Оно спрятано в крови

      Тонкая мембрана портала сияла золотыми искрами, четкий круг ярко выделялся на фоне теней леса. Я в задумчивости посмотрела на камень в руке, меня все еще одолевали сомнения, но, пожав плечами, кинула его в портал. И каково же оказалось удивление, когда он, едва коснувшись мембраны, тут же отпрыгнул.       – Ну как тебе?       – Невероятно… – искренне признала я, для убедительности пнув камень, дабы убедиться, что он не потерял физические свойства. – Поразительно. Фактически совмещение двух порталов в одном. Зеркальная мембрана измерения и в таком возрасте, да еще и не первенец? Если подумать, то это абсолютный щит. Ничего себе ты выкрутился.       – Хм, я же гений!       – Да, Каору, и скромник.       Парень улыбнулся обворожительной, победоносной улыбкой и сдул с лица длинную челку. Глядя на Каору, видела в нем практически точную копию его отца, только куда более улыбчивую и легкомысленную. Не знаю, хорошо это или плохо, но смотря в пылающие жизнью глаза парня, так и хотелось улыбнуться следом.       – Но ты молодец, уже в свои пятнадцать сумел достичь такого результата, причем удивительно, что силы твоего генома проявляются лучше, чем у Хидеки.       – Да нет, он, в общем-то, силен и неплохо обучился технике, – в голосе Каору прозвучало недовольство. – Просто отец не одобряет мой боевой настрой, вот и думает, что, если не будет тренировать, я махну на все рукой. Дурак.       – Как хорошо, что у тебя есть я.       Мы обменялись заговорщицкими взглядами и улыбнулись друг другу. Какой все же у меня коварный симпатичный племянник, само очарование. И ему так шли отпущенные волосы.       Жаль, что Хаято в детстве не проявлял ко мне такого понимания и привязанности. Вообще, глядя на его детей, видела в них нас двоих. Хидеки шел по его стопам, обладая сдержанностью и серьезностью, которые злили Каору. Не удивительно. На старшего, как наследника семьи, возлагали большие надежды, а младшего считали обузой. До моего вмешательства в традиции передачи Риндзина все было наоборот.       Мы отошли в тень деревьев для отдыха.       – Твои советы мне здорово помогли. Жаль, конечно, что мы видимся теперь редко. Сколько времени прошло, как ты уехала от нас? Год?       – О, да больше, – вздохнула я. – А кажется, будто вечность прошла.       – Многое успела узнать? Что-то новенькое? Над чем сейчас работаете?       – А тебе все расскажи, – улыбнулась я с долей снисхождения, – но не могу, ты же знаешь. Точнее, не могу говорить об исследованиях.       – Я говорил, что твой этот мужик какой-то подозрительный?       – О, ты заметил?       – Может, ты замолвишь и за меня слово? Я бы хотел тоже научиться чему-то новому, а он, вроде, сильный.       Энтузиазм Каору похвален, однако у меня все сжималось внутри, когда я слышала эти просьбы. Ведь не в первый раз парень намекает, что хотел бы познакомиться с Орочимару лично. По глупости, после долгого отсутствия, я довольно много рассказала о новой жизни, своих обязанностях, а также Орочимару. Но узнав получше мужчину, поняла одну вещь определенно точно – семью от него надо держать как можно дальше. А точнее их способности, о которых он, разумеется, знает, но пока что не проявил интерес к потенциалу. До тех пор, пока у Орочимару есть я, другие носители улучшенного генома ему не достанутся.       – Он меня-то еле вытерпел, второго Кушинада он не осилит, – перевела я в шутку, но на теплые слова парень отреагировал без энтузиазма. Притих. Это нехорошо. – Но теперь я смогу обучить тебя чему-то новому, как посредник.       – А ты найдешь на это время-то?       – Не дерзи, малец, – решила я не поощрять его острый язык, – может, я выгляжу молодо, но я старшая сестра твоего отца. К тому же разве я тебе врала? Или не сдерживала обещания? Мы ведь стали видеться чаще.       – Но только потому, что ты курировала строительство убежища. Или очередной подпольной лаборатории.       – Ты недоволен?       И все же я понимаю, почему Хаято не спешит передавать младшему сыну хоть какие-то серьезные обязанности. Он все еще воспринимает всех обязанными ему, завидует старшему брату, вместо того чтобы поучиться у него. Но винить его одного в этом тоже неправильно: в то время как отец относился к нему слишком строго и не давал достаточно внимания, я не скупилась на баловство.       Шорох приближающихся шагов отвлек нас от разговора. Я бы даже сказала намеренно отвлек, поскольку, если бы Хаято захотел подойти незамеченным, он бы просто возник у нас перед носом. Вероятно, что-то из разговора он слышал. И его появление заставило сына напряженно скривиться и вжать шею в плечи.       – И что вы тут делаете?       – Тренируемся.       – Для тренировок существует задний двор поместья.       – Но ты же, помнится, запретил мне появляться на пороге родного дома.       – Я такого не говорил.       – Да, точно, это же слова твоей жены, а ты тактично подметил, что мое поведение заставляет вас расстраиваться. – Позволив сладкому яду просочиться в голос, я сдержано улыбнулась. Собеседник прищурил глаза и промолчал, понимал, что ответить нечем. – Каору, возвращайся домой. Еще будет время поговорить.       Парень недоверчиво глянул на меня, определенно не воодушевившись, что к нему обращались в приказном порядке. Но возражать не стал, молча развернулся и побрел прочь. Я проследила, когда его фигура скроется среди деревьев, и обернулась к брату.       – Ну?       – Не смей.       – Что именно?       – Не смей втягивать его в свои дела. Каору еще совсем мальчишка.       – Пф, – у меня непроизвольно вырвался нервный смешок. – Ты серьезно? Ему пятнадцать, в его возрасте «дети» уже во всю выполняют опасные миссии, рискуют жизнями, а некоторые и семьи заводят. В нашей деревне он… нет, не он, все мы растем в тепличных условиях. А мир жесток и куда более коварен.       – И поэтому ты решила нарушить наше спокойствие? – не скрывая злость, зашипел Хаято.       – Ну ты, здравствуйте, – фраза отдавала детским недовольством. – Ты ведь не забыл, что старейшины признали меня главой нашей деревни, и, насколько я помню, никаких изменений на этот счет не было.       – Ты не глава нашей деревни и провинции, а лишь отвечаешь за принятия решений. В последние годы основной работой занимаюсь я, и решение о главенстве, принятое больше двадцати лет назад, уже не действует.       – Это тебе сказали старейшины?       – Они уже давно согласились, что опасно отдавать управление тебе.       – О, значит, не зря я прибыла в деревню. Нужно их навестить, наверное, за эти годы они соскучились по Риндзину, – усмехнулась я, хотя брат шутки не оценил.       – Вот поэтому тебе уже никто не доверяет. Тебя боятся, поэтому и не рискуют говорить прямо, но я скажу: ты утратила доверие жителей деревни, как и мое.       Я устало вздохнула и закатила глаза.       – О, боже, опять эта песня?..       – Довольно, Мэйкум, – жестко прервал меня мужчина, – пока тебе было на все наплевать, мы с этим мирились. Но теперь ты навлекла угрозу на нашу провинцию, позволила без одобрения совета использовать наши территории. Связалась с одним из опаснейших людей в мире, который считается международным преступником.       – Мне показалось, или ты сказал «без одобрения совета»? Опять?       – Хватит язвить! Я говорю серьезно!       – Да мне плевать, что ты говоришь, честно.       Выпрямившись и выйдя из-под тени, заставила Хаято чуть отпрянуть. Что ж, раз он не горел желанием спокойно обсудить проблемы, то и я, пожалуй, не поскуплюсь с обвинениями во всех смертных грехах.       – За четырнадцать месяцев, проведенных вне Белых Гор, я узнала куда больше, чем за всю жизнь. И я говорю не просто о знаниях, а о мире, о его устройстве. Мы – отсталый отголосок прошлого, Хаято, а не оазис спокойствия, и я вот сейчас поражаюсь, как мы до сих пор остаемся живы. Зажаты между двух враждующих стран, кое-как держимся за счет финансирования страны Земли, влезли в долги, проектируя эту гребанную электростанцию. Электричество, мы радовались ему, как манне небесной, а в то же время для остального мира это данность.       Кровь закипала, с каждым брошенным словом язык жгло все сильнее. И отмалчиваться я не собиралась.       – Да, почему мы, кстати, до сих пор живы? М-м? Ах, точно, бешенный демон, которого мы держим в карманных измерениях, принося в жертву своих детей. О, кстати! Это даже не карманные измерения, как выяснилось! Чертово искажение реальности, вот что это. И Риндзин существует не где-то там в абстрактном мире, а прямо здесь и сейчас, однако наша способность позволяет исказить его физические формы и энергию. Наш улучшенный геном дает нам возможность создавать пространственные аномалии, а не гребанные измерения!..       – Пропадают люди.       Находясь на пике злости, я откровенно растерялась, встретив тихий голос Хаято. Он смотрел снизу вверх, потому что стоял ниже по склону, однако складывалось чувство, что это меня опустили лицом в грязь.       – Какие люди?       Злость напитала каждое слово. Как он смеет?.. Я ему душу открываю, говорю о фактах, с которыми нужно считаться, а он все о своем. Спокойный, как удав после обеда, и глухой к моим речам.       – Наши люди, Мэйкум. С тех пор, как ты позволила чужакам построить здесь убежище, начали пропадать люди.       Пропажа людей. Я едва не сжала кулак от раздражения, но вовремя себя остановила. Чуть дрогнула пальцами, что и не заметишь под длинным рукавом.       – И что? – спросила я. – Люди всегда пропадают, уходят.       – Не в таком количестве, как сейчас.       – Прямо из деревни что ли?       – Нет, в основном на пути в страну Земли, по тропе через горный массив. Идеальное место, чтобы…       – Я к этому не имею причастности. Если хочешь, можешь наведаться в убежище, я распоряжусь предоставить тебе полный доступ. В принципе, уже распорядилась, ты и мои племянники могут спокойно…       – Не впутывай в это моих детей, – перебил меня Хаято. – Если мы живем в глуши, это не значит, что я не знаю, с кем ты завела дружбу. Он не просто преступник, он прославился своими экспериментами и опытами, похищал сотни людей. Думаешь, я не уловлю связи?       – Хаято…       – Да и ты изменилась. Раньше тебя хотя бы заботили люди твоей провинции, ты сохраняла благородство, а сейчас… да ты хоть посмотри на себя. Не ставишь ни во что жителей нашей деревни, стала одеваться как эти убийцы, а еще втянула в это моих детей.       Вот, значит, что. Если не принизить, так еще добить и уничтожить. В груди словно граната разорвалась, от взрыва которой задрожали руки. От обиды стянуло мышцы шеи, я опустила взгляд, но с легкомыслием сказала:       – И с каких пор рубашка и леггинсы считаются чем-то непотребным? – осмотрев себя, я усмехнулась. – Или тебя смущают портупеи? Но без них у меня действительно при прыжках бы все непотребство наружу лезло бы.       Еще немного, и теперь братишка взорвется от злости. Отчего-то эта картина слегка успокоила меня, как в старые добрые времена. Но шутками здесь уже не исправить ситуацию, мы кардинально разошлись во мнениях, и придется рано или поздно обсудить разногласия. Может, вечером, или через пару дней. Надо предложить эту идею, пока Хаято не схватился за меч – уже пару раз такое было. Но едва я открыла рот, как ветер принес едва уловимый звон колокольчика.       