Все воскресенье Драко провел в своей постели. Очнувшись, он был совершенно дезориентирован и даже не сразу понял, где находится.
Левое предплечье ужасно болело, и вся рука от запястья до плеча была перебинтована — он никак не мог вспомнить, почему, но догадался, что потерял сознание во время сведения Метки. Очередной сеанс был позади, и чувство облегчения накрыло его с головой.
Спустя четверть часа бессмысленного созерцания потолка Драко решил, что достаточно собрался с силами, чтобы попытаться встать. Он откинул покрывало и приподнялся на подушках, но в висках запульсировала тупая боль, и ему пришлось со стоном лечь обратно. Он ненавидел это ощущение слабости, но все жизненные силы словно выкачали из него, оставив лишь безвольную оболочку.
— Я принес тебе еды, — донесся до него голос Тео. — Мы решили не будить тебя к ужину.
Полог над кроватью зашуршал, и Драко увидел перед собой хмурое лицо Нотта.
— Как я здесь оказался?
— Забини притащил тебя вчера ночью. Это сделала Уилкс?
Он смотрел на перебинтованную руку Драко так, словно она вот-вот должна была отделиться от тела и наброситься на него.
— Вроде того.
Тео поставил на тумбочку возле постели Драко коробку с едой и отошел к своей кровати. Он подхватил с письменного стола учебник и, открыв его, как показалось Малфою, на случайной странице, углубился в чтение.
У Драко не нашлось сил подшутить над ним, так что он пошарил возле себя здоровой рукой в попытке найти волшебную палочку.
— Она на полке, — сказал Тео, но не проявил ни малейшего желания помочь приятелю заполучить ее. — Ты вчера попросил убрать ее.
Драко ненавидел чувствовать себя беспомощным. Безо всяких надежд на успех он шепнул: “Акцио, палочка”. К его удивлению, это сработало. Древко слетело с верхней полки книжного шкафа, стоящего в дальнем углу спальни, и со свистом прорезало воздух, приземлившись аккурат в его ладонь.
Наложив на руку обезболивающее заклинание, Драко с наслаждением прикрыл глаза.
— Выглядишь дерьмово, — сказал Нотт, по-прежнему глядя в учебник.
— Бывало и похуже.
Стало гораздо легче; Драко потянулся к тумбочке, чтобы взять склянки с зельями, — если он проспал весь день, следовало принять их сразу же, — и вдруг его пальцы наткнулись на какой-то странный инородный предмет.
Это был маленький стеклянный куб с мерцающими огоньками в виде звезд внутри, что-то вроде ночной лампы, хотя света эта штука практически не давала. Он нахмурился, не в силах припомнить, откуда у него это.
— Это твое? — спросил он, приподняв безделушку и демонстрируя ее Тео.
— Нет.
— Странно.
Куб с тихим стуком опустился обратно на тумбочку, и у Драко внутри шевельнулось смутное ощущение, что эта вещица ему дорога.
— Едешь домой на каникулы?
— Да.
— Мы с Пэнси решили остаться в школе, — Тео вздохнул. — Слушай, Малфой, давай начистоту. Ты ведь встречался с ней раньше, и я…
— Блять, Тео, — Драко закатил глаза. — Паркинсон влюблена в тебя, она сама мне сказала.
— Правда? — Нотт улыбнулся так, словно ничего более приятного в жизни не слышал. — И ты не будешь против?..
Драко открыл было рот, чтобы ответить ему, и тут же замер. Определенно, у него была какая-то особо веская причина не быть против, но он никак не мог вспомнить ее.
— Нет, — ответил он раздраженно.
Поужинав принесенной Тео едой (он, видно, решил, что Малфою нужна особая диета, или же собрал со стола самые непопулярные блюда — вареные овощи и кусок постной сухой индейки, так что благодарности не удостоился) и ощутив, наконец, прилив сил, Драко поднялся с постели и принялся одеваться.
— Где Забини?
— Понятия не имею. Наверное, с Лавгуд. И куда ты?..
— В Мэнор. Я воспользуюсь камином Уилкс.
— Слушай, не уверен, что это разрешено, — укоризненно проворчал Тео. Он, как староста, видимо, считал своим долгом остановить Малфоя, но прямо высказать ему свой протест не смог.
— Она должна была договориться с Макгонагалл. Так что…
— Понял, — кивнул Тео. Он снова опустил глаза к книге, хотя Драко казалось, что он что-то хочет сказать, но никак не соберется с силами.
Решив, что он не в том настроении, чтобы попытаться разговорить Нотта, Драко оделся, собрал свои зелья, включая флакон сыворотки правды, наложил на них уменьшающие чары и рассовал по карманам. Сверившись с часами, он убедился, что время еще не столь позднее, так что дойти до кабинета Снейпа он сможет без проблем, даже маскировочными чарами пользоваться не придется.
Его немного беспокоила рука (сможет ли он безопасно перенестись по каминной сети в Мэнор), но под действием обезболивающего заклинания она практически не давала о себе знать, так что Малфой рассудил, что лучше уж рискнуть, чем тратить большую часть завтрашнего дня на тряску в поезде до Лондона.
