Просто закрой глаза

      — У твоих дружков не возникнут лишние вопросы, почему ты торчишь тут целый день? — голос доносится как будто издалека. В нем отчетливо слышатся неприязненные нотки с толикой снисходительности.       — Не возникнут. И я имею такое же право здесь находиться, как и ты, — второй голос звучит вполне уверенно и спокойно, но он гораздо тише.       — Бросьте ругаться, дамы, имейте уважение к нашему дорогому калеке. Не такой уж он лакомый кусочек, чтобы из-за него тут передраться.       Третий голос тягучий, самоуверенный и смешливый.       — Никто не собирается драться, — отвечает первый голос. — Просто у меня аллергия на самодовольных выскочек.       — И в чем же выражается мое самодовольство, позволь спросить? — ко второму голосу теперь примешивается язвительность.       — В том, что ты строишь тут из себя Мать Терезу, и, видимо, получаешь от этого немалое удовольствие.       — К твоему сведению…       — Ну, хватит, — Малфой хотел сказать это громко и угрожающе, но получилось довольно слабо и даже жалко. Он с трудом открыл глаза и сощурился, пока зрение не привыкло к свету и не сфокусировалось.       — Драко! — Обеспокоенность в голосе Грейнджер отчего-то польстила ему. — Как ты?..       — О, а ты сама не видишь? Он, должно быть, в восторге. — Паркинсон стояла по другую сторону больничной койки в компании с Забини и Ноттом.       — Буду в восторге, если ты помолчишь, — отозвался он, находя в себе силы пошевелиться. Рука тут же отдалась острой болью, пронзающей от плеча до кончиков пальцев, но особенно сконцентрированной в районе локтя. Казалось, будто под кожу вживили спицы — возможно, так оно и было, но под толстым слоем бинтов рассмотреть степень повреждений Драко так и не смог.       — Один я расстроен? — Блейз притворно надул губы. — Рассчитывал ознакомиться в ближайшие пару дней с завещанием Малфоя. Полагаю, друг, меня бы ты не забыл там упомянуть?       — Конечно. Оставил бы тебе в наследство целое огромное ничего.       — Как великодушно! Я рассчитывал, как минимум, на пару бутылок коллекционного огневиски из винного погреба Мэнора.       В больничном крыле воцарилась тишина. Драко перевел взгляд на Грейнджер — она стояла, скрестив руки на груди и явно чувствуя себя не вполне комфортно в компании слизеринцев, но никакого желания уйти не проявляла. Паркинсон разглядывала ее с нескрываемой неприязнью и раздражением.       — И что, никому кроме меня не интересно, что это был за идиотский акт самопожертвования?       — Понятия не имею, о чем ты, — откликнулся Драко. В моменте он не успел задуматься, какой эффект произведет его поступок; вряд ли перехват бладжера ценой метлы и собственной руки на глазах у всей школы ни у кого не вызвал вопросов. Тем не менее, ему не хотелось произносить вслух, из каких побуждений он сделал это. Отчего-то Драко теперь казалось, что это было проявление слабости. Впрочем, он поступил бы так снова.       — Я о том…       — Ладно, Пэнс, думаю, мы можем обсудить это в другой раз, — Забини положил руку на плечо слизеринки, но она раздраженно сбросила ее и повернулась к Нотту, ища поддержку в его лице.       — И ты ничего не скажешь?       — А что мне сказать? Если б Малфой попытался отбить бладжер лицом, было бы эффектнее, — Тео едва сдерживал улыбку.       — Видимо, гриффиндорское безрассудство и пустоголовость передаются половым путем, — Пэнси демонстративно шумно вздохнула, глядя исподлобья на Грейнджер, которая вся залилась краской и почти задохнулась от возмущения. Малфой, хоть начинал злиться на Паркинсон, чуть не рассмеялся от реакции Гермионы — на его памяти не было момента, чтобы она не нашлась, что ответить.       — Так, достаточно, — Нотт решил взять ситуацию в свои руки и мягко потянул Паркинсон за руку к выходу прежде, чем Драко успел наорать на нее. — Поправляйся, Малфой, мы зайдем позже.       — Я сюда точно больше не зайду, — прошипела Пэнси, но, тем не менее, позволила увести себя прочь из больничного крыла.       — Что ж, — Забини улыбнулся Грейнджер одной из самых своих притягательных улыбок, и этот невинный жест взбесил Драко куда сильнее, чем все колкости Пэнси. — Теперь, когда здесь остались только самые близкие…       — Блейз, оставь нас на минутку, пожалуйста, — в голосе гриффиндорки зазвучали медовые нотки. В ее словах не было никакой двусмысленности, только аккуратная вежливость, но тон был чересчур нежным. Драко недовольно сморщил нос — с ним Грейнджер так никогда не разговаривала.       — Как я могу отказать, миледи, — Забини кивнул ей и перевел взгляд на Драко. — Что ж, вынужден откланяться. Драко, дружище, если тебе что-нибудь понадобится, помни — ко мне с этим обращаться не надо.       И, посмеиваясь про себя, Блейз вышел за ширму, скрывающую койку Драко от посторонних глаз.       — Ты в порядке? Все случилось так быстро, я даже не успела…       — Что, опять с кем-то целовалась на трибуне и все пропустила? — Драко хотел пошутить, но получилось грубо. Грейнджер, которая наклонилась было к нему, закусила губу и отшатнулась.       — Малфой, я бы не стала…       — Малфой, — передразнил он ее, закатив глаза, но тут же, испугавшись, что Грейнджер уйдет, сказал гораздо мягче: — И давно я здесь?       — Почти сутки.       — Я рад, что ты пришла, — вдруг выпалил Драко и смутился.       — Поздравляю с победой, — Грейнджер осторожно коснулась его здоровой руки, глядя Малфою прямо в глаза, словно спрашивая разрешения на эту близость; пальцы ее были слегка прохладными и нежными. — Жаль твою метлу, но профессор Макгонагалл обещала посмотреть, может, ее можно починить.       — Плевать, куплю новую, — отмахнулся Драко, хотя, на самом деле, “Последняя Молния” ему очень нравилась. — И с чего Макгонагалл так расщедрилась?       — Она была тронута твоим “актом самопожертвования”, как выразилась Паркинсон.       — Это была просто случайность, — отмахнулся Драко, хотя они оба знали, что это неправда. — Садись поближе.       Грейнджер с сомнением покосилась на краешек его кровати, но все же аккуратно села рядом. Цветочный аромат тут же окутал его своим теплом, и Драко вздохнул полной грудью, чувствуя, что боль отступает.       — Я ужасно испугалась, — призналась она. — Гарри сказал, это Монтегю виноват. Ему, кстати, здорово влетело от мадам Трюк.       — Надеюсь, когтевранцы отыгрались на нем после матча?       — Не говори так! — Грейнджер укоризненно покачала головой. Драко протянул здоровую руку, чтобы коснуться ее, но девушка сидела слишком далеко и только положила поверх его пальцев свою ладонь, прижимая ее к постели. — Монтегю, конечно, кретин, но не настолько…       — Кретин, значит? — Драко рассмеялся в голос. — Что ж…       — Мисс Грейнджер! — голос мадам Помфри донесся до них сквозь ширму еще до того, как целительница появилась в зоне видимости. Гермиона тотчас подскочила на ноги. — Время для посещений окончено.       — Да, конечно, — пролепетала Грейнджер, и, когда Помфри ворвалась в их маленькую уютную зону комфорта с подносом с зельями наперевес, сделала пару шагов от кровати Драко. — Я зайду завтра.       — Что? Я ведь только что проснулся, — он перевел раздраженный взгляд на Помфри, но та была непреклонна. — Мы и пяти минут не поговорили…       — Мисс Грейнджер тоже стоило бы отдохнуть, она тут дежурит с самого утра, — последнее слово всей речи Помфри еще не дошло до сознания Малфоя, а его рот уже расплывался в самодовольной улыбке. Глаза Грейнджер же метали молнии в сторону сболтнувшей лишнего целительницы.       — О, в таком случае, разумеется…       — Мне все равно нечем было заняться, — эта жалкая попытка оправдаться не произвела ни на Драко, ни на Поппи никакого впечатления. Покраснев, Грейнджер выскочила из-за ширмы, забыв даже попрощаться.       — Жду тебя завтра, — крикнул ей вслед Малфой, и стук каблуков о мраморный пол лазарета на секунду стих, но тут же послышался хлопок двери.       — Что ж, мистер Малфой, я полагаю, самостоятельно принять зелья вы в состоянии? — мадам Помфри выставила несколько склянок размером с наперсток на прикроватную тумбочку так, чтобы ему было удобно дотянуться до них. Над одной из склянок вилась голубоватая дымка. — Профессор Уилкин… Уилкс убедила меня, что вам также нужно принимать индивидуальные лекарства, их я тоже принесла. А вот этот отвар — для того, чтобы закрепить эффект от Костероста. Лучевая кость была практически раздроблена, еще немного, и вы могли лишиться пальцев. Если я правильно понимаю, эта вещица здорово выручила вас.       И она указала тонким сморщенным пальцем на серебряное кольцо Доротеи, что по-прежнему покоилось на его левой руке.       — Когда я смогу отсюда выйти? — Драко залпом выпил дымящееся зелье и закашлялся. Костерост был отвратительным на вкус.       — Думаю, завтра, хотя лучше бы остаться здесь на пару дней, для профилактики, — Помфри трижды постучала волшебной палочкой по бинтам и принялась всматриваться в мерцающие огоньки, зависшие над постелью. — Посоветуюсь на этот счет с госпожой директором…       — Лучше завтра, — он потянулся к следующей склянке, хотя предыдущее зелье все еще обжигало горло.       — Посмотрим. И вот, выпейте зелье Сна без сновидений, иначе всю ночь будете мучаться. Если что, я поблизости.       Терпеливо дождавшись, когда Малфой закончит с зельями, целительница собрала все склянки обратно на поднос и отлевитировала его с тумбочки.       — Спасибо, — неожиданно для самого себя сказал Драко, и женщина благосклонно кивнула, оставляя его одного.       Малфой откинулся на подушках, ожидая, когда придет долгожданное облегчение. Перед глазами его все еще стояло раскрасневшееся от возмущения лицо Грейнджер. Какая же она красивая, подумал он, прежде чем снова уснул.       То ли многочисленные зелья Помфри возымели свой эффект, то ли Драко был слишком вымотан своей травмой, но сон был спокойным, лишенным всяких кошмаров или неясных образов, что неизменно преследовали его по ночам в обычное время. Драко не мог бы сказать наверняка, сколько прошло времени до следующего пробуждения, но, открыв глаза, обнаружил, что в лазарете темно, и только зажженная керосиновая лампа бросает неровные отсветы на своды высоких потолков.       Прислушавшись, он уловил два приглушенных голоса, ведущих беседу шепотом, но достаточно громким, чтобы разбудить любого пациента, как бы далеко он от них ни находился.       — Поппи, что это на вас, новый чепчик? Потрясающая форма. Прекрасно оттеняет цвет глаз.       — Вы меня не заболтаете, Дора. Прошу, приходите утром, и тогда…       — Но ведь уже утро, да и вы на дежурстве, как я вижу.       — Да, но мистеру Малфою требуется отдых и покой…       — Ох, он стабильно раз в месяц попадает в вашу обитель, уверена, успеет еще отдохнуть до конца года. Мне всего на минутку, чего вам стоит…       — Профессор Уилкс, приходите, пожалуйста, в другой раз, — мадам Помфри, очевидно, была очень раздосадована напористостью непрошенной гостьи.       — Что же, в таком случае мне придется воспользоваться тем же трюком, что на пятом курсе. Помните, вы не пускали меня проведать Регулуса? Хотя у него травмы были посерьезнее, чем сломанная рука.       — Как такое забудешь! Но теперь-то вы преподаватель, а не студентка, поэтому…       Драко изрядно надоел этот спор, кроме того, в нем проснулось жгучее любопытство — вряд ли Уилкс пришла, чтобы просто навестить его. Поэтому, прочистив горло, он как можно громче сказал:       — Я уже не сплю!       Голоса смолкли, но, — он готов был поклясться, — Уилкс в этот момент излучала торжество.       — Хорошо, но лишь на пять минут, пока я отойду к профессору Стебль за кореньями алтея. Не сомневаюсь, что вы успеете управиться с этим вашим разговором особой важности.       — Благодарю вас, мадам Помфри.       Послышался шаркающий звук удаляющихся шагов, а затем приближающийся стук каблуков; шелестя подолом пышного платья, из-за ширмы появилась профессор Уилкс. Она выглядела полностью собранной, словно провела на ногах последние несколько часов, но, завидев Малфоя, сладко зевнула, не утруждаясь тем, чтобы прикрыть рот.       — До чего упрямая старуха, — беззлобно пробормотала она, и, подвинув стул к койке Драко, села напротив, — я рассчитывала, что она еще спит. Вот нечего делать в такую рань!       — Что-то случилось?       Драко попытался приподняться, но у него ничего не вышло. Почему-то при Уилкс он не чувствовал себя комфортно и даже стыдился своего болезненного вида. Возможно, все дело было в ее взгляде — она посмотрела на него так, словно он мог заразить ее чем-нибудь.       — Пока еще ничего. Я вынуждена покинуть школу по делам Министерства на пару дней, так что зашла предупредить тебя. Но прежде спрошу: это была твоя инициатива броситься наперерез бладжеру, или Метка постаралась?       — Моя.       — Впечатляющая глупость, но я не удивлена. Ладно, слушай внимательно…       Уилкс осеклась на полуслове, достала из кармана мантии палочку и сделала пару взмахов. Воздух вокруг них зарябил — верный признак заклинания конфиденциальности.       — Фоули во всем сознался, так что Министерство вскоре снимет с тебя обвинения. Они заявятся со дня на день, чтобы снять браслет, но прежде могут провести повторную попытку забраться тебе в мозги с помощью легилименции. Будь готов и не ослабляй контроль.       — Так… Они поймали еще кого-то? — У Драко возникло стойкое ощущение, что Уилкс чего-то не договаривает.       — Нет, в том то и дело. Паршивец утверждает, что действовал под заклятием Империуса, наложенным кем-то из Пожирателей. Так что я решила воспользоваться твоим предложением. Помнишь, когда ты впервые попросил меня помочь тебе свести Метку?       Малфой нахмурился. Ничего подобного он не помнил.       — Ну же. Ты активируешь Метку, я ловлю Пожирателей и помогаю тебе избавиться от клейма. Все в выигрыше.       — И вы хотите сейчас?..       — Когда они активируют ее в следующий раз. От тебя требуется только перенести меня на то место, а дальше я вызову подкрепление и отпущу тебя. Можешь считать это справедливой платой за то, что помогла избавиться и от обвинений тоже. Я ничего не делаю просто так, но и в долгу быть не привыкла.       — Это безумие, — пожалуй, не стоило произносить это вслух. В случае с Доротеей и так было ясно, что все ее планы это просто сумасшествие. — В прошлый раз там были темницы, из которых невозможно выбраться, куча Пожирателей, дементоры и антиаппартационный барьер. Если теперь они хоть немного более подготовлены…       — Ну теперь-то с тобой буду я, а не Грейнджер. Понимаю, компания не столь приятная…       — Я не стану этого делать.       — А если я скажу, что авроры сидят на хвосте у твоего отца? Один неверный шаг с его стороны, и он заработает пожизненную путевку в Азкабан, а тюрьма все еще кишит дементорами и пока далека от звания лучшего курорта магической Британии. Видишь ли, если Люциус настолько глуп, чтобы продолжать поддерживать связь с Пожирателями, то ему конец. Если же он действительно отрекся от прошлого, то они попытаются достать его, как и тебя, и твою мать, и покарать за предательство Волдеморта, как Клауса Фоули. В любом случае, все в твоих руках и твоих интересах.       Она замолчала и уставилась на него, ожидая положительного ответа.       — А как вы нашли Фоули? И разве он не выдал вам их местонахождение?       Уилкс закатила глаза, словно теряя терпение, но все же сказала:       — Мы нашли одно местечко, но там было пусто. А Фоули я пометила, когда он пытался убить меня, и потому смогла отыскать его. Он мелкая пешка, и возможно, правда действовал под принуждением. Но можешь не сомневаться — срок ему в этот раз вменят достойный.       — Поэтому так долго не было новых сеансов? — Драко вдруг понял, что она продумала это давным-давно. — Чтобы я смог воспользоваться Меткой, как портключом?       — Бинго. Вот тебе еще одна причина, по которой ты должен согласиться: чем быстрее мы с этим разделаемся, тем скорее твое предплечье очистится.       — Они могут больше и не активировать ее, — с сомнением произнес он.       — Они сделают это, потому что Метка — последний способ связи, который Министерство не в силах отследить. Полагаю, поэтому все они умирают, стоит им переступить порог аврората. Но я, конечно, сделаю все возможное, чтобы найти их как можно раньше.       — Ладно, я согласен, — судя по всему, другого выхода у Драко не было. Оставалось только надеяться, что Люциус не солгал насчет Макнейра. Иначе Малфой готов был собственными руками убить отца за то, что тот был настолько беспечен.       — Отлично. В таком случае набирайся сил. Когда избавишься от браслета, следи за Меткой — как только начнет жечь, иди прямиком к кабинету Снейпа, я буду ждать тебя там.       — Ясно, — хмуро откликнулся Драко.       — И да. До тех пор, пока не проведем новый сеанс, будь осторожен, потому что Метка попытается наверстать упущенное и уничтожить тебя. Принимай двойную дозу зелья от галлюцинаций и держи палочку по ночам подальше от себя.       С этими словами Уилкс поднялась со стула, и, расправив складки платья, направилась к выходу из лазарета, оставив Драко в одиночестве и полнейшем смятении.       Гермиона наскоро допила свой утренний кофе, рискуя получить ожог языка, и бросила свежий выпуск "Ежедневного Пророка" в сумку, чтобы ознакомиться с содержимым позже.       Она торопилась зайти в больничное крыло перед уроками, а кроме того, не хотела слушать сплетни однокурсников — за столом Гриффиндора только и разговоров было о прошедшем квиддичном матче да о метле Драко. Только Гарри и Джинни шептались о чем-то своем, а Невилл с сосредоточенным выражением лица рвал на мелкие кусочки пергамент, который получил по почте утром.       — Невилл, используй заклятие “Эванеско”, если тебе нужно от чего-нибудь избавиться, — Гермиона кивнула на истерзанное письмо в его руках.       Лонгботтом поднял на нее глаза, едва ли осознавая, что Грейнджер только что сказала.       — А, это? Меня это успокаивает.       — Гермиона, дай, пожалуйста, списать конспект по Трансфигурации, — вдруг позвал ее Финниган. — Я не успел…       — Вот уж нет, Симус. У тебя есть еще четыре часа до урока, включая обеденный перерыв, уверена, ты все успеешь доделать сам.       Парень состроил обиженную гримасу, но Грейнджер уже поднялась из-за стола. На самом деле, ей просто некогда было искать в сумке свою работу по Трансфигурации — Гермиона очень торопилась навестить Драко.       Стоило ей поравняться со столом Слизерина, до девушки донесся насмешливый голос Паркинсон:       — Если ты так бежишь на свидание к Драко, к твоему сведению, его уже выписали, — она сказала это достаточно громко, чтобы несколько ребят, сидящих поблизости, с любопытством обернулись на них.       — Не твое дело, — огрызнулась Грейнджер и продолжила путь к выходу из Большого Зала, как ни в чем не бывало.       Гермиона решила не верить Пэнси на слово и все-таки заглянула в лазарет: мадам Помфри сообщила, что она действительно отпустила Малфоя этим утром.       На совместный урок зельеварения он так и не явился.       — Блейз, — тихо окликнула слизеринца Гермиона, воспользовавшись тем, что их столы стояли рядом. Как только Забини обернулся, она быстро спросила: — Где Малфой? Он в порядке?       — В порядке, — Блейз не стал поддерживать ее стремление к секретности и отвечать шепотом. — Наверное, решил прогулять уроки.       