Просто закрой глаза

      Профессор Уилкс сидела за своим столом, даже не глядя в сторону учеников, изо всех сил пытающихся проявить чудеса беспалочковой магии. Их волшебные палочки лежали перед ней — по словам преподавательницы, палочка помогала управлять магией, даже не находясь в руках хозяина, и для чистоты эксперимента заставила отдать их ей.       Они пытались поднять свои учебники по Защите от темных искусств в воздух силой мысли — пока получалось неважно.       Гермиона оглянулась по сторонам после очередной неудачной попытки. Страницы учебника Гарри слабо трепыхались, Симус весь покраснел, пытаясь заставить свой хотя бы шелохнуться, у сестер Патил успехи были не лучше, чем у нее самой.       Как ни странно, лучше всего получалось у слизеринцев — учебник Забини отрывался от парты по крайней мере на пару секунд, книга Нотта подрагивала и скользила вдоль столешницы, и даже у Паркинсон она приподнялась на долю секунды.       — Вы не концентрируетесь, — в десятый, наверное, раз за урок произнесла Уилкс. — В том и дело: нет ничего сложного в сотворении беспалочковой магии на эмоциях, но в спокойном, расслабленном состоянии это дается куда сложнее. Старайтесь лучше.       Гермионе ужасно хотелось посмотреть, как обстоят дела у Малфоя, но она не смела обернуться. Они по-прежнему игнорировали друг друга, как ни в чем не бывало, но она то и дело ловила на себе его взгляды.       — Мисс Паркинсон, положите руки на парту. Представьте, что окажетесь в ситуации, когда они связаны: вы не сможете пропускать магию через них, что тогда?       — Да, Паркинсон, тебе не привыкать быть связанной, — громко шепнул ей Забини. Учебник Паркинсон тут же взлетел под потолок, готовый приземлиться на голову Блейза, который, тем не менее, шустро увернулся от нападения.       Гермиона опустила взгляд на свою книгу. У неё были какие-никакие навыки в беспалочковой магии, и лучше всего удавался «Конфундус», восполняющие и чинящие заклятия. А вот манящие чары и чары левитации никак не хотели работать.       — Смотри, — Гарри улыбался, глядя, как его учебник застыл в воздухе на уровне их глаз. Уилкс бросила на него короткий взгляд, и, как показалось Гермионе, ее губ коснулась тень улыбки.       — Отлично, мистер Поттер и мистер Лонгботтом, двадцать очков Гриффиндору. Десять Слизерину — мистер Забини, вы, очевидно, не контролируете свою силу, но получается вполне сносно.       Гермиона обернулась и от удивления приоткрыла рот — действительно, учебник Невилла мягко покачивался в воздухе, тогда как её собственный едва ли сдвинулся с места за всё это время.       Её взгляд невольно упал на Малфоя — тот быстро облизнул губы, глядя прямо ей в глаза, и Гермиона едва не задохнулась от возмущения, настолько прозрачным был этот намёк. Отвернувшись, Гермиона уставилась на свою книгу — и она, наконец-то, взлетела, подрагивая на невидимых волнах её магии.       — Хорошо, мисс Грейнджер. Надеюсь, у вас получится повторить этот трюк на экзамене.       — А что насчет экзамена на озере? Вы так и не объявили результаты, — сказала девушка, и все взгляды устремились к Уилкс.       — Это была лишь первая часть, — невозмутимо ответила профессор. — Камни, которые вы достали со дна, запечатлевают в себе информацию, подобно снитчам, я использую её для выставления оценок.       — Так нам… Нам нужно отдать вам их? — робко подал голос Невилл. Накануне вечером он как раз жаловался в гостиной Гриффиндора, что потерял свой камень.       — О, вовсе необязательно. Они связаны с пергаментами, в которых идет учет ваших успехов на моем предмете. Но, тем не менее, рекомендую сохранить их, они еще вам пригодятся.       Невилл шумно выдохнул — его зачарованный пергамент тоже куда-то запропастился.       В дверь постучали; Гермиона заметила, как недовольно искривились губы Доротеи, когда она посмотрела на вошедшего.       — Профессор Уилкс, не могли бы вы разрешить переговорить со старостой девочек? Это займет не больше пары минут.       Гермиона тотчас узнала голос и поежилась, чувствуя, что все смотрят на нее.       — Я не возражаю. Мисс Грейнджер, — Уилкс склонила голову, глядя, как Гермиона медленно поднимается из-за парты.       — Удачи, — шепнул ей Гарри, и по его лицу Гермиона поняла, что он был в курсе.       Лео выглядел взволнованным и, как всегда, смущался. Он отошел на несколько шагов вглубь коридора, чтобы их не было слышно, и Гермиона нехотя последовала за ним.       — Я знаю, ты меня избегаешь, и хотел узнать, почему.       — Обязательно было отрывать меня от урока из-за этого? — спросила Гермиона строго и сложила руки на груди.       — В другое время ты бы ушла. Я сделал что-то не так? Прошу, скажи.       Леонард выжидающе смотрел на нее, но Гермионе нечего было ответить.       — Ты ничего не сделал, ясно? Просто я… Не готова, — она махнула рукой, злясь на себя за эту неловкость. Гермиона Грейнджер не может подобрать слов? Это что-то новенькое.       — К чему?       — Ну, к отношениям, к чему-то кроме дружбы. Ты замечательный, правда, но я пока не готова.       Лео выглядел расстроенным, но всё же кивнул.       — У тебя ведь нет никого?..       — Нет, что ты, не в этом дело.       — Мы можем быть друзьями? Я и не настаиваю ни на чем большем, — в его голосе сквозила надежда.       — Да, только вот… Я знаю, вы подружились с Гарри, — она не была уверена, что стоит продолжать этот разговор, но всё-таки смутные догадки терзали ее на протяжении нескольких недель, а Гарри, всякий раз, когда она заводила эту тему, лишь отмахивался.       — И? Мне нельзя с ним дружить?       — Я имею в виду… В последнее время он был очень увлечен слухами о возвращении Пожирателей. Гарри остро воспринимает все, что связано с войной, и я бы не хотела, чтобы он лез в это снова. И мне кажется, ты… Что вы вдвоем…       Ей хотелось сказать, что Лео не должен настраивать Гарри против тех, чья причастность к происходящему не доказана; что ему не стоит внушать Поттеру, будто аврорат не справится самостоятельно, что им обоим не стоит лезть в это дело... но она не смогла. Гермиона понятия не имела, о чем они общаются, какие разговоры ведут, потому что её в них никто не посвящал. И она не хотела, чтобы, если она ошибается, Грейвс преподнес это Гарри так, словно она не верит другу и его догадкам.       — Ты знала, что Роули мертв? — спросил вдруг Лео.       — Что? В газетах об этом ничего…       — Они не хотят разводить панику из-за того, что произошло. Он умер во время допроса, почти сразу после поимки. Пожирателей на свободе, судя по всему, гораздо больше, чем полагало Министерство.       Он замолчал, наблюдая за её реакцией. Гермиона была шокирована.       — Тем не менее, я бы очень хотела, чтобы Гарри хотя бы один год провел в Хогвартсе, а не в очередной погоне за приспешниками Волдеморта. Он столько пережил…       Лео взял ее за руку, успокаивая.       — Гермиона, я понимаю это. Но я считаю, Гарри, как человек, который сражался против темнейшего из волшебников, должен быть в курсе того, что происходит. Война не окончена, это очевидно. Может быть, они ищут способ…       — Нет, нет, нет… — пробормотала она. — Война окончена. Авроры поймают оставшихся Пожирателей, не может быть, чтобы…       — Я видел их своими глазами, Гермиона. Они готовы нападать и убивать. Министерство о многом умалчивает…       — Гермиона? Профессор Уилкс ждет, — голова Гарри высунулась из-за двери класса. Он кивнул Лео, словно они уже виделись, и его взгляд задержался на их руках — Грейвс всё еще держал её ладонь в своей.       — Всё будет хорошо.       — Да, — кивнула Гермиона. — Поговорим позже.       И, прежде чем Лео успел ответить ей, поспешила в класс.       Обычные широкие парты, за которыми они сидели на уроке, куда-то исчезли, и на их месте появились маленькие столики. Все уже расселись по парам; вздохнув, Гермиона подошла к ожидающему ее Малфою и опустилась на стул напротив него.       — Что, твой дружок и одного урока не может выдержать без тебя? — ухмыльнулся Малфой, но глаза его оставались холодными и безэмоциональными. Гермиона отлично знала эту его маску, и потому решила не упустить возможности немного поддеть её.       — А в чем дело, ревнуешь?       Он закатил глаза.       — Скорее, жалею тебя.       — Хватит разговоров. Попытайтесь сконцентрироваться, — донесся до них недовольный голос Уилкс.       Перед ними лежал всего один учебник — оглянувшись, Гермиона догадалась, что это что-то в духе соревнования по перетягиванию каната, только вместо каната книга, и перетягивать нужно без использования палочки и рук. Гарри и Забини, сидящие чуть в стороне, оба покраснели от напряжения, сверля глазами свой учебник, который подрагивал, но не двигался ни в одну из сторон.       Сконцентрировавшись, Гермиона заставила их учебник чуть сдвинуться к краю стола. Малфой даже не опустил глаза, но она почувствовала, насколько его магия мешает её.       — Стоило сломать ему что-нибудь кроме носа. Ужасное упущение с моей стороны, — с фальшивым сожалением произнес Малфой.       — Ты ревнуешь, — шепотом сказала Гермиона, не в силах скрыть торжествующую улыбку. Учебник дернулся в сторону Малфоя.       — Ты слишком много о себе возомнила, — фыркнул он.       Гермиона перевела внимание на его руки — он сжимал пальцами край столешницы так, словно это было последнее, что удерживало его в этом классе. Почему-то в голову пришла идея коснуться его; она безуспешно пыталась отогнать её от себя, но мысль о том, какая его кожа, должно быть, тёплая и приятная на ощупь, не давала ей покоя.       Раздумывая об этом, она даже не заметила, что учебник отодвинулся от нее на приличное расстояние. Если бы не громкий вскрик за спиной, Гермиона бы проиграла эту молчаливую борьбу взглядами.       — Отлично, мистер Финниган. Минус пять очков Гриффиндору. Посмотрите все сюда!       Уилкс стояла, возвышаясь над Симусом и держа в руках дымящийся учебник. Пламя уже погасло, и на пол падали куски пепла, оставшиеся от особенно пострадавших страниц.       — В чем секрет беспалочковой магии? Попробуйте проговаривать мысленно нужные заклинания, но это будет не так эффективно, как если вы представите результат. Сделайте вид, что палочка в ваших руках. Что вы чувствуете? Прошу, концентрируйтесь сейчас только на манящих чарах, и никаких других.       Страницы в книге зашелестели, обложка стала менять цвет с угольно-черного на прежний, синий. Уилкс не смотрела на учебник, в руках ее не было палочки, но спустя мгновение он выглядел так, будто с ним ничего не произошло. Профессор протянула его Симусу, и тот взял свой учебник, пораженный неожиданным представлением.       — Поднимите ваши учебники вверх, чуть выше уровня глаз, и держите их так. Работать в паре гораздо сложнее, чем сделать это по одиночке, но, уверяю, подобные упражнения выводят магию на совершенно иной уровень.       Гермионе хотелось возразить, потому что поднять учебник в воздух вместе оказалось гораздо проще, чем сделать это самостоятельно, но она тут же поняла, о чем говорит Доротея. Было чертовски сложно концентрироваться на том, чтобы удержать его в воздухе, зная, что это зависит не только от тебя.       — Замечательно! Мисс Паркинсон и мистер Лонгботтом, продолжайте в том же духе.       Уилкс прошла мимо них с Драко, удовлетворенно хмыкнув. Малфой продолжал пялиться на Гермиону, а не на учебник; ему, кажется, не доставляло никаких трудностей заставлять книгу левитировать, тогда как ей пришлось собрать все свои силы, чтобы контролировать магию.       — Ты так сосредоточена, — сказал он тихо, чтобы никто, кроме нее, не мог разобрать слов. Малфой наклонился вперед так, что, если они не удержат книгу, она приземлится ему прямо на голову.       — Видимо, поэтому она до сих пор в воздухе. Ай!       Учебник едва не рухнул вниз — кажется, даже немного задел светлые волосы, но тут же поднялся обратно, и отнюдь не её усилиями воли. Гермиона почувствовала, как что-то коснулось её колена, и смотрела на слизеринца полными возмущения глазами.       — Концентрируйся, Грейнджер.       За её спиной упал чей-то учебник, но она не могла сдвинуться с места, чтобы посмотреть. Теплая ладонь Малфоя под партой двинулась чуть выше, касаясь самого края её юбки.       Профессор Уилкс, судя по звуку, уселась обратно за свой стол.       — Держите, держите его. Осталось совсем немного.       