Мелкие грехи

- Простите, сэр? В глубине души он ожидал этого (даже надеялся), но ему совершенно не хотелось подвергать свою выдержку испытанию на глазах у всех учеников. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться. - Я хотела поговорить с вами о моей работе. - Конечно, - пробормотал он, подняв глаза. Воротник ее блузки был расстегнут, а рыжие волосы каскадом спадали на плечи. На ней было немного косметики, совсем чуть-чуть, но все же это больше, чем обычно. Возможно, она тоже плохо спала прошлой ночью, как и он. Она стояла так близко, ее бедро было в миллиметре от его плеча. Он почти ощущал тепло ее тела. Ему стоило только... Прекрати, здесь же ученики вокруг! - Санса, ты идешь? - Нет, давайте без меня, - с улыбкой откликнулась она на вопрос Дейнерис. - Я вас потом догоню. Ее подруга пожала плечами и вышла из класса. Дверь за ней захлопнулась, и теперь они были одни. Санса устроилась на уголке его рабочего стола и смотрела на него застенчиво: - Выглядишь ужасно, -добавила она. - Это...специально, - ответил он и поморщился. - Новый метод профилактики пагубных привычек. Учитель служит отрицательным примером, чтобы студентам неповадно было. - Тогда мои поздравления, - засмеялась Санса. - Работает отлично. - Ты ведь не хочешь правда поговорить о контрольной работе? - спросил он, глядя на ее улыбку. - Хочу. Я не до конца понимаю, почему получила... - Четверку? - он готов был плакать от смеха. Бог мой, он тут собирается похоронить себя заживо, а она интересуется своими академическими чертовыми успехами. - Именно. Я не думаю, что упустила что-то в работе. - Верно, но ты и не старалась. Ты могла написать ее гораздо лучше, - заключил он с хрипотцой в голосе. - Это будет для тебя стимулом. Она опять прикусила нижнюю губку, глядя ему прямо в глаза, очевидно, понимая двойной смысл в его словах и то, что он еще не успел сказать вслух... Боже, да соберись ты! Сосредоточься. - Ты рассказала кому-нибудь? - она покачала головой. - Дейнерис? Маргери? В ее голубых глазах мелькнул гнев: - Я же не дура! - Санса все еще вертела свой листочек в руках. - Тебя уволят? Если узнают? Он не смог сдержать смешок: - До или после того, как посадят в тюрьму? Теперь она была удивлена: - Серьезно? Тебя могут посадить в тюрьму за такое? Я же почти совершеннолетняя. Нет, за то, что я успел сделать, не посадят. За то, что пока успел сделать... Он сплел пальцы, чтобы скрыть дрожь в руках, глубоко вздохнул и очень мягко, ненавидя каждое следующее слово, начал: - Послушай, Санса, если... Если я отпугнул тебя... - Нет! - она сразу прервала его. - Позволь, я продолжу? - он сделал попытку договорить, но она только качала головой. - Единственное, что меня пугает, это то... Что оно..., - она спрыгнула со стола и подошла к окну, уставившись в серое небо. А потом очень тихо, почти беззвучно добавила: - Что этого недостаточно. Вырвавшийся у него смешок можно было счесть истерическим даже в его понимании. На секунду он прикрыл глаза рукой: - Да, это и впрямь страшно. Когда Санса снова обернулась к нему, ее глаза были полны неуверенности и желания. Он медленно поднялся со своего места и подошел к ней, каким-то образом совершенно игнорируя тот факт, что они были посреди дня в школе, что кто-то мог войти в любой момент. Он поставил на карту всё... - Скажи, - промурлыкал он, смотря на ее губы, - чего ты хочешь? Он подняла на него взгляд. Эти прекрасные синие проницательные глаза, как у всех Талли. - Думаю, вы сами знаете это, сэр. Петира передернуло: - Не называй меня так, пожалуйста. Словно я старик. На ее губах танцевала лукавая улыбка, и это стало триггером для него. Петир схватил ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. По сравнению с тем поцелуем, который был прошлой ночью, этот был относительно невинным, но черт, это все еще было абсолютным безумием. Что, если кто-то войдет, кто-то увидит... Тогда ему не выбраться. А я не хочу выбираться, думал его затуманенный мозг. Он обнял ее еще крепче и запустил пальцы в ее огненные волосы. Голова кружилась, но теперь хотя бы не болела... Когда он выпустил ее из рук, Санса выглядела раскрасневшейся и слегка встрепанной. После секундного колебания - непонятно, почему оно вообще возникло, ведь еще мгновение назад он прижимал ее к себе так, что не было ни одного свободного чертового дюйма между их телами - Петир протянул руку и поправил ее локон. - Иди, - пробормотал он, заставляя себя сделать шаг назад. - Просто уходи, прошу тебя. Я не знаю, что я сделаю, если... - он запнулся и покачал головой. - Иди, пожалуйста. И никому... - Да, никому не скажу, - улыбнулась она. - Не скажу. - Хорошо, - его голос все еще немного прерывался в бесплотных попытках вернуть самообладание и уверенность, если уж его авторитет был окончательно похоронен. Она повернулась к двери, но потом застыла, сжав дверную ручку. - Сэр? Ой, прости, я же не должна тебя так звать... Он откинулся на оконную раму, чувствуя себя опустошенным и слегка пьяным. - Петир, - предложил он ей вариант. Крошечная улыбка вновь затанцевала на ее губах: - Петир. Он едва ли мог припомнить, чтобы