Он прекрасно помнил о поручении, которое должен был выполнить дома. Драко не был уверен, что хочет знать, причастен ли Люциус к возрождению Пожирателей, но выбора не оставалось. Он уже более-менее спланировал, как именно незаметно подольет отцу Веритасерум и о чем спросит его. Дело было не только в том, что Уилкс сказала ему сделать это: может быть, он и вовсе не поделится с ней добытой информацией, это будет зависеть от того, что ему удастся разузнать.
— Привет Паркинсон, — сказал Драко и вышел из комнаты.
В гостиной он почти нос к носу столкнулся с Монтегю — тот загородил ему проход и прошипел в лицо:
— Верни меня в команду, Малфой. Вы просрете Кубок Школы, лучше меня…
— Лучше тебя даже полено сыграет, — сказал Драко в тон ему. — Забудь об этом.
И он толкнул плечом Грэхэма, устремляясь к выходу из гостиной, но тот имел неосторожность схватить его за больную руку с криком: “Я еще не закончил!”.
— Блять, — у Драко в глазах потемнело от боли. Он нашарил в кармане палочку, готовясь пустить ее в ход: кто-то из младшекурсников, сидящих у камина, в ужасе вскрикнул.
Монтегю отпрыгнул от него и тоже достал свою палочку. Лицо его перекосилось от злости и обиды. У Малфоя не было никакого желания вступать сейчас в дуэль — он очень хотел поскорее убраться отсюда.
— Чего ждешь? Тебе нужна Грейнджер, чтобы начать играть в великого защитника?
Драко замер, пытаясь сообразить, о чем идет речь. И вдруг осознание, смешанное с ужасом, нахлынуло на него. С момента пробуждения и до этого самого он и не вспоминал о Грейнджер. Вообще забыл о ее существовании.
— Не смей…
— А то выбьешь мне все зубы? — хохотнул Монтегю. — Это я уже слышал, раз эдак пять. Но ты просто трус…
— Петрификус Тоталус, — Драко не успел ничего ответить. Он и не заметил, как потайная дверь за его спиной открылась, и в гостиную вошел Забини. Голос его был абсолютно ровным, когда он произнес заклинание: Монтегю, не ожидавший от него нападения, как был, с поднятой вверх рукой и мерзкой ухмылкой на губах, рухнул на пол.
— Никто ничего не видел? — сурово нахмурив брови, спросил Блейз у слизеринцев, сидящих у камина. Они тотчас замотали головами и вернулись к своим делам, как будто парализованное тело Монтегю, лежащее посреди гостиной, было последней вещью, которая их интересовала. Грэхэма недолюбливали даже товарищи по факультету, так что, пожалуй, эта выходка запросто сойдет Блейзу с рук.
— Я сам хотел его проучить, — недовольно сказал Драко и вышел в коридор. Забини последовал за ним.
— Вставай в очередь, — насмешливо отозвался Блейз, — он недавно нелестно высказался в адрес Луны, но меня Тео вовремя оттащил.
— Надо же быть таким кретином, — фыркнул Драко, припоминая, что так однажды окрестила Монтегю Грейнджер.
Грейнджер. Все же он помнит ее, и это, наверное, было короткое помрачение рассудка.
Мы с Лео отправились в Хогсмид.
А вот это он хотел бы забыть.
— Куда собрался? — спросил Забини, по-прежнему идя за Драко.
— В Мэнор.
— Сегодня?
— Есть неотложные дела. Кстати, я хочу, чтобы ты стал загонщиком вместо Монтегю.
— Ты уже это говорил, — голос Блейза лишился насмешливой интонации. — И я принял предложение.
Драко остановился посреди коридора. Он пытался найти в памяти момент, когда мог обсуждать это с Забини, перебирал в уме последние дни, посиделки с друзьями, разговоры за столом в Большом Зале или в гостиной после уроков — ничего, пустота.
Он не помнил, о чем они говорили с Уилкс во время последней встречи; может, она упоминала, сколько еще сеансов осталось, потому что ему, очевидно, становилось только хуже.
— Я в последнее время говорил или делал что-нибудь… Странное? Необычное?
— Нет, — Блейз качнул головой. — Все так плохо?
— Понятия не имею. А о… Грейнджер?
— Вроде, нет.
— Тео сказал, ты вчера помог мне добраться до спальни, — Забини кивнул. — И я ничего…
— Ты был практически без сознания. Не знаю, чем там Уилкс тебя пытала, только это совсем не было похоже на «помощь», как она изволила выразиться.
— Это не она, а Метка, — отмахнулся Драко. — Слушай, я…
Мимо них прошла пара пятикурсниц, поэтому он замолчал. Блейз терпеливо ждал, что Малфой продолжит реплику, но он вдруг передумал.
— Мне надо идти.
Оставив Блейза одного в полной растерянности, Драко двинулся дальше, к кабинету Снейпа.