Снова грохот. И снова наглая рука продвинулась чуть выше.       — У нас осталось три пары. Кто следующий?       Гермиона заметила краем глаза, что учебник Гарри и Блейза всё еще висит в воздухе. Рука Драко, по-хозяйски лежащая на ее ноге, слава Мерлину, была никому не заметна, потому что их стол находился в дальнем углу у стены. Гермиона с трудом справлялась с дрожью, не зная, оттолкнуть ей руку или оставить — казалось, сделай она хоть одно движение, и учебник упадет.       — Отлично, Грейнджер. Совсем немного, — пробормотал Малфой одними губами, поглаживая пальцами ее покрытую мурашками кожу.       — Прекрати, — прошипела она, сглотнув комок в горле и глядя, как подрагивает книга перед её глазами.       — А то что?       И он сделал неуловимое движение пальцами, проходясь подушечками по внутренней стороне ее бедра.       Гермиона сдавленно пискнула, и он тотчас отодвинулся, на прощанье снова проведя ладонью по её колену — учебник с громким хлопком упал на парту, раскрывшись на главе про смеркутов.       — Итак, у нас остались Поттер с Забини, и Лонгботтом и Паркинсон.       — Дементор тебя побери, Малфой, — злобно бросила ему Грейнджер.       Малфоя, судя по его лицу, совсем не волновало, что они не проявили себя лучше остальных в этом задании. Он поднял руку, которой трогал её, и пошевелил пальцами. Гермиона ощутила, как к её щекам приливает кровь.       — Чувствуешь, Грейнджер? Из нас действительно получаются неплохие напарники. — Он улыбался во все зубы, и ей захотелось стереть эту ухмылку с его лица. Малфой наслаждался тем, что ему удалось смутить её; хуже всего было то, что Гермиона была не просто смущена. Она с ужасом осознавала, что ей это понравилось.       Она поерзала на стуле, отдернула юбку и сверлила Драко недовольным взглядом, пока учебник Невилла и Пэнси не упал, и Уилкс не объявила урок оконченным. Гарри и Блейз выглядели жутко довольными.       Свои волшебные палочки они должны были забрать также с помощью невербальной магии; приманив свою мысленным «Акцио», Гермиона схватила древко и, собрав в охапку свою сумку, бросилась прочь из класса, даже не дожидаясь друзей.       С содроганием она вспомнила о том, что следующим уроком было Зельеварение: и, хотя у Слизнорта Гермионе не пришлось бы работать в паре с Малфоем, снова очутиться в такой близости от него было похоже на чёртову насмешку судьбы.       Гермиона решила привести себя в порядок и явиться на занятие с гордо поднятой головой, не доставляя Малфою дополнительное удовольствие от созерцания её смущенного, сбитого с толку выражения лица. Юркнув в ближайшую уборную, Гермиона включила холодную воду и склонилась над раковиной, чтобы умыться и, наконец, избавиться от жара, всё еще скачущего румянцем по её щекам.       На самом деле, она не отказалась бы принять душ — пальцы слизеринца до сих пор ощущались на коже так явственно, словно он и сейчас касался её.       До чего всё это было странно и неправильно!       Гермиона глубоко вздохнула, мысленно пообещав себе, что всеми силами будет избегать Малфоя и, если окажется с ним наедине, выскажет свое недовольство ему в лицо. Она снова набрала в ладони ледяную воду и поднесла их к лицу, наслаждаясь долгожданным облегчением от принятого решения.       — Что, жарко стало?       Самодовольное лицо Малфоя улыбалось ей из зеркала. Гермиона обернулась так резко, что несколько капель воды с её намокших прядей волос у лица оставили следы на его рубашке.       — Это женский туалет, Малфой, — возмущенно воскликнула она.       — Представляешь, я в курсе, — закатил он глаза в привычной манере. — Я ведь только вчера ставил на место это самое зеркало. Хотя, знаешь, я готов восстановить тысячу стёкол, лишь бы ещё раз пройтись по физиономии твоего когтевранского дружка.       — Рада, что Филч нашел достойное применение твоим талантам, — огрызнулась она, пытаясь нащупать в кармане мантии палочку.       — У меня ещё столько талантов, о которых ты не подозреваешь, — произнес он, сделав шаг к ней.       — Малфой, нас могут увидеть, — она попыталась звучать убедительно, но почувствовала, как дрогнул голос.       — Тебя это смущает?       — Чего ты от меня хочешь? — не выдержала она.       — А чего хочешь ты?       — Чтобы ты оставил меня в покое.       Малфой лишь рассмеялся.       — О, в таком случае, теперь ты понимаешь, каково это, когда тебя преследуют. Не очень-то приятно, правда?       — Я всё прекрасно поняла и, кажется, уже сказала тебе, что больше не стану…       Они обернулись одновременно — Гермиона успела взмолиться, чтобы это не была одна из сестер Патил или какая-нибудь девчонка с младших курсов Гриффиндора, иначе слухи разнесутся по школе быстрее, чем они успеют выйти из туалета.       — Странно, я думала, это женская уборная, — в голосе Луны не было ни нотки иронии. Она остановилась в дверях, словно не решаясь войти.       — Верно, Малфой что-то напутал, — Гермиона посмотрела на него с такой яростью, что, приди ей в голову мысль использовать невербальное оглушающее, оно наверняка бы сработало.       — Да, со мной в последнее время такое часто бывает, — ухмыльнулся слизеринец. — Прошу меня извинить, дамы.       Он развернулся на каблуках и вышел из уборной с таким видом, словно эта встреча в женском туалете была самым естественным, что могло случиться.       — Луна, послушай…       — Я никому не скажу, если ты об этом, — понимающе кивнула девушка.       — Я знаю, — вздохнула Гермиона. — Просто не хочу, чтобы ты думала…       — Всё в порядке, — безмятежно отозвалась Лавгуд. — У вас сейчас зельеварение?       Гермиона кивнула.       — О, передай пожалуйста Блейзу, что я буду ждать его в библиотеке после урока. Он обещал помочь мне с подготовкой к экзамену по Защите от темных искусств.       — Я… Конечно, — удивленно откликнулась Гермиона. — Я тоже могла бы тебе помочь…       — Не стоит, думаю, у тебя и так полно дел. Я так волнуюсь, очень хочется написать статью о погружении в Чёрное озеро. Папа сказал, это будет первоклассная новость.       — Да… Отличная идея. Дашь потом почитать?       — Конечно, — улыбнулась Луна.       — Ладно, увидимся, — Гермиона отчего-то чувствовала себя жутко неловко.       — Гермиона, — окликнула её Лавгуд и пробормотала заклинание горячего воздуха. Гриффиндорка почувствовала, как её лицо и волосы тотчас стали сухими. — Думаю, так будет комфортнее.       — Спасибо!       Девушка выскочила за дверь, мысленно подсчитывая, сколько времени до урока осталось, и со всех ног бросилась в сторону подземелий.       Проскакивая между зазевавшимися учениками и петляя по коридорам, она и думать забыла о Малфое. Единственной мыслью, что вертелась в её мозгу, было: «Луна и Забини? Серьезно?».

***

      После того, как Драко очнулся посреди ночи в своей постели в компании двух взрослых слизеринцев (Забини успел трижды пошутить на этот счет), он заметил, что его соседи по комнате пусть и ненавязчиво, но все же пытаются присматривать за ним. Драко это неимоверно раздражало — не хватало ещё, чтобы Тео и Блейз преследовали его так же, как делала это Грейнджер.       Но их методы, хоть и были довольно прозрачными, всё же не выглядели такими топорными — они звали его выпить вечером в гостиной, или поиграть в шахматы, или отрабатывать заклинания, которые задавал им Флитвик.       В один из таких вечеров они сидели в комнате парней вчетвером — к ним, по обыкновению, присоединилась Пэнси, — и играли за стаканчиком огневиски, который контрабандой пронес в школу Блейз, в какую-то глупую игру, предложенную Тео.       — Значит, я магическое наземное существо с крыльями, но не птица, — задумчиво пробормотал Тео. К его лбу был прикреплен клеящими чарами кусочек пергамента с аккуратно выведенным словом «Гиппогриф». — Меня могут видеть только те, кто видел смерть?       — Нет, — одновременно сказали Малфой и Забини.       Паркинсон в очередной раз закатила глаза, удивляясь, как Нотт до сих пор не догадался. На её лбу был лист с именем — «Николас Фламель», Блейзу досталась «Шоколадная лягушка», а Драко уже двадцать минут ломал голову, что было написано на его собственном листке.       