Оно спрятано в крови

      Как бы сильно меня не вымотали события минувшего дня, даже к глубокой ночи не смогла заснуть. Тревожные мысли побороли усталость, поэтому, отдавшись им на милость, отправилась бродить по коридорам, пока они не вывели меня в лабораторию, совмещенную с библиотекой. Гигантский двухуровневый зал, который посреди разделяли массивные бактокамеры с химерами и мутантами. Непривычное украшение для любого помещения, а Орочимару выставлял их на обозрение как предмет гордости, сродни золотым кубкам и медалям.       Но нравилось мне место из-за панорамного окна, из которого открывался вид на заводь и глухой лес. Пожалуй, одно из немногих окон, дающее понять, что ты не полностью замурован под землей. Из-за приглушенного освещения смогла увидеть свое отражение на стекле – словно призрак с горящими бронзой глазами. Странно, что я, как первенец, унаследовала внешность матери, а не нежно-огненные волосы и здоровый цвет кожи отца. Порой казалось, что и всю силу крови перенял Хаято, и лишь благодаря Риндзину в моих руках сосредоточена вся мощь клана Кушинада.       Кушинада… В какой момент мы стали Кушинада? Ни мой дед, ни прадед не носили фамилию Узумаки, быть может, их родители или жены? В нашем роду не принято копаться в биографии, поэтому я практически ничего и не смогла разыскать в архивах. В моей крови и способностях Орочимару смог прочитать гораздо больше, чем я на страницах книг и лентах свитков.       Поначалу это невероятно воодушевляло. Отдавала все и без раздумий, лишь бы впитать новые знания. А сейчас… нет, не жалела о приобретенном, но поняла, что отдавала чересчур много. И, боюсь, еще предстояло отдать.       Но если принадлежность к роду Кушинада-Узумаки подчеркивали способности – и то с натяжкой – и кровные узы – с еще большей натяжкой, – то Орочимару уже год удавалось держать меня на привязи не только благодаря незамысловатым угрозам. Понятное дело, что в случае неповиновения, он мог отыграться на моем брате и племянниках – как бы я не притворялась, что до семьи мне нет дела, он видел страх и злость в моих глазах. Но куда более действенным методом оказалась та самая печать под ключицей, которая, вот неожиданность, предназначена не только для мониторинга уровня чакры и ее колебаний. С этой штукой Орочимару всегда знал, где я нахожусь. Когда я прознала об этом и высказала неодобрение, он лишь отмахнулся. Пыталась повредить кожу, думая, что она вернется в «исходное» состояние, да один черт. Это ведь не ранение, а ниндзюцу.       На одном из рабочих столов, что дальше от выхода, царил беспорядок. Орочимару обычно работал взаперти ото всех, ревностно относясь к своим заметкам и исследованиям. В последнее время с ним явно что-то происходило, он становился… рассеянным? Да, именно об этом и свидетельствовали наспех сложенные листки бумаги, брошенные свитки. В библиотеку был доступ только у приближенных.       Любопытство пересилило чувство тревоги, я села за стол и довольствуясь подсветкой от жутких экспонатов, принялась изучать записи. Думала, какие-то заметки, но с каждым прочитанным предложением напрягалась сильнее. Последовательность наложения печатей, варианты синхронизации потока чакр, признаки отторжения. Схематичные наброски человека с отметинами на руках и груди.       – Замкнутый цикл? – обнаружила я затертую надпись. – Запасной вариант в случае провала… Запасной вариант? Это же…       Уверенность все еще слабая, однако волнительная тревога побудила схватить первый попавшийся свиток, затем второй, пока перед глазами не предстала схема печатей заклинателей демона. Моих печатей.       – Что за?.. Я запасной вариант? Запасной вариант чего?       – Того, что тебе знать не нужно. Не хорошо совать нос в чужие дела.       В библиотеке всегда стояла неприятная прохлада, а от скрипучего голоса Орочимару у меня и вовсе пробежали мурашки по спине. Сердце сжалось, выбрасывая в кровь адреналин, но внешне я осталась спокойной и с той же непоколебимостью свернула свиток. Откинувшись на спинку кресла, развернулась на крутящейся оси. Мужчина стоял неожиданно дальше, чем я думала, а полумрак и вовсе делал его похожим на призрака.       – Не похоже, чтобы чужие дела столь бесхозно лежали в открытой библиотеке. Что это?       