Гермиона лишь фыркнула в ответ. Она аккуратно отмеряла сушеные плоды смоковницы на латунных весах, когда поймала на себе взгляд Гарри.       — Переживаешь за него? — он спросил это без упрека или насмешки, но Гермиона все равно почему-то смутилась.       — Драко сильно пострадал, — ответила она, хотя было очевидно, что друг имел в виду другое.       — Ни за что бы не поверил, — Гарри качнул головой и снова принялся перемешивать варево в своем котле.       — Замечательно, мистер Лонгботтом! Десять очков Гриффиндору.       Гермиона подумала, что ей послышалось. Обернувшись, она увидела раскрасневшееся от похвалы и радости лицо Невилла и благосклонную улыбку Слизнорта. Теодор Нотт стоял неподалеку и тоже горделиво ухмылялся, как будто правильно сваренный руками гриффиндорца эликсир от ожогов был отчасти и его заслугой.       — Не ты одна удивляешь в последнее время, — шепнул ей Гарри.       Она так много думала о Драко, что совершила серьезную ошибку в приготовлении эликсира и едва успела исправить ее. Тем не менее, профессор Слизнорт оценил старания гриффиндорки лишь оценкой “Выше ожидаемого”.       Гермиона, возможно, начала бы сомневаться в своих способностях, если бы не подтвердила звание первой ученицы класса на Трансфигурации: до конца семестра им предстояло изучать сложнейший раздел этой магии, а именно трансформацию человека. Под пристальным наблюдением Макгонагалл она трансфигурировала руки Гарри в крылья и обратно, чем вызвала восхищение однокурсников (за исключением самого Гарри, который стал объектом эксперимента лишь потому, что болтал на уроке с Симусом).       Урок Защиты от Темных искусств был отменен. Дабы избежать ненужных переживаний, Гермиона убедила себя, что исчезновение Драко и профессора Уилкс в один день это всего лишь совпадение, так что у нее оставалось достаточно времени на самостоятельное изучение темы пропущенного занятия.       Гарри, как обычно, отмахнулся от ее предложения посетить вместе библиотеку и отправился с Джинни на стадион, а Грейнджер, вооружившись учебниками, села за свой любимый дальний стол и принялась готовить конспект по темным артефактам.       В библиотеке, несмотря на распоряжение о сохранении тишины, всегда стоял легкий ненавязчивый шум: шелест страниц древних фолиантов и пергаментов с домашними заданиями, скрип перьев, стук обложек друг о друга и о деревянные стеллажи, когда книги вставали на свое место на полке по велению воли ученика. Иногда за высокими витражными окнами слышались завывания ветра или веселые крики учеников, предпочитающих отдых во дворе, а не в компании мадам Пинс. В библиотеке всегда кто-то тихо перешептывался, обсуждая прочитанное, кто-то приглушенно покашливал, кто-то откровенно зевал, сидя за учебниками.       Все эти звуки производили на Гермиону странное умиротворяющее действие. Она с грустью думала о том, что до выпускного осталось всего несколько месяцев. Ей будет не хватать библиотеки и этого ни с чем не сравнимого аромата старых книг и свежих чернил, и вечно шумного Большого Зала, и уютных посиделок в гостиной, и уроков, и ночных дежурств, и всего Хогвартса со всеми его обитателями.       “В темных и темнейших артефактах порой может содержаться невиданная мощь; но, даруя обладающему им волшебнику одно преимущество, устройство подобных предметов скрадывает другое. Суть темной магии, заключенной в предмет, такова, что на всякое действие находится противодействие, а на всякую силу — слабость”.       Гермиона вывела последнее слово и снова вчиталась в этот абзац. Если бы их домашние задания не измерялись бы дюймами исписанных свитков, подобные цитаты достопочтенных древних колдунов и ведьм можно было бы укладывать в пару четких и понятных слов.       