Теодор сделал большой глоток огневиски, — чтобы игра была более увлекательной, они условились пить каждый раз, когда звучит слово «Нет».       — Мой персонаж волшебница, наша современница, известная личность, но не певица, — повторил Драко то, что уже успел выяснить. И, усмехнувшись, добавил: — Она сексуальная?       — Да, — кивнули, чуть подумав, Забини и Нотт. Паркинсон насупилась, потому что одновременно с ними сказала «Нет».       — Так да или нет?       — Не слушай её, — отмахнулся Блейз, тем не менее, протягивая бокал с алкоголем Паркинсон. И добавил с иронией: — Ты ведь знаешь, сексуальнее, чем Пэнс, у нас нет современниц.       — Да бросьте, глаза разуйте, — цокнула языком она.       — А я бы с ней покувыркался, — пожал плечами Забини.       — Это что, Уилкс?       — Нет, — рассмеялся Блейз. — Но, будь это Уилкс, ответ был бы тот же.       Пэнси в очередной раз закатила глаза, и они чокнулись бокалами, делая по глотку огневиски.       — Так, я нечто неживое, не растение, не камень, не магический артефакт, — перечислил Забини. — Меня можно купить?       — Да.       — Меня можно купить в Хогвартс-экспрессе?       — Да.       — Я сладкий?       На этих словах Блейз кокетливо захлопал ресницами, как стыдливая школьница.       — Чертовски сладкий, — подтвердил Тео.       Драко до сих пор не привык, что Нотт ведет себя с ними так легко и весело — насколько он знал, это потому, что мама однокурсника шла на поправку.       — Я хренова шоколадная лягушка!       Пэнси расхохоталась — это была её идея.       — Гиппогриф вас раздери, — цокнул Блейз.       Тео тотчас воскликнул:       — Я — гиппогриф?       Остались Драко и Пэнси.       — Ну, Малфой, не думал, что ты такой недогадливый. Дать подсказку?       — Брось, готов поспорить, это кто-то из наших однокурсниц. Так-так…       Драко мысленно перебирал имена, и на ум почему-то шла только Грейнджер. Но соблазнительно-сексуальной её вряд ли можно было назвать, особенно в глазах Забини и Нотта. С другой стороны, какие еще известные личности учились вместе с ними?       — Я Дамблдор? — подала голос Паркинсон, которой игра, судя по всему, успела надоесть.       — Нет, — очередной звон стекла, и глоток огневиски приятно обжигает горло.       — Чёрт. С ней спал кто-то из нас?       — Нет.       Они выпили снова, — Драко заметил, что Паркинсон едва пригубила свой напиток, а сам почувствовал, что уже достаточно пьян.       — Она из Гриффиндора?       — Да.       — Она невыносимая заучка с гнездом вместо волос?       Ответом ему был кивок.       — Серьезно?       Драко сорвал со лба листок бумаги и прочел набившую оскомину фамилию.       — Я бы догадался раньше, не соври ты, что «покувыркался бы с ней», — недовольно сказал он Блейзу.       — А я и не врал, — пожал плечами тот, и Драко почему-то вдруг захотелось врезать ему. Блейз не выглядел слишком уж пьяным, но, очевидно, огневиски давал о себе знать.       — Николас Фламель, вы шутите, — вздохнула Паркинсон, которая, судя по всему, вообще была не в курсе, кто это такой. — И насчет Грейнджер: я удивлена и разочарована вашим отвратительным вкусом.       — Да брось, Пэнс. Она и правда ничего, — пожал плечами Тео, за что получил испепеляющий взгляд в свою сторону.       — А ты, Драко, что думаешь по этому поводу?       Драко думал много чего, но ограничился тем, что равнодушно качнул головой.       — Бросьте. Грейнджер — олицетворение эротических фантазий о смазливых отличницах в коротких юбках, — Блейз сделал очередной глоток прямо из бутылки. — Уверен, она…       — Замолкни, — голос Драко прозвучал так резко, что в комнате тотчас повисла неловкая тишина.       — Так-так, — Пэнси с любопытством прищурилась. — Ты так и не ответил, что думаешь насчет неё, Драко. Мне стоит переживать?       — Я думаю, что мне достаточно всюду сующей свой нос Грейнджер и вне пределов этой комнаты, — устало ответил он. — Салазар, можем мы поговорить о чем-нибудь ещё?       — Она, кажется, рассталась с Грейвсом, — Блейз как будто не слышал просьбы Драко. — В библиотеке почти не появляется, а тот караулит её каждый день.       — Может, обсудим, с кем ты проводишь время в библиотеке?       