Просто закрой глаза

      “Ежедневный Пророк” вспыхнул в руках Драко, хотя он даже не доставал палочку.       Пэнси взвизгнула, хватаясь за кубок с соком, Тео и Блейз отпрянули от него. Никто из них даже не успел ничего предпринять — проходящий мимо Флитвик, чью макушку едва было видно из-за стола, взмахом палочки погасил пламя. От газеты остались лишь почерневшие края, на одном из которых виднелась реклама зелья от косоглазия, да горстка пепла в тарелке Малфоя.       — Минус десять очков Слизерину, — пропищал Флитвик с возмущением. — И зайдите ко мне после уроков.       Он засеменил к выходу из Большого Зала, а Малфой все еще пустым взглядом смотрел на обрывки “Пророка”, что по-прежнему держал в своих руках.       — Я, вообще-то, тоже хотела почитать, — недовольно произнесла Паркинсон, но, заметив выражение лица Драко, вдруг смягчилась: — Это Скитер, ты ведь знаешь, она любит выдумывать.       — Точно, — поддакнул Тео. — Ей только повод дай для сплетен. Я могу тебе руку пожать, а она напишет, что мы тайно обвенчались в Австрии и планируем усыновить сиротку.       Блейз молчал. Он тоже заметил колдографии на первой полосе, но никак это не прокомментировал и не счел нужным обсуждать произошедшее, поэтому быстро перевел тему:       — Сегодня урок Уилкс будет в Запретном Лесу. Интересно, что она там выдумала…       Тео и Пэнси с энтузиазмом втянулись в разговор, но Драко их не слушал.       Большая часть выпуска была посвящена статье о помолвке Поттера с Уизлеттой; но, разумеется, для Гермионы и ее рыжего дружка тоже нашлось место. Автор этой публикации, пожелавший остаться анонимным, строил многочисленные догадки и предположения насчет того, сыграют ли герои войны парную свадьбу.       Грейнджер на этой колдографии выглядела такой счастливой в объятиях Уизли, словно…       Он перевел взгляд на стол Гриффиндора — большая часть его пустовала. Они до сих пор не вернулись со званого вечера, и оставалось только гадать, где (или с кем) Грейнджер провела эту ночь.       Чем больше Драко обо всем этом думал, тем сильнее он злился. Прошлой ночью он попытался собрать воедино все, что пока еще помнил о ней. Этих воспоминаний было не так много: секс в Хогсмиде, пара поцелуев украдкой в коридорах после отбоя, один разговор в библиотеке (содержание беседы представлялось весьма туманным), Амортенция с ароматом ее волос. Он понятия не имел, когда и как они впервые поцеловались, признавался ли он ей в своих чувствах, или, может быть, все это было лишь плодом его воображения.       Зато он во всех красках помнил, как она целовалась с Грейвсом на трибуне Гриффиндора, как неловко, краснея, оправдывалась насчет их зажиманий, утверждала, что это было “до него”. Помнил, что просил ее держаться от него подальше, и это ее заявление, что они “с Лео” разгуливали ночью по Хогсмиду. Помнил свою неприязнь к ней во все предыдущие годы, с самого детства; помнил, как она врезала ему на третьем курсе и помнил каждую ехидную реплику, что она когда-либо бросала в его сторону. Но также он помнил, что любит ее, хотя любовь эта и была теперь окрашена в неприятные оттенки, граничащие с ненавистью.       Драко уставился на серебряный молочник со сливками, стоящий на столе, чтобы хоть немного прийти в себя и не сжечь к чертям весь Большой Зал очередным всплеском стихийной магии, основанной на его ревности и злости.       После завтрака слизеринцы вышли на свежий воздух, не спеша пересекли душистый зеленеющий луг перед замком, обогнули каменистую косу Черного Озера и вошли под прохладную тень вековых сосен, ровными рядами возвышающихся над опушкой.       Уилкс уже ждала их. Рядом с ней стоял большой деревянный ящик, и Драко почувствовал, как Пэнси испуганно жмется за их с Тео спинами, опасаясь содержимого.       — Где все? — профессор обвела сердитым взглядом немногочисленных старшекурсников, явившихся к опушке Запретного Леса, так, словно это они были виноваты в массовом прогуле урока гриффиндорцами.       — Вон, идут, — Забини кивнул в сторону замка, и все посмотрели туда. Драко не шелохнулся, хотя периферийным зрением, кажется, уловил движение пышных каштановых волос, свободно развевающихся на теплом майском ветру.       