На его двери, как обычно, были наложены запирающие чары, хотя и не такие сильные, как раньше, когда внутри Уилкс хранила свой Омут Памяти. Драко без проблем избавился от них и вошел внутрь.
На столе стоял небольшой серебряный котел, в котором булькало густое зелье красного цвета — определенно, это было не то же самое варево, которое обычно вкалывала ему Доротея. Оно пахло не слишком приятно, и, определенно, содержало в составе драконью кровь, но никакого аромата лекарств и целебных трав не было и в помине.
Драко задумался на секунду, глядя на большие пузыри, лопающиеся на поверхности — этим ли зельем накачивала его вчера Уилкс, но не смог вспомнить. Весь прошлый день как будто исчез из его головы, и в этом месте в памяти оставалось слепое пятно, как если бы он просто все проспал.
Каминная сеть была открыта, а мешочек с Летучим порохом лежал на своем привычном месте на полке. Наложив на всякий случай на левую руку защитные чары, Драко опустил пальцы в сыпучую смесь и вошел в камин.
— Малфой-Мэнор, — произнес он твердо и уверенно, и закрыл глаза.
Родной дом встретил его необычайной тишиной. Разумеется, Драко не предупреждал никого о своем прибытии, но на мгновение ему показалось, что в поместье никого нет, и он начал беспокоиться, что не застанет родителей.
Лишь когда с тихим хлопком явился домашний эльф и бодро поприветствовал молодого хозяина, Драко расслабился и приказал подготовить его спальню.
— Хозяйки нет, сэр, но хозяин Люциус дома, — сообщил ему домовик. — Могу ли я сделать для мистера Драко еще что-нибудь, сэр?
Отпустив эльфа заниматься своими делами, Драко пошел прямиком к отцу в его личный кабинет.
Он не был дома больше полугода, если не считать короткого визита после выхода из-под стражи в Министерстве, и теперь озирался по сторонам так, словно был здесь гостем: Нарцисса, видно, по возвращению решила сменить внутреннее убранство особняка, потому что в интерьере теперь было гораздо больше светлых тонов, чем раньше.
На стенах висели более утонченные и яркие гобелены, стены коридора, ведущего от вестибюля к жилым комнатам, были выкрашены в кремовые цвета, удивительно гармонично сочетающиеся с высокими сводами потолков, также приобретших новый, более живой и теплый оттенок. Казалось, кто-то пустил внутрь солнечный свет, и прежде величественному, пусть и немного мрачному зданию, как ни странно, это очень шло.
Драко не успел задуматься над тем, каким образом удалось его матери убедить отца пойти на столь радикальные изменения в обстановке поместья — он уже пришел к кабинету и дважды постучал, ожидая отрывистого “Входи”.
Люциус сидел за столом, с крайне сосредоточенным видом изучая какие-то бумаги, и даже не поднял головы.
“Ну и спектакль”, — усмехнулся про себя Драко. Можно подумать, у его отца была куча неотложных дел.
— Мы тебя не ждали, — сказал Люциус вместо приветствия, отрываясь, наконец, от пергамента.
— Где мама?
— Гостит у твоей тетки Андромеды. Должна вот-вот вернуться.
Пожалуй, замешательство на лице Драко было столь явным, что Люциус не удержался от усмешки.
— Полагаю, ей это пойдет на пользу. Она, видишь ли, после войны стала совершенно чахнуть, и даже наше маленькое путешествие не смогло излечить Нарциссу от тоски.
“Уж не с твоей ли помощью”, — подумал Драко с неприязнью, но вслух ничего не сказал. Он уже закрыл сознание на случай, если отец решит пробраться к нему в голову — сейчас следовало вести себя крайне осторожно.
— В нашу последнюю встречу она выглядела вполне нормально, — сказал Драко.
— Ты ведь знаешь маму, Драко, — Люциус взмахом руки отлевитировал бумаги на край стола и поднялся на ноги. — Она всегда выглядит чудесно, какую бы тяжесть ни таила на душе.
Драко вспомнил те несколько месяцев, предшествующих его возвращению в Хогвартс. После череды допросов и судов Нарцисса выглядела ужасно болезненно, хотя и держалась по-прежнему стойко. Очевидно, Люциус видел лишь то, что хотел видеть.
— Я отправлю кого-нибудь из слуг позвать ее, а ты пока иди, готовься к ужину.
Отец бросил на него пронзительный взгляд. Драко коротко кивнул и вышел из кабинета.
Спустя час, спускаясь по роскошной мраморной лестнице на первый этаж, Драко замер напротив дверей, ведущих в большую гостиную. Он не заходил туда уже очень, очень давно, но был уверен — стоит сейчас ему заглянуть внутрь, и эта комната начнет снова преследовать его в кошмарах, подобно Астрономической башне. Интересно, затеяла ли мама и в этой комнате ремонт, сменила ли меблировку? Проверить он не решился.
