I am your secret

      Намджун сонно тянется и крепко сжимает в руках кого-то. Этот кто-то нелицеприятно ругается каким-то слишком уж знакомым голосом. Ким открывает глаза, несколько секунд пытается понять, где он. Квартира явно не его. В этот момент справа кто-то толкает его в бок, отчего Намджун едва не слетает с кровати.       — Что за хамло я вчера подцепил? — мужчина недовольно разворачивается и только тогда замечает, что рядом лежит злой, лохматый, но очень милый Мин Юнги. Тот самый, который сбежал около года назад и успешно скрывался от Кима.       — Я же не сплю, хён? — Джун старательно сдерживает желание обнять мужчину рядом, а также глупую улыбку на своём лице. От этого Юнги вздыхает и закатывает глаза. Ему бы сейчас лежать в квартире в Нью-Йорке, наблюдать за просыпающимся городом и готовиться к очередной съёмке, а тут это горе луковое.       — Не спишь, к сожалению, — сонно отзывается Юнги, вздыхая. Вчера он практически спас Намджуна от изнасилования. Впрочем, почему практически? Мин бы и сам отхватил, на самом деле, если бы тот мужик в баре не растерялся от слишком озлобленного мужчины. — Как долго ты уже так?       Ким сначала честно хочет спросить у Юнги, где он был и почему пропал, но Мин берёт всё в свои руки и решает обсудить поведение чертового художника.       — Как так? — Джун вздыхает, усаживаясь удобнее на кровати, чтобы оказаться напротив сонного, но все же очень серьёзного беглеца. В его глазах столько боли, словно Юнги не перестаёт страдать ни минуты после смерти своей жены. Намджун отчего-то уверен, если бы он позволил ему, то всё могло бы измениться, но Мин Юнги так упрям…       — Вчера какой-то урод в баре планировал тебя, убитого в хлам, изнасиловать. Это не игрушки, Намджун. Как бы ты потом жил с этим? — Юнги смотрит в глаза парня, видит в них то же, что когда-то видел в глазах своей жены: вину за то, что влюбился… Мин неожиданно для себя сглатывает, а сердце болезненно сжимается в его груди. Неужели из-за пары картин и одной ночи в жизни может всё так перевернуться? Юнги не верит в это. Нет, ни за что.       Намджун усмехается. Он отводит виноватый взгляд и сжимает в руке одеяло. Ему стоит рассказать всё, наверное, но Юнги не поймёт, не примет и не оценит. Поэтому Ким просто пожимает плечами, не оправдываясь — бессмысленно.       — Часто. Ни разу, конечно, до такой кондиции не доходил. После твоего ухода я больше не рисовал. Не могу, но это моя проблема. Не нужно сочувствия или жалости.       Намджун говорит это строго, словно никаких возражений и быть не может. Юнги вздыхает, его пальцы подрагивают от желания коснуться парня перед собой. Становится невыносимо больно, в висках стучит странное осознание, что он не справится. Не справится с собой.       Это доказано минутой позже, потому что Мин целует первым. Сам не понимает, как умудрился оказаться над Намджуном поваленным на постель. Мин кусает того больно, чтобы знал, как бросаться обвинениями. Юнги ни в чём не виноват. Это не его вина, что кто-то вдохновляется кем попало. Не его, ясно?       Секс выходит болезненным. Ким целует, кусает бледную кожу, оставляет на ней яркие отметины. Юнги практически воет оттого, как ему хорошо, когда художник толкается в первый раз на всю длину, вжимаясь бёдрами в тощую задницу. Мин сминает пальцами простынь под собой, утыкается лицом в кровать и хрипит от беспомощности. Внутри обоих буря из сотни чувств, которые никогда не будет возможно передать словами. Юнги не умеет, Намджуна тоже этому не учили в школе, академии и на всяких курсах. Они два айсберга, запутавшиеся в море людей, чувств и проблем. Два человека, нашедшие друг друга в слишком сложный момент жизни, поэтому Намджун беспомощен словно котёнок, он входит в Юнги раз за разом, стонет и хочет продлить этот момент. Сейчас фотограф так близко, так нуждается в нём, в большом и сильном Киме, который о себе-то позаботиться не может.       Они кончают одновременно. Юнги падает обессиленно на кровать и чувствует тяжесть чужого мокрого и липкого тела, дыхание в самое ухо и хриплое:       — Останься, а?       Юнги от этих слов вздрагивает, скидывает с себя Джуна и смотрит на него со всей строгостью:       — Ты сейчас идёшь в душ и сваливаешь. А я пока куплю билет до Нью-Йорка. С тобой, Ким Намджун, нельзя по-хорошему. Я ведь дал тебе понять, что это лишь секс. Мне не нужен ты…       Намджун усмехается, но качает головой. Нет, сдаваться он точно не собирается. Юнги может сколько ему угодно кричать и сопротивляться, но Ким уже понял, что всё это не просто разовый секс. Сегодня долбанный фотограф сам полез к нему, даже не осознавая до конца, что творит. Этого Намджуну достаточно, чтобы решиться на следующий шаг:       — Если ты уйдешь, я буду каждый день напиваться, найду наркотики и что-нибудь ещё. В итоге, умру и виноват будешь ты, Мин Юнги. Мы оба нужны друг другу, но если ты выставишь меня за дверь, я сделаю всё, чтобы вина осталась на тебе.       Юнги очень хочет двинуть по наглой морде своего любовника. Тот ведь просто изводит его. Мужчина дал понять поступками, сейчас сказал об этом вслух, почему Ким так уверен, что прав тут только он?!       — Это всё лишь порыв, Намджун. Ты не нужен мне.       — Я буду напиваться каждый день, если сбежишь, — снова повторяет Намджун, который не собирается уступать ни на минуту, ни на секунду. Не в этот раз.       — Это шантаж, Намджун.       — Дай мне возможность остаться и доказать, что ты ошибаешься.       Юнги усмехается снова. Ну да, сейчас как в фильмах, будут на свидания ходить и прекрасно время проводить, а потом снова несчастье или ещё чего. Так?       — Перестань, Намджун…       — Я не уступлю, хён. Ты просто так от меня не избавишься…       — Намджун…       Ким качает головой, в его глазах горы решимости, которая переполняет мужчину. Юнги в какой-то момент даже становится жалко Джуна, но тот ведь реально не сдастся.       — Допустим. И каковы твои условия?       — Останься и дай мне быть рядом. Остальное узнаешь по ходу.       — Хорошо, пусть будет месяц. На месяц я задержусь в Сеуле. Но потом вернусь в Нью-Йорк.       — Не вернёшься, — качает головой Намджун и встаёт с постели. — А теперь я в душ. А ты ждёшь меня, понял?