* * *
Шли дни, одним воскресным вечером, ребята сидели в казарме и наслаждались отдыхом, было душно и весело, кто-то играл на гитаре, другие не складно пели веселые песни. В палатку зашел человек отвечающий за доставку почты, музыка стихла, посыльный по очереди низким басом называл имена тех, кому приходили письма и посылки, а те в свою очередь подходили к нему — «Брайан Макдуб! Малкольм Фрейзер! Дугал Маккензи!» звучали одно за другим имена, Арчи даже не прислушивался к ним, он знал, что ему никто не напишет, родные не знают где он. Вдруг послышалось: — Арчибальд Маккрей! — Эй, — толкнул его в плече сидящий рядом Томми, — тебе кажется что-то пришло. — Да нет, ты ослышался. — Арчибальд Маккрей! — повторил военный почтальон еще громче, что развеяло сомнения юноши, он растерянно подошел и ему сунули в руки небольшой сверток. Вернувшись к своей койке, Арчи сел и удивленно уставился на полученную посылку. Когда веселый гомон вновь возобновился, сидевший подле него Томми зашептал: — Открывай же скорее! — его глаза горели любопытством. Арчи вздохнул и начал медленно, слой за слоем разворачивать бумагу. Их взору предстали бумажный конверт, маленькая баночка брусничного джема и серебряная фигурка птицы на шнурке — подарок Арчи на его крестины, талисман, который он решил оставить дома, чтобы не потерять на поле боя. Глаза юноши опасно заблестели от подступающих слез, гостинцы пахли домом. Без лишних слов он спрятал эти сокровища за пазуху и кивнув Тому незаметно выскользнул из палатки чтобы найти приватное место. Второй же, разгадав всю сентиментальность происходящего, подождав пару минут, сунул в карман фонарик и точно также удалился в летнюю ночь. Он нашел Арчи за кухонным шатром, тот сидел на траве опершись о ствол дерева, его голубые с зеленцой глаза были устремлены куда то вдаль, Том подошел ближе и кашлянув протянул ему фонарь: — Я подумал, что тебе это может пригодиться. — Спасибо, а я даже не догадался, дырявая моя башка. — Ну, тогда я пошел, не задерживайся, а то хватятся, — он не знал, как повести себя в этой ситуации и уже хотел развернуться, но Арчи остановил его. — Нет, останься, прошу, — но смутившись от своей эмоциональности добавил ненатурально спокойным тоном, — если хочешь конечно. Том понимающе кивнул и опустился рядом. — Этот джем, — Арчи держал в руках баночку, — мама каждое лето делала его как запасы на зиму, но одну склянку всегда оставляла для меня, — его голос опасно дрогнул на последних словах. Томми понимающе улыбнулся в ответ, его глаза в темноте говорили «Я все понимаю, дружище, все в порядке». Чтобы прекратить молчание, Арчибальд быстрым движением открутил крышку и протянул варенье Тому: — Хочешь? — Нет, что ты, там и так мало, — запротестовал тот. — Я настаиваю, угощайся. И они разделили этот, казалось бы обыкновенный гостинец, который в ту минуту казался обоим самой драгоценной и вкусной вещью во всем мире. Когда с джемом было покончено, Том указал на белеющий конверт: — Когда собираешься прочесть? — Не знаю, мне страшно. — Тогда что ты вообще делаешь на войне? — Сбегаю от реальности, — тихо отозвался Арчи и сам поразился своей искренности. Томми ничего не ответил, он встал и отошел в сторону, как будто бы рассматривая поросший мхом валун, а наш герой задержав дыхание открыл конверт и начал сперва боязно, но вскоре жадно вчитываться в строки выведенные таким родным мелким почерком Каллума. Арчи, Даже не представляешь чего нам стоило отыскать тебя! И я совру, если напишу, что не злюсь на тебя за этот твой побег. Ты разбил сердце Маме и, пускай он этого не признает, но Отцу тоже. Все же, я понимаю твой поступок, хоть и не одобряю его. Ладно, я пишу не для того чтобы тебя ругать. Дома все стараются чтобы жизнь шла своим