Войдя в маленькую и относительно скромную комнатку, которую они теперь использовали в качестве столовой, Драко тотчас угодил в крепкие сердечные объятия матери. Нарцисса улыбалась так широко и счастливо, словно это был день исполнения всех ее тайных мечтаний, и Драко не смог сдержать радостной ответной улыбки.
— До чего я рада, что ты дома, — сказала она ему. Люциус уже сидел во главе стола, со смиренным видом ожидая, когда его жена вдоволь налюбуется сыном.
Драко сел по левую руку от него, а Нарцисса, как водится, по правую. Подали закуски и горячее, и Малфой-младший пожалел, что согласился впихнуть в себя чертову хогвартскую индейку.
Он крепко сжал в кармане золотой флакончик с Веритасерумом, но тут же рассудил, что времени на исполнение плана предостаточно. Ему следовало сделать это, когда матери не будет поблизости — например, после ужина, если отец предложит ему пропустить по рюмке джина.
— Что с твоей рукой? — поинтересовался Люциус, заметив, что Драко избегает пользоваться левой рукой и держит ее так, чтобы случайно не коснуться столешницы.
— Последствия травмы, — не моргнув глазом, солгал Драко. — После квиддича.
— Так я и думал. Вашей хогвартской целительнице давно пора на пенсию, — Люциус отпил из кубка с вином и поставил его рядом с собой. Достаточно близко, чтобы Драко мог незаметно дотянуться до него, если отец отвлечется. — Жаль твою метлу. Она влетела мне в кнат.
— Я заказала Драко новую метлу, — сказала Нарцисса, и по взгляду отца Драко понял, что она не сочла нужным поставить его в известность. — Она прибудет послезавтра.
— Чудесно, — с кислой миной проговорил Люциус.
Судя по всему, их длительный отдых вдали от магической Британии благотворно повлиял на его настроение. Что-то едва уловимо, но заметно изменилось в поведении отца — после войны он бывал с ними груб и не сдержан, но теперь словно пришел в себя. Нарцисса же вела себя вполне раскованно рядом с ним и принялась с воодушевлением рассказывать Драко о затеянной ею реставрации поместья, о своей сестре Андромеде и племяннике Тедди.
Не удержав любопытства и выбрав подходящий момент, Драко попросил ее поделиться историями из жизни и других членов семьи — в частности, Регулуса.
— Он исчез, когда ему было восемнадцать, — Нарцисса запнулась, видимо, не желая упоминать, что к смерти ее кузена был причастен сам Волдеморт. — В тот год, когда мы с твоим отцом поженились.
— Кажется, одна из наших новых преподавательниц дружила с ним в школьные годы. Я писал отцу о ней в октябре, — он внимательно посмотрел на Люциуса, но тот никак не отреагировал на это. — Ее зовут Доротея Уилкс.
— Честно говоря, понятия не имею, о ком ты говоришь, — сказала Нарцисса. — И какой же предмет...
— Дора Уилкинсон, — перебил ее Люциус, и что-то в лице Нарциссы дрогнуло. — Должно быть, она сменила имя. Я думал, она мертва.
— Ах, это крестница дяди Альфарда, — кивнула Нарцисса. — Я виделась с ней лишь однажды, она была еще совсем маленькой девочкой. Ее родители, помнится, погибли, и тогда дядя забрал ее к себе в Англию.
— Рекомендую тебе держаться от нее подальше, — угрюмо предостерег его Люциус.
— Учебный год почти закончился, — напомнил ему Драко, удивленной такой реакцией. — И она, между прочим, блестяще преподает Защиту от темных искусств…
— Ну еще бы, — фыркнул Малфой-старший.
За столом повисла тишина. Драко раздумывал, что бы еще такого спросить, чтобы разузнать об Уилкс побольше. Очевидно, Люциус знал ее в те времена, когда Доротея приняла Метку; может, они даже вместе служили Волдеморту, выполняли для него какие-нибудь общие задания. Тот факт, что отец не знал, что Уилкс жива, наводил на определенные мысли.
— Что ж, — Нарцисса первая нарушила долгое молчание. Драко поймал на себе ее встревоженный взгляд. — По случаю Пасхи я попросила эльфов испечь твой любимый шоколадный торт. Я думала, ты прибудешь завтра, но...
— Я не голоден, — сказал Драко, думая лишь о том, не зря ли он проболтался отцу насчет того, что Уилкс — или Уилкинсон — преподает в школе. Но тут же поспешил исправиться, чтобы сделать матери приятно: — Хотя от кусочка торта не откажусь.
— Попрошу подать его с малиновым мороженым, — кивнула Нарцисса, поднимаясь из-за стола.
Драко проводил ее изумленным взглядом, и Люциус, заметив это, пояснил:
— Она теперь предпочитает сама наведываться на кухню и проверять, как там идут дела, и отдавать распоряжения тоже, — он глубоко вздохнул. — Чего доброго, предложит и вовсе освободить домовиков. Считает, они сильно настрадались, когда здесь… Ну…
Он неопределенно взмахнул рукой, имея ввиду, очевидно, те годы, когда в поместье заправлял Темный Лорд. Что было странно, учитывая, что эльфам и при хозяйстве Люциуса всегда жилось несладко.
