От смерти до любви шаг и сорок секунд.

Винчестер, Англия. Большое светлое здание, заполненное детьми и учителями, играми, шумными разговорами, весельем, которое никогда не касалось Ягами Лайта. Детский приют, похожий на девять кругов ада, — являлся таковым только в глазах пятилетнего мальчишки, от которого все отвернулись, стоило ему на них посмотреть. Его холодный взгляд (совсем несвойственный для столь маленького возраста) так и говорил всем: "Вы все — просто кучка болванов, жалкое подобие людей, которые недостойны дышать со мной одним воздухом. Вы здесь только из жалости, никому нет до вас дела". Но на самом деле этот взгляд выражал лишь скрытый страх, непонимание происходящего, горе, а губы, скривившиеся в оскале, еле заметно дрожали, пытаясь сдержать поднимающуюся к горлу истерику. Никто не заметил его слабости — это очевидно, они слишком малы для глубокого анализа эмоций, — но один человек все же сумел увидеть это.

***

— Ватари, — приоткрыв дверь, позвал владельца приюта Эл. Пожилой мужчина в очках убрал газету в сторону и выжидающе посмотрел на своего любимца. В свои двенадцать лет Эл был очень умен, наблюдателен и спокоен. Благодаря ему полиция раскрывала дела быстрее, хотя мы все знаем, что полиция лишь устраивала засаду для преступника, пока Эл решал само дело. Ватари очень его любил — мальчик был ему как родной сын. Он знал, что Эл добьется многого, поэтому всегда ставил его выше всех. Только ему было позволено приходить и днем, и ночью, и когда старик занят, и когда спит. "Наверно, — порой проскальзывало в голове Ватари — это неправильно, но я слишком сильно к нему привязан, чтобы относиться так же, как и к другим детям". Поэтому, когда Эл пришел в полночь, когда все дети должны спать — Ватари не был зол. Мальчик вообще почти не спит, а если и спит, то увидеть это зрелище своими глазами очень трудно. К тому же, Ватари любит проводить с ним время, и раз уж мальчик хочет приходить только ночью, когда старик уже собирается лечь спать, — ничего не поделать. — Ты что-то хотел, Эл? Мальчик тихо вошел и, так же тихо закрыв дверь, сел напротив воспитателя. — Да, — Эл забрался с ногами на стул и, выждав пару секунд, продолжил. — Как зовут мальчика, которого привели сегодня? Что случилось с его родителями, и как ты его нашел? "Конечно, так и знал. Он заметил", — Ватари не удивили подобные вопросы от Эл. Конечно, он заметил странное поведение Лайта. Конечно, он обратил внимание на то, чего не увидели остальные дети. Конечно, он сразу понял, что что-то явно случилось. Конечно. Он в нем и не сомневался. — Его зовут Лайт Ягами. Его родители, эм… Ватари на секунду замолк. Он не знал, какими словами лучше сказать то, что увидел пятилетний мальчик. Тот ужас вряд ли можно описать простым "напал маньяк" или "убийство". Да и по правде говоря, он сам до сих пор не знает, что конкретно там произошло. — Ночью поступил звонок в 911, — старик опустил глаза, но продолжил, — звонил пятилетний мальчик и кричал, что на его глазах "какой-то дяденька" жестоко убил "мамочку", а на вопрос про отца сказал, что его он не увидел, но слышал его крик и глухие удары, — казалось, что ему было сложно говорить все это, хотя он не раз давал раскрыть такие дела Эл, а значит и сам вникал в них. Так в чем дело? Над этим задумался и сам Эл, но спросил лишь короткое: — И тебе сложно, потому что ты их знал? И поэтому ты решил забрать его? Ватари лишь заметно кивнул и уже более тихим тоном ответил: — Его отец был моим другом, сколько я себя помню. Восемь лет назад я познакомил его со своей знакомой — мамой Лайта. Мистер Соитиро постоянно говорил, что благодаря мне появился их брак и Лайт. И я решил забрать его, потому что иначе я просто не мог. — Вот оно как, — протянул Эл, кусая большой палец левой руки, — но ты ведь мог просто отдать его в хороший приют или усыновить, а значит есть еще причина, по которой он здесь. Мальчик убрал палец от опасно острых для него зубов и принялся разворачивать обертку от конфеты. — Я думаю, что он достаточно умен для своих лет. По крайней мере, он прекрасно прячет настоящие эмоции. — Да. Да, ты абсолютно прав, — Ватари встал из-за стола и подошел к окну, глядя на спящий город. — Он намного умнее детей своего возраста, это стало понятно еще на его третий день рождения. Его родители всегда говорили, что он станет очень популярным и богатым, когда вырастет. — Конечно, все думают лишь о славе и деньгах, но никто не говорит "он очень умен", — мальчик прожигал взглядом стеклянную вазочку с конфетами, выбирая новую жертву. — Знаешь, это довольно обидно слышать. Будто тебе с самого рождения говорят о том, что ты просто будущий автомат с деньгами, а не человек с блестящим умом. Хорошо, что он здесь, а не… Эл остановился, замерев от ужаса. "Что я, черт возьми, сейчас сказал?" — эхом пронеслось в голове. — Может и хорошо, — резко ответил Ватари, — но то, при каких обстоятельствах он сюда попал, меня разрывает на части, а ты, — он резко повернулся, устремив грозный взгляд на мальчика, — должен научиться подбирать правильные слова. А теперь иди спать. — Прости, — Эл встал и, виновато опустив голову, вышел из кабинета. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, он думал не о том, как ему жаль мальчика, а о том, насколько сильно страдает Ватари. Видеть мальчика здесь, зная о смерти его родителей, — и что еще хуже, — зная о том, что Лайт тоже знает (и даже увидел собственными глазами), просто ужасно. Невыносимо больно. Обидно. "Наверняка они ведут дело, — начал рассуждать Эл, уже сидя на своей кровати, — а значит я могу помочь раскрыть его. Я могу раскрыть его. Я должен раскрыть его".