Орочимару приглушенно засмеялся, угрожающе, что напоминало тихий кашель.       – Как меня забавляет твое бесстрашие. Если я еще не знаю, как тебя убить, это не повод проявлять неосмотрительность.       – Нет, не повод. Но определенно это дает преимущество. Особенно в твоем положении.       Играть с огнем мне еще мать запрещала, но заметив мелькнувшую во взгляде собеседника настороженность, не прогадала. В одном он прав, относительное бессмертие не позволяло страху полностью овладеть мной. Но за последний год тело познало слишком много боли, и это не давало выйти за рамки.       – С каждым месяцем твое состояние ухудшается, ты обучил меня некоторым техникам стихии, однако сам никогда не применял их – только показывал печати. Ты стал меньше брать меня в качестве ассистента, работая с Кабуто явно над тем, что мне знать не стоит. А теперь и разбросанные вещи. Ты умираешь?       – И это все, что ты можешь сказать? Я ожидал большего.       – Начнем с того, а позволишь ли ты сказать мне больше?       К сожалению или счастью, я была слишком занята убежищем в своей провинции, чтобы совать нос в темные дела Орочимару. Или же он специально отослал меня как можно дальше, чтобы подготовиться к чему-то, что мне не понравится. Из записей ясно одно – он вновь хотел провести эксперимент с моим участием в роли подопытного. Обычно мы обговаривали все заранее, хотя много раз случалось так, что мужчина не знал меры и я умирала. От боли. От потери крови. Каждый божий раз клялась себе, что это последняя попытка, и больше я не позволю надругаться над собой. Меня колотило в истерике первые пару дней после экспериментов, а затем пережитый ужас растаптывало любопытство и желание обрести большую силу.       Сила – в информации. Эксперименты не проходили даром. Я научилась быстрее заживлять раны, манипулировать потоками чакры, приглушать боль насколько возможно. Понимать, где мой предел. Но то, что описывалось в свитках и на заметках, несло опасность. Подавление личности, поглощение чакры и замещение сознания. Для человека, которому смерть в затылок дышала, мое тело являлось идеальным, да только моя регенерация – это запутанный клубок из печатей и переплетения чакр.       – У тебя нет гарантии, что, завладев моим телом, ты не умрешь моментально.       Досада. Разочарование. Нет, тут куда больше обиды. Я едва не скривилась от тягучей боли под ребрами, которая разлилась холодной злостью.       – Я столько тебе отдала… и вот что получаю взамен.       И даже не цель, а запасной вариант.       Преодолев цепенеющую дрожь, крепко схватилась за подлокотники и поднялась с места.       – Кто я для тебя, Орочимару? Или лучше спросить – что?       – Ты столько времени провела здесь и только сейчас решила задаться этим вопросом?       Неприкрытая усмешка задела за живое, ведь я постоянно крутила у себя в голове этот вопрос. Ответ на него ускользал, как дым, который пытаешься поймать голыми руками.       – Сама знаешь прекрасно, что ты для меня ценное приобретение, – в словах его звучала надменная улыбка. – Когда ты появилась в деревне Звука, это удивило. Важная и бесстрашная девушка из далекой провинции, которой неизвестны законы шиноби и жестокого мира. Так наивно и невинно.       – Давай без шуток, – нахмурилась я, – я и невинность – ты вообще?..       – Я и не шучу, – убрав улыбку, тем не менее спокойно перебил меня мужчина. Маска бесстрастия на его лице пугала куда сильнее. – Твои взгляды и убеждения на фоне окружающего мира до сих пор мне кажутся невинными. Отдать себя взамен знаний – это так чисто и незамысловато, что невольно восхищает. Ко мне приходило много людей, и они также предлагали мне себя, лишь бы получить могущество. Но пальцев на одной руке хватит, чтобы назвать тех, кто хотел не просто что-то получить, а вложиться в дело.       – Хватит мне зубы заговаривать, – оскалилась я. – Только и умеешь, что мед в уши лить. А сможешь ли сказать то, что хочу услышать я? Кто я для тебя?       – Трудно подобрать конкретное слово. Компаньон – тебя устроит?       Не сказать, что это разочаровало, скорее, еще один камень упал на весы, чаша которых клонила к усталости.       – Компаньон, чье тело ты хочешь использовать для продления жизни? И то, как запасной вариант. Твоя ложь отвратительна. Для тебя я инструмент.       