Просто закрой глаза

      — Мне нравится Малфой. — Гермиона сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Она сидела перед друзьями, как провинившаяся школьница перед деканом, разглядывая краешек форменной мантии, которую теребила в руках последние минут десять, избегая поднять глаза на Гарри и Джинни.       Стоило произнести это вслух, и ей показалось, что с плеч упала гигантская ноша — хотя слово «нравится», кажется, не вполне могло выразить то, что она на самом деле чувствовала.       — Между нами нет ничего серьезного. Но я ему, кажется, тоже нравлюсь.       — Он Пожиратель.       — Это не так.       — Гермиона, он главный подозреваемый в деле о нападениях…       — Он предоставил доказательства своей невиновности аврорату, согласился на применение Сыворотки правды! Я знаю, что он этого не делал.       — Поэтому ты защищала его, — это прозвучало как констатация факта, а не как вопрос. — Потому что влюблена в него. Я так и думал, хотя подозревал, что он угрожал тебе или что-то в этом роде...       Гарри, на удивление, вел себя достаточно сдержанно. Гермиона ждала, что на нее посыпятся обвинения, что ее лучший друг разозлится или обидится. Может быть, он просто слишком шокирован?       — Нет, я защищала его, потому что знала, что он невиновен. Поначалу я следила за ним, думала, как и ты, что у него осталась связь с Пожирателями. Но все оказалось совсем не так.       — Я же говорила, — Джинни с победной улыбкой посмотрела на Поттера. — Рон, конечно, будет не в восторге от этой новости…       — Ты что, знала? — Гермиона готова была сквозь землю провалиться.       — Ну, не знала, но догадки были.       — Я не понимаю, как так. Он ведь обижал тебя все эти годы, Гермиона, — Гарри смотрел на нее так, словно она могла забыть об этом. — Ты потрясающий человек, блестящая волшебница, ты слишком хорошая. А Малфой… Это Малфой. И что насчет его предубеждений по поводу чистоты крови?       — Он изменился, — произнесла она, понимая, насколько банально и неубедительно это звучит. — По крайней мере, теперь он меня не обижает. Он очень даже… Милый. Иногда. И после всего, что случилось…       — И ты ему доверяешь?       — Да. И ты просто должен мне поверить, Гарри, — умоляюще протянула Грейнджер, беря его за руку. — Он не Пожиратель, и я знаю, что он раскаивается.       Она обещала Драко, что никому не расскажет о том, что он пытается избавиться от Метки. В голове крутилось множество слов, которыми она могла бы убедить Поттера, но ни одно из них не ложилось на язык — Гермиона ожидала активного сопротивления друзей, неприятия, готовилась отстаивать свою позицию, а их реакция была гораздо более спокойной, чем она себе представляла.       — Наконец-то мы можем прямо это обсудить, — с нетерпением сказала Джинни, — ну, какой он, когда не ведет себя как придурок? Вы с ним уже занимались…       — Мерлин, Джинни, — Гермиона едва удержалась, чтобы не зажать уши и вся залилась краской.       — К таким подробностям я пока не готов, — Гарри тоже покраснел и отвел глаза, а потом и вовсе закашлялся.       — Вы не злитесь на меня?       — Гермиона, ты самая рассудительная девушка из всех, кого я знаю, — серьезно сказал Гарри. — Это твой выбор. Не скажу, что я рад за тебя, потому что не вполне понимаю… Но все же...       — Гарри уже решил, что сдаст его в Азкабан, если Малфой обидит тебя, — подмигнула ей Уизли. — А что? Ты же сам сказал!       — Так вы это обсуждали?       — О, да, мне пришлось изрядно поработать, чтобы он не бросился сломя голову на разборки.       — Никуда бы я не бросился, — запротестовал Гарри.       — Спасибо, Гарри, — сказала Гермиона, выдохнув от облегчения. — Его пытаются подставить. Пожиратели ведь ищут тех, кто предал Темного Лорда.       — Если бы я не видел, как он защищал тебя перед Монтегю, я бы не поверил, что он… То есть, что он может хорошо к тебе относиться. Но насчет остального… Знаешь, Лео уверен…       — Об этом я тоже хотела с тобой поговорить...       Дверь в комнату мальчиков, где они сидели втроем, приоткрылась.       — Я не помешал? — Симус двусмысленно приподнял бровь, заметив их.       — Вообще-то, помешал, — Джинни поднялась с кровати Гарри, и принялась выталкивать Финнигана из спальни. — Пойдем…       Оставшись наедине с Гарри, Гермиона смутилась, потому что в присутствии Джинни чувствовала незримую поддержку, исходящую от нее. Тем не менее, собравшись с силами, она произнесла:       — Ты ведь знаешь, что Лео воровал у Слизнорта ингредиенты зелий? И в частности, судя по всему, для Оборотного.       — Знаю, — ответ Гарри стал для нее полной неожиданностью. — Честно говоря, именно поэтому я дал ему Карту Мародёров.       — Что, прости?       Поттер вдруг смутился и потупил глаза, словно ему не хватало духа рассказать ей все. Теперь они поменялись местами: Гермиона ждала объяснений, а Гарри не знал, с чего начать.       — Лео хотел участвовать в поимке Пожирателей. Но после того, как он неудачно аппарировал и ему запретили выходить из школы… Я показал ему тайный проход в «Сладкое королевство».       Гермиона слишком хорошо знала друга, чтобы не понять, что он не договаривает.       — И вы вместе уходили из школы, чтобы охотиться на приспешников Волдеморта? Ты с ума сошел, Гарри?!       — Черт возьми, один только раз! Помнишь, когда Малфоя допрашивали авроры, потому что видели его с Пожирателями в Паучьем тупике? Мы пробрались с Лео туда однажды, когда Малфой в очередной раз исчез с Карты. Его там не было, но…       — В газетах тогда писали, что в Паучьем Тупике поймали одного Пожирателя, кажется, Роули. Это было ваших рук дело?       — Вообще-то, не совсем. Лео убедил меня, что лучше будет вызвать его отца, а не ловить его самостоятельно. Так что я анонимно связался с Министерством...       — Годрик, ты хоть понимаешь, насколько это опасно?! Я прикрывала твою задницу все эти годы ради того, чтобы ты так бездумно шел вылавливать Пожирателей на пару с Лео?       Гермиона так сильно рассердилась на него, что даже не заметила, как перешла на крик.       — Я, вообще-то, собираюсь этим и после школы заниматься, — напомнил ей Гарри. — Это был только один случай, Гермиона. Мы планировали отправиться вместе в Портон, чтобы помочь аврорам в облаве на Пожирателей, но, как помнишь, ты взяла с меня слово, и я не стал вмешиваться. И Лео тоже.       — И все это оттого, что ты хотел поймать Драко с поличным?       — Я хотел знать наверняка, виновен ли он. Не зря ли мы давали показания на суде в его пользу после окончания войны.       — А что насчет Оборотного?       — Это была моя идея. Я вспомнил, как на втором курсе мы пытались выяснить, не Малфой ли Наследник Слизерина, и в этот раз мы хотели провернуть то же самое, выяснить, есть ли у него связь с Пожирателями. Я даже волос Блейза ради этого раздобыл, но Джинни… Короче, Лео пошел за ингредиентами один. Но тут явилась Уилкс, как из ниоткуда, и поймала его, очень не вовремя, и сдала Макгонагалл.       — И почему ты ничего не рассказал мне? — простонала Гермиона, закрывая лицо руками.       — Потому что ты защищала его, и я подозревал, что это неспроста.       — Почему не спросил?       — А ты сама почему не сказала?       Какое-то время они молча смотрели друг на друга, чувствуя неловкость от осознания того, как много всего недоговаривали, что это вылилось в столь большое недопонимание.       — Ты знаешь, что Драко указал в качестве свидетеля Лео, когда его арестовали? Он видел его в Хогсмиде в тот день, когда напали на дядю Джен Левинсон.       — Он говорил мне об этом, — кивнул Гарри. — Но Лео поклялся, что не видел Малфоя и вообще тогда не выходил из замка. Может, Малфой что-то перепутал или солгал…       — Или солгал Лео, — озвучила Гермиона давно крутящуюся в голове мысль.       — Он не стал бы.       — И почему ты в этом так уверен?       — Он был очень убедителен и, к тому же, сам рассказал, что его вызывали в Министерство. Зачем ему врать мне? Я могу понять, что Лео тоже подозревает Малфоя, но он не стал бы нарочно пытаться подставить его.       — Может, испугался, что его отчислят, если узнают, что он выходил в Хогсмид вопреки запрету Макгонагалл?       — Гермиона, я все понимаю, но это уже перебор. Леонард недолюбливает Малфоев, но он справедливый и честный, этого у него не отнять.       — Но ингредиенты для зелий пропадают уже давно…       Что ж, с кладовой профессора Слизнорта все было более-менее понятно. Драко и сам втайне брал оттуда ингредиенты для ослабляющего магию зелья; может быть, кто-то действительно крал и компоненты для Амортенции, как предполагал зельевар, а вовсе не для Оборотного, потому что настойка златоглазки использовалась и в одном, и в другом зелье.       Но все же что-то не сходилось. У Гермионы было ощущение, что какая-то огромная часть пазла никак не хочет складываться в ясную картину.       — Слушай, Слизнорт не настолько внимателен, как Снейп. Судя по облысевшим когтевранкам, не только мы решили ограбить его хранилище. — Гарри, казалось, читал ее мысли. — Уж это точно сделал не Лео, я тебя уверяю. Думаю, это был Монтегю или Нотт, в отместку за ту драку. Как и в случае с Конфундусами на квиддиче.       — Ничего не понимаю, — Гермиона терпеть не могла ситуации, в которых чувствовала себя беспомощной. Это была одна из таких.       — Я тоже. Насчет тебя и Малфоя.       — Гарри, ты должен верить мне. Драко пытается избавиться от всего, что связывает его с Волдемортом. Я знаю это не потому, что он так мне сказал, а потому что видела сама… Не могу сказать, что именно, но Пожиратели пытаются подставить его или даже хотят навредить. Помнишь ту статью в газете, про Фоули, одного из оправданных сторонников Волдеморта? Его ведь так и не нашли.       — Ладно, я тебе верю, — Поттер устало потер лоб. — Лео упоминал, что авроры считают, будто Пожиратели воюют между собой. В конце концов, насчет Уилкс поначалу у меня тоже были сомнения…       — А что с ней?       Гарри, судя по выражению его лица, тут же пожалел, что проболтался.       — Помнишь, мы искали ее Омут Памяти…       Гермиона мысленно укорила себя за то, что так и оставила эту тему после их первой неудачной попытки. Очевидно, Гарри бы просто так не сдался.       — Ты нашел его и посмотрел?       — Нет, я не смог снять с него защитные чары. Но Уилкс сама рассказала мне… Я не могу поделиться этим, но...       — Она рассказала про Сириуса и Регулуса?       У Избранного от изумления отвисла челюсть.       — А ты откуда знаешь?       — Я… Залезла в ее Омут, — и вот, все карты были раскрыты. — Я же говорила, я тоже подозревала Драко.       — Мерлин, Гермиона, ты просто чокнутая. А как же я?       — А как же я, Гарри, я ведь тоже могу задать тебе этот вопрос. Ты пошел искать его без меня.       — Потому что я видел, насколько тебе не по душе эта идея!       — Она и была мне не по душе, просто…       — Ладно. Давай пообещаем друг другу больше ничего не умалчивать.       — Согласна.       — И еще… — Гарри снова густо покраснел, и Грейнджер не могла сдержать улыбку. Человек, победивший самого опасного темного волшебника, смущался, когда речь заходила об отношениях. — Вы ведь не будете с Малфоем демонстративно… Ну, проявлять чувства, вроде как Лаванда с Роном на шестом курсе? Не уверен, что я к этому готов.       — Ох, Годрик, конечно же, нет, — рассмеялась Гермиона, представив на мгновение, как они с Малфоем целуются в Большом Зале и тискаются на глазах у всей школы, но тотчас погрустнела. — Не говори пока Рону, пожалуйста. Я сама ему скажу… На пасхальных каникулах, если мы поедем в Нору.       — Договорились.       От радости Грейнджер бросилась к Гарри с объятиями, не обращая внимания на его тихое бормотание насчет «странных вкусов этих непонятных женщин».       Гермиона, подобно урагану, налетела на Драко после ужина. Он специально ушел из Большого Зала пораньше, чтобы не пересекаться с ней, но вряд ли что-то могло его спасти, когда гриффиндорка искренне жаждала добиться желаемого.       — Через час в заброшенном кабинете на пятом этаже. Только попробуй не прийти.       И умчалась так стремительно, словно боялась, что ее могут заметить рядом с ним.       До встречи с Уилкс оставалось еще достаточно времени, чтобы Драко мог все обдумать. Если он не явится, Грейнджер наверняка вломится прямо в гостиную Слизерина, чтобы выяснить, почему.       