Мысли о несправедливостях, которые довелось испытать домашним эльфам его семьи, планомерно породили и другие — о главной защитнице их прав. Драко пришлось приложить недюжинные усилия воли, чтобы запрятать Грейнджер подальше в глубины своего разума.
— Она была одной из Пожирателей, эта Уилкинсон, — сказал Люциус таким тоном, словно он-то к Пожирателям Смерти никогда никакого отношения не имел. — Едва успела принять Метку, как исчезла вместе с младшим Блэком. Мы полагали, она отказалась выполнить какое-то из поручений Темного Лорда и была наказана. Видимо, сбежала.
— А что насчет других Пожирателей, — у Драко в горле пересохло от волнения. Он рассчитывал прочесть ответы по лицу Люциуса, пусть даже тот и решит солгать ему. Может, не придется использовать Сыворотку правды. — От них были… Новости?
— Какие новости?
— Они пытались связаться с тобой? Пожиратели напали на Хогсмид, похитили мадам Розмерту. И они...
— Я читал газеты, — прервал его Люциус и нахмурился. — Ты зря покинул школу сегодня. И лучше тебе вернуться как можно скорее. Здесь мы все в безопасности, но если они решат устроить очередное нападение, у Министерства возникнут ненужные вопросы к нашей семье.
— Тогда какого черта ты позволяешь матери покидать поместье? — Драко снизил голос настолько, что уже практически шипел.
— У Андромеды ей ничего не угрожает, потому что, как ты знаешь, ее сестрица считается героиней войны…
— Я слышу, вы обсуждаете героев войны? Как поживают Поттер и его друзья?
Драко дар речи потерял от удивления. Ему и в голову бы не пришло, что кого-нибудь из его семьи могли интересовать подробности жизни Мальчика-который-выжил. Разумеется, благодаря ему все они были на свободе, но он отчего-то предполагал, что Люциус во всех горестях, свалившихся на их головы, винит именно Избранного.
— Кажется, нормально, — пожал он плечами, совладав с собой. — Планирует жениться на Уизлетте после выпускного. Больше я ничего не знаю.
Кроме того, что периодически трахаешь его подружку, — насмешливо отозвался его внутренний голос, который Драко поспешил заткнуть.
Нарцисса подошла к столу совершенно неслышно. Блюда со столов исчезли, появились чашки для чая, хрустальные вазочки с мороженым и большой торт, покрытый шоколадной глазурью.
— Да, я как раз рассказывал Драко, что мы не так давно сделали большое пожертвование в пользу семей, пострадавших во время войны, — невозмутимо откликнулся Люциус, словно и не слышал этого короткого диалога о Поттере. — Но, полагаю, большая часть средств пойдет на организацию торжественного приема в Министерстве в честь годовщины падения Темного Лорда.
Ему, судя по всему, эта мысль приносила мало удовольствия.
— Благотворительность — меньшее, что мы можем сделать в нынешних обстоятельствах, — отчеканила Нарцисса.
До конца вечера у Драко так и не нашлось возможности побеседовать с отцом наедине, так что он решил отложить это на следующий день. Люциус не был похож на человека, по-прежнему ратующего за свои прежние убеждения; по крайней мере, он позволил жене общаться с ее сестрой, которую раньше считал предательницей крови, и явно переживал за безопасность всех членов семьи.
Перед тем, как лечь спать, Драко снял бинты и внимательно осмотрел предплечье. Метка не шевелилась, и, как ему показалось, контуры ее стали намного бледнее. Над клеймом алел новый порез — видимо, Уилкс снова понадобилось пускать его кровь.
Он призвал к себе одного из эльфов, отдал ему свою волшебную палочку на сохранение и приказал следить, чтобы этой ночью он не покидал спальню. Домовик низко поклонился ему, хлопая огромными ушами, и не задал ни единого лишнего вопроса.
Приняв все свои зелья, Драко рухнул в постель, и, несмотря на то, что до этого он проспал практически весь день, быстро погрузился в сон.
Утром он нашел Нарциссу в оранжерее — она, к его удивлению, собственными руками подрезала кусты роз.
— Мама, — она выжидающе приподняла брови, замерев с цветком в руке, — Ты видела ту записку с угрозами своими глазами? И перстень Макнейра?
— Да, видела, — она нахмурилась. — А в чем дело?
— Пожиратели пытаются подставить меня, и, возможно, отца. Авроры думают, что он поддерживает с ними связь.
— Исключено, — голос ее был серьезен и тверд. — Я бы это заметила.
— Он не получал каких-нибудь странных посланий? Не отлучался ли куда-нибудь надолго? В Исландии вы всегда были вместе?
— Драко, — она стянула с рук перчатки, в которых работала, подошла ближе и коснулась его щеки ладонью. — Твой отец не стал бы… Снова лезть в это. Это заведомо проигрышное дело, а ты ведь знаешь, что он всегда оценивает риски.