Разобравшись с конспектом и будучи в полной уверенности, что Уилкс едва ли станет его читать, Гермиона решила снова погрузиться в изучение контрзаклинаний для проклятий, основанных на кровной магии. То ли оттого, что этот раздел волшебства был включен в раздел запретных, то ли потому что изучение его учениками старших курсов предполагалось лишь в теории, выбор информации по данному вопросу был достаточно скудным. Предыдущее разрешение на использование книг из Запретной секции библиотеки, выписанное для Гермионы Макгонагалл, уже истекло по сроку давности, и мадам Пинс наотрез отказалась предоставить девушке одну из книг, указанную в качестве списка рекомендованной литературы в томе “Древних защитных чар”.       Пытаясь выудить что-нибудь полезное из имеющегося арсенала книг, Гермиона и не заметила, как вместо запланированных полутора часов провела за этим занятием все три. Почти все ученики, занимающиеся за соседними столами своими делами, разошлись по башням своих факультетов.       — Через десять минут закрываемся, — напомнила ей библиотекарша, хотя Гермиона знала, что обычно она сама не прочь задержаться на работе. И, неожиданно зардевшись, как юная школьница, а не преклонных лет строгая дама, мадам Пинс добавила: — У меня свидание с мистером Филчем, так что прошу поторопиться.       — Э… — Гермиона оторопела от такой откровенности. За все годы обучения она ни разу не слышала от мадам Пинс ни единого слова, касающегося не ее книг, библиотеки или соблюдения порядка. — Поздравляю. Я сейчас.       С такой скоростью, как в этот раз, Грейнджер еще ни разу не собирала свои учебники и не вылетала прочь из библиотеки. В коридоре она почти нос к носу столкнулась с Филчем, который принарядился в старомодный нелепый фрак и держал в руке цветок, явно наглым образом украденный из оранжереи профессора Стебль. Завхоз протянул его Гермионе, которую, должно быть от волнения, спутал с мадам Пинс, но тут же замер в осознании ошибки и открыл было рот, чтобы что-то сказать. Грейнджер воспользовалась его замешательством и быстро улизнула из коридора, тихо хихикая про себя.       — Что тебя так развеселило, Грейнджер?       От звука его голоса сердце заколотилось столь отчаянно, что грозило вырваться из груди и поскакать по темным коридорам Хогвартса, вопя похлеще местных полтергейстов.       — Да так… Ничего особенного.       Она обернулась и стала жадно вглядываться в лицо Драко. Оно было спокойным, расслабленным и даже близко не таким бледным, как при последней их встрече, а в серых глазах плясали озорные огоньки. Правая рука его была перебинтована и плотно зафиксирована повязкой на груди. Левую Драко держал в кармане брюк.       — И снова ты торчишь до ночи в библиотеке.       — Все еще пытаюсь выполнить наше задание по Защите от Темных искусств.       — Правда? И как успехи?       — Пока… — она запнулась, потому что он сделал шаг к ней. — Ох, Мерлин, Драко, я больше не могу…       В списке самых клишированных аллегорий, которые Грейнджер могла бы использовать, чтобы описать эту неимоверную тягу к Малфою, первое место определенно занимало бы слово “магнит”. Но сейчас она была слишком занята тем, чтобы целовать его в губы, щеки, лоб, подбородок, и явно не была готова мысленно продолжить этот список. Аромат мяты и парфюма Малфоя заполнил ее легкие. Ей слишком сильно его не хватало.       — Грейнджер, — Драко простонал это прямо ей в рот, а затем, отпихнув ее здоровой рукой к стене, начал гладить шею, зарываться пальцами в волосы. Гермиона сделала неосторожное движение и коснулась его забинтованной руки. Драко тихо зашипел сквозь зубы, но не отстранился, а Гермиона замерла, чтобы насладиться поцелуем и случайно не навредить ему.       — Может, ты передумаешь?..       Он отстранился так резко, словно она ударила его. Пытаясь отдышаться, как и она, Драко гораздо быстрее совладал с собственным голосом и произнес:       — Лучше не стоит.       — Хорошо.       Гермиона опустила голову, чтобы он не увидел жгучую обиду в ее глазах. Взгляд ее споткнулся о его запястье.       — Что… Куда делся твой браслет?!       