Малфой решил, что она хочет отчитать его насчет этой идиотской потасовки с Монтегю. Драко и сам не мог понять, что на него тогда нашло; но, видя, как Гермиону оскорбляет этот урод, просто не мог сдержаться. Он счел, что его ярость была вызвана по большей части кретинизмом Монтегю и их спором насчет значка капитана сборной факультета, хотя утешение было достаточно слабым. Он прекрасно понимал, что поступил бы так с любым.       Грэхэм же после прилюдного унижения поглядывал на Драко чуть ли не с большей неприязнью, чем на когтевранцев. Зная по себе натуру слизеринцев, Малфой не сомневался, что тот еще найдет способ ему насолить. Но сейчас разборки с Монтегю волновали его меньше всего.       Все мысли Драко были заняты только тем, что сказала ему Уилкс. Он не мог украсть Омут, это было просто… Невозможно. Незачем.       Но его воображение подкидывало иные предположения. Он ведь сам очнулся на Астрономической башне, совершенно не помня, как туда попал. Тогда он решил, что Метка пыталась заставить его покончить с собой, как когда-то с помощью галлюцинаций в виде Дамблдора и приставленной к собственному виску палочки; а в этот раз решила не мелочиться и просто сбросить его с крыши самой высокой точки замка. Но, может быть, он неправильно истолковал этот знак и на самом деле попросту хотел избавиться от Омута? Но когда он, в таком случае, его выкрал? Значит, были и другие утерянные кусочки памяти, о которых он и не догадывался.       Все это заставляло Драко сомневаться в себе и каждом своем поступке. Что до Грейнджер, он планировал держаться от нее подальше, пока не разберется, что к чему. Вдруг он забыл еще о чем-то, что касалось ее?       Драко явился в заброшенный кабинет с опозданием в десять минут — оттягивал до последнего, — но, стоило ему увидеть ее блестящие глаза, с надеждой смотрящие на него, он тут же пожалел, что не пришел на полчаса раньше.       — К чему такая спешка, Грейнджер?       — И что это было?       — Если ты про Монтегю…       — Я про тебя. Ты меня избегаешь?       Глупо было рассчитывать, что она не заметит. Но лучшая защита от нападения — это напасть самому, так что Малфой не удержался, чтобы не ужалить ее в ответ:       — Я думал, ты не хочешь, чтобы твой дорогой Поттер узнал про наши «это-ничего-не-значит», разве нет?       — Я, вообще-то, рассказала ему о нас.       Драко показалось, что он ослышался. Едкая ухмылка сползла с его губ в ту же секунду, и он молча смотрел на нее, ожидая, что Грейнджер признается, что это была шутка. Рассказала. Так все это что-то значит для нее?       — И что ты ему рассказала? Что спишь с его заклятым школьным врагом?       — Что ты мне нравишься.       В два шага он преодолел разделяющее их расстояние.       — Повтори.       — Ты мне нравишься, — выдохнула она ему прямо в губы.       — И это все?       — А что? Ты ведь сам говорил, что это не должно стать проблемой…       Чертова гриффиндорка. Она то и дело переиначивала и возвращала ему его собственные фразы, сказанные ранее: он вспомнил разговор в библиотеке и его глупый вопрос, не влюблена ли она в него. Сейчас он готов был отдать все, чтобы услышать от нее «влюблена», а не это скудное, сухое «нравишься». Все, кроме того, чтобы произнести это вслух первому.       Грейнджер потянулась к нему за поцелуем даже раньше, чем он запустил пальцы в ее растрепанные волосы.       — Ты сведешь меня с ума, — прошептал он, слегка прикусывая ее нижнюю губу.       — А ты меня уже…       Его рука нашла молнию ее джинс и, расстегнув их, скользнула дальше. Грейнджер была уже достаточно возбуждена, чтобы уничтожить последние остатки его самообладания.       Она застонала так сладко, что Драко больше не смог бы вытерпеть и секунды. Резко развернув ее к себе спиной, опустил джинсы и трусики ниже, не прекращая жадно целовать ее шею, втягивать носом аромат ее волос и попутно избавляться от собственных брюк.       Грейнджер уперлась руками о ближайшую парту и выгнула спину. Когда он вошел в нее, она застонала еще громче, совсем позабыв о том, что они не наложили на класс никаких заглушающих звуки чар.       Вид с этого ракурса открывался просто потрясающий. Хоть на Грейнджер все еще был свитер, Драко цепко держал ее за талию так, чтобы он оставался приподнятым, позволяя наблюдать за процессом во всей красе.       