— В прошлый раз ему это не слишком помогло, — проворчал Драко. Ему очень хотелось поверить матери, но Люциус вполне мог обманывать и ее тоже.
Если бы Люциус стоял теперь во главе Пожирателей, они вряд ли бы пытались убить или подставить его сына; но если их силы действительно разделились и между ними шло соперничество за право лидерства, тогда все это вполне обретало смысл.
К удивлению Драко, ему даже не пришлось использовать Веритасерум. Вечером Люциус сам пригласил его в свой кабинет, чтобы узнать подробности того дня, когда с Драко сняли ограничивающий перемещения браслет; он рассказал ему о Фоули и Оборотном зелье, хотя и умолчал о роли Уилкс во всем этом деле. Они сидели друг напротив друга, неспешно потягивая огневиски, и Драко, тщательно подбирая слова, первым заговорил на интересующую его тему.
— Я подслушал кое-чей разговор в школе… Судя по всему, авроры думают, что это Макнейр стоит за нападениями, — сказал он, внимательно наблюдая за изменениями в лице отца. Тот не выглядел удивленным. — И еще они подозревают, что ты ведешь с ним переписку.
— Переписку, — Люциус закатил глаза. — Макнейр мертв, и от него остался один лишь палец.
Драко очень хотелось возразить ему, но он промолчал.
— Ты сохранил то письмо?
— Разумеется. Нужна ведь нам подстраховка на случай, если Министерство снова откроет на нас охоту.
— Могу я взглянуть?
— Зачем это тебе?
— Это ведь касается и меня тоже, — Драко медленно сглотнул и уткнулся в свой бокал. Вот сейчас он либо узнает правду, либо попросту провалит свое задание.
— Ты не доверяешь мне, верно? — Люциус невесело усмехнулся, но все же, рывком поднявшись с кресла, подошел к волшебному сейфу, скрытому за потайной полкой в книжном стеллаже. — Запомни, Драко: всегда нужно иметь при себе козырь на случай, если дело примет плохой оборот.
Драко так и подмывало спросить, где же был его козырь, когда Волдеморт разгуливал по поместью, как в собственном доме; но он проглотил все слова, потому что отец достал из сейфа шкатулку и протянул ему.
На дне лежал массивный перстень с резной буквой “М” и обрывок пергамента, перепачканный бурыми пятнами, подозрительно напоминающими засохшую кровь.
Люциус,
Твой верный друг Уолден Макнейр передает тебе свой сердечный привет, а также предупреждение: каждый предатель памяти Темного Лорда и идеалов чистоты крови будет наказан. У тебя и твоей семьи еще есть шанс искупить свою вину.
Воспользуйся своей Черной Меткой, чтобы присоединиться к нашим рядам, когда услышишь наш зов.
Если ты не сделаешь этого, будь готов к справедливой каре.
— От пальца я, разумеется, избавился, но столь грубая демонстрация силы — признак, явно, очень мелкого ума. — Люциус поморщился в отвращении, и Драко ощутил, как письмо выскальзывает из его рук, возвращается в шкатулку и плывет по воздуху прямиком обратно в сейф. Видимо, придется ему наведаться сюда ночью.
— Кто это мог быть? Кто остался в живых?
— Я знаю не более твоего, — пожал плечами отец. — Как ты понимаешь, предложением я не воспользовался. Потому ты и должен был вернуться в школу, а мы покинуть страну. Но сейчас здесь безопасно, а злоумышленники, насколько мне известно, все пойманы.
— Не все, — возразил Драко. — Ты знаешь что-нибудь о подземных темницах Пожирателей? Они находятся где-то около Ирландии, на самой границе. Я… Авроры на допросе упоминали про это место.
Люциус слегка склонил голову набок, глядя сыну прямо в глаза, и Драко ощутил, что он пытается забраться ему в голову.
Наткнувшись лишь на нерушимую стену окклюменции, он произнес:
— Темный Лорд распорядился подготовить тюрьмы, куда можно было бы сослать пленных маглорожденных. Он полагал, в Азкабане не хватит места для всех сторонников Гарри Поттера. Я не был ни в одной из них, — как ты помнишь, на тот момент наша семья уже не была у него в фаворе, — но слышал, что Макнейр, Пиритс и Сивый отлично справились со своей задачей.
— Сколько таких мест?
— Понятия не имею. А теперь ты расскажи мне, какие блага тебе наобещали авроры, если ты станешь следить за мной?
— Никаких, — удивленно произнес Драко. — Я интересуюсь не ради авроров.
— А ради чего же?
— Хотел убедиться, что ты не втянешь нас в очередное дерьмо.
Ответ был грубый, но честный. Драко ждал вспышки гнева и угроз со стороны Люциуса, но тот ничего больше не сказал.
Пасхальные каникулы пролетели так быстро, что Гермиона и опомниться не успела.
Драко не ответил на ее письмо, но из гордости Грейнджер не стала писать ему повторно. Она решила поговорить с ним с глазу на глаз, как только они вернутся в школу — он из Уилтшира, а она с торжественного приема в честь годовщины окончания войны.
