяя гладить свои бедра, талию, грудь… Лиз схватила Блейка за руку, как только он уже хотел продолжать, но шаги за дверью снова возобновились. Он замер в надежде, что никто не намеревался заходить в комнату Лиззи, потому что Блейк сейчас совсем не хотел завершать начатое. Два негромких стука по двери говорили, что желания Блейка не были услышаны свыше — ещё одно доказательство, что Бога нет. Блейк коснулся её губ указательным пальцем, демонстрируя, что она просто обязана сейчас молчать. Лиз долго смотрела в стеклянные глаза Блейка, которые ей всегда казались какими-то неживыми, нечеловеческими, именно поэтому она прозвала его демоном. В её голове будто бы загорелась маленькая лампочка, наталкивая на весьма гениальную идею, которая, очень вероятно, закончится для неё плохими последствиями. Ловко увернувшись, Лиз громко ответила на стук: — Кто? — Это я, — послышался голос Фрэнки. — Могу войти? Блейк тяжело вдохнул, не сдерживаясь от колкой ухмылки. Маленькая рыжая ведьма. Ослушалась ведь. Очень опрометчиво с её стороны, ведь за это её ждёт расплата. Взглянув в её хитрые глаза, он легонько помотал головой, одним взглядом демонстрируя, что она сделала большую ошибку. Лиз знала это, но тем не менее сейчас чувствовала, что победила его известную уверенность в том, что никто не может идти ему наперекор. Как и в детстве, она всегда шла против него, хотя и знала, что за это будет закрыта в подвале из-за своего страха темноты. Вероятно, сейчас он придумает наказание куда интереснее. Интереснее для него и, скорее всего, страшнее для неё. — Это только начало, родная, — прошептал он, наклонившись к мочке её уха. Лиз невольно прикрыла веки, когда легкая дрожь покрыла тело от его теплого щекотливого дыхания около её шеи. — Я с тобой не закончил, — сказал он, снова отстранившись, чтобы она видела его глаза, и то, насколько серьёзно он настроен. — Ты будешь наказана за своё непослушание. Ты знаешь это. Она правда знала это, но ни о чем не жалела. Подчиняться ему никогда не было в её правилах. Несмотря на то, что иногда боялась Блейка больше смерти, но всё равно держала оборону. Лиз с трудом проглотила ком в горле, после чего поспешила спасти себя от его угрожающего вида. Снова закутав себя в большое белое полотенце, она бросила: — Входи, Фрэнки! Блейк в долю секунды поднялся с кровати, резко подавшись назад, и спрятался сразу за дверью, которая открылась. Фрэнки сделал шаг вперёд, но не входил в комнату полностью, явно намереваясь что-то сказать и уйти. — Лиз, ты Блейка не видела? — спросил он и выглядел довольно озадаченным. — М-м-м. — Она показательно задумалась. — Нет, а что? — Я звонил ему. У него телефон выключен. — Что-то случилось? — Да, — сказал Фрэнки. — Там внизу к нам в гости пришла его мать. Там Нурия Монтейл. Фрэнки закатил глаза, понимая, что Блейк как всегда где-то пропадает, а шок на лице Лиз вполне оправдан тем, что они очень редко видели эту женщину и она никогда им не нравилась. Как только дверь за Фрэнки закрылась, Лиз посмотрела на Блейка, пытаясь понять, как он отнесся к новости о собственной матери, которую, как известно, не очень-то любил. С первого взгляда казалось, что ему было совсем плевать. На его лице не было удивления, радости или печали, но почему-то он продолжал молчать, больше не произнеся ни слова. В этот момент Лиз поняла, что, несмотря на внешнюю беспристрастность, внутри он чувствовал всё иначе. Если она правильно научилась понимать его скрытые ощущения, то новость о том, что пришла его мать, которую он последний раз видел ещё до войны, ввела его в легкий ступор. Да, он определённо не хотел её видеть. В этот момент Блейк думал только о том, чтобы сдержаться и не зарядить пистолет. Во избежание убийства собственной матери, наверное, ему не стоит спускаться…