I am your secret

      Оставаясь еще на месяц в Сеуле, Юнги и предположить не мог, что Намджун действительно увлеченно будет таскать Юнги по всяким ресторанам, водить в театр и на выставки. Иногда Мин увлекался происходящим, смотрел восхищенно, фыркал разочарованно, но испытывал чувства. Внутри долго просыпалось странное ощущение того, что жизнь снова нажала кнопку плей в судьбе Юнги.       Иногда Джун по утрам ходил по чужой квартире в одних лишь семейках, разглагольствовал о том, что такое мир во всем мире. Иногда парень рассказывал о своей жизни. Юнги зачем-то слушал, все реже вспоминая о том, почему ситуация привела его в эту задницу.       Однажды Мин ранним утром собрался и сел в машину. Около часа он находился в дороге, слушая радио и думая о том, что привело его в то место, в котором он боялся казаться уже несколько лет.       Кладбище. Мрачная ограда, высокие деревья и парочка ворон, которые нагло толкаются на ветках. Юнги ежится, застегивая на себе ветровку. Утро выдалось холодным, мысли путанными, а Намджун слишком долго спал. Мин нашел время и сбежал.       Нужное место у самого раскидистого дерева Юнги нашел сразу. Сколько бы лет не прошло, он точно знает, где лежит тело той, что забрала его себе, научила жить и дышать в полную силу. Теперь между ними пропасть размером с бесконечность, но Юнги все равно не выпускает из своей руки руку прошлого.       — Привет, — хрипло и как-то виновато произносит Мин и садится прямо на прохладную землю. — Долго шел, знаю. Сложнее всего было простить тебя себе. А потом жизнь закружила, я работал, много работал… Да ты все сама знаешь, зачем говорить очевидное. Да и ты ждешь разговора совсем не об этом.       Юнги несколько минут молчит. Рассматривает горизонт перед собой. Огромное количество могил — люди, которые не успели что-то сказать, что-то сделать, попросить прощения. Время снимает часть вины, но человеку все равно нужно простить себя самому.       — Он ведь тебе понравился, да? Очередная заноза в моей заднице. Только теперь во всех смыслах. Постоянно болтает, ни минуты не молчит, милая. Иногда хочется рот ему заклеить, но я мужественно терплю. Не хочу, чтобы между ним и мной хоть на секунду появилось неловкое молчание. Я думал, сбегу и станет все как раньше. Без Намджуна и его дурных привычек напиться в ноль, а потом всю ночь пускает на меня слюни. Это невыносимо… Я уже готов в такие дни выгонять его спать на диван… Я устал… Я так устал от него… Но знаешь…       Юнги улыбается своим мыслям. Снова какое-то время молчит, чтобы оформить мысль лучше, правильнее, точнее. Мин бы ни за что никому и никогда не признался, но после своей жены, впервые за все это время, ему хочется сказать человеку:       — Кажется, я влюбился, родная. Я не знал, что так могу. Правда. Он такой невыносимый, кто бы мог подумать, да? Хотя, уверен, ты это поняла сразу, как только увидела бы его, да?       Юнги усмехается, на душе неожиданно становится значительно легче. Он еще полчаса сидит у могилы своей жены, рассказывает ей о всякой ерунде, улыбается и выдыхает с облегчением.       Мужчина едет обратно. В его голове много мыслей, но теперь они не сводят его с ума, а только успокаивают. Звонок Намджуна заставляет шире улыбнуться. Юнги отвечает на него по видеосвязи, чтобы не отвлекаться от дороги. Сонное лицо Джуна на экране обеспокоено и расстроено.       — Ты где? Я проснулся, а тебя нет. Все же решил сбежать?       Юнги смеется и качает головой. Только сейчас Ким замечает, как сильно Мин резко поменялся. Нет прежней мрачности, которая еще вчера тенью лежала на лице мужчины.       — Я съездил в одно место, разобрался с собой, купить тебе кофе? Я уже въезжаю в черту города. Буду минут через двадцать.       — Не надо, я выйду встретить тебя, расскажешь, где был, и кофе вместе купим.       Юнги смеется, но соглашается. Ему сейчас очень не хватает Намджуна. Вечно скачущий вокруг медведь — зрелище жуткое, но ко всему можно привыкнуть, если это твое — родное.       Намджун немного помятый, но уже причесан и умыт. Он выходит в джинсах и толстовке, сразу же подходит к Юнги и крепко обнимает его. Ким словно все это время боялся, что Мин просто не вернется, пообещает, но сбежит.       — Я останусь, Намджун, — негромко произносит Юнги, не выпуская из рук младшего. — Останусь с тобой, тут. Но в взамен ты останешься со мной. Не станешь сбегать, умирать или исчезать так, словно тебя никогда и не было.       Намджун прижимает Юнги только крепче, вдыхая его запах кожи и шампуня. Ему неожиданно становится так грустно и слишком радостно одновременно.       — Ты ездил подумать?       — И поговорить.       — Узнать, что скажет жена?       — Как быстро простит меня за то, что я снова влюбился, — Юнги усмехается, сегодня он узнал, что его простили задолго до того, как он увидел в той галерее Ким Намджуна — человека, способного разнести все вокруг, добиться своего даже от вреднего фотографа.       Намджун улыбается. Он знает, что женщина, которая так близка его любимому человеку, всегда будет где-то рядом, но не станет мешать счастью мужа.       — Она простила?       — Даже не обижалась, — тихо смеется Юнги и впервые сам берет Намджуна за руку, направляясь в сторону любимой кофейни.       — Мудрая женщина, не то, что ты, хен.       — Сейчас договоришься, я соберу вещи и улечу в Нью-Йорк.       Намджун лишь фыркает:       — Теперь только вместе, хен.