Гарри, к счастью, больше не заговаривал насчет Малфоя и Пожирателей, но Гермиона ощущала на себе его пристальное, пусть и ненавязчивое, внимание. Когда она признавалась ему и Джинни в том, что у них с Драко завязались отношения, то пообещала, что сама расскажет обо всем Рону, но теперь переживала насчет этого так сильно, словно подписала себе смертный приговор.
Второго мая Макгонагалл предоставила всем приглашенным на бал доступ к своему личному камину: через него ребята и некоторые преподаватели переместились в назначенное время в Министерство магии.
Атриум, в котором было решено устроить празднество, был украшен на славу: под потолком летали феи, освещающие высокие потолки над золотым фонтаном Магического Братства, темный паркетный пол был отполирован с такой педантичной тщательностью, что, если присмотреться, можно было увидеть в половицах собственное отражение.
Выйдя из позолоченного камина, Гермиона едва не оглохла от оваций и выкриков поздравлений, обрушившихся на ее голову; волшебники и волшебницы, находящиеся в зале, рукоплескали ей, хотя и с заметным любопытством вглядывались в остальные каминные проемы, ожидая появления Гарри.
Он следовал сразу за ней, так что Гермиону тотчас оттеснили в сторону. Решив вырвать друга из цепких лап репортеров и сотрудников Министерства чуть позже, Грейнджер осмотрелась по сторонам, и, наконец, заметила рыжую макушку, пробивающуюся к ней через толпу.
— Рон!
От радости он едва не сбил ее с ног — схватив Гермиону в охапку, Уизли приподнял ее, как пушинку, над полом, и закружил в объятиях. В тот же момент их ослепила вспышка — Рита Скитер, каким-то образом вернувшаяся к своей излюбленной деятельности звезды желтой прессы, с самодовольной ухмылочкой бормотала что-то Прытко пишущему перу. К счастью, она быстро переключилась на новый повод для сплетен: в зале появилась Джинни, и кольцо на ее безымянном пальце не осталось незамеченным публикой.
Не обращая на толкотню вокруг никакого внимания, Рон быстро заговорил, стараясь перекричать поднявшийся в атриуме шум:
— Меня уже доконали с вопросами для интервью, — по голосу Рона Гермиона поняла, что столь пристальное внимание прессы льстит ему, и эта утомленность в его голосе напускная, — Сейчас, говорят, будет речь Кингсли, потом Гарри, потом уж танцы.
— Здорово, — прокричала в ответ Гермиона, хотя чувствовала себя здесь немного не в своей тарелке. — А где же Молли, Артур и остальные?
— Они там, Невилл и ребята уже тоже, — Рон указал куда-то в дальний конец зала. — Идем, выпьем по бокалу шампанского.
К ним как раз успели пробраться Гарри и Джинни — выглядел Поттер донельзя смущенным. Люди расступались перед ним с благоговейным почтением и поднимали бокалы в его честь.
— Надеюсь, это ненадолго, — проворчал он.
Когда с приветствиями и бесконечными рукопожатиями, поцелуями и поздравлениями было кончено, всех пригласили занять места у сцены. Для Гарри, Гермионы, Рона и их друзей выделили стулья в первом ряду.
Оглядевшись по сторонам, Гермиона заметила, что никогда прежде не встречала большинство гостей мероприятия — даже участников битвы за Хогвартс пригласили не всех. Здесь, по большей части, были важные шишки Министерства магии, авроры, и, конечно, представители прессы.
— Чудесное платье, — сказал Рон шепотом во время речи Кингсли, отчаянно краснея. Он, видимо, уже здорово поднабрался игристыми винами, что в достатке подносили гостям наемные домовые эльфы.
— Спасибо, — так же шепотом ответила Гермиона, — на самом деле, я уже была в нем на Рождественском балу. Не было времени купить что-нибудь новое. Ты тоже здорово выглядишь.
Рон, действительно, выглядел сногсшибательно: рыжие вихры аккуратно уложены в щегольскую модную прическу, смокинг и парадная мантия с иголочки, видно, сшиты на заказ у мадам Малкин (дела у магазинчика братьев Уизли в Косом переулке шли на ура, так что Рон давно уже не нуждался в том, чтобы донашивать вещи за старшими братьями).
Объявили минуту молчания по павшим в бою товарищам. Гермиона простояла ее с опущенной вниз головой — смотреть на все это сверкающее великолепие веселого празднества, вспоминая всех близких, которых у них забрала война, ей казалось кощунством. Где были все эти высокопоставленные чиновники, когда они с Гарри и Роном год ютились в палатке в лесах Британии? Чем они были заняты, когда Волдеморт устанавливал в этом же самом зале маглоненавистнеческую статую с выбитыми на ней золотыми буквами “Магия — сила”? Где скрывались, когда Пожиратели штурмом брали Хогвартс?