кто-нибудь называл его по имени. Нет, когда он был мальчишкой, все звали его идиотским прозвищем, тем, которое он так ненавидел. Но им было бы приятно видеть, что прозвище его ранило, поэтому он сделал вид, что согласен с ним. Позже, в университете, на работе все просто звали его Бейлишем. На самом деле, он сомневался, что коллеги действительно помнили его имя. Но ничего из этого не имело общего с тем, как ему было приятно слышать свое имя из ее уст. Нежный голос пташки, произносящий эти два знакомых слога. - Что мы будем делать? - спросила она, наконец, не глядя на него. Было бы легко ответить, что никакой проблемы нет, но это было бы ложью. Ради бога, он всегда был умным, и лживым, и скрытным. Это выходило у него так естественно. Эти отношения - это даже не самая сложная из всех его авантюр (да и не единственная незаконная, если уж на то пошло). Девочка - умница, она будет его слушать. Единственное, что им оставалось придумать - это уместный не вызывающий подозрение предлог, но тут он что-нибудь сообразит. Репетиторство или что-то в этом духе. Никто в любом случае ничего не заподозрит. Санса совсем не походила на тех, кто обычно в такое попадает. Идеальное личико, идеальные подруги, идеальные оценки - у нее совершенно не было поводов заводить роман с преподавателем. Возможно, именно он как раз и был тем преподавателем, которые обычно спят со студентками, но, если он все сделает правильно, это же и сыграет ему на руку. Быть слишком очевидным кандидатом ничуть не хуже, чем совершенно неподходящим. Пока же ему нужно было хоть немного не смотреть на нее, или все его планы и интриги пойдут прахом, потому что он сделает что-то весьма необдуманное... Вздохнув, он запустил пальцы в свои волосы и пожал плечами: - Я что-нибудь придумаю. - Что, например? - Не знаю. Я пока не размышлял об этом всерьез, - раздраженно ответил он и отвернулся к доске, стирая набросок Дейнерис со старанием, которого он явно не заслуживал. - Тогда увидимся в понедельник? - тихо произнесла она, и он опять поморщился. Да, через четыре дня. Девяносто шесть часов. И тогда он увидит ее. Снова в классе. - Да, хороших тебе выходных. Боже, это же самая идиотская неловкость из всех возможных, Петир. Что с тобой стало? Несчастная губка полетела на свое место, и Петир недовольно вытер свои испачканные мелом руки о джинсы. Он решил, что не оставит - просто не сможет оставить - это так. Он даже не смог пережить эту ночь, не опустошив все свои давние запасы спиртного, и его не радовала перспектива повторить этот трюк четыре ночи подряд. - Санса. Она снова остановилась на пути к выходу. - Да? По какой-то непонятное причине он чувствовал себя смелее, или просто все доводы вдруг потеряли свою значимость. В конце концов, он, видимо, совратил ее настолько, что она пришла к нему после уроков, целовалась с ним, просила о большем. Бог мой, да как все могло стать еще хуже? Ну и что, что ей было семнадцать? К черту эти законы! Он достиг печально известной точки невозврата, не так ли? Поэтому он просто сделал те несколько шагов, разделяющих их, и снова поцеловал ее так, как хотел многие месяцы, совершенно игнорируя причину почему это было неправ... Нет, больше его это не волновало. Он хотел этого, именно этого. И это станет его. Конец. Она ответила на поцелуй с удивившей его настойчивостью, несвойственной школьницам, старающимся окрутить своего учителя. Она сама приятнула его ближе, заставив откинуться спиной на дверь. Не то чтобы ему нужно было разрешение. В этот раз его руки проследовали туда, куда давно хотели. И ничто их не остановило. Он вообще забыл, почему, собственно, должен остановиться. Забыл где-то между ее впервые увиденным лицом на уроке истории в первом ряду и тем, как ее губы выдохнули его имя снова. Между беседами о давно умерших личностях, беседах, наполненных двойным смыслом, и запахом ее духов, быстро заполнившим горячий влажный воздух в салоне его машины. Ее потрясающие голубые глаза светились игривым триумфом, и он уже знал, что никогда не сможет заставить себя жалеть об этом. Теперь меня точно посадят, думал он, по пока она была от него на расстоянии не больше дюйма, он даже не особенно волновался так, как должен был бы, по этому поводу. - Я что-нибудь придумаю, - мягко заверил он ее. Красные губки растянулись в улыбке: - Теперь тебе придется. Он посмотрел на нее с напускным недовольством: - Ах, ты маленькая хитрая... Она не дала ему закончить, поцеловав его еще раз. Ее движения были очень нежными, учитывая предыдущий поцелуй, но ему это нравилось. Он размышлял о том, понимала ли она, насколько уязвимым сделал его. Девяносто процентов времени он ненавидел в себе это, но сейчас у него не было никаких жалоб. Прозвенел звонок, заставив обоих вздрогнуть. С крошечной улыбкой она вывернулась из его объятий. Ее щеки все еще были покрыты свежим румянцем. Она пригладила смятую школьную блузку и выскочила за дверь прежде, чем он успел что-то сказать. Он еще какое-то время смотрел ей вслед, затем тоже одернул рубашку и заставил себя перестать ухмыляться. Что ж, существуют грехи и побольше.