Паркинсон лукаво улыбнулась, но Забини ни на йоту не смутился.       — А что тут обсуждать? У нас с Лавгуд чисто деловые отношения.       — Лавгуд? — Драко даже позабыл о своем раздражении.       — Ага. А Тео предпочитает общество Лонгботтома.       Пожалуй, Малфой проводил не так много времени с приятелями, как ему казалось.       — Ты шутишь.       — Он мне здорово помог с этим волшебным цветком, сами знаете, — отозвался Нотт. — Невилл, хоть и гриффиндорец, а всё-таки неплохой парень. Я помогаю ему с зельеварением.       — Забавно, учитывая, что они с Лавгуд тоже расстались, — вставила Пэнси.       — А ты, как всегда, первая сплетница факультета, — пожурил её Блейз.       — А ты тусуешься с Лавгуд, — ответила Паркинсон так, словно это было куда большим преступлением, чем чесать языком.       Драко не знал, насколько безопасно смешивать алкоголь с зельями, что дала ему Уилкс, но послушно принял обычную дозу перед сном. Судя по всему, идея была не из лучших: всю ночь он видел тот же кошмар про погоню в Запретном Лесу. Метка обжигала куда слабее, чем раньше, но по-прежнему достаточно, чтобы Драко проснулся в холодном поту.       Он взял за привычку задергивать полог и накладывать на него заглушающие чары, чтобы не будить своими криками Нотта и Забини, и откладывал палочку как можно дальше от постели, но, очнувшись, обнаружил её в своей руке.       Интересно, думал он, если выйти сейчас в коридор и пройтись по школе, придет ли Грейнджер, чтобы проследить за ним? Откуда она вообще могла знать, чем он занимался?       Действие алкоголя сходило на нет, но в дурманящей дымке похмелья Драко мог позволить себе расслабиться и погрузиться в мысли, которые привык отодвигать в дальний ящик сознания. Он вспомнил её лицо, румянец на щеках и неверие в блестящих глазах, когда осмелился коснуться её под столом прямо на уроке. Представил, как его рука скользит по спутанным волосам, поглаживает шею, очерчивает острый подбородок…       Сомневаясь не дольше минуты, Драко достал из прикроватного шкафчика бутылек с зельем, восстанавливающим память. В последнее время он принимал столько снадобий, что еще одно не могло навредить; любопытство, что он мог забыть что-то еще, оказалось сильнее предосторожности, сильнее желания избавиться от влечения к маглорожденной девчонке.       «Я покупаю. Сколько возьмешь за эту тварь?»       Драко, пошатываясь, стоит напротив толстого волшебника с длинными черными усами. Тот с недоверием поглядывает на него и Забини, который, едва не перевалившись через ограду, гладит по морде тощего крылатого коня в металлическом наморднике.       «Пэнс, одолжи мне двести галлеонов. Я беру его!»       Воспоминания расплываются — судя по всему, он был чертовски пьян.       «Я ненавижу тебя.»       О, это кольнуло его. Её глаза прямо напротив.       «Хочешь, дам тебе еще один повод ненавидеть меня?»       Помимо этих двух воспоминаний, оказалось, что есть и другие. Драко вспомнил, как Люциус учил его летать на метле в детстве; как подарил ему Нимбус-2001; как он поймал свой первый снитч в матче против когтевранцев; как получил «Превосходно» три недели назад на уроке у Макгонагалл.       Все эти мысли словно встали на место в его голове с принятием зелья — Метка, должно быть, стирала какие-то выборочные участки памяти, потому что ничего общего Драко между ними не видел.       Но больше всего из общей картины выбивалось не это, — оказалось, он погружался в Омут памяти Уилкс, о чем совсем забыл. Это воспоминание было стерто не под воздействием Темной магии — его удалила сама Доротея в тот раз, когда его допрашивали авроры, и почему-то оно вернулось только теперь.       Малфой понимал, почему она удалила этот фрагмент, но не знал ни одного заклинания, которое могло запрятать выборочное воспоминание в подсознание настолько глубоко.       Ощущая привычный рой мыслей от того, что память восстанавливалась, он снова проиграл в голове слова Грейнджер и их поцелуй, затем еще раз и ещё, и не заметил, как заснул и снова очутился в Запретном Лесу с палочкой наготове, преследуя в темной чаще ускользающего незнакомца.