Орочимару сокрушенно покачал головой, будто разговаривал с малым ребенком, и разговор ему определенно доставлял удовольствие. Удовольствие наблюдать, как я мечусь между правдой и ложью по темному коридору неизвестности. Бегу по тонкому лезвию бритвы, где каждый шаг, каждое направление несет в себе опасность.       – Бедная Мэйкум. Везде ищешь подвох, когда кто-то говорит тебе приятные и лестные вещи. В этом вся твоя жизнь. Тебя боятся люди из родной провинции, презирают в семье и, разумеется, тебе трудно представить, что такой человек как я будет с тобой честен. Разве я тебе хоть когда-нибудь лгал?       Не без раздражения я указала себе за спину в направлении разбросанных рукописей.       – А это что?       – Это называется «не раскрывать все карты». Ты ведь тоже многое мне не рассказываешь, верно?       Впервые за весь разговор Орочимару сделал шаг навстречу. От резкого контраста движений я невольно отступила, но наткнулась на кресло. Напряжение возросло, я бы хотела сказать, что мужчина вновь использовал технику паралича, да только дело в другом. Я боялась его. Его настоящего. Не преступника, захватившего по факту целую страну, не ученого, который с холодным расчетом исследовал мои способности. А его натуру, мысли, сознание, которые открывались в полной красе лишь в моменты тет-а-тет. Обычных разговоров.       – Как бы ты ни пыталась задобрить своих племянников или достучаться до брата, они не поймут тебя.       – О, а ты понимаешь, да? – скрыв волнение за раздражением, я отошла в сторону, в проход, чтобы не ощущать себя в тупике.       – Я понимаю какого это. Быть отвергнутым и непонятым. Люди слишком зажаты рамками морали и нравственности, чтобы раскрыть свой потенциал. Тебе, конечно, не достает знаний, но такой пыл и отсутствие этих ограничений редко у кого встретишь.       – Мне пришлось стать такой, чтобы выжить. Из-за ненависти, из-за злости. Когда люди видят в тебе монстра, ты становишься им.       – И эта злость прекрасна. Она питает тебя, питает твоего демона, но твои страхи не дают тебе раскрыться. И ты боишься, наконец, стать тем монстром, о котором говоришь.       – Меня не это останавливает, а невыносимая боль, которая…       Мужчина засмеялся, тихо и непринужденно, однако этого хватило, чтобы заставить меня проглотить язык. Он вновь подошел ближе, и мне стоило огромных усилий не отпрянуть.       – Боль? Не смеши меня. Я делал с тобой такое, что никто бы не выдержал. И не намерен останавливаться.       Страх, который казался чем-то вязким, в мгновение ока обратился хрупкой коркой льда. Где-то в глубине груди стало холодно, и этот холод, растекаясь по телу, помог охладить голову.       Резко отведя руку в сторону, погрузила ее во вспышку открывшегося портала и выхватила свой меч. Осколки застывшего страха разлетелись вместе с мелкой мебелью и бумагой, когда взмахом меча ударила по Орочимару порывом ветра. Грохот бьющегося стекла и ломающейся древесины заполнили зал, одна из гигантских колб лопнула и выплеснула наружу формальдегидную жидкость вместе с обмякшим телом змеи.       Разумеется, моя атака не затронула Орочимару. Он моментально отреагировал на угрозу, но предпочел не нападать в ответ, а лишь уклониться. Я обернулась, заметив его фигуру близ панорамного окна. Лунный свет подчеркивал едва заметную улыбку на его бледных губах, отражался в желтых глазах.       Встав в пол оборота, заняла оборонительную позицию.       – Ты ко мне не посмеешь притронуться. По крайней мере, пока я не пойму, что именно ты планируешь делать.       – Забудь о том, что на бумаге, сейчас это не так важно. Не так важно, пока мы не решим главную твою проблему. Ты должна пересечь черту, что тебя сдерживает.       – Мы понятия не имеем, что меня сдерживает. Я могу умереть. По-настоящему.       – Не узнаем, пока не проверим.       – Нет, не с таким подходом.       – Хм. Значит, придется заставить.       