Доротея посмотрела на Драко как будто бы с легким любопытством. Они еще не успели переговорить после его возвращения в школу — Уилкс, судя по всему, в эти дни тоже отсутствовала. Малфой не застал ее в кабинете Снейпа, и в классе Защиты от темных искусств тоже не нашел, и был уверен, что ее урок отменят, но она все-таки явилась.       — Минус пятнадцать очков Гриффиндору за опоздание, — с наигранно вежливой улыбкой сказала Уилкс, обращаясь, почему-то, исключительно к Поттеру.       Драко не удержался от ухмылки — он не то чтобы услышал, а буквально кожей ощутил возмущение Грейнджер. Сама Уилкс постоянно опаздывала на свои собственные занятия, да и уходила с них когда вздумается.       Подождав для вида пару секунд, пока на опушке установится полная тишина и все внимание будет устремлено на нее, Уилкс указала на ящик.       — С боггартами, насколько мне известно, вы знакомы. Сегодня изучим защиту от существ, близких им по своей сути, хотя и по-настоящему опасных, коварных и кровожадных. Эти твари — гибриды лесных демонов и духов, внешний облик которых зависит от жертв, которые встречаются им на пути. Кто-нибудь понял, о ком идет речь?       Две руки взметнулись в воздух: разумеется, очень торопилась ответить Грейнджер, и, к удивлению Малфоя, Блейз. Уилкс выбрала последнего.       — Гианы, или певчие духи, или притворники, — самодовольно ответил Забини.       Уилкс кивнула и наградила Слизерин пятью баллами. В ответ на удивление приятелей Блейз улыбнулся и прошептал:       — А я говорил, в “Придире” полно годных статей.       — Гианы питаются по большей части человеческими чувствами, злостью или надеждой, но в особо голодные времена могут полакомиться и кровью. Они заманивают путников в свои норы, имитируя звуки голосов близких им людей или перенимая их внешний вид, усыпляют их пением и высасывают жизненные силы. Если волшебники перемещаются по лесу группой, гиана пытается заставить особо слабых ее членов отстать от друзей. Заманив человека в ловушку, она почти всегда возвращается в его облике к компании, чтобы завлечь в свою нору и остальных. Если ударить по ним неверным заклятием, в особенности парализующим, гианы могут рассвирепеть и напасть. Их реальная внешность отвратительна — уверяю, вы не хотели бы ее увидеть. Они мастера пудрить мозги. Любопытно, что они способны запросто залезть вам в голову и выудить оттуда образ человека, за которым вы наверняка согласитесь последовать в лесную чащу.       На этих словах Уилкс слегка пнула ящик, и он задрожал, а затем и вовсе затрясся. Кто-то из девчонок вскрикнул от испуга.       — Эту особь я нашла совсем неподалеку. Точнее, она меня. Интересно, что гианы не любят воду, так что спугнуть их можно простым заклинанием вроде “Аква Эрукто” или “Агуаменти”, а в дождливую погоду их почти не встретишь. Также их местоположение можно определить стандартными обнаруживающими чарами.       Уилкс отошла подальше от ящика и предложила ученикам проверить: кто-то вслух произнес “Гоменум Ревелио” и был оштрафован.       — Невербально, — напомнила им Уилкс.       Драко направил свою палочку в сторону ящика и почувствовал, как она завибрировала в его руках.       — А теперь я покажу вам заклинание, которое позволит нейтрализовать дурманящие чары гианы и прогнать ее. Убить их, кстати, практически невозможно. Повторяйте за мной движение. Релинкио.       Нестройный хор голосов повторил заклинание, и ящик перестал трястись. Уилкс снова подошла к нему и легонько толкнула носком своей туфли, украшенной громоздкой пряжкой; что-то внутри деревянного куба заклокотало, явно недовольное таким обращением. Драко почудилось, что он слышит тихое пение, и голос показался ему знакомым.       — Мистер Забини, попробуйте сначала вы.       Блейз вышел вперед и произнес заклинание, и пение стихло. Тогда Уилкс снова принялась издеваться над существом, толкая его и вызывая других учеников по очереди: каждый из них легко справился с этим заданием, заставляя гиану заткнуться.       — У них слабая память, так что они могут говорить одни и те же слова и повторять одинаковые действия, — пояснила Доротея. — Сейчас я установлю защитный барьер, и попробуем потренироваться с ней лицом к лицу.       Она взмахнула палочкой, и едва заметная, рябящая стена магии разделила поляну на две части, отделяя ящик от учеников, стоящих плотной группой на краю лесной опушки.       — Кто хочет попробовать первым?       Никто, разумеется, не откликнулся. Должно быть, все гадали, в чьем обличье явится ему существо — Драко решил, что это может быть Нарцисса, потому что он не пошел бы на поводу ни у кого другого. С другой стороны, вряд ли эта тварь в ящике была столь талантлива, что смогла бы достоверно передать аристократичность и изящество черт его матери, так что Малфой и мысли не допускал, что провалит это идиотское задание.       — В таком случае, пойдем по алфавитному порядку, — сказала Уилкс таким тоном, что каждый присутствующий понял, что она считает их трусами.       Паркинсон не преминула окинуть гриффиндорцев презрительным взглядом и шепотом добавить:       — Тоже мне, храбрецы!       Грейнджер сделала шаг вперед — явно не от большого желания столкнуться с духом, а лишь потому, что ее фамилия была первой в списке. Драко невольно перехватил палочку поудобнее, чтобы в случае чего прийти ей на помощь — это действие было столь естественным, практически инстинктивным, что он устыдился своего порыва. Уж Грейнджер, с ее магическим потенциалом и опытом, явно не требовалась его защита. Но он откуда-то знал, что заботиться о ней это приятно. Видимо, знал об этом и Поттер, потому что он вышел вперед, к самому краю защитной границы, и поднял свою палочку, готовясь при необходимости броситься вперед.       — Попробуйте сначала окатить его водой, а потом использовать “Реленкио”, — посоветовала Уилкс, — Новые заклинания я разрешаю произносить вслух.       Гермиона вышла из-под магического щита и остановилась напротив ящика. Она оглянулась через плечо, и на лице ее вдруг отразилось непонимание — глаза забегали, словно в попытке отыскать кого-то.       — Мы здесь, — громко сказала Уилкс, — и видим вас. Это чтобы не смущать бедную гиану таким столпотворением. Я выпущу ее на счет “три”.       Все произошло так быстро, что Малфой даже не успел поймать момент, когда крышка, удерживающая существо внутри, со скрипом откинулась на ржавых петлях.       Взгляды всех учеников устремились на Поттера, который, должно быть, выглядел совершенно ошалевшим, а затем снова впились в спину Грейнджер.       На поляну вышел двойник Избранного, — совершенная его копия, если быть точным, — разве что выглядел он не вполне здоровым: на лбу запекшаяся кровь, волосы сбиты в колтуны, одно стекло в очках расколото.       Ну, конечно, — пронеслось у Драко в голове. Кто же это еще мог быть. За Поттером Грейнджер полезла бы в любую нору.       Драко видел, как дрогнула рука Гермионы, когда она направила палочку в лицо лучшему другу. Он бросил быстрый взгляд на Уилкс, стоящую чуть в стороне — она улыбалась так, словно смотрела какой-то ужасно захватывающий спектакль.       — Гермиона, идем, — по ряду гриффиндорцев пронесся удивленный шепот, и даже Паркинсон, стоящая сзади, вздохнула с изумлением. Грейнджер снова обернулась через плечо, но, наверное, никого не увидела, в том числе и настоящего Поттера. — Нам нужно помочь Рону, скорее…       Двойник махнул ей рукой, увлекая за собой. Его мимика, жесты и голос выдавали крайнюю степень нетерпения. Все затаили дыхание и ждали, что произойдет дальше.       — Ну же, идем, — лже-Поттер бросился прочь с поляны, но, заметив, что девчонка словно приросла к земле, остановился и взревел: — Он убьет его, ты слышишь? Скорее!       И Грейнджер, позабыв обо всем, опустила палочку и бросилась следом.       — Стоять, — взревела Уилкс, попутно хватая настоящего Поттера за плечо. — Гарри тут, со мной.       — Не слушай ее, — голос гианы был тих, она бормотала что-то еще, уговаривая Грейнджер идти за ней, но Драко уже не мог расслышать.       Наконец, гриффиндорка тряхнула головой, словно сбрасывая с себя наваждение, и резким взмахом руки бросила луч заклинания в сторону лучшего друга.       