Казалось, Гарри думал о том же самом. Тихонько толкнув Гермиону локтем, он предложил:
— Сбежим отсюда, когда торжественная часть закончится?
Она с готовностью кивнула ему в ответ.
Речь Гарри была очень короткой и состояла по большей части из благодарностей друзьям, что поддерживали его в нелегкое время — живым и погибшим. К счастью, Гермиона и Рон избежали этой участи и не выступали на сцене, так что, когда все стулья исчезли, и в центре атриума появилось место для танцев, отошли в сторонку к столам с закусками, чтобы немного поболтать и подождать Гарри, который хотел переброситься парой слов с теми членами Ордена Феникса, которых давно не видел.
— Гермиона, дорогая, ну расскажи нам, как твои дела? — Молли одарила ее лучезарной улыбкой. Она была облачена в небесного цвета мантию и маленькую шляпку с перьями, кокетливо сдвинутую на бок на пышных кудрях. Артур стоял рядом и что-то с энтузиазмом обсуждал с каким-то парнем, с которым Грейнджер не была знакома. — Нашла себе уже бойфренда?
Этим вопросом она пытала ее и на рождественских каникулах, но теперь обстоятельства несколько изменились, и Гермиона вся залилась румянцем. Рон с любопытством ожидал ее ответа, так что, замявшись, она все же неловко ответила:
— Нет, миссис Уизли. Сейчас совсем не до этого, экзамены ведь совсем скоро, вы ведь знаете.
И смутилась собственной лжи.
— Это правильно, дорогая. Я говорила Рональду, что стоило и ему закончить учебу, да он ни в какую, — она потрепала сына по щеке, на что тот закатил глаза. Взгляд миссис Уизли зацепился за что-то за их спинами, так что она от ужаса расширила глаза и совсем позабыла о предмете разговора, громко закричав: — Джордж, здесь не время и не место для твоих шуточек!
Таким образом, избавившись от неловких допросов Молли, Гермиона снова осталась с Роном наедине, но брать свои слова назад уже было поздно.
— А ты… С кем-нибудь встречаешься?
Она попыталась сказать это с максимальным дружелюбием: так, чтобы Рон не подумал, словно она интересуется из ревности. Он смущенно улыбнулся.
— Есть одна девушка… Ты ее знаешь, на самом деле. Кэти Белл.
— Ох, — Гермиона не смогла удержать радостного вздоха. — Это здорово, она ведь очень милая. Но как так вышло, Рон?
— Как-как, благодаря вашему покорному слуге, разумеется, — Джордж, который каким-то образом умудрился избежать нравоучений матушки, и, видимо, подслушивал их разговор, с самодовольной улыбкой поклонился Гермионе. — Это я их свел. Мы ведь до сих пор иногда собираемся старым… составом…
Глаза его на этих словах слегка погрустнели: видно, он подумал о Фреде.
— Да, играем с ребятами в квиддич раз в пару месяцев, — подтвердил Рон. — Алисия, Анджелина, иногда даже Оливер Вуд к нам присоединяется. Все ждем вашего выпуска, чтобы с Джинни и Гарри сыграть. Гарри писал, кстати, что у сборной Гриффиндора все шансы на победу в Кубке Школе. Когда матч со Слизерином?
— Я точно не помню… Кажется, через пару недель, — задумчиво пожала плечами Гермиона. Ей вдруг пришла мысль о том, что реакция Рона на новость, что она влюблена в Драко, может быть даже хуже, чем она предполагала. На шестом курсе Кэти серьезно пострадала по вине Малфоя: наверное, у Рона теперь к нему еще больше неприязни, чем раньше. Это умозаключение необычайно огорошило Гермиону, и она решила отложить их разговор до более подходящего случая.
— Привет, Луна, — Рон, не замечая того, как вдруг нахмурилась Гермиона, поприветствовал Лавгуд. — Выглядишь очень… Загорелой.
— Привет, Рон, — живо откликнулась девушка. — Благодарю тебя, загар ведь самое эффективное средство против кожных златорожек.
— Злато… Э… Кого?
— Златорожек, — терпеливо повторила Луна. — Я была в Италии на каникулах, и не преминула воспользоваться возможностью использовать естественный солнечный свет в качестве защиты от этих маленьких паразитов.
— Вот как, — Рон выглядел сбитым с толку. — А что ты делала в Италии?
— Гостила у мамы Блейза Забини, — просто ответила она.
У Рона отвисла челюсть от изумления, так что Гермиона поспешила взять ситуацию в свои руки и перевела разговор в другое русло.
— Жаль, Хагрида нет, — с тоской проговорил Гарри, когда, наконец, вырвался из толпы поклонников. — Сто лет его не видел. Он до сих пор во Франции с мадам Максим.
Спустя час вся их компания, за исключением разве что старшего поколения (Кингсли, Макгонагалл, родителей Рона и Джинни) незаметно выскользнула из Министерства и отправилась в ближайший паб, чтобы там предаться воспоминаниям и отметить победу над Волдемортом безо всякого пафоса и официоза.