От змей, вырвавшихся из рукава мужчины, пришлось спасаться бегством. Хоть я и в силах нашинковать их в мелкие кусочки, мне требовалось более открытое пространство для ведения боя. Отпрыгнув и взмахнув мечом, ударила волной ветра по окну, которое с оглушительным звоном разлетелось на сотни крупных осколков. От прохладного воздуха на улице по телу пробежала бодрящая дрожь, падение к водоему лишь сильнее взбодрило. По приземлении ушла под воду по колено, но быстро выбралась на гладь, сконцентрировав чакру. Придется теперь не забывать и об этом, однако сражаться под покровом ночного неба, а не пыльного потолка, гораздо удобнее.       Из разбитого окна вновь мне навстречу понеслись змеи, угрожающе раскрыв клыкастые пасти. Отбив атаку очередной волной ветра, отпрыгнула назад и, открыв портал, призвала Риндзина, который ударил тараном по библиотеке. Грохот крошащегося камня разлетелся над лесом. Облако пыли пахнуло непроглядной пеленой на заводь.       Рывком натянув цепь, заставила демона вернуться и запрыгнула ему на голову. Его шумное теплое дыхание вырывалось из пасти вместе с недовольным рычанием, ему никогда не нравилась грубость в попытках обуздать его крутой нрав. Но сейчас не время выяснять отношения, дорогуша, ты лучше меня чувствовал чужую чакру, поэтому займись делом, а не скалься.       Мой настрой не понравился Риндзину, и тем не менее он резко мотнул головой влево, заставив меня открыть портал, чтобы защититься от огромной змеи. Она ничем не уступала по размеру дракону, так что пришлось постараться и как можно быстрее закрыть портал, чтобы отрезать ей голову. По инерции ее огромное тело завалилось в нашу сторону, но Риндзин довольно быстро увернулся.       Туша рухнула на водную гладь, поднимая тяжелые всплески. Пыль довольно быстро оседала, однако никакого преимущества мне не принесла: портал, из которого выглядывал Риндзин, светился, как праздничная гирлянда.       Затишье длилось чересчур долго. Орочимару умел прятать чакру, и как только развеялось облако, я его нигде не приметила. Насторожилась. Если он решит внезапно атаковать, Риндзин среагирует быстрее, а я могу толком не удержаться от резкого движения.       Намотав цепь на руку, спрыгнула вниз, аккуратно спустившись на водную гладь. Дракон продолжал озираться, прислушиваясь к малейшим шорохам, а у меня закралось нехорошее предчувствие. Быстро глянув под ноги, крепче сжала меч и взяла его обратным хватом – идея верная, но пришедшая запоздало.       В момент, когда я прыгнула вверх и только оторвала пятки от водной глади, бледные руки вырвались из глубины, крепко ухватив за лодыжки. От холода воды, захватившей меня с ног до головы, свело мышцы. Я попыталась замахнуться мечом, однако движения были замедленными, правую руку тут же скрутила змея.       Понимая, что меня утягивают все глубже, свободной рукой натянула цепь, заставив Риндзина броситься за мной следом. Демон быстро прорывался за мной, но в какой-то момент остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Цепь натянулась и болезненно впилась в кожу, а противник продолжал утягивать вниз. Портал демона позволял выбраться наружу лишь на определенную дистанцию. Дьявол! Не думала, что это когда-то станет проблемой. Можно попробовать увеличить его, но для этого потребуется концентрировать чакру… а такими темпами я захлебнусь.       Черт!       Сжав кулак, захлопнула портал, заставив демона раствориться, а его энергию исчезнуть в карманном измерении. Цепь тут же пропала, что позволило не только противнику затащить меня глубже, но мне – сложить быструю печать.       Портал открылся чуть правее, и чтобы нырнуть в него, пришлось перехватить меч в свободную руку и ударить наотмашь косой ветра. Понятно, что удар – слабо сказано, однако этого хватило, чтобы сменить траекторию и нырнуть в портал, а оттуда оказаться в нескольких метрах над озером.       Понимая, к чему это приведет, руки моментально отпустили меня, а вот змее повезло меньше – портал захлопнулся, а она так и не успела нырнуть обратно. Ее голова глухо плюхнулась в воду. Еще до того, как я успела приземлиться, но как раз в тот момент, когда из глубины на меня понеслось что-то.       Лезвие меча пронеслось в сантиметре от лица – едва успела отклониться. Если так и будет продолжаться, меня точно утопят. Пусть стихия молнии и давалась труднее контроля над ветром, я сложила печать: хлопок, обезьяна – и, сконцентрировав чакру в ступнях и мече, ударила зарядом по воде. Мелкие искрящиеся полосы разлетелись над водоемом, вспарывали верхние слои. Несильная атака, но этого хватило, чтобы заставить противника выскочить наружу.       