Поттер вдруг взвизгнул совершенно нечеловеческим голосом и бросился наутек. Уилкс вышла из-за барьера, и, использовав “Инкарцеро”, обездвижила существо, которое билось и извивалось на земле, оглушительно вопя и требуя свободы.       — Для первого раза неплохо, — благосклонно заметила она. — Кто следующий?       Когда веревки, стягивающие гиану, спали, а Грейнджер отступила обратно за барьер (Поттер тут же поспешил ее обнять и утешить, чем вызвал в душе Драко особо настойчивое желание врезать ему), на ее место заступил Блейз.       Дух принял облик Луны Лавгуд, и только в этот момент Драко начал осознавать, что зря явился на занятие. Девчонка ничего не говорила Блейзу, просто медленно пошла к краю опушки, показывая ему следовать за ней. Забини сразу же бросил в нее заклинание, и Лавгуд зашипела, когда Уилкс снова связала ее.       Следующим был Лонгботтом, и при виде него тварь превратилась в старуху в поеденной молью шляпе с устрашающим на вид чучелом грифа и в старомодной бархатной мантии — очевидно, в его бабушку. Гриффиндорец не растерялся и обдал гиану струей воды из волшебной палочки (получив при этом нагоняй от Уилкс за то, что произнес его вслух). И снова повторилось все то же, что с Забини и Грейнджер.       — Малфой, — он почувствовал, что Грейнджер обернулась и в упор посмотрела на него, но не ответил на ее взгляд.       — Попробуй использовать окклюменцию, — посоветовала ему Уилкс шепотом.       Драко решил поскорее покончить с этим и без заминки вышел вперед. Оглянувшись через плечо, он удивился тому, насколько искусными были маскировочные чары: ни единого лишнего звука, ни одной торчащей ноги или руки, только лес. Малфой ощущал на себе взгляды однокурсников, и один из них в его воображении был особо пристальным.       Пара шагов, и вот лицо старушки пузырится и меняет свой внешний вид, словно сходит эффект от Оборотного зелья, а веревки исчезают.       — Блять.       Ну, разумеется, блять, кто это мог еще быть?       — Драко, мне нужна твоя помощь, — затараторила она, и Малфой почувствовал, как его мозги словно охватывает поволока из тумана. Эта копия Грейнджер была столь реалистичной, столь испуганной и столь манящей, что нужное заклинание вмиг испарилось из его головы. — Идем за мной, прошу тебя.       Он разозлился на себя и на нее, и на ту Грейнджер, что смотрела сейчас на него со стороны, и на всех, кто стал свидетелем этой его слабости.       — Реленкио, — бросил он почти бесстрастно. Если окклюменция чем и могла помочь в борьбе с гианой, так только тем, что он не сжег ее в ту же секунду до тла.       Двойник Грейнджер отступил, но сдаваться, видимо, не планировал.       — Прошу, Драко, идем со мной…       Невербальное парализующее, чтобы тварь, наконец, заткнулась, возымело обратный эффект: Грейнджер вдруг обезумела и бросилась на него, крича и извергая проклятия. Драко сбил ее усиленным водным заклинанием и снова припечатал к земле отгоняющими эту нечисть чарами.       — Достаточно, — донесся до него голос Уилкс, и почему-то в этот момент он понял, что, не будь рядом профессора и однокурсников, он бы точно угодил в чертову нору.        Драко шел, опустив голову и костеря про себя Уилкс и ее глупые уроки на чем свет стоит. Все смотрели на него так, словно он только что восстал из мертвых, не меньше. Он ждал, что кто-нибудь, в особенности Пэнси или Блейз, едко прокомментируют увиденное: но у него, видимо, было такое свирепое выражение лица, что оба благоразумно промолчали. Драко был уверен, что случившееся здесь уже к вечеру станет достоянием всей школы. Он был ужасно, невообразимо зол.       — Попробуешь смыться — и я подвешу тебя вверх тормашками до конца урока, — с милой улыбкой шепнула ему Уилкс, когда он проходил мимо.       Гиана Нотта приняла вид Паркинсон, а у Паркинсон — Нотта.       — У кого-то сегодня будет секс, — вполголоса пошутил Забини, и все, за исключением самих Тео и Пэнси, а также Драко, слишком погруженного в свои мысли, засмеялись.       — Кстати говоря, в исключительно редких случаях гиана может принять вид того, кто вам больше всего ненавистен, — сказала Уилкс, когда Финниган разделался с духом в виде какой-то женщины, — Это делают чаще молодые особи, которые считывают лишь ваше желание догнать кого-то, и при условии, что вы безоружны или, на их взгляд, не представляете угрозы. Эта достаточно голодна, чтобы пытаться завлечь вас снова и снова, но, встреть вы ее один на один, уверяю — это не было бы так просто.       — После урока вы отпустите ее? — почти жалобно спросила Грейнджер. Звук ее голоса заставил Драко вздрогнуть и снова начать злиться.       — Полагаю, что да. Пусть довольствуется пожиранием птиц.       В целом все проходило гладко, — Уилкс раздавала напутствия тем, на кого чары гиан влияли слишком уж сильно, — до тех пор, пока за магический барьер не вышла одна из близняшек Патил.       Она подошла уже достаточно близко, подняла палочку, но существо не спешило менять облик. И вдруг волосы ее начали быстро расти и завиваться, а лицо принимать более мягкие, молодые черты.       — Лаванда?       Палочка гриффиндорки упала на землю, и она со всех ног побежала навстречу подруге, которая давным-давно тлела в могиле.       — Не прикасаться! — закричала Уилкс, бросаясь на подмогу. Защитный барьер исчез, и все вокруг засуетились и кинулись следом за ней.       Слизеринцы остались на месте, наблюдая, не без растерянности, за развернувшимся на поляне действом. Доротея откинула Патил заклинанием за миг до того, как она упала в объятия кровожадно распахнувшей рот Лаванды Браун; девочки обступили гриффиндорку, а Поттер и Уилкс бросили в гиану заклинания почти одновременно.       Она снова зашипела на них, и в один миг обернулась высоким, статным человеком со спутанными черными волосами. На губах его играла высокомерная усмешка, и он переводил взгляд с Уилкс на Поттера, что-то говоря им и одновременно пятясь назад. Те стояли на одинаковом расстоянии от духа, так что сложно было сказать, из чьих мыслей он выудил образ. Драко узнал его: он видел этого волшебника, и не раз, в газетных сводках. Это был Сириус Блэк, кузен его матери.       Уилкс хватило пары секунд, чтобы притянуть поближе деревянный ящик и серией заклинаний загнать в него гиану.       Снова раздалось пение, и теперь-то Драко понял, что все это время он слышал голос Грейнджер.       — Просто пиздец, — Блейз как никогда точно выразил мысли самого Малфоя.       Сестры Патил (отчего-то сразу обе) заходились в рыданиях, и Грейнджер напару с Финниганом вовсю их утешала. Драко стоило огромного труда отвести от нее взгляд.       — На следующем уроке будем изучать инферналов, — провозгласила Уилкс, совершенно, видимо, не заинтересованная в том, чтобы справиться о самочувствии своих впавших в истерику учениц. — В теории, разумеется. Мистер Малфой, с вами мне нужно переговорить наедине, задержитесь, пожалуйста.       Если бы у Драко была возможность призвать к себе метлу и умчаться отсюда как можно дальше, он бы непременно ею воспользовался бы. Но он стоял, как послушный истукан, дожидаясь, когда все ученики уйдут, всем своим видом демонстрируя, что Грейнджер для него невидима, и что произошедшее нисколько его не задело. Он был благодарен чертовой твари, что напоследок она решила устроить представление с погибшей гриффиндоркой. Теперь хотя бы часть внимания и разговоров будет посвящена именно этой сцене, а не его идиотской готовности бежать за Грейнджер, подобно собачонке, хоть на край света, тогда как сама она последовала бы лишь за своим святошей Поттером.       Дождавшись, когда все ученики отойдут на достаточное расстояние, Уилкс сложила руки на груди и уставилась на Драко.       — Ну?       — Он это не выдумал. Записка и перстень у меня. Веритасерум не понадобился.       — И Люциус добровольно отдал тебе их? — она с недоверием приподняла брови.       — Можно наложить на эту штуку “Силенцио”? — Драко неприязненно уставился на ящик. Ему казалось, что Уилкс что-то напутала и заточила туда саму Грейнджер, потому что та умоляла о помощи.       — Я же сказала, это их злит. Ты меня вообще не слушал? — Доротея пнула ящик, и голос стих. — Так что?..       — Он показал. Я выкрал их.                    — Все равно подозрительно, — сказала она. — Но давай сюда, проверим почерк и попробуем отследить отправителя.       — Они у меня в спальне, — неужели она думала, что он станет таскать с собой улики? — Вечером занесу.       — Хорошо, буду ждать в кабинете Снейпа.       — Сколько сеансов осталось?       — Покажи-ка Метку.       Он закатал рукав и замиранием сердца ждал вердикта.       — Выглядит неплохо, — она сморщила нос. — Проведем ритуал на этой же неделе, иначе она ослабит тебя настолько, что о квиддиче и успешной сдаче экзаменов можешь забыть.       — Ритуал? — переспросил Драко.       — Да, ритуал. Вот сейчас бы тебе очень пригодилась кровь единорога.       — Нет уж, спасибо.       Гермиона ждала Драко во дворе замка, скрывшись в проеме одной из открытых галерей так, чтобы не привлекать лишнего внимания, но иметь возможность наблюдать за всеми, кто проходит мимо.       Случившееся на уроке произвело на нее неизгладимое впечатление. Тот факт, что гиана, оказавшись напротив Драко, приняла ее облик, заставил внутренности Грейнджер сжаться в странном ощущении, будто все это происходит во сне. Он никогда не озвучивал своих мыслей и чувств, лишь изредка и с неохотой приоткрывая ей то, что творится в его голове; но там, в Лесу, она словно увидела нечто не предназначавшееся для ее глаз, что касалось ее, но было слишком личным для него. Это было откровением, и теперь ей казалось, что, доведись ей встретиться с лесным духом сразу после него, у них случилась бы взаимность, как у Нотта и Паркинсон.       Он готов был броситься ей на помощь, несмотря ни на что, и мысль об этом согревала ее, словно уютные объятия.       Гермиона то и дело отрывалась от конспекта по Трансфигурации, который служил ее прикрытием, и оглядывалась по сторонам. Заметив бредущих из оранжерей когтевранцев, Гермиона взмолилась, чтобы никто из знакомых ее не заметил и не подошел поздороваться, лишив тем самым возможности поговорить с Драко наедине; к счастью, почти все они, включая мечтательную Луну, прошли мимо.       Гермионе показалось, что она видит высокую фигуру Малфоя вдали, движущуюся со стороны Запретного Леса к замку, и в ту же минуту кто-то коснулся ее плеча.       — Привет, — Леонард ослепил ее своей улыбкой и умением появляться из ниоткуда в самый неподходящий момент.       — Привет, — взгляд Гермионы метнулся в сторону Леса, подобно затравленному кролику, но тут же вернулся к лицу Грейвса. Не нужно было обладать даром прорицания, чтобы понять, что произойдет, если Драко увидит ее в компании когтевранца.       — Как дела? Видел ваши колдографии с приема в Министерстве, кажется, вечер удался. И ты выглядела чудесно. — Гермионе хотелось послать Леонарда ко всем чертям, лишь бы в эту самую минуту он оставил ее в покое и пошел дальше по своим делам.       Фигура неумолимо приближалась, а Грейнджер тем временем судорожно соображала, что же ей делать. От того, как грубо она оттолкнула Лео в последний раз, когда они виделись, ей до сих пор было немного не по себе, и Гермиона не хотела обидеть его снова.       — Э… Спасибо, — промямлила она, наконец, хватая сумку и спрыгивая с проема в каменной стене на землю. — Слушай, мне уже пора идти на урок, ты…       — Да, конечно, мне тоже, — он, видимо, воспринял это как приглашение сопроводить ее. Чертыхнувшись про себя, Гермиона практически бегом бросилась к высоким дубовым дверям замка, прикинув, что Драко еще слишком далеко, чтобы узнать ее.       — У тебя сейчас…       — История магии, — быстро ответила она и снова оглянулась, словно Малфой мог перенестись в вестибюль со скоростью снитча.       — А у меня зельеварение, — немного удрученно произнес Лео, зато у нее с души как камень свалился. — Я хотел...       — Ну, увидимся, — она махнула ему рукой и побежала по парадной лестнице на второй этаж.       — Где ты была? — Гарри с подозрением покосился на нее, как только запыхавшаяся Грейнджер плюхнулась на скамью рядом с ним.       — Да так, задержалась во дворе.       Профессор Бинс как раз выплыл из доски на стене и завис над преподавательским столом, готовясь начать очередную нудную и длинную лекцию.       — У Парвати, кажется, нервный срыв, — шепотом поведал ей Гарри, — Она в больничном крыле.       — Как жаль, — Гермиона искренне сочувствовала ей. Урок, конечно, был полезный, но Уилкс не могла не предвидеть вероятности подобного исхода событий. — Давай проведаем ее после урока.       Открыв учебник, Грейнджер уткнулась невидящим взглядом в прочитанные ею уже с десяток раз строки, и спокойно погрузилась в свои раздумья. Гарри больше не пытался завести разговор: она заметила, как его голова начала опускаться все ниже и ниже, и он явно планировал вздремнуть под монотонный бубнеж профессора-призрака. В этот раз она не возмущалась, а даже была рада.       Гермиона не застала Драко в Большом Зале на обеде, и на ужин он тоже не явился, поэтому девушка решила наведаться в подземелья.       — Он на отработке у Флитвика, — бросила ей проходящая мимо Паркинсон. — По твоей милости, между прочим.       — Что? При чем тут я?       — А ты у него спроси, — Пэнси загадочно пожала плечами и продолжила свой путь, как ни в чем не бывало.       “Ну, спасибо, что без оскорблений на этот раз”, — сердито подумала Грейнджер и отправилась восвояси.       Гермиона сидела в гостиной за учебниками, изо всех сил борясь с желанием подняться в свою комнату и проверить по Карте, где сейчас Драко. Она не разговаривала с ним, по ощущениям, целую тысячу лет. На совместном уроке Уилкс он избегал смотреть на нее и ни слова ей не сказал. И на письмо так и не ответил, и это нервировало ее сильнее всего прочего.       Джинни заметила ее беспокойство, но на все вопросы Гермиона лишь отмахивалась, что переживает из-за приближения ЖАБА. Гарри же, видимо, понял, отчего она вдруг сделалась рассеянной и задумчивой, поспешил перевести внимание Уизли на разговор о скором матче со слизеринцами, за что Грейнджер была ему ужасно благодарна.       Наконец, не выдержав, она сгребла в кучу все свои книги и записи, освобождая место за столом ребятам, намеревавшимся сыграть в шахматы, и отправилась в спальню.       — Клянусь, что замышляю только шалость, — произнесла Гермиона шепотом, тыкая палочкой в центр сложенного пергамента.       Она сразу расправила его и быстро нашла глазами имя Драко; он был в кабинете Снейпа с Уилкс.       Близилось время отбоя, но Гермиона рассудила, что запросто договорится со старостами Пуффендуя, если встретит их в коридоре; натянув на себя мантию, чтобы не замерзнуть в подземельях, если придется долго ждать, она спустилась в гостиную, а оттуда выскользнула в коридор.       К ее удивлению, сверившись с Картой, она обнаружила, что Драко не пробыл в кабинете Уилкс и получаса; надпись “Д. Уилкинсон” же и вовсе исчезла с нее.       Перепрыгивая через две ступеньки, Гермиона неслась по коридорам, надеясь перехватить Малфоя до того, как он уйдет. Она успела.       Услышав ее топот за спиной, Драко обернулся, и брови его удивленно взлетели вверх.       — Стой, — Гермиона остановилась, пытаясь отдышаться. — Нам нужно поговорить.       — Ах, вот как, — она, на самом деле, ожидала подобной реакции, так что не удивилась тому, что его лицо приняло наигранно скучающее, но ехидное выражение. — А что, Грейвс тебя в этом плане уже не удовлетворяет, м?       Сердце пропустило удар. Она ведь не сделала ничего плохого, но мысль о том, что он мог надумать себе какую-то ерунду…       — Или, может быть, Уизли?       — Твоя ревность абсолютно беспочвенна, — твердо промолвила Гермиона, пытаясь держать себя в руках, потому что в крови ее уже закипала злость.       — Да неужели?       Аромат мяты заполнил ее легкие, потому что Малфой буквально подлетел к ней. В его серых, потемневших вдруг глазах плескалась чистая, неприкрытая ярость.       — Я ведь говорил тебе держаться от него подальше, так? И что сделала ты? Побежала разгуливать со своим ЛЕО по Хогсмиду? Или предпочитаешь прохлаждаться с ним во дворе?       Он видел.       Малфой распалялся с каждой секундой все сильнее. Казалось, каждое слово, что он произносит, бьет по ним обоим — прицельно, крепко, оставляя следы.       — А может быть, на Астрономической башне? Или, еще лучше, в ванной старост?!       — Прекрати, — горло сжалось от обиды. — Не смей, Драко…       — Ах, я уже снова Драко?       — У нас с ним никогда ничего серьезного не было, — Гермиона ткнула пальцем в грудь Малфоя и даже, кажется, привстала на носочки, чтобы быть с ним на одном уровне.— Ты меня слышишь? Ты не посмеешь обвинять меня…       — А что насчет Уизли? Вы так мило смотрелись с ним на балу. Когда свадьба?       Яд, сочившийся из его слов, пронзительного взгляда и кривой ухмылки, был практически осязаем.       — Мы с ним друзья, — Гермиона вдруг почувствовала себя ужасно уставшей. Нет смысла что-то доказывать ему, он просто не в себе…       — Друзья? Как и с Поттером, за которым ты готова броситься на край света?       — Вот это уж точно совершенно…       — Нет, послушай меня, Грейнджер, — Малфой схватил ее за плечи, — Дело не только в них, понимаешь? Я не могу тебе что-то запрещать, я тебе никто; но ты, блять, уничтожаешь меня.       — Это Метка заставляет говорить тебя это? — Гермиона пыталась ухватиться за последнюю соломинку, за что-то, что могло бы показать ей, что он не верит в то, что говорит. — Она заставляет тебя злиться?       — Метка ни при чем, — прорычал он, — это ты заставляешь меня злиться. И я избавлюсь от нее в пятницу, если тебе это интересно. Может, от тебя мне тоже пора избавиться?       И руки его вдруг поднялись и сомкнулись на ее шее. В этот миг Гермиона действительно испугалась. Но еще сильнее она злилась.       Палочка была в кармане мантии, но она ей и не понадобилась. Драко отлетел к противоположной стене и впечатался в нее с такой силой, что ей хотелось подскочить к нему и проверить, все ли с ним в порядке. Но, справившись с этим сиюминутным порывом, Грейнджер сказала:       — Избавишься, тогда и поговорим. Ты просто невменяем.       — Пошла к черту, — прохрипел Драко, не глядя на нее.       Где-то в глубине коридора раздались шаги, эхом отражающиеся от стен. Не дожидаясь, пока кто-то застанет их в самом разгаре ссоры, Гермиона развернулась на каблуках и, не сказав ему больше ни слова, быстрым шагом направилась к лестнице, прочь из подземелий.       “Какой же идиот”, — думала она, клянясь себе, что с Малфоем покончено раз и навсегда. Если так будет и после того, как он сведет Метку, то к черту его; она переборет в себе это чувство, избавится от него, затопчет внутри. Или будет страдать, но молча, с высоко поднятой головой, потому что он задел ее гордость, и задел самым глупым, никчемным способом, бессмысленной ревностью, да еще и дважды, и уж это она молча проглотить не могла. Будь у него какие-то светлые чувства к ней, он бы так не поступил — вот и весь разговор. То, что было между ними теперь, отравляло их обоих, и уж лучше было избавиться от этого, и как можно скорее.       Но сколь бы решительно ни была настроена Гермиона, слезы бессильной злости и обиды все равно застилали глаза. Она бежала, всхлипывая и утирая лицо рукавом мантии, по коридору, и не сбавила шага, даже когда кто-то окликнул ее.       Прокричав пароль прямо в недоумевающее лицо Полной Дамы, Грейнджер ворвалась в гостиную и, не находя в себе больше сил сдерживаться, разрыдалась.       К счастью, внутри были лишь те, чье присутствие она пока еще могла бы перенести — Гарри, Джинни, Невилл. Они бросились успокаивать ее, выяснять, что произошло, обнимать и гладить по голове.       — Малфой, — сказала она, но, заметив тяжелый взгляд Гарри, добавила: — Он просто придурок.       Вытащив из кармана мантии Карту Мародеров, она впихнула ее Поттеру в руки.       — Не хочу… Забери ее…       Ей нужно было выплакаться, чтобы потом пойти лечь спать и подумать обо всем на утро с чистой, ясной головой. Ее друзья были рядом, несмело бормоча ей слова поддержки, и слова упреков в адрес Малфоя, поэтому Гермиона быстро успокоилась.       Невилл вскоре отправился в спальню. Джинни тоже, зевая и извиняясь, трижды осведомилась, не требуется ли ей остаться, и, получив отрицательный ответ, все же ушла спать.       Гарри же по-прежнему был рядом — не упрекая ее, не пытаясь успокоить или подбодрить. Они сидели вдвоем на диване, глядя на огонь в камине и слушая умиротворяющий треск поленьев, и просто молчали.