чередом. Правда стало еще более одиноко, Кодем и Эдма переехали в Лондон, у него там новая работа, ты ведь знаешь. Но похоже, что скоро многое переменится, военное положение затрагивает нас всех и мы решили предоставить бóльшую часть дома военному госпиталю для раненых, которых к сожалению становится все больше. Я нашел твоего птенца, Мама просит чтобы ты никогда не снимал его, ты ведь знаешь ее. Мы сейчас все сидим в гостинной, Отец говорит, что горд своим сыном и, что твое имя дано тебе неспроста. Мы все ждем тебя дома, возвращайся скорее, брат. P.S. В конверте снимок, мне кажется он должен быть у тебя. Глаза арчи были наполнены слезами, когда он дочитывал это свойственное Каллуму немногословное письмо, он заглянул в конверт и обнаружил там черно белую фотографию, на ней своих друзей — Эдму и Кодема, их свадебное фото. Жених весь светился от счастья и гордости, а она казалась Арчи еще прекраснее, чем прежде. Волосы цвета воронова крыла уложены в модную прическу, внутренняя уверенность и величие осанки, но вся картинка была лишь фоном для ее лица, легкой улыбки, темных как ночь глаз, в которых влюбленный юноша мог разглядеть саму загадку мироздания. Когда он увидел ее вновь, Арчи сначала накрыло волной радости, но затем она, как это свойственно волнам ушла назад оставляя за собой пустоту, нестерпимую пустоту, ведь это было фото с ее венчания с другим человеком. Арчибальд был солдатом с разумом бойца, а она битвой, которую он каждый раз проигрывал. В следующий миг он даже не заметил, как нашел себя рыдающим в объятиях своего нового, но уже такого близкого друга Томми.* * *
Вскоре после тех событий поступил приказ о предстоящем сражении. От этой новости веяло чем-то леденящим кровь, это чувствовали все. Возможно командующие предполагали что-то дурное и среди молодых солдат было негласно принято решение надеть килты. Забегая немного вперед скажу, это была последняя в истории битва в килтах. Во время подготовки царила непривычная для казармы тишина, вот она — передовая, она приблизилась так близко, хваталась зубами за пятки, дышала в затылок. Одни что-то записывали, другие нервно, в который раз за день чистили оружие, кто-то тихо читал молитвы. То и дело с уст то одного, то другого возносилось священное для горцев «Nemo me impune lacessit».* * *
Послышались первые выстрелы со стороны противника, воинственно закричав Арчибальд вместе со своими товарищами ринулся в бой. Пули свистели над головой, раненые падали прямо рядом с ним, глаза застилала пелена дыма. Наступил момент, о котором наш герой много раз задумывался. Прежде чем начать войну, нужно знать за что ты сражаешься, а он не знал. Он и прежде много раз задавал себе вопрос «Убьешь ли ты чтобы спасти жизнь?», но в ответ следовала лишь молчание. Вдруг, сквозь дым и взрывы Арчи разглядел знакомую худую фигуру Тома, он стоял оцепенев, а затем пошатнулся и упал на колени. Забыв о всякой осторожности, юный Макрей бросился в его сторону. Том был ранен в ногу, он беспомощно лежал зажимая рукой ранение, его лицо было перекошено от боли. Арчи действуя под влиянием адреналина взвалил друга на плечо и побежал что есть силы в сторону, где располагалась палатка Красного Креста. — Оставь меня! — потребовал раненный. — Спятил? Ни за что, — процедил сквозь зубы Арчибальд. — Они убьют меня! Лучше оставь меня здесь и я умру смертью героя! — Они спасут тебе жизнь, придурок! Сейчас не до геройств! — Нет, ты не понимаешь! Я обманул армию, на самом деле я женщина! Арчи, пораженный таким заявлением на мгновение остановился, но он не успел ничего сказать, именно тогда его поразило нечто большее, чем пол друга, у самого его уха раздался взрыв и последнее, что он запомнил — мрак и невыносимо острую боль в голове.