Радоваться рано, настоящая схватка только начиналась. Об этом догадалась, чуть не угодив под лезвие кусанаги. Орочимару двигался невероятно быстро, едва поспевала за его движениями, отчего больше приходилось защищаться, а не нападать. Легкие судорожно сжимались и расширялись, затягивая воздух. Несмотря на довольно активный год, я быстро теряла контроль над чакрой, особенно когда злилась. А сейчас меня раздирало от гнева.       Перехватив удар мечом, слушая скрежет металла о металл над самым ухом, использовала волну ветра. Сорвавшись с лезвия меча, она позволила чуть оттолкнуть противника и отпрянуть.       Приняв оборонительную позицию, тяжело выдохнула.       – Неплохо, – подметил Орочимару, улыбнувшись одними глазами. – Твои тренировки с Саске-куном не прошли даром.       – Интересная интерпретация слова «тренировка», когда тебя пытаются убить.       – Так, может, прекратишь себя сдерживать? Даю последний шанс, Мэйкум.       Какой смысл срывать все рычаги сдерживания? Чтобы удовлетворить чье-то эго? Как же просто мне было сидеть дома и рассуждать о бессмертии и желать больших возможностей, ничем не рискуя. А когда запахло жаренным, так сразу поджала хвост. Сколь же трудно принять, наконец, мысль, что я вовсе не бессмертна…       – Ответ остается прежним.       – Упрямая.       Сцепившись взглядом с мужчиной, запоздало осознала ошибку. На меня нахлынула подавляющая волна страха, от которой свело мышцы. Уловила краем глаза движение под собой, прыгнула вверх, но упущенный миг и нецелесообразный расход чакры не позволили избежать западни. Змеи моментально обвили мое тело и ноги, руки развели в стороны и стиснули в кольца с такой силой, что невольно вырвался стон.       Деваться некуда, ударить себя разрядом молнии не хватало навыков, так что единственное, что я могла – сжать кулак и открыть врата Риндзина. Демон показался сию секунду, но из-под воды, словно акула, вырвался гигантский змей. Настолько большой, что ему ничто не стоило сомкнуть пасть на шеи демона. Оглушительный рев и поднятые волны от упавших под воду тел заставили меня в ужасе отменить призыв. По цепям ударил болезненный толчок энергии, я буквально почувствовала боль Риндзина. Но смогла вернуть в карманное измерение, чтобы сохранить жизнь.       А вот о своей еще предстояло побеспокоиться.       Змеи сдавливали меня все сильнее с каждой секундой, давление в груди возрастало, и как бы я ни сопротивлялась, услышала хруст. Сдавленный крик вырвался из горла. Это треснули ребра, а за ними медленно, как ветки под ногами лесника, захрустели лучевые кости.       Из груди вырвался не то рев, не то стон. Меч выпал из руки и бесшумно ушел под воду.       – Ну же, Мэйкум. Я знаю, ты можешь освободиться. Тебе только требуется преодолеть предел. Я буду ломать тебя до тех пор, пока ты этого не сделаешь. Времени предостаточно.       В подтверждении слов змеи скрутились сильнее, сдавив живот так сильно, что я ощутила адскую боль. На языке появился кислый привкус. Твою мать… как больно… Да, я выживу, тело восстановится, оно уже пытается воссоздать себя, но змеи не позволяли костям срастись. Ломались и восстанавливались, и то и другое вкупе ввергало в агонию.       – Черт… – едва не плача не столько от боли, сколько от досады, я сжала кулаки.       Достигнуть предела… может, это и то, что нужно. Может, Орочимару и прав, мне необходимо пересилить себя, претерпеть боль. Либо это, либо он так и продолжит пытку.       Зажмурившись, ощутила поток, струящийся к моему телу от демона. И начала осторожно затягивать в себя энергию, но чем сильнее змеи ломали мое тело, тем меньше я сдерживалась. Но эта энергия не исцеляла, она жгла кипятком, разливалась по венам ядом. Запрокинув голову и оскалившись, постаралась игнорировать боль, брала все больше и больше, больше и больше…       Знакомое чувство разливающегося огня нарастало и пожирало. У меня все болело, и в какой-то момент я думала, что достигла предела, что миновала ту вспышку, которая постоянно останавливала меня.       В ушах раздался знакомый треск. Не только тело, но и мою чакру пробил укол боли, которая затмила все чувства. Пытка змеями – ничто в сравнении с ней. Из руки на месте одной из цепных печатей словно кусок плоти вырвали. Я закричала, моментально остановив попытку, обессиленно обмякнув.       