Он двигался быстро, хаотично, чувствуя, что это не продлится слишком долго. Драко хотел сбавить темп, но ровно до тех пор, пока Грейнджер сдавленно не прошептала его имя.       Малфой подался вперед, вынуждая Гермиону практически улечься на столешницу, с силой сжал ее грудь — по ее вздоху он понял, что Грейнджер в восторге, — а потом скользнул ладонью ниже, по животу, и, наконец, прижал руку к эпицентру ее возбуждения.       Кажется, это был самый сильный ее оргазм — Гермиона буквально билась в конвульсиях, всхлипывая и задыхаясь от нехватки кислорода. Драко хватило на еще один толчок, прежде чем он ощутил, как подкашиваются ноги и сами собой закрываются глаза.       Они стояли так еще несколько секунд, прежде чем он отстранился, и, с трудом выудив из кармана пиджака палочку, прошептал очищающее заклинание.       Грейнджер почти не шевелилась, так что он сам аккуратно натянул на нее белье и джинсы и осторожно повернул ее лицом к себе.       — Эй, — тихо позвал он, проводя большим пальцем по ее блестящим губам. Грейнджер блаженно улыбалась, прикрыв глаза. — Неужели я настолько плох, что ты уснула в процессе?       — Не настолько, — прошептала она, и Драко почувствовал, что он, кажется, отстранился от нее раньше времени, потому что не прочь был повторить это еще разок.       — Значит, ты позвала меня для быстрого секса в заброшенном кабинете? Недурно, Грейнджер. А я собирался продолжить наше свидание в ванной старост, она тут поблизости.       Словно очнувшись, Гермиона встрепенулась и испуганно посмотрела на дверь.       — Ох, Мерлин, скажи, что ты наложил чары Недосягаемости…       — Я был немножко занят.       — А если нас кто-то слышал?       — Что ж, тогда ему не придется выписывать журнальчики с колдографиями голых ведьм в ближайшие полгода. Уверен, этому счастливчику достаточно будет вспомнить твои крики, чтобы удовле…       — Малфой, прекрати! — она легонько стукнула его по груди, вынуждая отодвинуться, и принялась застегивать джинсы. — У меня коленки трясутся.       Драко чувствовал, как самодовольная улыбка расползается на его лице от уха до уха, но ничего не мог с собой поделать.       — Я, вообще-то, хотела поговорить с тобой.       — Я весь внимание.       — Ты действительно был в Паучьем тупике? Этой осенью.       Да, пожалуй, стоило ему выслушать Грейнджер, прежде чем так набрасываться на нее.       — Был. Не с Пожирателями, если ты об этом.       — Зачем?       — Нужно было забрать кое-что в доме у Снейпа. Они наложили на него заклинание оповещения, так что явились, стоило мне оттуда выйти.       — Ах, вот оно что.       Грейнджер нахмурилась, и Драко потянул руку, чтобы разгладить пальцем маленькую морщинку между ее бровей.       — А что?       — Я просто вспомнила об этом… Думала, может, уже тогда кто-то использовал Оборотное зелье, чтобы притворяться тобой.       — Это был я.       Когда он пришел в кабинет Снейпа, Уилкс сидела в кресле у камина и задумчиво смотрела на огонь, кажется, даже не заметив его появления.       Комната была наполнена горьким запахом трав и лекарств, из бурлящего котелка на столе валил синеватый дым. Драко стиснул зубы, преждевременно вспоминая ощущения от толстой иглы под кожей.       — Я, кажется, забыла, как выглядела моя мать, — произнесла вдруг Уилкс, обращаясь как будто сама к себе. — У меня, вроде бы, был ее портрет, нужно найти.       В руках она крутила стеклянный бутылек с остатками розоватой жидкости на дне. Драко узнал его — то самое зелье Снейпа, за которым она так долго охотилась. По спине вдруг побежали мурашки.       — Что ж, — склянка полетела в пламя, и голос Доротеи утратил завораживающие нотки тоски. — Снимай кольцо.       И, словно ничего и не говорила, она поднялась с кресла и взмахом руки отлевитировала его к столу.       Пока Уилкс накладывала на дверь защитные чары от непрошенных гостей, Драко занял свое место, снял кольцо-змею и закатал рукав. Метка не шевелилась.       Он уже забыл ту боль, что бежала по венам с каждой впрыснутой под кожу порцией зелья, и теперь она, кажется, стала еще сильнее.       Драко закрыл глаза, представляя лицо Грейнджер, сосредоточенно дующей на каждый след от укола, и ему становилось чуточку легче.