Мы находились в горах, стояли на покатом склоне, поросшим высокими соснами и редким кустарником. Погода стояла яркая, освещая редкие полянки, а также единственную дорогу, ведущую в деревню с большой земли. Единственную в этом районе, так, для справки. Она находилась чуть выше нас с Хаято, петляла змеей поперек горного хребта, поэтому звон мы услышали куда раньше, чем увидели путников.       В последнее время людей, пользующихся этим путем, становилось все больше. В основном туристы или шпионы страны Земли, пытающиеся казаться туристами, чтобы подобраться к стране Ветра. Я предпочла повременить с разговором, чтобы не привлекать криками чужое внимание. Но чем ближе подходили незнакомцы, тем сильнее становилось не по себе.       Беглого взгляда к Хаято хватило, чтобы подтвердить опасения – он с недоверием наблюдал за парой незнакомцев, чьи колокольчики на широкополых соломенных шляпах терзал ветер. И если один из них ходил в полных рост, то второй передвигался на четвереньках, либо вообще являлся химерой. Трудно сказать из-за черного в красное облако плаща, скрывающего тело.       Я надеялась, что они пройдут мимо, хотя мысль об их визите в деревню несколько нервировала. Но незнакомцы не обращали на нас внимания, пока не добрались до ближайшей к нам точки. Первым остановился низкорослый, словно наткнулся на невидимую стену, и обернулся к нам. Его лицо скрывала не только шляпа, но и маска, однако неестественно белые и угловатые глаза смотрели с пристальной свирепостью.       – М-м? – его спутник, почуяв неладное, остановился и, едва удостоив нас взгляда, обратился к напарнику: – В чем дело?       Рука так и тянулась за спину, чтобы незаметно открыть портал и выхватить меч. У Хаято пальцы уже сжимали рукоять. Мы позабыли о раздоре моментально, глядя на возможную угрозу, которой хотелось бы избежать.       – Он же в стране Ветра, так? – прохрипел басом сгорбившийся мужчина.       – Да, а что? – несколько пренебрежительно отозвался, судя по голосу, парень, но заметив пристальный взгляд напарника, также посмотрел на нас. – В чем дело, Сасори-сан?       – Сасори?..       Имя отозвалось неприятным уколом где-то в глубинах памяти. По любому я слышала его за последний год, но в каком контексте никак не могла сообразить, пока ветер вновь не поддел колокольчик и не растрепал полы плаща. Красные облака, плывущие по черному небу.       Момент осознания едва не уронил меня на землю, более чем уверена, что сердце пропустило удар. Орочимару на этом практически не заострял внимания, но все же упоминал, что некогда состоял в преступной организации, отличительной чертой которой были черные плащи с красными облаками. Наемные убийцы, ключевым хобби которых являлся захват людей, в которых запечатаны могущественные звери биджу.       Но стоило ли мне беспокоиться? Риндзин не биджу, а демон… Только проблема, чувствую, в другом.       Внезапно выскочившая тень из-под плаща устремилась змеей в мою сторону, заставив отскочить прочь и налету изъять меч из портала. Хаято также отпрыгнул назад, чтобы деревянный хвост не задел его.       – Тогда понятно, – подметил Сасори, – если это не джинчурики, то все сходится.       – Вы вообще о… а-а, ясно, – вдруг усмехнулся юноша, – и не обратил бы внимания на эту чакру, если бы вы не сказали.       – Близость деревни Белых Гор лишь подтверждает догадку.       – Послушайте, мы не намерены конфликтовать с вами, кем бы вы ни являлись, – обратился к незнакомцам Хаято, указав на них мечом: конфликтовать не намерен, однако при случае готов пустить в ход оружие. – Идите своей дорогой. Мы даже не знаем, кто вы.       – Это акацуки, Хаято. Наемники и охотники за хвостатыми демонами.       – Демонами… как?..       – Пусть наша семья и владеет демоном, это не биджу, – обратилась я к мужчинам, для пущей убедительности распылив в воздухе часть чакры. Может, это отпугнет их. – Идите, куда шли, ваши дела нас не интересуют, как и наоборот.       – Боюсь, все гораздо сложнее, госпожа Мэйкум Кушинада, – прогремел нетерпеливо Сасори. – Мы надеялись вас встретить, хотя не до конца были уверены, как вы выглядите.       Я оскалилась.       – Так вам все же нужен мой демон?       – Если получится, то как приятный бонус. Но от вас исходит угроза или, лучше выразиться, раздражающее недоразумение другого рода. Понимаете?       Не совсем. Но догадалась практически моментально: Орочимару. Вот черт.       – Дейдара.       – Понял.       Парень сорвался с места с невероятной скоростью, я услышала лишь как звякнул колокольчик, когда он уже оказался над нами и что-то бросил. Белые комочки, от которых не приходилось ожидать ничего хорошего, рассыпались у нас над головами.       – Взрыв!       Не уверена, что Хаято смог бы уйти из-под атаки, поэтому за мгновение до взрыв открыла над нами портал, который поглотил мощь ударной волны. Облако гари скрыло нас от противника, чем мы воспользовались, бросившись вниз по склону. Я бы могла вступить в бой, но защищать брата будет проблематично. Хоть он и умел сражаться, возможно, даже лучше моего, рисковать не хотелось.       – Куда же вы, я еще не закончил!       Сложив печать, вновь открыла портал и сосредоточилась на метке чакры, оставленной в убежище, которое мы недавно построили. Вспышка мембраны открылась перед носом Хаято так внезапно, что он воскликнул от неожиданности, когда прошел через барьер. Я прыгнула следом, но меня буквально отбросило в него взрывной волной.       Свет утреннего дня сменился резким полумраком, а мягкая земля со мхом – жестким каменным полом. Портал закрылся, успев захватить с места боя всполохи дыма и запах гари, которые волновали меня в последнюю очередь. Тело покалывало, и как бы я им преуспела в искажении пространства для быстрого перемещения, от побочных эффектов не избавиться. Особенно от тошноты.       Стоя на четвереньках, откашлялась. Хаято все еще сотрясал судорожный кашель, он скривил лицо.       – Ты в порядке?       – Что?.. – стерев тыльной стороной руки пыль с губ, он глубоко вздохнул и спросил: – Что это было?       Требовательный, раздраженный голос не сулил ничего хорошего. Отдышавшись, поднялась с пола и спрятала меч во вспышке портала.       – Я же говорю, акацуки, или ты о них?..       – Я не об этом, – резко воскликнул Хаято, отчего вновь закашлялся и повалился на пол. Испугавшись, что с ним что-то случилось, я бросилась на помощь, но он отмахнулся и поднял на меня не то озлобленный, не то испуганный взгляд. – Эта техника… как такое возможно? Это телепортация…       – Чем ты слушал? – если бы не его состояние, я бы сильнее разозлилась, чем испытала разочарование. – Я ведь говорила, наш улучшенный геном — это не карманные измерения, а искривления пространства. Наша чакра сочетает в себе две стихии – молнии и ветра. В сочетании с техниками печатей и манипулирования чакрой, которым обучились наши предки, мы научились удерживать Риндзина и разрезать структуру пространства, которое по сути…       – Меня это не волнует. Как давно ты этому обучилась?       Он все еще дрожал. Черт. Я действовала впопыхах, совсем забыв, что необходимо по-особенному концентрировать чакру, проходя сквозь портал.       – Уже семь лет как.       – Что?       Его это определенно удивило.       – Точнее, я научилась создавать такого рода порталы семь лет назад. Сама же первый раз прошла через него три месяца назад. Орочимару помог мне понять принцип действия.       – Орочимару…       Найдя в себе силы, Хаято, пусть и с трудом, но поднялся на ноги. Как показалось, он успокоился, но впредь до того момента, пока я не заглянула в его глаза, полные холода и гнева.       – Те, кто на нас напал, связаны с ним?       – Нет. – Нахмурилась я, однако долго не продержалась. – Не совсем. Я не знаю подробностей, не спрашивала, но Орочимару состоял в этой организации и…       – Да твою мать…       – Хаято.       – Что?! – от столь неожиданного и громкого крика я аж отпрыгнула. – Ты притянула в наш дом столько проблем за последний год, сколько не смогла за всю жизнь! Кем бы те мерзавцы ни были, они направляются в деревню, и будут искать тебя.       – Не будут. Они идут в страну Ветра, забыл? Им придется сделать крюк, чтобы прийти к нам. И зачем им идти в деревню, если им нужна я?       – Вот именно. Ты. С меня довольно, Мэйкум. Пусть ты и моя сестра, но мне надоело терпеть твои выходки. Если увижу тебя в деревне, узнаю, что ты общаешься с моими детьми, клянусь, я за себя не ручаюсь.       – Что? – от возмущения я чуть не взвизгнула. – Как ты себе это представляешь? Это мой дом, и это убежище…       – Вот и сиди в этом убежище. Я все сказал. И больше повторять не буду, ты… Ты…       Не найдя более подходящих слов, мужчина махнул на меня рукой направился в сторону выхода. Останавливать его я не собиралась, с нескрываемой тоской и растерянностью смотрела в спину, не понимая, почему он так злится. То есть понимала, разумеется, и все же надеялась на менее острую реакцию. И запретить мне видеться с Каору?.. Да какого черта?!       На поднятый шум начали сбегаться люди, пусть убежище и новое, однако его успели оборудовать довольно быстро.       – А? Кушинада-сама, вы?..       – А-а! Не сейчас! – с раздражением отмахнулась я, а затем понизила голос до угрожающего и заставила охранника отступить: – Лучше проводите моего брата к выходу. Чтобы он нашел только выход.       – Д… да, Кушинада-сама, – нервно сглотнув, мужчина бросился вдогонку Хаято.       – Вас тоже касается, – рявкнула я на остальных зевак, которые поспешили следом за мужчиной.       Шумно выдохнув, сложила печать и открыла портал. От понимания, что на той стороне меня может попросту вывернуть наизнанку, захотелось удариться головой о стену. Я пребыла в деревню сегодня утром, а третий переход за день на такие расстояния – это, как минимум, перебор. Но злость придавала сил, так что я ступила в золотистый круг.       Тело уже не покалывало, его буквально пробило насквозь. Судороги я еще могла стерпеть, но чувство, будто в желудке разбухли слизни, заставило замереть в оцепенении. Чтобы не тратить время на поиски Орочимару, сфокусировалась на его лаборатории, и, ура, не прогадала. Не знаю, чем он занимался, однако мое появление его не обрадовало. Обернувшись, нахмурился, и видя, как меня перекосило, с каким-то безнадежным смирением указал в сторону:       – Туда.       Не знаю, куда именно он предполагал, я успела добежать до небольшой урны, куда выплюнула содержимое желудка, упав на колени. Горло обожгло кислотой, я жадно дышала, а тело била сильная дрожь.       – Это лаборатория, а не уборная. Сколько уже можно повторять? Если не можешь контролировать себя после перемещений, так выбирай более подходящее место для прибытия.       Съязвить хотелось невероятно, но вместо того, чтобы выйти со словами, желчь текла по подбородку. С отвращением смахнув ее и сплюнув, я сделала глубокий вдох. Пусть меня еще и штормило, а запах формальдегида не спасал положение, боевой настрой все еще находился при мне.       – Один черт меня твоя лаборатория волнует. Какого черта, а? Ты обещал, что не будешь отдавать приказы на похищение людей для своих исследований. В обход меня хотя бы. Нельзя просто так брать и… боже… – прикрыв рот рукой, подавил приступ тошноты. Стоит быть спокойнее. – Нельзя хватать всех подряд, это чересчур заметно. Я знаю тех, на кого не обратят внимание.       – Слишком долго. У меня нет времени на изобретательство.       Как и полноценно поговорить, в очередной раз Орочимару отдавал большее предпочтение полубессознательному телу на операционном столе, чем моей персоне. В последнее время это стало уже традицией, что не просто нервировало, а вымораживало.       – Как и на переправу этих заключенных. Ты туда направил парочку лаборантов…       – Это убежище я хочу отдать под твое ведомство…       – Избавиться от меня?! Никуда я не уйду отсюда, мы с тобой в последнее время практически не видимся. Ты застрял тут в этой лаборатории, а на мои тренировки вообще махнул рукой.       – И поэтому ты пришла сюда? Чтобы пожаловаться?       Раздражение в его голосе лишь подогревало мою злость. Но мужчина продолжал работу, то беря скальпель, то откладывая его, подводя какие-то трубки в глубокие разрезы.       Оскалилась, но не произнесла слова максимально холодным тоном:       – Потому что на меня напали акацуки.       Рука его чуть дрогнула, остановилась.       – Кто?       – О, так мы теперь меня слушаем.       Медленно обернувшись, Орочимару пристально посмотрел на меня и без лишних слов, поймав взгляд, ударил убийственной энергетикой. Чувство кровожадности заставило на короткий миг оцепенеть, замереть, подобно мотыльку, попавшему в липкую паутину. К счастью, у меня имелся прекрасный антидот от страха – не только душа, полная гнева, но и чакра Риндзина.       – Так кто?       Придя в себя от легкого наваждения, устало откинулась к стене, ощущая уже не столько злость, сколько обиду.       – Его зовут Сасори. Низкий такой, словно животное. Второй – подрывник.       – Почему они напали?       – Потому что тебя не жалуют, а слухи о том, что я работаю на тебя, видимо, быстро разлетелись. Ну и, за компанию, заинтересовались моим демоном, даже усомнились, а не хвостатый ли во мне запечатан.       – И ты сбежала от них? Не похоже на тебя.       – Там был мой брат, я не хотела им рисковать. В общем-то, он и рассказал мне о пропадающих людях. А после стычки пригрозил, что пожалею, если еще раз появлюсь в деревне…       – Хм, это ли главная причина? Или ты просто побоялась продолжать бой? Опять.       Надеясь скрыть смятение, спрятать в полумраке лаборатории, отмахнулась.       – В отличие от меня, мой брат может умереть.       – Ну конечно, так я и поверил.       У меня сдавали нервы, отчего я непроизвольно сложила руки на груди, стиснув пальцами плечи. Холодок постоянно пробегался по спине, когда мы затрагивали эту тему, от которой я бежала, как от огня. Так что предпочла притвориться дурочкой. Тщетно.       – На что ты намекаешь?       – Ты достигаешь потолка, какого-то ограничения, и боишься двигаться дальше. Что в бою со мной, что с Саске-куном, ты готова умереть, но преодолеть себя.       – Это не просто преодоление. Как только я пытаюсь выжить из себя больше чакры Риндзина, меня словно паралич настигает, адская боль, будто трескаются все кости. Это ненормально.       – А разве ты здесь не для того, чтобы понять свою природу? – довольно ухмыльнулся Орочимару. – Что ж, видимо, я все же прислушаюсь и найду время для тренировки с тобой.       – Побоища, если быть точным.       – Я бы на твоем месте отдохнул. Завтра, хочешь того или нет, тебе, наконец, придется прорвать этот барьер.       – А если не смогу?       – Значит, придется помочь.       – Помочь… звучит так, словно ты действительно собрался меня убить.       Орочимару тихо засмеялся.       – Говоришь так, будто этот вариант мы еще не пробовали.       С таким подходом смерть действительно превращалась в шутку. Это не просто пугало, а заставляло в очередной раз прийти к заключению, что Орочимару мог преподнести сюрприз куда ужаснее смерти. И что-то подсказывало, завтра я, наконец, открою долгожданный подарок.