Нет, я просто не способна на это.       Змеи ослабили хватку, качнулись, и в следующий миг я полетела к берегу. Скользя по поверхности, в итоге ушла под воду, но у прибрежной линии. С трудом уперев колени в песок, а дрожащие руки в илистое дно, чуть не рухнула вновь. Может, утонуть и покончить с пыткой? Нет, тогда пытка продолжится. Кости начали заживать и довольно быстро, запас чакры, который я так жадно втягивала, помог прийти в себя. Но я все еще дрожала.       Подняла взгляд. Мужчина приближался, двигался неспешно, так что я успела подняться на ноги, прежде чем он остановился в нескольких метрах поодаль. Я замерла, сгорбившись, скрестив перед собой руки. Не могла понять, какие чувства испытывал Орочимару, его лицо выражало разочарование, а вот глаза недобро блестели. Будто он надеялся, что мне не удастся преодолеть себя. От этого уверенность, что подпускать его к себе нельзя, лишь возросла.       Не знаю, что испугало сильнее: неожиданная победоносная ухмылка или то, как быстро мужчина бросился мне навстречу. Говорить, что я не очень хороша в рукопашной схватке, значит, промолчать и подавиться. За год, конечно, пришлось набраться опыта, но я была измотана и испугана. Однако дикий ужас заставлял отбиваться и терпеть боль. Если подпущу Орочимару, то это все, смерть. А для смерти, как известно, нет преград, поэтому одного мощного удара хватило, чтобы повалить меня на спину.       Вода и мягкий ил смягчили падение, и едва я подумала, что у меня еще есть шанс призвать Риндзина, как Орочимару придавил меня к земле коленом. Сцепил мои руки со своими, сплетя пальцы, чтобы я не смогла сжать кулак и открыть измерение. К черту все это, я буду брыкаться, извиваться, все что угодно, но не позволю навредить себе! Ему больше нечем удивить меня!..       Уверенность в этом, конечно, была железной. Я знала практически обо всех техниках Орочимару, оставалось несколько вариантов, которые он мог применить в такой позиции. Но вот чего-чего, а поцелуя я не ожидала.       Меня парализовало в мгновение ока. Не от яда, а неожиданности. В голове даже не осталось мыслей, хотя они все сводились к очевидной «какого черта?!». Губы теплые, влажные, но сам поцелуй оказался холодным и неестественным, хотя от такой неожиданной близости мое сердце пропустило удар. А затем и еще один, когда до меня дошел смысл происходящего.       Готова поклясться, что Орочимару усмехнулся, я почувствовала это губами. Но когда попыталась отстраниться, было поздно – он опередил меня и, склонившись ниже, укусил за шею. Змеиные клыки вошли глубоко под кожу, но не столько боль от раны заставила напрячься, сколько обжигающая энергия чакры.       Все померкло в этом огне, на задний план отошла боль от переломов и сдавленных органов. Заставить меня растеряться, чтобы нанести удар – подло. Но не столько это уже волновало, сколько… сколько…       Хватаясь за пылающую рану, я свернулась на боку и, поддавшись злости, отмахнулась от мужчины и хотела вспрыгнуть на ноги. Да только сил не хватило. Или нет? Нет, сил, как раз, хватило, они наполняли тело и чакру вместе с болью, росли вместе.       – Что?.. что ты сделал?..       – Я ведь предупреждал, – отойдя на достаточное расстояние, довольно улыбнулся Орочимару. Вытер губы тыльной стороной руки. – Если сама не сможешь, придется вмешаться. Я поставил тебе проклятую печать.       – Проклятую… ту самую? – в ужасе опешила я. Сжала челюсти и хотела подняться, но слабость моментально вернула меня на колени.       – Да, ту самую. Она поможет тебе преодолеть порог, хочешь ты того или нет.       – Это же… я ведь помереть могу…       – Не помрешь, – легкомысленно отмахнулся мужчина, – хоть и выживает лишь один из десяти, ты-то не помрешь. И советую тебе не сопротивляться, а позволить силе вырваться наружу.       – Иди ты знаешь куда?..       – Не бросайся словами, Мэйкум. Ты ведь прекрасно знаешь, что делает с тобой проклятая печать. Теперь часть моей чакры и сознания будут всегда с тобой, так что советую не сопротивляться. У тебя был шанс справиться самостоятельно, но раз у тебя не получилось, ничего страшного. Я о тебе позабочусь. Уж будь уверена.