Вспыхнувшее в теле до кончиков пальцев желание в один миг сменилось ужасом. Если Драко нашел способ снять его, Министерство воспримет это как попытку сбежать.       — Ты не читала газет? Меня оправдали, — Драко произнес это абсолютно будничным тоном, словно сообщал ей о чем-то само собой разумеющемся. — Я, в общем-то, и пришел, чтобы сказать это, но не успел, потому что ты набросилась на меня, словно…       — Да-да, — отмахнулась она. — Так что, они нашли того, кто это сделал?       — Это был Фоули под Оборотным зельем. Подробностей не знаю, но сегодня явились авроры и забрали браслет. Ограничения на магию волшебной палочки тоже сняты, так что теперь я не буду настолько бесполезен на уроках, как раньше.       — Ты не был бесполезен, — пылко возразила Гермиона. — Что ж, я… Рада за тебя. Поздравляю.       — Спасибо, — Драко нахмурился, словно сам он на самом деле был вовсе и не рад. — Пойдем, я провожу тебя до гостиной.       — Я… — она прикусила язык. — Конечно, идем.       Драко ничего толком ей не рассказал, ни о травме и указаниях мадам Помфри, ни о визите авроров, ни о пойманном преступнике. Гермиона решила не затрагивать тему последнего матча, потому что интуитивно ощущала, что Малфою не хочется об этом говорить. Она поделилась с ним своими соображениями насчет заклинания обездвиживания Уилкс, упомянула пропущенный им урок Зельеварения и успех Невилла.       Драко слушал на удивление внимательно и даже задавал вопросы, хотя ей очень хотелось стукнуть его и заставить рассказать о том, что на самом деле у него на уме.       Казалось, будто это вовсе не они каких-то несколько минут назад едва не срывали друг с друга одежду прямо в одном из закоулков коридора, ведущего к библиотеке.       К счастью, на пути к башне им почти никто не встретился, только Полная Дама взирала со своей рамы сверху вниз с явным неодобрением, когда Драко и Гермиона подошли к портрету, за которым скрывался проход в гостиную Гриффиндора.       — До встречи, — сказал он.       Гермиона не решилась поцеловать Драко на прощание, хотя очень этого хотела. Пробормотав “Доброй ночи” в ответ, она какое-то время стояла в коридоре, пока он не скрылся из виду, а Полная Дама не потребовала назвать пароль или идти ночевать в подземелья.       От внимательного взгляда Гермионы не укрылось, что при ее появлении Гарри, сидящий в кресле у камина, поспешно сунул сложенный пергамент в карман джинсов и сделал вид, будто пытается что-то высмотреть в языках пламени.       Рядом с ним не было ни Джинни, ни других ребят, так что Гермиона устало бросила сумку на пол и уселась в соседнее кресло.       — Гарри Поттер, — он замер, словно она не позвала его по имени, а бросила оглушающее заклинание. — Ты следил за мной?       — Что?! Гермиона, как ты могла подумать… — Гарри и сам понял, что переборщил с фальшивым возмущением. — Ну, я хотел удостовериться, что все в порядке.       — Ты же понимаешь, что это нарушение неприкосновенности моей личной жизни?       — Ничего подобного. Я хотел прогуляться… Скажем, до ванной старост. И смотрел, где сейчас Филч и дежурные.       — Пожалуйста, не делай этого, — ей было слишком лень отчитывать его со всей строгостью, на которую она была способна. Встреча с Драко почему-то благотворно повлияла и на настроение, и самочувствие девушки. — Не нужно за мной следить. А Филч, кстати, сейчас на свидании с мадам Пинс.       — Что? — Гарри засмеялся, и отблески пламени весело запрыгали в отражении его круглых очков. — Ты шутишь.       — Клянусь. Она сама мне об этом сказала.       — Вот это новости. Миссис Норрис, должно быть, в ярости…       И они оба весело засмеялись и шутили на этот счет до тех пор, пока не явилась Джинни и не попросила посодействовать ей в упражнениях по дезиллюминационным чарам. Тогда Гермиона оставила эту честь на долю Гарри и отправилась готовиться ко сну.